Реквием по мечте

– И что, ничего сделать нельзя?

Судя по всему, именно этот широкоплечий, среднего роста человек лет тридцати пяти, похожий на какого-нибудь там Следопыта из фильма про индейцев, и является местным главой. Ему бы еще одежду из оленьих шкур с бахромой, ружье длиною в два метра, и все, готовый типаж. Он подошел сразу же, как только увидел незнакомых людей. Но перед тем успел отдать какое-то распоряжение. И человек, которому оно было предназначено, закивал с такой готовностью, что сразу стало понятно: иначе и думать нельзя.

– Пытались. Но место у него слишком удачное. Дом на отшибе, подходы чистые, так что незаметно не подкрадешься. И сам он стрелок еще тот. Из тех, что мухе на лету… Одна надежда, в темноте получится. Или он сам себе ствол в рот засунет.

До наступления ночи часов шесть-семь. Достаточный срок, чтобы Борис ушел. Откуда-то из-за домов послышался выстрел, явно ружейный. Я посмотрел на трупы, затем на Следопыта. Он кивнул: можешь даже не сомневаться, это Киндер и есть.

– Патронов у него много?

– Да кто ж его знает? Правда, есть шанс, что с такой больной головой он сам из дома выйдет. И уж там его встретят, будь уверен!

Я тебе подобных шансов сейчас с десяток придумаю, а у меня человек умирает.

– Как-нибудь выманить его пробовали? Чтобы он в окне показался?

– Пытались.

Ладно, попробуем иначе.

– Вядель у кого-нибудь купить можно? – обвел я всех троих глазами. Местного Пилюлькина, того самого говорливого и Следопыта. – За ту цену, которую он сам назначит?

Необязательно вядель должен быть тем, который хранится в доме у доктора. Также понятно, что Гудрону нужна операция. Рану вскрыть и почистить, что-то еще… Но ведь лекарство можно дать и сейчас! Чтобы он дожил до того момента, когда в сорвавшуюся башню Киндера придет мысль засунуть ствол себе в рот. Или куда-нибудь еще, пусть даже в зад, после чего нажать на спуск, желательно несколько раз.

Трофим к тому времени исчез, совершенно правильно истолковав мой взгляд: пора привести остальных. Нам здесь ничего не угрожает, а Янису с СВД и его навыками хватит краткого мига сделать Киндеру на лбу третий глаз – для просветления. Чтоб тот понял, как неправильно поступил, открыв стрельбу и убив нескольких ни в чем не повинных людей.

– Юноша! – Пилюлькин даже головой покачал. – Сам по себе вядель поможет газве что от диагеи! Да и то сомнительно. С ним все куда сложнее. Он всего лишь один из компонентов, пусть и самый главный из них.

Ну как тут было не скрипнуть зубами в очередной раз?

– Пал Палыч, – едва не взмолился я. – Сделайте пока хоть что-нибудь!

Вскрыть рану можно и обычным ножом. Главное, его стерилизовать. Но доктор лишь покачал головой.

– Ждем и молимся, юноша. Было бы можно что-то сделать, думаете, я бы стоял и смотгел, как у моих ног умигает человек? Или ему бинтик на боку поменять, чтобы вы успокоились?

Не хочу ждать и молиться! Хочу выбить мозги из этого недоумка. Вернее, то, что от них осталось.

За спиной послышался топот ног, и, даже не оборачиваясь, я точно знал – Трофим привел наших. И еще он наверняка успел обрисовать им ситуацию. Глава поселения, глядя на них, никакой тревоги не проявил.

«Хорошо они здесь живут! – зло подумал я. – И чужаки у них беспокойства не вызывают, и частокола у них нет. Одна только проблема – свои же сбрендившие люди. Там, на севере, о вяделе даже не слышали. И потому по старинке с ума сходят – из-за алкоголя»

– Это местный глава, это доктор Пал Палыч, – начал представлять я тех двоих, о которых хоть что-то успел узнать.

– Нет, я не глава. – Следопыт качнул головой. – Максимыч, вон он лежит – пытался Киндера образумить.

Я посмотрел на девушек. За то время, что пробыл здесь, трупы людей мне стали настолько привычны, что сразу и не сообразил: они смогут вызвать у Леры и Даши шок или истерику. Но нет, Дарья выглядела на удивление спокойно, ну а Лера старалась на них не смотреть и даже не побледнела. Хотя чему удивляться после нашего недавнего столкновения с людьми Карабаса, пусть мы старательно пытались оградить их от лишнего.

– Давайте в сторонку отойдем и все обсудим, – предложил я своим. И едва только отдалившись, спросил: – Ситуация понятна?

– Да, – ответил за всех Демьян. – Ждать у нас времени нет, надо что-то предпринимать.

– Янис, на тебя особая надежда. Подбери позицию, ну а мы постараемся сделать так, чтобы ты его увидел.

Как именно, мне и мысли в голову не пришло. Но наверняка ведь можно что-то придумать. Жаль, нет ни у кого из нас опыта, который понадобится в ситуации с захватом заложников. Но ведь и там, в доме, не какой-нибудь террорист, а человек, у которого сдвинулись набок мозги. Поди просчитай его действия, будь ты даже спецом. В какой-то мере утешало единственное: нам нет необходимости брать его живым. Да и какой в этом смысл? Никто судить его не будет, методы здесь радикальны: заслужил – получи пулю. И это еще гуманно. В каком-то из поселений мне рассказывали: завелись в округе бандиты, собрались люди со всех окрестностей и устроили на них облаву. Так вот, всех тех, кого удалось взять живыми, подвесили за ноги. Они и висели, пока не умерли. Довольно долго висели.

– Понял, – кивнул Артемон.

И посмотрел на солнце. Что было понятно. Его не должны слепить лучи, но его цели – желательно.

– Проф, ты у Яниса на подхвате.

Возможно, Артемону понадобится помощь или связь с остальными, не станет же он кричать.

– Девушки, вы здесь будете лишними.

Женщин и детей из поселка на всякий случай увели в безопасное место. И нашим красавицам придется побыть вместе с ними.

– Нам тоже обязательно дело найдется, – посмотрел я на оставшихся Трофима с Демьяном. На Трофима с особым вниманием. Вдруг он подскажет что-то толковое. Но тот молчал.



Дом, в котором скрывался устроивший трагический сюрприз всему поселку Киндер, действительно располагался весьма удачно. Разумеется, для него самого. На отшибе, и пустошь вокруг. Ну не совсем пустошь – какие-то грядки, кустики, сруб колодца с журавлем. Но не слишком-то за ними и спрячешься. Открытая местность была и за домом, и тянулась она до самого леса, стеной стоявшего метрах в трехстах. Возделанная земля с ровными строчками ростков. Наверняка эндемики, поскольку видеть раньше мне такие не приходилось – что-то похожее на кукурузу. Высажены довольно редко, высотой всего по пояс, и потому также не укрытие. А значит, подобраться к дому со стороны леса тоже не вариант. Глядя на все, мне почему-то пришла мысль: не настолько он и свихнулся, выбрав именно этот дом. Окажись Киндер в другом, все было бы куда легче.


Невдалеке от дома, напротив входа в него, я увидел еще два тела. Одно было мужским, рядом с ним валялся карабин. Другое принадлежало женщине. Когда она упала, у нее сильно задрался подол. И теперь почти полностью были видны ноги с темно-синими узелками проступивших от варикоза вен. Ее-то за что? Какая от нее могла быть опасность? Наверняка мать тех детей, которые находятся в доме в плену безумца. Что она пыталась сделать? Спасти их? Или ей не повезло оказаться там, когда все и началось?

Немного в стороне стояла целая лужица крови. Еще одна жертва? Но где тогда труп? Или раненый все же смог уползти? Вряд ли его оттуда вынесли. Слабый ветерок слегка колыхал на разбитых окнах занавески. Так сразу и не поймешь, тронул их кто-то или они шевелились от его порыва.

Я осторожно выглядывал из-за угла дома, прикрытый росшим вплотную к нему плодовым кустом. Фрукты на нем вкусные, тысячу раз пробовал, но эти пока не созрели.

– Игорь, – послышался сзади голос Трофима.

Он протягивал монокуляр. Хотя особой нужды в нем не было, и без оптики все на виду.

Посмотрев в него, я едва не вздрогнул. В проеме окна, отодвинув наполовину занавеску, стоял тот самый Киндер. Нет, так совпало, что у меня в руках появился монокуляр, а сам он оказался у окна. Мужик ближе к сорока, с заросшей мордой и всклокоченными волосами. Вот и все, что мне удалось разглядеть. В одной руке он держал помповое ружье, а в другой… Другой он прижимал к себе ребенка. Девочку лет трех. Нет, Киндер не держал ее – он прикрывался ею. Девочка не шевелилась, но она точно была жива, и только крепко жмурила глаза. И еще мне удалось разглядеть, как ее пальчики вцепились в его одежду. Пробыл он у окна недолго, несколько секунд. Затем исчез. Потом занавеска снова задернулась. Янис располагался с противоположной стороны, и видеть его у Артемона не было ни малейшей возможности.

Нет, я бы точно не смог выстрелить. Из-за ребенка на его руках. Не смог бы заставить себя, пусть даже дистанция была невелика, голова у него была открыта, а в моих руках вдруг оказалась самая точная винтовка с мощным оптическим прицелом. Не решился бы даже под страхом собственной смерти.

Или бы все-таки смог? Могу – не могу. Да, цель не для моего дробовика, но у Трофима отличный нарезной карабин. Из которого мне приходилось стрелять множество раз, и мне отлично известны все его особенности. Успел бы я обменять? Несомненно. Роняя свое ружье на землю, выхватил бы из рук Трофима его карабин. Нет, даже выдергивать бы его не пришлось, Трофим понял бы сразу. И мне точно бы хватило времени на прицельный выстрел, который бы все и решил. Спас бы детей, возможно, Гудрона и избавил всех жителей поселка от этого куска дерьма. Нет же, я нашел самое подходящее время, чтобы рефлексировать: смогу – не смогу? Будет ли еще такая же возможность? Вряд ли. Скрежет зубовный за последний час стал так же привычен, как на Земле питье кофе по утрам. Что делать теперь?

Рискнуть я готов был полностью. Но как именно? Попытаться броском преодолеть расстояние до дома и укрыться под защитой стен? Но как он отреагирует, если увидит? Начнет стрелять в меня или вначале убьет кого-нибудь из детей? Стена дома оказалась куда крепче моего кулака, который отозвался болью в разбитых костяшках.

– Самым разумным будет ждать, Игорь, – видя мое состояние, мягко сказал Трофим. – В случае с ним мы не можем ничего ни предполагать, ни планировать. Вся тактика в подобных ситуациях строится на том, что собой представляет такой человек. Его цели, психология, убеждения и так далее. У него ничего этого нет. Он дурак, Игорь, и какая тут может быть в случае с ним логика?

Слушая его, я молча кивал: все именно так и есть. Остап, а именно так представился Следопыт, успел рассказать, что они пытались образумить Киндера. Тот в ответ начал нести чушь о каких-то огненнокрылых демонах. И еще заявил: самое последнее, что сделает, это им сдастся.

Но ведь я вполне бы смог успеть выхватить карабин у Трофима и выстрелить. Или, во всяком случае, попытаться. Мне с тоской вспомнилось прежнее оружие – бельгийский ФН ФАЛ. Почему-то казалось, будь в руках именно он, у меня не возникло бы даже тени сомнений. Но он остался в джунглях, рядом с той злосчастной промоиной, которая едва не стала для меня последним приютом.

Оружием с Трофимом я все же поменялся. И теперь без всякой надежды ждал, что появится еще одна возможность, заодно убеждая себя в том, что смогу выстрелить и обязательно попаду. Не понадобилось.

Выстрел раздался с той стороны, где, по моим предположениям, находился Янис. Хлесткий, винтовочный, явно из СВД. Да неужели? Неужели у него получилось?! Вряд ли. Иначе к дому уже бежали бы. Со Славой я столкнулся по дороге к Янису.

– Говори!

– Говорю, – кивнул он. – Цел Киндер, цел, – вначале сказал он, чтобы мы не питали лишних иллюзий. – Но…

– Что – но? – не смог я сдержать злости. Если Киндер цел, так чего было заявляться ко мне с такой довольной миной?

Гудрона давно уже занесли в один из домов, чтобы не держать его под палящими лучами солнца. За все время он лишь раз в сознание и приходил. Попросил пить, но отключился снова.

– Янис ему ружье разнес вдребезги. – И, будто оправдывая Артемона, зачастил: – Не было у него другой возможности! Идиот идиотом, но за все это время так под выстрел и не показался. Так что если у Киндера оружия больше нет…

Я вопросительно посмотрел на Остапа, который, вынырнув из-за дома, бегом приблизился и теперь слушал наш разговор. Но тот лишь пожал плечами: самому бы знать точно.

– Трофим, шумни вон оттуда, – сказал, указывая место.

– Игорь, ты не… – начал было он и шарахнулся от моего взгляда. Может, и не шарахнулся, но, во всяком случае, закрыл рот.

Сам знаю, что дурак не меньше Киндера. Но сделаю это, обязательно сделаю. Потому что должен. Не знаю, откуда, но должен. В стороне два раза бахнуло, и я помчался. Так быстро, как только мог. Судорожно сжимая наган и ожидая, что в любую секунду прозвучит выстрел и в меня вопьется пуля. Нет, сначала она все-таки вопьется, и уже только затем я его услышу. Если услышу. Бежал не петляя и даже не пригибаясь, пытаясь как можно быстрее покрыть разделяющее меня и дом расстояние. Заранее приметив окно, через которое и окажусь внутри.

Бежал, настраиваясь на все, что только может случиться. Меня встретит выстрел, удар ножа, топора, если оружия у него больше нет. Встречный его бросок с целью добраться до моего горла зубами, что-то еще… Наконец окно, прыжок, резкая боль в ноге – порез от застрявшего в раме осколка стекла, – и я внутри.

Вскочив, завертелся на полусогнутых ногах, выставив обе руки с зажатым в них револьвером, готовый разрядить барабан полностью… И застыл. Потряс головой, зажмурив глаза. Снова открыл их… Нет, ничего не изменилось.

Забившаяся в угол единственной в доме комнаты Люся. В окружении детей, которых она пыталась обнять всех сразу. Посередине комнаты та самая девочка, которую видел на руках спятившего Киндера. И он сам, сидящий перед ней полу. Они играли. Самодельными куклами. Сделанными из жгутов соломы и наряженными в платья из лоскутов пестрой и яркой ткани. Играли и не обращали на меня ни малейшего внимания.

– Дядя, – наконец сказала кроха, указывая на меня пальцем. Так спокойно, как будто к ним в дом ежеминутно с грохотом через окна врываются чужие дяди, и она давно привыкла.

Киндер в мою сторону даже не посмотрел. Сорокалетний мужик, рыжеватый, с двумя макушками на темени, он был занят тем, что внимательно рассматривал куклу, подняв ее на уровень глаз. Следовало, плотно прижав ствол к тем самым макушкам, всадить ему несколько пуль, но я так и не смог. На глазах у девочки, Люси и остальных детей. Недалеко от Киндера валялось наделавшее столько бед поврежденное выстрелом помповое ружье. А чуть поодаль, прислоненное к подоконнику, стояло еще одно. Двустволка двенадцатого калибра, единственного выстрела из которой хватило бы мне с лихвой.

Дом наполнился возбужденными людьми с оружием, детей с женщиной увели, а он все продолжал рассматривать куклу, шепча что-то невнятное. Затем, несопротивляющегося, забрали и его. Ненадолго, поскольку выстрел раздался довольно скоро. И у меня не возникло даже тени сомнения в том, для чего он был нужен.



– Конечно же вядель далеко не панацея, но в гяде случаев дает уникальное действие, – увлеченно рассказывал Пал Палыч.

Гудрон лежал в двух шагах от стола, за которым мы и сидели. По-прежнему без сознания, и с ним ничего еще не было ясно. Сам лекарь расценивал шансы Бориса как пятьдесят на пятьдесят, и теперь только оставалось ждать развязки.

– Я слышал, что вядель отправляют в Звездный и уже там приводят его, так сказать, в окончательный вид. А тот, который добывают здесь, – полуфабрикат.

– Все так и есть, Игогеня. – Давно уже никто так меня не называл. По крайней мере, последние полгода, с той поры как перенесся, точно. – И еще дегжат технологию в стгожайшем секгете. Но!.. – со значением поднял он палец. – Мне она известна, и ничего сложного в ней нет.

Наверное, он добивался того, чтобы я начал допытываться: а как, мол, все это происходит? Тогда бы он придал себе таинственный вид и ответил бы нечто вроде того: и с чего бы мне ее тебе поведать? Но мне и в голову не пришло интересоваться, и своей тайны хватает с избытком. И потому спросил:

– А у Киндера от какого именно помутился рассудок?

Обычное любопытство. Ну и на всякий случай. Лечиться вяделем придется так или иначе. И совсем не хотелось, чтобы случайно произошло нечто подобное.

– В случае с ним даже полуфабгиката хватило бы. Там главное – доза. Хотя готовый вядель действует куда сильнее. – И сразу поспешил внести ясность: – Сужу только с чужих слов.