Реквием по мечте

Насущный вопрос. Стемнело, мы собрались возле лодки, готовые отправиться в путь. Перед отправлением немного поспали, набираясь сил. Так что вполне возможно, кто-то что-нибудь и забыл. Особенно это касалось Славы с Демьяном. Которые предпочли вместо отдыха нанести прощальный визит своим подружкам.

– Как будто бы нет, – ответил за всех Янис. Но на всякий случай посмотрел на остальных.

– Если нет, тогда сарынь на кичку! – ляпнул я и, подавая пример, первым забрался в лодку.

С юмором у меня в последнее время все было плохо. И раньше-то им не искрометал, а сейчас он и вовсе куда-то исчез.

Наверное, во всем виновата ответственность за жизнь людей. В любой критической ситуации, когда неясно, что происходит вокруг, приказы должны быть краткими, но информативными. А самое главное, своевременными и по существу. Для этого необходим опыт, который и дает то, что называется интуицией. Она представляет собой одну из форм работы нашего мозга, основанную на решениях предыдущих задач в схожих ситуациях. Как рефлекторно опытные водители действуют за рулем автомобиля, когда времени на обдумывание нет. С опытом командования у меня было из рук вон плохо, пусть даже я старательно пытался этого не показывать.

– Остап, давай на нос, лоцманом будешь. Ты в этих местах должен чувствовать себя как рыба в воде.

Тот кивнул и пошел, по дороге пристроив рюкзак к куче других, сваленных в кормовой части лодки. Уселся поудобнее, держа в руках карабин, выбранный им из тех трофеев, от которых благодаря ему мы избавились. Все, можно отправляться.

Некоторое время стояло молчание, слышался только мерный плеск двух пар весел да крики ночных птиц. Остап направлял лодку движением руки. Показывая, когда надо взять ближе к берегу, а когда от него отдалиться. Занявший место у рулевого весла Янис так и делал. Через какое-то время опершийся спиной на груду рюкзаков Гудрон спросил у Демьяна, который оставался пока свободным:

– Дема, сдается мне, ты еще тот ходок. Куда ни попадем, обязательно мадамой обзаведешься.

Раньше в шутку он упрекал в этом меня самого, но присутствие Леры заставило его избежать сравнений. Близкими, и ближе не бывает, знакомыми женского пола в Новлях обзавелись все.

Славу Профу наконец-то покинула одолевавшая его в последнее время нервозность. В связи с этим у меня даже мелькнула мысль, что связана она у него была с отсутствием женщин. Обзавелись ими, кроме Яниса, все, но провожали, несмотря на ночную пору, только Демьяна. Тот в ответ на заявление Бориса гордо подбоченился, но заявлять, что у него, как у настоящего моряка, в каждом порту должна быть невеста, не стал. Он лишь сказал:

– Я люблю женщин, а женщины любят меня. Вот и все объяснение, Боря.

Прежний Гудрон обязательно бы заявил что-то в духе: «Женщин мы все тут любим, ценителей мужских задниц среди нас нет». Но сидевшая рядом с ним Дарья такой возможности его лишила.

Демьян же, посчитавший, что разговор на эту тему закончен, обратился к нашему лоцману.

– Остап, что-то путь наш на редкость извилист! Этак мы за всю ночь толком от Новлей и не отдалимся. Воды прибавилось, к чему такие сложности?

Остап ответил не напрямую, указав рулевому Янису приблизиться к берегу. Через некоторое время снова изменил курс на прежний, после чего сунул в воду руку.

– Наблюдаешь? – спросил он.

Наблюдали все без исключения. За его окунутой на ладонь рукой оставалась светящаяся полоса.

– Мы сейчас по самому краю поля плывем. Теперь представь, сколько ее будет после лодки? А если на берегу окажутся люди, которым за радость нас обнаружить?

Он полностью прав. Там может находиться кто угодно. В том числе и те, которые способны обстрелять лодку без всякого повода. Только потому что у них в руках есть оружие, а цель покажется им беззащитной. Впрочем, на открытой водной поверхности все так и есть, спрятаться негде.

– Ну-ка, ну-ка! – вскочил на ноги Демьян, чтобы через мгновение оказаться на носу рядом с Остапом. – Показывай, объясняй! – потребовал он.

– Заодно объясни нашему Джону Смиту, как айсберги обходить, – прокомментировал его действия Гудрон.

Я не сдержал улыбки. Умудрился же он запомнить имя капитана «Титаника»!

– Какие айсберги? Откуда бы они здесь взялись? – Голос Остапа был полон недоумения.

– Это для тебя их здесь нет, а Дема их везде найдет. Сдается мне потому, что весь свой ум на женщин потратил.

Остап, слушая Гудрона, продолжал недоумевать, но Демьян ему посоветовал:

– Не обращай внимания, у человека снова горячка началась, вот он и бредит: айсберги, Джоны Смиты… Дашенька, пощупай Бореньке лоб и подтверди мою догадку. – И, не дожидаясь от нее отклика, снова обратился к Остапу: – Понятно, какие-то рачки светятся, что-то вроде планктона, если их потревожить. Но как ты определяешь: где они есть, а где нет? Как будто бы везде одинаково.

– Ты один глаз прикрой полностью, а другой прищурь так, чтобы только-только что-то видеть. Затем расслабь зрение и посмотри. Увидел?

– Есть такое дело! – некоторое время спустя ответил ему Демьян. – Наверняка ведь там, где вода чуть темнее, они и есть?

– Именно, – кивнул Остап. – Не знаю, в чем причина, но видно, только когда одним глазом смотришь. Хотите забавную историю? – И, не дожидаясь ответа, начал: – Был такой человек. Звали его Константином, но больше по кличке – Хребет. Помню, понять не мог: откуда она у него взялась? А там все просто оказалось: Костя – кость, ну а дальше – хребет. Но не в этом дело. Костя видел эти поля. Никто не мог, а у него получалось. И объяснять ничего не желал. Штука порой очень нужная, а он ни в какую! Кстати, может, сам кто-нибудь догадается, в чем была причина? Ответ самый несложный.

Как мне ни хотелось покрасоваться перед Лерой, но в голову ничего не пришло. Впрочем, как и остальным. И тогда мы все с надеждой взглянули на Профа – выручай! Слава смотрел в сторону удаляющихся Новлей и, скорее всего, вопроса даже не слышал. Что он там хотел увидеть? Новли давно уже скрылись за мысом.

– Сдаемся, – сказал за всех Янис.

Остап тянуть не стал.

– У Константина одного глаза не было. Согласитесь, кому бы в голову пришло ночью, когда и без того ни черта не видать, закрывать глаз? А ему и не требовалось. Правда, он утверждал, все остальное у него случайно получилось – брызги от весла в глаз попали, пришлось поневоле его прищурить.

Сколько у него еще запасено таких тонкостей, уловок и хитростей, накопленных за время существования в этом мире? Именно существования, поскольку полноценной ту жизнь, которую мы ведем, назвать крайне затруднительно.

– Правда, не все так просто. Сейчас вода как зеркало, но появится пусть даже легкая рябь, закрывай хоть оба глаза – не поможет. И тогда в дело пойдет обычный камешек. – Он залез в мешок, размером с наволочку из-под подушки, вынул оттуда небольшой предмет, после чего броском отправил его в воду справа от нашего курса. Там сразу же образовалось светлое пятно, которое расширялось вместе с поднятой им волной. Расширялось недолго, но и камень был крохотным.

– Янис, возьми левее, – скомандовал Остап, и тот послушно шевельнул веслом.


– Ты прямо сталкер, – ехидно заметил Гудрон. – Только те по земле специализировались, а ты по воде.

– А то! Мешок я здесь и оставлю, не раз еще пригодится. С высокого берега свечение видно отлично. Порой ночь – хоть глаз выколи, черта с два на воде не то что лодку, корабль разглядишь. И вдруг полоса. Но на круги мало кто внимание обратит. Та же рыба плеснула, или какое-нибудь животное вынырнуло, чтобы воздуха глотнуть.

Как бы в подтверждение его слов между нами и берегом раздался всплеск, который дал жизнь быстро расширяющемуся светлому пятну. Если разобраться, впечатляющее зрелище. Цвет приятный для глаз – зеленовато-синий, и круги расходятся красиво. Затем в центре свет слабеет, пока не исчезнет совсем. И эта темнота расходится, расходится, пока – раз! – и пятно не исчезнет совсем.

– Однажды камешки нам здорово помогли, когда… – Он осекся, явно не желая сказать лишнего.

Но допытываться, о чем Остап захотел умолчать, никто не стал. Все мы тут в лодке не ангелы. И у всех есть то, о чем не хочется не то что рассказывать, даже вспоминать. События из местной жизни или еще земной. И снова все замолкли. Теперь уже надолго. До самой смены гребцов.



До рассвета, когда мы нашли убежище в длинной извилистой бухточке с втекающей в нее речушкой, где собирались переждать день, нам повстречалась парочка явно отставших от своих сородичей ящеров. Один из них застыл как статуя, задрав голову в небеса. Другой бродил восьмеркой по мелководью, время от времени издавая нечто вроде стона. Мы, по настоянию Остапа, старательно обошли их далеко стороной. По его рассказам, иной раз они становятся чрезвычайно агрессивными без всякой на то видимой причины.

Высадились на берег, нашли подходящее место для дневки, тщательно осмотрели близлежащие окрестности, желая убедиться, что нам ничего не будет грозить. Позавтракали, вернее, поужинали, поделили время на дежурства и завалились спать.

Проснулся я уже под вечер. Чтобы услышать негромкий разговор Остапа с Гудроном. Остап убеждал Бориса обменять два пустых жадра на один полный. Тот отнекивался, причем крайне неубедительно, и понять его было можно. Казалось бы, обмен для него чрезвычайно выгодный – жадры я ему заполню сразу же, как только попросит. Но тогда получалось, что Остапа он обманул. И сказать ему, что эмоционал спокойно дрыхнет всего в нескольких шагах от него, Гудрон не мог.

Гудрон мне нравился еще и тем, что он глубоко порядочный человек. Да, циник, циник настолько, насколько это вообще возможно. Но воспользоваться ситуацией… Нет, на такое он не способен. И совсем не потому, что рано или поздно все станет известно.

– Боря, ты же сам говорил, что у тебя их несколько. Я бы тебе три за такой жадр отдал, но нет у меня больше! – уговаривал Остап. – Или давай сделаем так: как только они у меня появятся, так сразу долг и верну.

Я не стал дожидаться ответа Гудрона, встал и подошел к ним. Остап посмотрел на меня с надеждой: возможно, мне удастся ему помочь? Не без того.

– Дай их мне.

И он, не раздумывая, протянул оба. Еще и посмотрел с благодарностью. Он бросил взгляд и на Гудрона, но тот лишь ухмылялся. Сжав их поочередно и дважды почувствовав чувствительный укол, я ссыпал жадры обратно ему в руку. Затем отвернулся, чтобы не видеть его вытянувшегося лица. Жаль только, что самому почувствовать жадры не суждено – как бы мне сейчас пригодилось их почти чудесное свойство!

Настроение было дрянь. То ли переспал, то ли солнцем напекло, то ли дурной сон повлиял – как будто я снова остался один, посреди джунглей и без оружия. То ли все разу. Хотя у меня есть средство и не хуже: где-то в стороне послышался веселый Лерин голосок. Да что там, лучше, ни в какое сравнение не идет! Пойду к ней, обниму, поцелую, о чем-нибудь поговорю… Она на миг ко мне прижмется, погладит по щеке. И скажет что-нибудь вроде: «Вот когда мой Игорь был еще бандитом Димоном, а я сама наивной девчонкой…» После чего последует рассказ. Наполовину ею выдуманный, но от этого не менее забавный. Я уже улыбался.



Зарево мы увидели издалека.

– Это либо Нужда, либо где-то совсем рядом с ней, – уверенно заявил Остап.

Так называлось селение, попасть в которое мы и стремились. Услышав его название, я нисколько не удивился, привык. Помимо того, должен же быть противовес другому, которое находится на севере и называется Счастливая Жизнь. Нужда – последний поселок на побережье, дальше их долго уже не будет. В связи с тем, что потом берег резко меняет ландшафт. Высокие отвесные скалы подходят вплотную к самой воде, лишь изредка оставляя место для неширокого пляжа. И так продолжается много-много сотен километров. Ну и где там приткнуться даже десятку-другому домов?

– Думаешь, нападение? – быстро спросил я у Остапа, слишком тревожным был его голос.

– Не исключено. Хотя, может быть, и просто пожар.

Ни то, ни другое не сулило ничего хорошего. Наши планы были крайне просты. Прибыть туда, некоторое время там провести, а затем удалиться вглубь материка. Благо теперь среди нас появился человек, которому известно о местных краях много. В том случае, если Нужда подверглась нападению, придется срочно менять план. Конфронтация с кем бы то ни было в нашем нынешнем положении нужна нам меньше всего. В том случае, если поселок уничтожит пожар, тоже хорошего мало. Какой приют можно найти там, где все разорено?

– Скоро она покажется?

– За следующим мысом будет еще один. Нужда за ним, на берегу небольшого залива. Часа два-три грести осталось. Но если высадимся на берег прямо сейчас и пойдем напрямик, и часа не потребуется.

Участок берега, напротив которого мы находились, был высок и обрывист. Но тем не менее густо покрыт зеленью, которая начиналась у самой воды.

– Дальше берег такой же?

– Сразу за мысом – пляж. Чуть выше по нему – кустарник и валуны. А еще выше начинается лес. Но если мы решим вначале наведаться в селение и узнать, что там и как, лодку лучше причалить здесь. – И пояснил: – У прибрежной скалы отрицательный уклон, и сверху она будет прикрыта. Дальше такого нет. А еще рассветет скоро.

Мне оставалось только закончить: «И спрятать лодку станет сложно».

– Трофим, правь к берегу. Сначала нужно разобраться в обстановке.

Ситуация весьма напоминала ту, когда мы подходили на «Контусе» к Радужному. Тоже ночная пора и тоже зарево. Тогда выяснилось, что мы перестраховывались. Возможно, перестраховываемся и сейчас. Утешало единственное: топать в Нужду куда меньше по времени, чем тогда нам пришлось потратить на дорогу в Радужный: тогда почти день, теперь всего час. Хотя бы по этой причине стоило перестраховаться снова.

Если все-таки нападение, нам может достаться от обеих сторон, что от защитников, что от напавших, которые могут принять нас за своих врагов. Особенно весело получится в том случае, если за врагов примут нас обе стороны.

Я взглянул на циферблат часов. Они показывали восемь с четвертью. Время земное, но оно означало, что до рассвета осталось чуть больше трех часов. Так и было рассчитано прибыть в Нужду ранним утром.

Перед самым берегом за нашей лодкой появилась светящаяся полоса, но Остап лишь развел руками: по-другому здесь не получится. Верю. Я уже и сам довольно неплохо научился определять, где море может выдать нас светом, а где нет. Так вот, вдоль всего берега тянулась едва заметная темная полоса. Перед самым обрывом Трофим взял лево руля, гребцы дружно убрали весла, и наша посудина закачалась всего-то в метре от каменной стены.

– Теперь просто ждем. Ну и бдим конечно же. Желающие могут поспать по очереди.

Прижимая к себе задремавшую Леру, я размышлял о том, что по-прежнему все непонятно. Нет, не с Нуждой. Она лишь временный эпизод, к тому же далеко не самый важный. Со всем остальным. Всегда должна быть цель, к которой нужно идти. Цель четкая и ясная. Иначе как можно ее добиться, если толком не представляешь, в чем именно она заключается?

Целью для себя мы выбрали Звездный. Судя по рассказам Остапа, который, кстати, знал о нем только из чужих рассказов, поскольку бывать ему там не приходилось, это настоящий город. Итак, в конечном итоге преодолев по пути то или иное, или все сразу, мы в нем окажемся. Но дальше-то что? Звездным правят две группировки. По сути своей – огромные банды, которые смогли подмять под себя множество других. На данный момент у них силовой паритет, хотя к нашему прибытию все может измениться. Что мы будем делать, когда окажемся в Звездном? После того как престанем удивляться тому, что и на этой планете имеются поселения, которые мало отличаются от земных. С водопроводом, канализацией, электроэнергией и даже общественным транспортом. Примкнем к какой-нибудь стороне? Какое-то время пробудем в Звездном и отправимся дальше на юг? Чтобы оказаться там, где море самое настоящее. Именно такое, каким мы его и привыкли видеть на Земле. С бескрайними просторами, прибоем, штормами и всем остальным прочим. Подыщем неплохое местечко и останемся там жить? Обзаведемся хозяйством, будем днями поливать грядки собственным по́том, а по вечерам находить развлечения в виде стопочки-другой, настольных игр, задушевных бесед и прочих немудреных забав. Время от времени зевая от скуки и с ужасом размышляя, что завтра будет точно такой же день, как и многие тысячи прежде. И те же тысячи впереди. Нет, как все-таки плохо, что порталы оказались совсем не такими, какими мы надеялись их обнаружить!

– Игорь, не вздыхай так тяжко. Все будет замечательно, вот увидишь! – на ухо прошептала мне Лера.

Которая успела проснуться, а я и не заметил.