Рейд

«Лес. С одной стороны лес это хорошо, можно будет подойти к заставе переделанных скрытно, но сам по себе лес это не шутка, это не степь, где кроме жары да саранчи бояться нечего. В лесу на каждом шагу смерть ждёт. И часто так бывает, что ты даже и не узнаешь, от чего умер».

— Смотреть всё нужно на месте, карты нужны, — наконец говорит Аким, — я так тебе ничего обещать не могу.

— Да поехали, посмотришь, погоняем коптер, поснимаем, карты сделаем. — Предложил Савченко.

— Я завтра поутру за бегемотом иду, — отвечал Аким.

— Да я знаю, — говорит Саченко, — я с вами хотел, бесплатно бы пошёл, ни разу на бегемота не ходил, да там у вас Головин главный, он меня не любит.

«А кто тебя любит?» — Подумал Саблин, но сказал другое:

— Я подумаю.

— А думать нечего тут, Аким, — вдруг как-то жёстко проговорил Савченко, — думать нечего. Поможешь мне, и я тебе помогу. Помогу и чин прапорщика получить, и экзамен на офицера сдать.

— Без тебя, думаешь, не справлюсь? — Также жёстко ответил Саблин.

— Справишься, ты своим горбом вытянешь, ты упрямый, но со мной быстрее будет. — Савченко заговорил ещё жёстче. — Ты дочке младшей через пару лет лёгкое менять будешь.

Вообще-то врач Акиму и Насте сказал, что замена лёгкого уже через год понадобится.

— Оплатить, что ли, хочешь? — Спросил Саблин с усмешкой.

— А ещё через два, — словно не слышал вопроса Олег, — будешь ей второе лёгкое менять? А потом? Опять менять? А к двенадцати годам, что делать будешь? Грибок уже так заматереет, что ни антибиотиков, ни иммунитета бояться не будет. Будешь ребёнку всё нутро менять? Лёгкие, пищевод, носоглотку? Всё поменяешь, и так каждые два года?

Аким молчал, смотрел на Савченко исподлобья, он и сам всё это знал, зачем Олег ему напоминал об этом. А тот продолжал:

— Я твою дочь вылечу. Если добудем то, что нужно, те люди, что просят вещицу, вылечат твою дочку.

— Брешешь? — Сухо и с металлом в голосе спросил Аким.

— Тебе бы не стал, — отвечал Савченко.

— Обманешь — убью. — Просто и без злобы и намёка на угрозу произнёс Саблин..

— Во всяком случае, попробуешь, — ни секунды не сомневался Савченко.

— И что же это за люди такие? Что грибок у детей научились выводить? — Не мог успокоиться Аким.

— Сделаем дело — познакомлю. — Обещал Савченко.

— Откуда они? Может, с Находки? С Енисея, с Норильска, с Дудинки?

— Сделаем дело — познакомлю, — твёрдо повторил Савченко.

Теперь у них было много тем для разговоров, но вот времени у Акима не было. Он вылез из удивительного дивана:

— Приду из рейда — поговорим.

— Может, бассейн, — предложил Савченко. — Девушки мои тоже поплескаться хотели.

— Нет, пойду. — Аким глянул на бассейн с заметным сожалением. — Через двенадцать часов выходим.

— А, Настю свою боишься, — заулыбался Олег.

— Дурак ты, — беззлобно сказал Аким.

— Ну, я понимаю, я бы такую тоже боялся. — Ухмылялся Савченко и протянул Саблину руку.

Саблин пожал протянутую руку.



Юра как знал, что разговор закончился. Когда Саблин садился на квадроцикл, он ему позвонил:

— Ну, поговорил с этим мутным?

— Поговорил.

— Ну и что?

— Сказал, Яшку с собой брать не будет.

— Не ерепенился?


— Да нет. Я попросил, он сразу согласился.

Как не подмывало Акима рассказать о том, что он узнал у Савченко, но хватило ума сдержаться. Ни про повышение, ни про выгодное дельце Юрке не сказал.

— Во сколько встречаемся. — Спросил Червоненко.

— В рыбацкий час, — ответил Саблин и ухмыльнулся.

Юра не шибко хороший рыбак был, у него доход с сушилки был, чего ему в болоте пропадать. Он не знал, что это за рыбацкий час.

— Это когда? — Уточнил Червоненко.

— Так это все знают, в станице, что на болоте стоит, все знают, когда рыбацкий час. — Смеялся Аким.

— А, мил человек, да ты никак поднабрался там у Савченко? — Догадался друг.

— Чего поднабрался? — Сразу стал серьёзен Аким.

— Точно, выпил, а я думаю, чего ты расшутился то, обычно слова от тебя не дождёшься, а тут гляньте на него — шутит он. Шутник.

— Ну, выпили малость, — признался Аким.

— Старые дружки, значит, старьё-быльё вспоминали?

— Ну, вспомнили что-то.

— Ладно, во сколько быть на пристани?

— В три, Юра, рыбаки в болото идут.

— Ясно буду, я, наверное, «Тэшку» (Т-20-10, стандартная, двадцати зарядная, десятимиллиметровая армейская винтовка) возьму. На всякий случай, ты то свой дробовик возьмёшь?

— Нет. Двустволку, там не воевать, там, разве что, зверьё бить придётся. Кстати, Юра, ты захвати запасной двигатель с винтом. Я подумал, что у сома гон начинается. Он сейчас злой будет.

— Понял, возьму, давай, до завтра.



Аким встал как обычно, в половину второго. Думал тихо уйти, как обычно. Вот только Настя уже не спала, сидела на кровати рядом.

— Ты чего вскочила?

— Провожу. — Ответила жена.

— Я ж не в призыв ухожу, я ж на охоту, а ты тут чуть ли не прощаешься. — С упрёком говорит Саблин.

Сидя на кровати, натягивает своё армейское бельё. «Кольчуга» плотно прилипает к телу. Она долго держит температуру, у неё продольные капилляры, в которых хорошо расходиться и сохраняется охлаждающий газ.

— Покормлю, — тихо и без обычного гонора сказала жена и добавила: — Вон эту «кольчугу» свою натягиваешь, а говоришь, что на охоту идёшь.

— Да хватит уже, «кольчугу» беру, чтобы не париться, там, на юге, уже сорок пять днём будет.

— Молчу я, молчу. — Она тихо встаёт и идёт на кухню.

Он, прямо в «кольчуге» не экономя воды, плещется в душе, воду почти холодную делает, чтобы бельё температуру нужную набрало. Потом идёт к детской, там дети все спят, кондиционеры шуршат, в комнате не жарко. Всё нормально. Всё как обычно. Он подошёл к маленькой, у неё сползла маска. Аким её поправил. Наталка не проснулась, а он, наверное, и хотел, чтобы хоть глаза открыла. Ну да ничего, спи дочка, скоро вернётся батька и займётся твоим здоровьем, уж батька постарается. Если дядька Савченко не врёт, будешь ты здорова.

Он пошёл на кухню завтракать, а Настя так сидела рядом, смотрела, дура, так, словно прощалась. И напоследок ляпнула:

— Может, не пойдёшь? Не хочу, чтобы ты уходил. Нехорошо на душе.

Ему аж есть расхотелось, надо же так в дорогу провожать, вот одно слово — дура. Лучше бы спала.





Глава 9





Ветра нет, зато мошки ночью тонны, чувствует углекислоту, лезет к людям, залепляет фильтры, приходится стряхивать с маски, а то через неё не продохнуть. И очки от неё чистить нужно. Нет, саранча лучше. В степи, конечно, жить удобнее. Там и пыльцы нет. Зато пыль и жара свирепее. Впрочем пыль, пух, зной можно потерпеть, зато маску и очки не приходится носить постоянно.