Реквием по мечте

– Вопрос к Демьяну, – посмотрел на того Грек.

– Элементарно, Ватсон. – Демьян поглядел на Гришу. – С помощью древней, но от этого не менее эффективной, как ты сам только что выразился, геолокации в самом прямом смысле этого слова. – Он позволил себе немного позанудствовать, благо и Грек его не прерывал, и остальные слушали с интересом. – «Гея» по-древнегречески это Земля. «Локация» – она и есть локация. Определение местонахождения чего-либо. И что получается вместе?

– Давай-ка уже по существу! – Сноуден поморщился.

– По существу – створы. На побережье полно гор, пики которых видны издалека. Сам я как здесь ориентируюсь? Когда мне нужно попасть туда-то и туда-то, чтобы выдержать направление, я на них и смотрю. Два горных пика на одной линии и дают мне нужное направление. От которого благодаря этой чертовой уйме островов и не всегда проходимых между ними проток то и дело приходится уклоняться. Но так можно уехать настолько далеко, насколько будут видны створы горных пиков. И тут, чтобы вовремя остановиться, мне помогают другие створы. Обычная геометрия: где надо – прямые линии, а где надо – пересекающиеся. Тут, главное, все в голове держать! – И Демьян несильно хлопнул себя по покрытой банданой голове. – Мне все представляется так: сначала они выдерживали направление, а затем по радио их навели уже окончательно.

– Развел бодягу на полчаса, – снова поморщился Гриша. – Мог бы и в нескольких словах объяснить.

Он хотел добавить что-то еще, но Грек прервал его жестом:

– Трофим!

Тот понял его без лишних слов.

– Прогуляюсь по окрестностям, отчего нет? Борис, составишь компанию?

– С превеликим нашим удовольствием! – заявил Гудрон. – Как знал, не так давно ножичек поправил.

Они друг друга стоят, Гудрон и Трофим. Главное, чтобы не нарвались на таких же. Но тут уж как повезет. Перед тем как оба они исчезли в «зеленке», Грек их напутствовал:

– Крайняя осторожность, крайняя!

Понять мысль Грека несложно, он хотел убедиться в том, что наблюдатели действительно существуют. И при возможности от них избавиться. Тех не должно быть много. Иначе они давно бы уже начали действовать. Они нас видели, мы их нет, а на песчаном пляже спрятаться негде. Если только не укрыться внутри «Контуса», что тоже означало бы верную смерть. Либо же просто не решились. Или получили приказ по радио ждать остальных. Какие тут можно сделать выводы при катастрофической нехватке информации?

– Все, теперь распределимся. Янис, Ставрополь, вы остаетесь здесь и продолжаете вести наблюдение. Сноуден, выбери себе позицию и присматривай за «Контусом». Остальным пока отдыхать. Да, Демьян, что там у нас с ремонтом?

– Еще бы часа два-три, и управились, – вздохнул тот. – Теперь остается только надеяться, что большого прилива в ближайшее время не будет.

– Гляди-ка, Малыш-то уже отдыхает! – изумился Гриша.

Глеб действительно спал. Обросшее щетиной лицо тридцатилетнего мужчины во сне казалось каким-то детским. Наверное, из-за своего обиженного выражения. Брови нахмурены, губы сложены таким образом, что создавалось впечатление, будто наобещали ребенку на день рождения долгожданную игрушку, но вместо нее подарили что-то из одежды.

Его вид был настолько забавен, что все мы невольно заулыбались. Кроме Сноудена, лицо которого растянула зловещая улыбка. «Тут, мол, вопрос жизни и смерти, а он спит! Сейчас я ему устрою!» Греку одного взгляда было достаточно, чтобы ясно дать понять: даже не вздумай!

И мы разошлись. Нет, не вперевалочку, лениво позевывая, а пригнувшись и стараясь держаться так, чтобы не промелькнуть в разрывах зарослей.

Сам я направился к девушкам – приободрить, если понадобится. Но в большей степени хотелось хорошенько рассмотреть Дарью. Теперь, после рассказа Грека о том, что она тоже эмоционал.





Глава восьмая




Утешать или успокаивать никого из девушек не пришлось. Человек вообще такое животное, что ко всему привыкает. К хорошему быстро, к плохому долго, с трудом, но привыкает тоже.

– Так сложилось в процессе эволюции, – рассказывал Слава Проф. – Все шансы стать разумными имелись не только у той ветви приматов, которые стали нашими предками. Но именно они легче других приспосабливались к постоянно менявшимся обстоятельствам, которые далеко не всегда были благоприятными. Мало того, еще и умудрялись получать от них преференции. Те, кто приспосабливался легче других, давали потомство, другие попросту вымирали. В этом и заключался естественный отбор, который в последнее время в связи с развитием медицины почти сошел на нет.

– Рассуждая логически, если есть естественный, значит, должен быть и искусственный, – помню, предположил Боря Гудрон.

Его, уж не знаю почему, похожие на лекции рассказы Профа интересовали больше других. Хотя и остальные слушали их с неменьшим интересом, иногда даже разинув рот. Справедливости ради в последнее время, после того как в команду Грека пришли новые люди – Трофим, Паша Ставрополь, Демьян, Глеб Малыш, его рассказы стали редки. Возможно, и не из-за них, но факт оставался фактом.

– Не без того, есть и искусственный, – кивнул Слава. – Но об этом как-нибудь в другой раз.

Пока этого раза так и не случилось.



– Игорь, что произошло? – поинтересовалась Лера, которая не выглядела ни испуганной, ни напряженной. Впрочем, как и Дарья.

– Сюда прибыли люди, целью которых, как мы предполагаем, является всех нас убить, – не стал ничего скрывать я.

Да и что, собственно, утаивать?

У девушек имеется полное представление о мире, в который их угораздило перенестись. В нем любой конфликт, даже самый пустячный, может закончиться перестрелкой, а следовательно, и смертью. Причем случиться он может где угодно: в поселении, возле него, посреди леса и так далее. Хотя чему тут удивляться, если здесь работает единственный закон – закон сильного? Или того, у которого оружие оказалось под рукой чуть ближе, чем у его противника. Или ему повезло увидеть спину своего врага.

Счастливое исключение – Вокзал. Единственное место, где за любую агрессию, как бы ты прав ни оказался, гарантированно лишают жизни. Убил кого-нибудь на его территории – получи пулю. И если даже просто ударил – наказание такое же. Суровые меры, но, должен признать, действенные, порядок там железный. Нет, счеты сводят и на Вокзале. Но не посреди улицы и не оружием. Существует немало и других способов отправить человека на тот свет.

– Много их? – Оружие у Дарьи действительно было.


Судя по рукоятке засунутого за поясной ремень пистолета – «глок». Но какая именно модель, непонятно. И все же я готов был поклясться, что прежде он принадлежал Греку.

Пришлось пожать плечами.

– То, что их больше, – факт. Но насколько, пока можно только догадываться.

Даже вооруженному оптикой Греку вряд ли удалось их пересчитать. Хотя разве дело в их численности? Тут ведь многое еще зависит и от другого. Кто они, какая у них подготовка, какие цели перед собой поставили, как далеко смогут зайти. В том самом смысле: способны ли они рискнуть собственной жизнью, чтобы забрать чужие? Здесь не война, когда приказ идти в атаку даже под шквальным огнем должен быть выполнен. И потому может случиться так, что наткнутся на серьезное сопротивление, поймут, что мы им не по зубам, – плюнут, да и уберутся.

Так что будем посмотреть. В какой-то степени успокаивает тот факт, что, обстреляв «Контус» и убедившись, что толком ничего не удалось, они скрылись. Если тогда были те же люди. Главное, чтобы не попались перквизиторы. Отмороженные на голову люди, которые преследуют только им известные цели и не останавливаются ни перед чем. В том числе и перед возможностью собственной гибели. Встречи с перквизиторами не хотелось совсем. С ними невозможно договориться, они не способны идти на компромисс. Гудрон утверждает, что их поведение обусловлено фармакологией. Вернее, какими-то особыми веществами, которые они держат в тайне.

– Вот что, девушки, – начал инструктировать я. – Если начнется стрельба, без команды отсюда ни на шаг! Не бойтесь, вас не оставят. – Если будет кому не оставлять, случиться может всякое. – Сидите и ждете, когда вас позовут. Договорились? Здесь вас найти будет трудно.

Эх, если бы! Островок крохотный, осмотреть его самым тщательным образом и часа не потребуется. Но чем я мог их еще ободрить?

– Оружие постоянно держать наготове. Вот мы сидим, разговариваем, но кто может быть уверен, что сейчас за моей спиной кто-нибудь не подкрадывается?

Обе девушки автоматически туда посмотрели, и выражение их лиц стремительно начало меняться со спокойного на крайне испуганное. Карабин, который до этого лежал у меня на коленях, оказался направленным в ту сторону куда раньше, чем у меня получилось развернуться в нелепом прыжке, оттолкнувшись от земли скрещенными ногами. Как мне удалось удержать палец на спуске, понять и сам не смог.

– Гриша… – выругался я последними словами, которые никогда раньше не позволял себе в присутствии женщин.

Руки ощутимо подрагивали.

– Теоретик, ну извини, что так перепугал!

Этот недоумок еще и улыбался. Я был испуган (или таким выглядел) не за себя и даже не из-за Леры с Дашей – из-за него. Который мог бы уже валяться на земле с головой, от которой мало бы что осталось. Потому что стрелял бы я ему в лоб, на такой дистанции ни за что бы не промахнулся, а тяжелая ружейная пуля разорвала бы его дурную голову на части.

– Игорь… – начал он, когда наконец сообразил, чем все могло закончиться.

Я прервал его злобным шепотом, потому что голос подвел.

– Сноуден, скройся с глаз!

И он скрылся. Было немного стыдно. Не по той причине, что девушки могли принять меня за труса. За то, что не смог услышать его приближения. Злость на Сноудена не уходила. Он куда опытней меня, так какого черта он так сделал? И вообще, почему Гриша не там, куда послал его Грек?!

– Игорь, успокойся! – Лера ласково погладила меня по щеке. И, наверное, чтобы как-то утешить, добавила: – Нет, как ты развернулся в прыжке! Никогда бы не подумала, что так вообще возможно.

Дарья смотрела на меня с каким-то особым интересом. То ли настолько впечатлилась моим прыжком, то ли пыталась понять для себя, что во мне есть такого, что мой дар эмоционала намного выше ее собственного. То ли мне все показалось и она глядела обычно.

– Даша, ты с оружием обращаться умеешь? – Я все еще не мог успокоиться, и руки слегка дрожали.

Навыки обращения с ним очень важны. Даже самое совершенное оружие в руках неумехи не сделает его хоть сколько-нибудь приличным бойцом, и наоборот. Судя по тому, как Дарья извлекла пистолет и держала его без особой опаски, кое-какие навыки у нее имелись.

– Да как тебе сказать, Игорь? Веня меня как будто бы и обучал, но, если начнется войнушка, я вам точно не помощник.

Сначала я даже не понял, о каком Вене идет речь. И только затем до меня дошло. Веня – это Вениамин, а именно так и зовут Грека. Ни разу при мне никто его по имени не называл, а уж так – тем более. Все время или Грек, или Георгич, по отчеству.

– Помогать и не нужно. Ваша главная помощь сейчас – никуда не лезть и постараться никому не мешать.

Сам с этого начинал, когда только пришел в команду Грека. Правда, недолго. Обстоятельства заставили влезть, когда нам пришлось столкнуться с перквизиторами. Они и стали первыми убитыми мною людьми.

– Ваша главная задача – оставаться на месте и ничем не выдавать своего присутствия. Вода у вас есть?

С чем было совсем плохо на островах, так это с источниками пресной воды. Они редки, их можно перечесть по пальцам одной руки, и появление рядом с ними всегда сопряжено с опасностью. На «Контусе» имеется неплохой запас, и у каждой девушки в рюкзаке должна быть как минимум фляжка. Но покидали они катер в спешке, и потому я счел разумным поинтересоваться. Обе они кивнули: все, мол, в порядке.

И я, клюнув Леру в губы, поспешил на вершину холма – возможно, мне и показалось, что где-то в отдалении прозвучал выстрел. Девушкам там делать нечего, густые заросли – отличная защита от глаз, но совсем никудышная от пуль.

На вершине собрались все, за исключением Демьяна и Малыша. Демьян, вероятно, сменил Сноудена. Возможно, по собственной инициативе, возможно, по приказу Грека. Куда девался Глеб, пока было непонятно.

– Мне послышалось, где-то разок выстрелили, – сообщил я. – Примерно в той стороне.

В которой и скрывались лодки. Теперь беспокоиться особенно было не о чем. Трофим с Гудроном успели вернуться, а значит, лупили не они и не в них.

– Там несколько раз стреляли, – сообщил мне Трофим. – Непонятно, по какой именно причине, но факт. Потому и вернулись.

– Меня Теоретик только что чуть не пристрелил, – пожаловался вдруг Гриша.

– Давно пора. – Кто бы это мог сказать, если не Гудрон? – Порой удивляюсь, почему до сих пор ты еще жив. Сноуден, ты гад, каких мало, так что в этом нет ничего необычного.

Гриша фыркнул, всем своим видом показывая: на себя посмотри! И уже раскрыл рот, когда до нас донесся звук выстрела. Все с той же стороны, но теперь куда ближе. И вслед за этим началась настоящая пальба. Которая, правда, продлилась недолго – минуту или две.

– Что они там за войну затеяли? – удивился Янис.

– Сдается мне, на них чудовище напало, – с самым серьезным видом заявил Паша. – То самое, одноглазое. Которого никто, кроме Теоретика с Профом, и не видел. Теперь стоит нам немного подождать, оно их всех сожрет, затем снова исчезнет, и тогда настанет пора собирать трофеи.