Решение офицера
Часть 11 из 34 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
А тесак – это так, на всякий случай, если уж совсем близко с противником сойтись доведется. Только такого давно уж не случалось, лишь старики у костра иногда рассказывали, как сходились, бывало, с кастильцами грудью в грудь, но то когда было! Тогда и сплоченности такой в строю не знали, да и мушкеты только появились, а от аркебузы толку мало – ее пока зарядишь, пока выстрелишь, противник и рядом. Да, изменились времена. Молодежь за тесаки лишь в городе бралась – от лихих людей отбиться или самим, чего греха таить, припугнуть кого, особенно когда парни выпивали лишнего и закипала молодецкая кровь, да душа драки просила.
Но сейчас предстояло воевать в лесу, где пики бесполезны. Поэтому две недели солдат гоняли по лесу, следя, чтобы ни одно капральство не рассыпалось, не сбилось с направления. Им объяснили, что надо вырезать банду, которая последние годы бесчинствовала на амьенской дороге. Банд таких несколько, но сегодня станет на одну меньше. Поэтому шли, готовясь делать знакомое дело – убивать. И умирать, разумеется, – тоже дело для солдат привычное.
На рукавах белые повязки, на спинах пришиты куски белой ткани – в предстоящей свалке некогда будет рассматривать лица, там все решат мгновения.
Недолго шли по дороге, потом свернули на проселок, где их встретила пара солдат из роты разведки. Дальше – какими-то дорогами, тропинками, а то и вовсе звериными тропами. Разговаривать нельзя, кашлять, чихать нельзя, и не дай бог, у кого звякнет оружие! Об этом командиры предупредили особенно.
Начался рассвет, а они все шли и шли, уже сами не понимая, где находятся и как, не приведи господи, выбираться назад, если что.
Когда стылое весеннее небо просветлело, на дорогу вышел командир роты разведки. Показал, где и в каком порядке расположить взводы, указал направление движения и приказал приготовиться к атаке на лесной лагерь бандитов – три десятка шалашей, в которых спит около сотни мерзавцев, которые сегодня должны стать покойниками. А где лагерь – это все им скажут позже, когда придет время. Когда оно придет? Да как всегда, своевременно.
А разведчики очищали им дорогу. Это легче было сделать ночью, но с рассветом проходила смена постов. Тот, кто организовывал охранение, свое дело знал. В темноте войска в лес не войдут – их будет слышно издалека. А с рассветом пройдет смена караула и, если с прежними охранниками что-то случится, будет поднята тревога. Маршруты отхода известны, отработаны, ищи тогда банду по всему лесу, весели птиц и зверей! Было уже такое, пытались амьенцы разгромить лесных молодцов. Смешно. Да и пост у деревни, если что, предупредит – туда посланы местные, добегут до лагеря быстрее ветра.
Примерно так рассуждал главарь банды не зная, что те трое, кто должен следить за деревней Виньякур, давно уже никуда не смотрят – разведчики сержанта Тома, как положено добрым сынам церкви, закрыли им глаза. После того как перерезали глотки.
Разбойники на постах вокруг лагеря, сменившие ночную вахту, тоже недолго наслаждались красотой утреннего леса.
Это очень трудно – подкрасться ночью почти вплотную к секрету, где дежурят опытные бойцы. Подкрасться тихо, так, чтобы не выдать себя ни шорохом, ни громким дыханием. Но еще труднее лежать неподвижно на прелой сырой листве под нескончаемым ледяным дождем, сжимая зубы от холода и боли в затекающих мышцах, но обязательно сохранить подвижность. Чтобы в нужный момент напасть. Внезапно, не дав возможности не то что оказать сопротивления – просто понять, что лихая бандитская вольница кончилась. Вместе с самой грешной жизнью.
На лесной поляне командир разведчиков инструктировал командира первой роты. Капитан инструктировал лейтенанта – что может быть естественней? Если забыть, что офицеры ровесники, оба командиры рот, но капитан командует разведчиками, а виконт де Тюренн, сын маршала, – простыми пехотинцами и ждать ему следующего звания – как второго пришествия Спасителя! Шанс, несомненно, даст война, но война, а не это непотребство, недостойное истинного дворянина! Гулять по лесам, резать обнаглевшую чернь – что за дело для него, мечтающего о славе и наградах?! Гнев звенел в висках, пальцы судорожно сжимали эфес, зубы скрипели от гнева!
Но был приказ – уничтожить банду. И именно так, как скажут. В данном случае – вот этот капитан. Впрочем, говорит он довольно связно. Да хотя бы и бредил – приказ должен быть выполнен!
Наконец, все готово. Задачи командирам поставлены, доведены до каждого солдата, и четыре взвода в некоем подобии строя, а как его удержишь в лесу, начали движение. Лейтенант с первым взводом. Где остальные – не понять. Ну да их ведут разведчики, бог даст, не заблудятся. Вот слева слышен… а, да даже уже и виден второй взвод. Справа должен быть третий, но где он – демон его знает! В этой чаще ни разглядеть, ни услышать ничего метров за сто. Подождать, выровнять линию? Да ладно, этим олухам, что сейчас дрыхнут в шалашах, и двух взводов хватит!
Вот она, поляна. Вперед, бей кого увидишь, пленных не брать!
Но что это? Грязное мужичье выскакивает с оружием, организует строй! Пусть сонные, но, оказывается, каждый знает свое место, никакой суеты, бестолковой беготни. И их больше! Двух отставших взводов как раз и не хватает для грамотной атаки. В результате нет никакого правильного боя – началась та самая резня, о которой рассказывали старики и которой, как надеялся лейтенант де Тюренн, ему увидеть не придется.
Лицом к лицу, глаза в глаза, ненависть против ненависти! Крики азарта и боли, хруст костей и кровь, кровь, кровь… Какое руководство, какое командование? Убивай! Или будешь убит.
Лейтенант не видел, как в эту мясорубку втянулись подошедшие взводы, как начали разбегаться наиболее сообразительные бандиты. Только далеко убежать не получалось – два взвода разведки, расположившись в лесу вокруг поляны, перехватывали таких и хладнокровно убивали – пленные сегодня были не нужны.
Лишь небольшая группа побежала в болото. Огромный бандит повел ее уверенно в самую топь, но почему-то никто не тонул, шли спокойно, все дальше удаляясь от схватки, в которой, теперь уже было очевидно, гибла банда. Богатая, сильная, обученная. Уже бывшая.
Пьеру Малышу доверяли – он знал болото как свои пять пальцев. Вот вышли на островок, короткий отдых и снова вперед. Вперед из последних сил, наплевав на усталость, стертые мокрыми башмаками ноги. Кто-то оступился? Тонет? Все равно вперед – или выбирайся сам, или прощай, боевой друг. Главное – выйти из болота до темноты – тогда они спасены. Только Пьер Малыш знает, где они выйдут, а без этого их искать можно долго. И бесполезно.
Через пару часов беглецы уже не представляли, где находятся, потом потеряли счет времени под серым небом, под мелким нудным дождем. А потом и думать сил не осталось. Механически переставляли ноги в чавкающей грязи, а иногда и вовсе бредя по пояс в воде.
Вот, наконец, видны сосны, значит, там песок, значит, дошли!
Пусть всего пятеро, но дошли, выбрались! Остались последние метры, Пьер взял главаря под руку, помогая добраться. Точнее, обозначая.
Свистнули три стрелы, трое рядовых бандитов схватились за оперенья, в тщетной попытке вырвать из груди смерть, и упали в вонючую трясину, ставшую их могилой.
Только главарь… Он оказался слишком быстр, слишком сообразителен. И он не желал сдаваться живым.
С шелестом вылетел из ножен тесак, рванулся к горлу… и уперся в железную руку Пьера.
– Ты? – главарь все понял мгновенно. – Сволочь!
И, перехватив кинжал левой рукой, воткнул его в печень Малыша. Сейчас он умрет, и можно будет освободиться из железной хватки, доделать дело, всех обмануть – сбежать на небо от этих ненавистных… Не вышло – жизнь слишком медленно уходила из большого, сильного тела агента. Когда Ажан подбежал, Тихий был еще жив. Но сил хватило, только чтобы прошептать:
– Ты обещал…
Глава XIII
Молодой барон де Безье с супругой обедал у своего тестя. Милый семейный обед на троих, за столом прислуживала экономка шевалье де Ренарда. О том, что эта милая женщина греет хозяину не только обеды, знали все, но обсуждать, а уж тем более осуждать личную жизнь немолодого вдовца никто себе не позволял. В конце концов, человек богатый, детей в люди вывел, наследством обеспечил – имеет право. Тем более что все выглядит благопристойно – экономка ведет дом, в господские разговоры не влезает, да даже за стол с ними не садится, входит в гостиную только когда нужно. Может быть, и чуть чаще, чем нужно, но так она же для гостей старается, чтобы было удобно, вкусно и это… а, комфортно! Жюстин недавно узнала это слово и старалась пользоваться им как можно чаще, даже в мыслях – очень оно ей понравилось.
Когда экономка внесла десерт, молодой барон говорил о том, что уже через день они с супругой выезжают в Безье и настаивал, что заем, полученный от тестя, надо везти с собой. Потому что, во-первых, жалко платить комиссию банку, а, во-вторых, надежность амьенских банкиров вызывает вопросы – были уже задержки в оплате их векселей. А на дворе весна, если деньги сейчас не пустить в дело – до осени они будут лежать без движения, что есть прямой убыток.
– Ну что может случиться? – горячился барон. – Слава богу почти месяц как ни одного нападения! Сломали, наконец, бандитам хребет, так сколько можно сидеть и бояться, когда надо зарабатывать? Да и не собираюсь я ехать без охраны – поедем с караваном, да, обычным, но ведь охраняемым! А о том, что с нами три тысячи экю будет, ну кто об этом узнает, кроме нас троих? Выедем из Пикардии, сразу положу их в банк и дальше без охраны, но и без денег, налегке, домой! – азартно, так, что все было прекрасно слышно стоявшей за дверью Жюстин, настаивал де Безье.
И убедил! Во всяком случае, когда экономка вошла в гостиную в очередной раз, она услышала от де Ренарда: «Хорошо, согласен, но ради бога, будьте осторожны! Вдруг в лесах еще кто-то остался».
– Обещаю, шевалье, все спрячем в тайники нашего экипажа, так, что найти можно будет, лишь разрубив его в щепки, – по титулу, чтобы польстить, и с огромным облегчением ответил барон.
Дальнейший разговор Жюстин не интересовал. Бедняжка извертелась в ожидании, когда гости уйдут и она сама сможет покинуть дом. Не получилось, старый хрыч сразу же затащил в кровать. Пришлось больше часа изображать страсть и неземные восторги от его «невероятных» способностей.
Только после этих опротивевших старческих ласк, наигранных стонов и навязших в зубах комплиментов, наскоро приведя себя в порядок, она смогла выйти из дома. Демон с этим Ренардом, все можно перетерпеть, когда есть цель. И сегодня Жюстин к ней приблизилась, узнав такое, за что щедро заплатят сейчас и еще больше – после завершения работы. То есть уже в этом году, как сказали на собрании.
Была лишь одна сложность – встреча со Вторым была назначена через пять дней. Но сложность – не беда, именно в таких случаях ей разрешалось обратиться лично. Правда, тогда же было сказано, что идти на экстренную встречу надо, лишь убедившись в отсутствии «хвоста». Она честно пыталась проверяться – внезапно оглядывалась, приседала якобы поправить обувь, резко сворачивала в подворотни и выглядывала из-за угла, ожидая, что кто-то побежит следом, но ничего подозрительного не увидела. Сегодня ее вели все пять сотрудников, натасканных на наружное наблюдение. Выявить их у Жюстин просто не было шансов.
После нескольких неуклюжих попыток обнаружить слежку объект Жрица зашла в лавку папаши Фонтегю, известного на весь Амьен продавца оружия. Великолепные шпаги для дуэлей или разукрашенные рапиры к выходному костюму, недорогие, но надежные клинки для солдат – здесь каждый мог приобрести лучшее на свой кошелек так, чтобы не скрипеть потом зубами, сожалея о выброшенных на ветер деньгах. Все прекрасно, кроме одного – именно Жрице в этой лавке нечего было покупать. Причем настолько нечего, что один из полицейских нарушил инструкцию – зашел в лавку под видом покупателя. Теперь он не имел права работать по объекту – она его видела вблизи и могла запомнить.
Но риск оправдался – удалось зафиксировать короткий, буквально на несколько секунд, разговор Жрицы и Фонтегю, после которого она сразу вышла на улицу. Причем, если до захода в лавку женщина была напряжена, двигалась резко, даже порывисто, то после него сразу успокоилась, изменились походка и пластика, ставшие размеренными, неторопливыми.
С этого момента группа разделилась – двое продолжили держать Жрицу, а двое переключились на Фонтегю, которого условились называть Гусь. Почему? Да потому что толстый, богатый и ходит переваливаясь, как раз как эта птица.
Женщина ушла в город и еще два часа гуляла, иногда ненадолго заходя в кафе и магазины. Вела себя спокойно, проверочных действий не предпринимала.
Гусь вышел через полчаса. Сразу начал активно проверяться. Работать пришлось предельно осторожно, издалека, часто теряя его из виду, перехватывая на параллельных улицах, лишь пунктиром отслеживая маршрут. И в какой-то момент объект исчез. Вот только что повернул за угол, но к следующему перекрестку не вышел. Провал? Да за такой провал начальство мало что голову, чего посерьезнее оторвет!
Хотя… район-то знакомый. Буквально вот этот дом когда-то посещала Малышка. Только входила-выходила она с параллельной улицы, но ведь дом именно этот. Может быть, просто сквозной? Делать нечего, обкладываем адрес и ждем – авось повезет, и вместо отрывания чего-либо нужного будут награды.
Повезло. Через полчаса полицейский, что дежурил на параллельной улице, увидел своих товарищей, ведущих Жрицу. Условный знак, после которого они отворачивают в сторону, а он, убедившись, что женщина зашла в тот самый подъезд, уходит в конец улицы. Ждать и не мозолить глаза.
Через полчаса, видимо, разговор окончился, Жрица вернулась в дом Ренарда, Гусь к себе и больше никуда не выходили.
Утром из печной трубы в доме булочника Буланжера повалил черный дым, а ровно в десять часов над уже известной полиции голубятней поднялась стая голубей. Каким образом папаша Фонтегю смог передать информацию – осталось загадкой.
Де Романтен был взбешен! Хладнокровный человек, прекрасно контролирующий свои эмоции, как и положено дворянину с дюжиной именитых предков, орал на подчиненных, словно капрал на новобранцев.
Ажан в который раз поражался глубинам и сочности галльского языка. Все-таки жаль, что здешнее общество не осознало необходимости лингвистического анализа устной речи. Но можно порадоваться за будущих исследователей, у которых будет просто невероятное поле для работы.
В то же время вдаваться в смысл красноречивых сентенций начальства не хотелось откровенно – все знакомо еще по прошлой жизни. Как всегда, несчастный руководитель доверился бестолковым подчиненным, которые не уловили, не смогли и не оправдали. И теперь остается только разогнать эту лавочку, по ошибке судьбы именуемую полицией, и на новом месте построить чистое и светлое здание… Боже, как же скучно.
Причем скучно было не только Ажану. Присутствовавший на совещании старший сын графа откровенно зевал, рискуя вывихнуть челюсть.
Дождавшись, когда фонтан эмоций виконта иссяк, он спросил:
– Так я не понял, господа, мы признаем свое поражение, или есть какие-то еще варианты?
Надо отдать должное де Романтену, он смог взять себя в руки.
– Разумеется, есть. И мы начнем завершающую стадию операции «Гость» завтра с утра. Но нам элементарно не хватает людей. Слежку ведут только пять человек на весь город. Пять, граф! Сейчас я не могу направить на это дело никого другого – вам же докладывали, как действуют наши подопечные. Они расколют наших людей влет! – виконт сам не заметил, как употребил жаргон Ажана, за который раньше сам ругал его нещадно.
– Расколют? Вроде как орех? – усмехнулся граф. – Интересно. Так я не понял – вы что, предлагаете передать полиции наших людей? Спешу огорчить – у нас ситуация не лучше. Мы только начали создавать у себя такую группу. Кстати, учимся у вас, оцените! С другой стороны – надо же им когда-то начинать. Давайте я завтра пришлю шесть человек в полицию. К кому им обратиться?
– Рекомендую, сержант полиции Ажан, – сказал де Романтен, указав на ютящегося в углу комнаты Жана.
– С вашего разрешения, ваше сиятельство, – отреагировал Ажан, – я прошу, чтобы в полицию пришел только их старший. С остальными мы встретимся в другом месте.
И это была единственная реплика Ажана на совещании. Начальники, надо отдать должное, спланировали все довольно грамотно, а пару-тройку слабых мест он рассчитывал исправить по ходу дела.
Глава XIV
Энрико ворвался в дом барона де Спирака ранним утром. Это было недопустимо по законам конспирации, которым тот учил своего нового агента, и это было неслыханно по законам этикета. Чтобы простой солдат посмел разбудить дворянина?! В такую рань?! За это можно было убить. Просто заколоть шпагой прямо на пороге дома, и ничего бы барону за это не было – в своем праве, нечего черни благородных от сна отрывать.
Но де Спирак, как человек просвещенный, проявил мягкосердечие – просто съездил нахалу кулаком в рыло. И только после того, как тот поднялся с пола и вытер грязным рукавом кровавые сопли, поинтересовался причиной неурочного визита.
Обидеться?! Такое Энрико даже в голову не пришло. Да и за что? Подумаешь, в морду дали. Поди, капрал, бывало, и покруче прикладывался. Потому просто ответил:
– Срочное дело, ваша милость. Нас завтра с утра направляют в лес под видом каравана. Всю роту разведки наряжают кого извозчиком, кого купцом, кого прислугой. Меня так вообще благородным, вроде бы я на какого-то барона похож. А еще одного нашего, вы не поверите, вообще девицей – вот смех-то стоит. Парень пробовал отказаться, так капрал сказал, что либо он надевает платье, либо все равно наденет, но зубы в казарме оставит, во как!
– И на какого же барона ты похож, дружок?
– Да я и не запоминал. А вот про девицу, которую наш солдат изображать будет, знаю точно – дочь скряги Ренарда. Я слышал, как лейтенант с сержантами разговаривал. Вроде как на караван напасть должны, а встретят нас, в смысле их, ну, разведчиков то есть. А мы, э-э… они к таким схваткам специально готовились, учились, стало быть. Вот я и подумал, что вам это нужно знать, и вы за это заплатите. Ведь заплатите, да?
– Ко мне почему пришел?
– Так меня отпустили лишь домой за оружием сбегать, а потом все – больше никого из наших… э-э… то есть разведчиков из полка не выпустят, до самой этой, опреации.
– Операции, кретин. Ладно, что сообщил – молодец. Сейчас бегом в полк, пока тебя искать не начали. Но как в Амьен вернешься – сразу дай знать, немедленно! Встретимся в тот же день, ты знаешь где. Заодно и деньги принесу за сегодняшнее – на полсотни экю можешь рассчитывать. Заслужил!
Но сейчас предстояло воевать в лесу, где пики бесполезны. Поэтому две недели солдат гоняли по лесу, следя, чтобы ни одно капральство не рассыпалось, не сбилось с направления. Им объяснили, что надо вырезать банду, которая последние годы бесчинствовала на амьенской дороге. Банд таких несколько, но сегодня станет на одну меньше. Поэтому шли, готовясь делать знакомое дело – убивать. И умирать, разумеется, – тоже дело для солдат привычное.
На рукавах белые повязки, на спинах пришиты куски белой ткани – в предстоящей свалке некогда будет рассматривать лица, там все решат мгновения.
Недолго шли по дороге, потом свернули на проселок, где их встретила пара солдат из роты разведки. Дальше – какими-то дорогами, тропинками, а то и вовсе звериными тропами. Разговаривать нельзя, кашлять, чихать нельзя, и не дай бог, у кого звякнет оружие! Об этом командиры предупредили особенно.
Начался рассвет, а они все шли и шли, уже сами не понимая, где находятся и как, не приведи господи, выбираться назад, если что.
Когда стылое весеннее небо просветлело, на дорогу вышел командир роты разведки. Показал, где и в каком порядке расположить взводы, указал направление движения и приказал приготовиться к атаке на лесной лагерь бандитов – три десятка шалашей, в которых спит около сотни мерзавцев, которые сегодня должны стать покойниками. А где лагерь – это все им скажут позже, когда придет время. Когда оно придет? Да как всегда, своевременно.
А разведчики очищали им дорогу. Это легче было сделать ночью, но с рассветом проходила смена постов. Тот, кто организовывал охранение, свое дело знал. В темноте войска в лес не войдут – их будет слышно издалека. А с рассветом пройдет смена караула и, если с прежними охранниками что-то случится, будет поднята тревога. Маршруты отхода известны, отработаны, ищи тогда банду по всему лесу, весели птиц и зверей! Было уже такое, пытались амьенцы разгромить лесных молодцов. Смешно. Да и пост у деревни, если что, предупредит – туда посланы местные, добегут до лагеря быстрее ветра.
Примерно так рассуждал главарь банды не зная, что те трое, кто должен следить за деревней Виньякур, давно уже никуда не смотрят – разведчики сержанта Тома, как положено добрым сынам церкви, закрыли им глаза. После того как перерезали глотки.
Разбойники на постах вокруг лагеря, сменившие ночную вахту, тоже недолго наслаждались красотой утреннего леса.
Это очень трудно – подкрасться ночью почти вплотную к секрету, где дежурят опытные бойцы. Подкрасться тихо, так, чтобы не выдать себя ни шорохом, ни громким дыханием. Но еще труднее лежать неподвижно на прелой сырой листве под нескончаемым ледяным дождем, сжимая зубы от холода и боли в затекающих мышцах, но обязательно сохранить подвижность. Чтобы в нужный момент напасть. Внезапно, не дав возможности не то что оказать сопротивления – просто понять, что лихая бандитская вольница кончилась. Вместе с самой грешной жизнью.
На лесной поляне командир разведчиков инструктировал командира первой роты. Капитан инструктировал лейтенанта – что может быть естественней? Если забыть, что офицеры ровесники, оба командиры рот, но капитан командует разведчиками, а виконт де Тюренн, сын маршала, – простыми пехотинцами и ждать ему следующего звания – как второго пришествия Спасителя! Шанс, несомненно, даст война, но война, а не это непотребство, недостойное истинного дворянина! Гулять по лесам, резать обнаглевшую чернь – что за дело для него, мечтающего о славе и наградах?! Гнев звенел в висках, пальцы судорожно сжимали эфес, зубы скрипели от гнева!
Но был приказ – уничтожить банду. И именно так, как скажут. В данном случае – вот этот капитан. Впрочем, говорит он довольно связно. Да хотя бы и бредил – приказ должен быть выполнен!
Наконец, все готово. Задачи командирам поставлены, доведены до каждого солдата, и четыре взвода в некоем подобии строя, а как его удержишь в лесу, начали движение. Лейтенант с первым взводом. Где остальные – не понять. Ну да их ведут разведчики, бог даст, не заблудятся. Вот слева слышен… а, да даже уже и виден второй взвод. Справа должен быть третий, но где он – демон его знает! В этой чаще ни разглядеть, ни услышать ничего метров за сто. Подождать, выровнять линию? Да ладно, этим олухам, что сейчас дрыхнут в шалашах, и двух взводов хватит!
Вот она, поляна. Вперед, бей кого увидишь, пленных не брать!
Но что это? Грязное мужичье выскакивает с оружием, организует строй! Пусть сонные, но, оказывается, каждый знает свое место, никакой суеты, бестолковой беготни. И их больше! Двух отставших взводов как раз и не хватает для грамотной атаки. В результате нет никакого правильного боя – началась та самая резня, о которой рассказывали старики и которой, как надеялся лейтенант де Тюренн, ему увидеть не придется.
Лицом к лицу, глаза в глаза, ненависть против ненависти! Крики азарта и боли, хруст костей и кровь, кровь, кровь… Какое руководство, какое командование? Убивай! Или будешь убит.
Лейтенант не видел, как в эту мясорубку втянулись подошедшие взводы, как начали разбегаться наиболее сообразительные бандиты. Только далеко убежать не получалось – два взвода разведки, расположившись в лесу вокруг поляны, перехватывали таких и хладнокровно убивали – пленные сегодня были не нужны.
Лишь небольшая группа побежала в болото. Огромный бандит повел ее уверенно в самую топь, но почему-то никто не тонул, шли спокойно, все дальше удаляясь от схватки, в которой, теперь уже было очевидно, гибла банда. Богатая, сильная, обученная. Уже бывшая.
Пьеру Малышу доверяли – он знал болото как свои пять пальцев. Вот вышли на островок, короткий отдых и снова вперед. Вперед из последних сил, наплевав на усталость, стертые мокрыми башмаками ноги. Кто-то оступился? Тонет? Все равно вперед – или выбирайся сам, или прощай, боевой друг. Главное – выйти из болота до темноты – тогда они спасены. Только Пьер Малыш знает, где они выйдут, а без этого их искать можно долго. И бесполезно.
Через пару часов беглецы уже не представляли, где находятся, потом потеряли счет времени под серым небом, под мелким нудным дождем. А потом и думать сил не осталось. Механически переставляли ноги в чавкающей грязи, а иногда и вовсе бредя по пояс в воде.
Вот, наконец, видны сосны, значит, там песок, значит, дошли!
Пусть всего пятеро, но дошли, выбрались! Остались последние метры, Пьер взял главаря под руку, помогая добраться. Точнее, обозначая.
Свистнули три стрелы, трое рядовых бандитов схватились за оперенья, в тщетной попытке вырвать из груди смерть, и упали в вонючую трясину, ставшую их могилой.
Только главарь… Он оказался слишком быстр, слишком сообразителен. И он не желал сдаваться живым.
С шелестом вылетел из ножен тесак, рванулся к горлу… и уперся в железную руку Пьера.
– Ты? – главарь все понял мгновенно. – Сволочь!
И, перехватив кинжал левой рукой, воткнул его в печень Малыша. Сейчас он умрет, и можно будет освободиться из железной хватки, доделать дело, всех обмануть – сбежать на небо от этих ненавистных… Не вышло – жизнь слишком медленно уходила из большого, сильного тела агента. Когда Ажан подбежал, Тихий был еще жив. Но сил хватило, только чтобы прошептать:
– Ты обещал…
Глава XIII
Молодой барон де Безье с супругой обедал у своего тестя. Милый семейный обед на троих, за столом прислуживала экономка шевалье де Ренарда. О том, что эта милая женщина греет хозяину не только обеды, знали все, но обсуждать, а уж тем более осуждать личную жизнь немолодого вдовца никто себе не позволял. В конце концов, человек богатый, детей в люди вывел, наследством обеспечил – имеет право. Тем более что все выглядит благопристойно – экономка ведет дом, в господские разговоры не влезает, да даже за стол с ними не садится, входит в гостиную только когда нужно. Может быть, и чуть чаще, чем нужно, но так она же для гостей старается, чтобы было удобно, вкусно и это… а, комфортно! Жюстин недавно узнала это слово и старалась пользоваться им как можно чаще, даже в мыслях – очень оно ей понравилось.
Когда экономка внесла десерт, молодой барон говорил о том, что уже через день они с супругой выезжают в Безье и настаивал, что заем, полученный от тестя, надо везти с собой. Потому что, во-первых, жалко платить комиссию банку, а, во-вторых, надежность амьенских банкиров вызывает вопросы – были уже задержки в оплате их векселей. А на дворе весна, если деньги сейчас не пустить в дело – до осени они будут лежать без движения, что есть прямой убыток.
– Ну что может случиться? – горячился барон. – Слава богу почти месяц как ни одного нападения! Сломали, наконец, бандитам хребет, так сколько можно сидеть и бояться, когда надо зарабатывать? Да и не собираюсь я ехать без охраны – поедем с караваном, да, обычным, но ведь охраняемым! А о том, что с нами три тысячи экю будет, ну кто об этом узнает, кроме нас троих? Выедем из Пикардии, сразу положу их в банк и дальше без охраны, но и без денег, налегке, домой! – азартно, так, что все было прекрасно слышно стоявшей за дверью Жюстин, настаивал де Безье.
И убедил! Во всяком случае, когда экономка вошла в гостиную в очередной раз, она услышала от де Ренарда: «Хорошо, согласен, но ради бога, будьте осторожны! Вдруг в лесах еще кто-то остался».
– Обещаю, шевалье, все спрячем в тайники нашего экипажа, так, что найти можно будет, лишь разрубив его в щепки, – по титулу, чтобы польстить, и с огромным облегчением ответил барон.
Дальнейший разговор Жюстин не интересовал. Бедняжка извертелась в ожидании, когда гости уйдут и она сама сможет покинуть дом. Не получилось, старый хрыч сразу же затащил в кровать. Пришлось больше часа изображать страсть и неземные восторги от его «невероятных» способностей.
Только после этих опротивевших старческих ласк, наигранных стонов и навязших в зубах комплиментов, наскоро приведя себя в порядок, она смогла выйти из дома. Демон с этим Ренардом, все можно перетерпеть, когда есть цель. И сегодня Жюстин к ней приблизилась, узнав такое, за что щедро заплатят сейчас и еще больше – после завершения работы. То есть уже в этом году, как сказали на собрании.
Была лишь одна сложность – встреча со Вторым была назначена через пять дней. Но сложность – не беда, именно в таких случаях ей разрешалось обратиться лично. Правда, тогда же было сказано, что идти на экстренную встречу надо, лишь убедившись в отсутствии «хвоста». Она честно пыталась проверяться – внезапно оглядывалась, приседала якобы поправить обувь, резко сворачивала в подворотни и выглядывала из-за угла, ожидая, что кто-то побежит следом, но ничего подозрительного не увидела. Сегодня ее вели все пять сотрудников, натасканных на наружное наблюдение. Выявить их у Жюстин просто не было шансов.
После нескольких неуклюжих попыток обнаружить слежку объект Жрица зашла в лавку папаши Фонтегю, известного на весь Амьен продавца оружия. Великолепные шпаги для дуэлей или разукрашенные рапиры к выходному костюму, недорогие, но надежные клинки для солдат – здесь каждый мог приобрести лучшее на свой кошелек так, чтобы не скрипеть потом зубами, сожалея о выброшенных на ветер деньгах. Все прекрасно, кроме одного – именно Жрице в этой лавке нечего было покупать. Причем настолько нечего, что один из полицейских нарушил инструкцию – зашел в лавку под видом покупателя. Теперь он не имел права работать по объекту – она его видела вблизи и могла запомнить.
Но риск оправдался – удалось зафиксировать короткий, буквально на несколько секунд, разговор Жрицы и Фонтегю, после которого она сразу вышла на улицу. Причем, если до захода в лавку женщина была напряжена, двигалась резко, даже порывисто, то после него сразу успокоилась, изменились походка и пластика, ставшие размеренными, неторопливыми.
С этого момента группа разделилась – двое продолжили держать Жрицу, а двое переключились на Фонтегю, которого условились называть Гусь. Почему? Да потому что толстый, богатый и ходит переваливаясь, как раз как эта птица.
Женщина ушла в город и еще два часа гуляла, иногда ненадолго заходя в кафе и магазины. Вела себя спокойно, проверочных действий не предпринимала.
Гусь вышел через полчаса. Сразу начал активно проверяться. Работать пришлось предельно осторожно, издалека, часто теряя его из виду, перехватывая на параллельных улицах, лишь пунктиром отслеживая маршрут. И в какой-то момент объект исчез. Вот только что повернул за угол, но к следующему перекрестку не вышел. Провал? Да за такой провал начальство мало что голову, чего посерьезнее оторвет!
Хотя… район-то знакомый. Буквально вот этот дом когда-то посещала Малышка. Только входила-выходила она с параллельной улицы, но ведь дом именно этот. Может быть, просто сквозной? Делать нечего, обкладываем адрес и ждем – авось повезет, и вместо отрывания чего-либо нужного будут награды.
Повезло. Через полчаса полицейский, что дежурил на параллельной улице, увидел своих товарищей, ведущих Жрицу. Условный знак, после которого они отворачивают в сторону, а он, убедившись, что женщина зашла в тот самый подъезд, уходит в конец улицы. Ждать и не мозолить глаза.
Через полчаса, видимо, разговор окончился, Жрица вернулась в дом Ренарда, Гусь к себе и больше никуда не выходили.
Утром из печной трубы в доме булочника Буланжера повалил черный дым, а ровно в десять часов над уже известной полиции голубятней поднялась стая голубей. Каким образом папаша Фонтегю смог передать информацию – осталось загадкой.
Де Романтен был взбешен! Хладнокровный человек, прекрасно контролирующий свои эмоции, как и положено дворянину с дюжиной именитых предков, орал на подчиненных, словно капрал на новобранцев.
Ажан в который раз поражался глубинам и сочности галльского языка. Все-таки жаль, что здешнее общество не осознало необходимости лингвистического анализа устной речи. Но можно порадоваться за будущих исследователей, у которых будет просто невероятное поле для работы.
В то же время вдаваться в смысл красноречивых сентенций начальства не хотелось откровенно – все знакомо еще по прошлой жизни. Как всегда, несчастный руководитель доверился бестолковым подчиненным, которые не уловили, не смогли и не оправдали. И теперь остается только разогнать эту лавочку, по ошибке судьбы именуемую полицией, и на новом месте построить чистое и светлое здание… Боже, как же скучно.
Причем скучно было не только Ажану. Присутствовавший на совещании старший сын графа откровенно зевал, рискуя вывихнуть челюсть.
Дождавшись, когда фонтан эмоций виконта иссяк, он спросил:
– Так я не понял, господа, мы признаем свое поражение, или есть какие-то еще варианты?
Надо отдать должное де Романтену, он смог взять себя в руки.
– Разумеется, есть. И мы начнем завершающую стадию операции «Гость» завтра с утра. Но нам элементарно не хватает людей. Слежку ведут только пять человек на весь город. Пять, граф! Сейчас я не могу направить на это дело никого другого – вам же докладывали, как действуют наши подопечные. Они расколют наших людей влет! – виконт сам не заметил, как употребил жаргон Ажана, за который раньше сам ругал его нещадно.
– Расколют? Вроде как орех? – усмехнулся граф. – Интересно. Так я не понял – вы что, предлагаете передать полиции наших людей? Спешу огорчить – у нас ситуация не лучше. Мы только начали создавать у себя такую группу. Кстати, учимся у вас, оцените! С другой стороны – надо же им когда-то начинать. Давайте я завтра пришлю шесть человек в полицию. К кому им обратиться?
– Рекомендую, сержант полиции Ажан, – сказал де Романтен, указав на ютящегося в углу комнаты Жана.
– С вашего разрешения, ваше сиятельство, – отреагировал Ажан, – я прошу, чтобы в полицию пришел только их старший. С остальными мы встретимся в другом месте.
И это была единственная реплика Ажана на совещании. Начальники, надо отдать должное, спланировали все довольно грамотно, а пару-тройку слабых мест он рассчитывал исправить по ходу дела.
Глава XIV
Энрико ворвался в дом барона де Спирака ранним утром. Это было недопустимо по законам конспирации, которым тот учил своего нового агента, и это было неслыханно по законам этикета. Чтобы простой солдат посмел разбудить дворянина?! В такую рань?! За это можно было убить. Просто заколоть шпагой прямо на пороге дома, и ничего бы барону за это не было – в своем праве, нечего черни благородных от сна отрывать.
Но де Спирак, как человек просвещенный, проявил мягкосердечие – просто съездил нахалу кулаком в рыло. И только после того, как тот поднялся с пола и вытер грязным рукавом кровавые сопли, поинтересовался причиной неурочного визита.
Обидеться?! Такое Энрико даже в голову не пришло. Да и за что? Подумаешь, в морду дали. Поди, капрал, бывало, и покруче прикладывался. Потому просто ответил:
– Срочное дело, ваша милость. Нас завтра с утра направляют в лес под видом каравана. Всю роту разведки наряжают кого извозчиком, кого купцом, кого прислугой. Меня так вообще благородным, вроде бы я на какого-то барона похож. А еще одного нашего, вы не поверите, вообще девицей – вот смех-то стоит. Парень пробовал отказаться, так капрал сказал, что либо он надевает платье, либо все равно наденет, но зубы в казарме оставит, во как!
– И на какого же барона ты похож, дружок?
– Да я и не запоминал. А вот про девицу, которую наш солдат изображать будет, знаю точно – дочь скряги Ренарда. Я слышал, как лейтенант с сержантами разговаривал. Вроде как на караван напасть должны, а встретят нас, в смысле их, ну, разведчиков то есть. А мы, э-э… они к таким схваткам специально готовились, учились, стало быть. Вот я и подумал, что вам это нужно знать, и вы за это заплатите. Ведь заплатите, да?
– Ко мне почему пришел?
– Так меня отпустили лишь домой за оружием сбегать, а потом все – больше никого из наших… э-э… то есть разведчиков из полка не выпустят, до самой этой, опреации.
– Операции, кретин. Ладно, что сообщил – молодец. Сейчас бегом в полк, пока тебя искать не начали. Но как в Амьен вернешься – сразу дай знать, немедленно! Встретимся в тот же день, ты знаешь где. Заодно и деньги принесу за сегодняшнее – на полсотни экю можешь рассчитывать. Заслужил!