Реквием души

Она не вздрогнула от моего прикосновения. Не закрыла глаза и не отстранилась. Лишь резко и прерывисто вздохнула, словно пыталась успокоиться. По-видимому, Айви старалась быть храброй. Хотела доказать, что не боялась меня. Но ее молчание действовало мне на оставшиеся нервы, а отчаянное желание узнать, кто причинил ей боль, отравляло изнутри.



– Айви, – мой голос прозвучал так резко, что она все же вздрогнула, – скажи мне.



– Не делай вид, что тебе не все равно, – она вырвалась, сбрасывая мою руку. В ее глазах появились слезы. – Какая тебе разница? Ты самый большой лицемер, какого я когда-либо встречала. Моришь меня голодом, а потом приходишь и ведешь себя так, будто тебе есть до меня дело.



– Морю голодом? – нахмурился я.



Ее губы задрожали, и Айви отвела взгляд.



– Ты меня ненавидишь. Я вижу это в твоих глазах. Не знаю, зачем я тебе здесь. Только чтобы пытать меня? Тогда ты двигаешься в верном направлении. Давай, показывай и дальше, какой ты на самом деле ужасный.



Так оно и было. Айви права. Я ее ненавидел. Больше, чем что-либо в своей жизни. И все же сейчас я не находил в себе сил доказать это. Я не должен был игнорировать ее резкий тон. Существовало так много способов показать Айви свою жесткость. Но сперва она должна выносить моего ребенка. И если жена считала, что все это время я буду морить ее голодом, то ошибалась.



– Расскажи, что ты сегодня ела, – я приподнял ее подбородок, заставляя взглянуть на меня.



– Ты знаешь ответ на свой вопрос, – Айви посмотрела на меня так, словно я ее дразнил.



– Скажи, – рыкнул я.



Она замешкалась, отчаянно хватаясь за упрямство, чтобы отказать мне, но все же Айви была воспитана с определенными ценностями. Она знала, что должна угождать мужу.



– Я ела лишь то, что мне принесли! – прошипела Айви. – Тост и апельсиновый сок. Такой ответ тебя удовлетворит, Темный Повелитель?



Я впился пальцами в ее кожу, когда на меня накатила волна ярости. Айви съежилась. Однако когда я осознал, насколько усилил хватку, тут же ослабил давление и прикрыл глаза, чтобы обуздать свой гнев.



– Тебе принесли лишь завтрак?



Она немного помолчала, прежде чем ответить.



– Да, – на этот раз ее голос звучал куда мягче.



– Это было ошибкой, – отозвался я мрачно и опустил руку.





*****



Мои громоподобные шаги заставили экономку проснуться еще до того, как я добрался до двери. Она вылезла из постели, хватаясь за простыни. Свет из коридора слабо осветил ее комнату. Я никогда прежде не заходил в эту часть особняка, потому она уже поняла, что что-то не так.




– Мистер де ла Роса, – беспомощно пробормотала Антония. – Все в порядке?



– Ничуть, – я подошел к ней, и она отшатнулась, едва не запутавшись в простынях, которые по-прежнему держала своими бледными руками, когда попыталась отойти.



– Это из-за еды, да? – она поморщилась. – О, пожалуйста, сжальтесь. Умоляю вас.



– Сжалиться? – я выплюнул это слово с такой яростью, что ее затрясло. – Как я могу сжалиться над женщиной, не способной выполнить самую простую задачу – накормить мою чертову жену!



Антония вдруг замотала головой, разразившись слезами.



– Но таков был ваш приказ, сэр! Один раз я все же пошла против вашей воли и принесла ей завтрак, но она выглядела такой слабой. Я просто не могла...



Я глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.



– Господин, прошу вас, – всхлипнула Антония. – Я не хотела вас обидеть.



Я отвернулся от нее и провел рукой по лицу. Я терпеть не мог, когда она меня так называла. Антония знала меня с тех пор, как я был маленьким мальчиком, и, по правде, мне было неприятно видеть ее слезы. Она все время проявляла ко мне доброту, когда никто другой об этом даже и не думал. Антония промывала мои раны.



Я чувствовал, что она тут ни при чем. Антония не способна на такое предательство. И на миг мне захотел открыться ей. Однако наши отношения так сильно изменились с тех пор, как я вернулся из больницы. Мои перепады настроения и жесткие требования к персоналу заставили всех ходить вокруг меня на подобие церковных мышей. Прислуга изо всех сил старалась сделать так, чтобы я их не видел и не слышал. Они не понимали, как общаться с холодным замкнутым человеком, в которого я превратился, выйдя из пламени той ночью. Теперь они видели во мне лишь монстра, которым я стал.



– Скажи, почему мою жену сегодня покормили только завтраком, – я медленно повернулся к Антонии, увидев, как она вытирала глаза простыней.



Экономка судорожно вздохнула и кивнула, взяв себя в руки.



– Утром ко мне с инструкциями пришла Мерседес, – тихо проговорила она. – Мисс сказала, что это ваш приказ. Я лишь выполняла то, что мне было велено, сэр.



«Мерседес».



Глаза частично заволокло тьмой, и я кивнул.



– Позволь мне внести ясность, Антония. Здоровье моей жены является приоритетом, пока я не скажу иначе. Это означает, что все касающееся нее инструкции будут исходить непосредственно от меня. Она должна есть, когда проголодается, и если у нее возникнут еще какие-нибудь потребности, надеюсь, ты проследишь, чтобы их как следует удовлетворили.



– Да, господин, – облегченно выдохнула она.



Я скривился и покачал головой.