Рейд ценою в жизнь

– Не напасешься, – проворчал Шлыков.

– Нам воды не жалко, – Глеб приторочил фляжку к поясу. – Курите, герр Хольцман?

– Нет, – прокряхтел немец. – Курение вредно для легких и мешает сохранять физическую форму.

Разведчики удивились, услышав перевод. Кому на фронте вредило курение? Только им и спасались.

– Нет, отчего же, все верно, – возразил Глеб. – Чрезмерное употребление табака еще никого не оставило здоровым. Пообщаться не желаете, герр Хольцман? Я, конечно, не настаиваю, сейчас не самое подходящее время…

– Вы правильно делаете, что не настаиваете, – немец высокомерно задрал нос. «Опять за старое взялся», – подумал Шубин. – Я буду разговаривать только с офицером по званию не ниже моего. Это обыкновенная практика.

- Мне безразлично, герр Хольцман, - Глеб поджег папироску, с удовольствием затянулся. - Наша задача - привести вас в своё расположение, а там уж найдутся люди, в устраивающем вас звании, готовые найти с вами общие темы… Вы уже расстались со своими иллюзиями и самомнением?

Пленник посмотрел со злостью, но промолчал. Глубоко в душе Шубин ему сочувствовал, очевидно не так предполагал закончить воинскую карьеру герр Хольцман.

Дорога по буеракам отняла много времени: открытые участки одолевали ползком, шипя на Хольцмана и толкая его ногами. Пришлось даже отвесить затрещину - этот тип ещё не понял, что с повадками аристократа пора завязывать. Несколько раз делали остановки - Шубин приподнимался и в бинокль осматривал окрестности: во вражеском тылу что-то происходило, приближался лесной массив, разделяющий стороны, прямо по курсу - вытянутый Ченский бор, в котором имелись просёлочные дороги, находящиеся под контролем гитлеровцев.

В полутора вёрстах - на востоке, колонна техники втягивалась в лес, это были грузовики и лёгкая бронетехника - тяжёлые танки по лесным дорогам пройти не могли. По курсу у опушке был разбит палаточный лагерь. Пришлось уходить вправо, огибать пересыхающий пруд, берег которого был завален сгнившей рыбой. Болотистая низина находилась в километре правее - там не было войск.

Темнело медленно, но и скоростью разведчиков была черепашья. Бледная видимость ещё сохранялась, когда возникла дорога вдоль болота - ориентироваться ещё могли. Отыскалась мощная двуствольная берёза, пустившая корни на опушке лет семьдесят назад. По дороге шёл бронетранспортёр, заляпанный грязью, потом в обратном направлении пара мотоциклов с колясками - члены экипажа носили элегантные прорезиненные плащи, отливающие матовым блеском.

Шум затих, дорога в оба конца выглядела пустой, полный обзор закрывали какие-то курганы на западе, но это было далеко. Шубин махнул рукой – пошли! Ей богу, они бы успели перебежать дорогу малой группой и раствориться в лесу - дело даже не одной минуты, а рубанули всей кучей - зачем время терять?

Хольцман вдруг решил по кочевряжиться, сообразил про точку невозврата - он замычал, путаясь под ногами. Обозлившийся Вожаков, схватил его за шиворот и отвесил воспитательный пинок, но немного перестарался - вместо того, чтобы полететь через дорогу, Хольцман запнулся и рухнул в пыль - брызнула кровь из разбитого носа, подбежали Бурмин и Герасимов, схватили пленного подмышки, поволокли на другую сторону. Майор сопротивлялся, Бурмин в бешенстве отвешивал немцу затрещины, пленному предусмотрительно заткнули рот, руки были связаны. Определенной степенью свободы герр Хольцман обладал, чем не преминул воспользоваться. В итоге Бурмин сам споткнулся и оба они скатились в кювет, с ситуацией справились, Мостовой и Багдыров уже вбежали в лес.

- Вот сука, вероломная, сейчас я ему устрою шипел Бурмин, поднимая за шиворот майора - затрещал воротник, оторвались петлицы. - Он у меня сейчас попляшет. Будет знать - почём фунт лиха!

- Будет тебе, Саня, - отдуваясь, посмеивался Герасимов. - Нормальная реакция организма. Сам бы ты как себя вёл на его месте?

- Шутишь? - кипел Бурмин. - С какого перепоя я бы оказался на его месте?

Пленного погнали в чёрный просвет между деревьями. В этот момент дорогу за спиной осветили фары - грузовая машина вырвалась из-за кургана, быстро приближаясь, но всё равно бы успели - трое уже были в лесу толкали в спину Хольцмана, Шубин шёл последним. В этот момент благоразумие отказало майору - последняя надежда никогда не умирает - он ухитрился выдавить из горла кляп, исторг душераздирающий рёв, отшатнулся оглушённый Бурмин. Туловище Хольцмана изобразило изгиб - видно накопились силы в тренированном теле, он вырвался, бросился назад, оттолкнул плечом замешкавшегося Шлыкова, протаранил Шубина - опомниться не успели. Глеб сгруппировался в падении, быстро подлетел, пустился в погоню.

Хольцман выбежал на дорогу, озарённую светом фар, закричал, замахал связанными руками. Грузовик приближался - в нём шумели люди. Глеб перемахнул через мелкую канаву, схватил Хольцмана за шиворот, тот сопротивлялся, но ровно до того момента, пока не получил удар под дых - его согнуло пополам, вырвало. Подоспел Шлыков, майора потащили обратно в лес, подбежал Герасимов, стал помогать -поздно -заскрипели тормоза, что-то крикнул офицер в кабине, грохнуло о колесо отброшенный борт - вот же не везуха!

- Багдыров, Мостовой, Вожаков, хватайте Хольцмана и в лес. Остальным задержать фрицев.

Водитель перестарался с торможением - машина пошла юзом, свернула с дороги и уткнулась в обочину. Солдаты, вооружённые автоматами, быстро выгрузились, разбежались по открытой местности. Шубин попятился, нащупал кочку за спиной, покатился за неё. Ныли рёбра, бушевало пламя под грудной клеткой - вот они последствия преждевременной выписки из госпиталя. Охваченный болью, он не сразу сориентировался, порвал затвор, куда-то полз.

Немцы открыли беспорядочный огонь, офицер призывал солдат идти вперёд, зацепить своего они, по-видимому, не боялись - лишь бы русские его не увели.

Сбоку стучали автоматы, разведчики сдерживали натиск. Троица с майором, светя фонарями, пропала в лесу, доносились крики Вожакова, не скупящегося на оплеухи: «Отползайте к лесу!». Какая-то кость встала в горле, мешала производить членораздельные звуки. Перекатился Шлыков, стегнул очередью с колена, стал отползать, извиваясь как угорь. Перебежал Герасимов - зря он так, но вроде обошлось, когда упал - был жив. Бурмин стрелял, пятясь назад.

Крики в низине уже затихли - кажется ушли, обильный пот заливал лицо, щекотал переносицу. За кочкой было не то чтобы удобно, но какое-то ощущение защищённости имелось. Шубин огрызался короткими очередями. Приблизились тени, замкнули полукруг, солдаты залегли, иногда приподнимались, чтобы выпустить несколько пуль. А офицер не геройствовал, устроился за грузовиком и оттуда командовал. Привстал солдат, прицелился, Глеб снял его одиночным выстрелом - немец охнул, упал навзничь. Приподнялся ещё один, деловито, как на учениях, извлёк из-за пояса гранату с длинной рукояткой, отвинтил колпачок, выдернул шнур и бросил - граната полетела, кувыркаясь. Немец улёгся обратно, ожидая результата.

- Граната!.. - взвыл Бурмин.

Взрыв прогремел в десяти метрах, с недолётом - ударная волна сорвала пилотку, больно ударила по макушке. И снова огненная чехарда - загремело со всех сторон, глаза заслезились от пороховой гари.

- Уходим!.. - прохрипел Глеб. – Уходим, мужики.

Бойцы поочерёдно откатывались к лесу. Такое ощущение, что все одновременно извлекли гранаты, бросили как попало - неважно куда, лишь бы бросить. Разлетались комья грязи, заклубился дым.

- Валим на хрен! - страшным голосом проорал Бурмин.

- Товарищ лейтенант, вы где?

Толкались как в трамвае у заводской проходной - первым в кусты свалился Герасимов, потом Шлыков, которого пришлось пихнуть для ускорения, Бурмин, зачем-то схватил командира за шиворот: «Геройствовать решили в одиночку, товарищ лейтенант?». Глеб раздражённо толкнул его: «Не мешай!». Красноармеец оступился, с воплем упал в темноту.

Шубин упал у истока тропы, поменял магазин, кости ныли, горела левая ладонь от контакта с горячим металлом. Немцы открыли ураганный огонь по кустам. Шубин лежал, прикрыв затылок, а когда стрельба оборвалась - начал стрелять сам. Противник наседал, они уже были рядом - колыхались фигуры в темнеющем воздухе.

- В лес!.. Взять их!... - выкрикнул офицер.

Грудь сдавило от отчаяния - хоть ненадолго задержать, всего на минуту - наши уйдут, ценного языка доставят по назначению. Как же не хотелось помирать! Глеб, отползший, надавил на крючок, закричал что-то жуткое - пули нашли самого бесстрашного. Тот пробился между деревьями, поскользнулся, а когда упал на тропу - живот уже до отказа был набит свинцом, тело стало укрытием. Глеб скорчился за мертвецом, начал стрелять не глядя, пока не кончился магазин. Вражеские пули кромсали покойника, фашисты уже подбегали.

Соседний автомат вступил в работу, когда им оставалось далее несколько метров. Стрелок бил в упор – здесь и целиться не надо, он находился чуть левее, град пуль смел атакующих, полетела граната и отчаянных криков стало больше. Уцелевшие попятились, потом пустились наутёк. В бессилие надрывал глотку командир, Шубин приподнялся, используя мертвеца в качестве опоры, затрещали ветки - кто-то рвался к нему с западной стороны.

- Товарищ лейтенант, это я Багдыров… Уходим быстрее, пока они нас гранатами забросали.

- Багдыров, ты откуда взялся? Я тебе где сказал быть? - голова плохо слушалась.

- Чувствовал, товарищ лейтенант, что вам здесь туго придётся. Да вы не переживайте, они же не дети - сами доволокут этого говоруна.

Помощь оказалась кстати - значит не настало ещё время. Последней остатки дневного света просачивались сквозь деревья, мгла накрывала низину, позади ещё стреляли, но немцы, похоже, выдохлись. Спина Багдырова качалась перед глазами, этот парень как кошка видел в темноте. Местность уходила вниз, чавкал лишайник под ногами.


- Товарищ лейтенант, вы идёте,? - красноармеец неустанно оборачивался.

- Иду Багдыров, иду. Ты не вертись, а то свалимся оба.

- Товарищ лейтенант, вы здесь? - донеслось из темных глубин.

- Здесь он, со мной. Всё в порядке, - взвизгнул Багдыров. - Скоро догоним.

Насчёт порядка - явно преувеличил. Видимо, к немцам прибыло подкрепление, нарастали крики за спиной, скрипела под ногами гнилая растительность. Немцы сунулись в низину, стали обстреливать лес.

- Багдыров, садись. Будем оборону держать.

- Товарищ лейтенант, вы уходите. Я сам их задержу.

- Нет, ты что Рахат? Извини, подвинься. Один ты с такой ратью не справишься. Расходимся в стороны, ждём.

Они ушли с тропы, присели за деревьями, основная часть группы вышла из зоны поражения. Немцы спускались в низину, мелькали огоньки - они шли по тропе, протоптанной разведчиками, боялись с неё сходить, блуждали блики электрического света. Немцы шли не уверенно, явно не в восторге от полученного приказа.

- Храбрые какие, - глухо сказал Багдыров. – Думал не рискнут… Выбьем из них последнюю храбрость, а товарищ лейтенант?

- Не спеши, Рахат. Пусть подойдут - они не знают, что мы готовим им встречу.

Погоня приближалась, брызги света озаряли бледные лица. Огонь разведчики открыли одновременно, из двух стволов - свинцовый град накрыл отряд. Немцев было не больше десятка - всё что собрали, они испуганно закричали, попятились, огонь был плотный, не допускал манёвра: кто-то сразу погиб; кто-то оступился - на него налетели те, что пытались убежать, устроили свалку. Пули рвали обмундирование, разлетались горящие фонари, ответных выстрелов было немного - они потонули в рокоте советских автоматов - кто-то отвалился от тропы, бросился за деревья, но ноги запутались в корнях и пули не обошли стороной, двоим удалось убежать. Отдались крики, тропа продолжала простреливаться, пока в магазинах не закончились патроны.

Стало тихо, как и должно быть в ночном лесу. Не все фонари погасли, некоторые лежали в траве и испускали рассеянный свет. Из стана противника вестей не поступало - неужели отстали? Багдыров недоверчиво вытянул шею:

- Это всё, товарищи лейтенант?

- Это антракт, - пошутил Шубин. - У тебя патроны остались?



- Не, товарищ лейтенант. Ради фрицев ничего не жалко - всё истратил.

- Вот и я… Ладно, пошли… Некогда боеприпасы собирать.

Они побежали пригнувшись, опасаясь, что в горке мертвецов найдутся живые и станут стрелять в спину, но никто не стрелял. Немцам пришлось признать, что ночные бдения в русских болотах не для них. По курсу кричали по-русски, слава богу.

- Не стреляйте!.. Это мы!.. - ответили хором.

Группу догнали через несколько минут.

- Все живы – здоровы? - бросился навстречу Герасимов, белели зубы в темноте, улыбка цвела до ушей. - Ну и наделали вы шороху, товарищ лейтенант. Пусть знают наших!

- С пленным порядок? – Шубин отстранил разведчиков.

- Про нас, товарищ лейтенант не спрашивает, - засмеялся Мостовой. - Немчура для него важнее.

- С вами-то что сделается? - отмахнулся Шубин. - Считай фарфоровую вазу к нашим несём - не дай Бог разбить.

Пленённый майор сидел привалившись к дереву, по обострившемуся лицу ползли тени, тёмные круги образовались под глазами. Это был уже не тот самоуверенный вояка, что несколько часов назад плескался в пруду. Он тяжело дышал, прикрыв глаза, бледное лицо лоснилось от пота, сил выражать презрение уже не было.

- Экстерьер, конечно, так себе, - ухмыльнулся Глеб. - Но хорошо, что цел.

- Гадина фашистская! - процедил Вожаков. - Он во всём виноват - вёл бы себя прилично, ничего бы не случилось. Легче стало, герр майор? - Вожаков в сердцах пнул пленника ногой.

- Как же мы эту машину про воронили, а, товарищ лейтенант? - посетовал Шлыков. - Откуда ни возьмись… Как в сказке… Мы же наблюдали - никого не было.

- Значит за холмом стояли с погашенными фарами, а потом тронулись, - объяснил Глеб. - Прозорливее надо быть.

- Чего?.. - не понял Вожаков.

- Забудь. - оскалился Герасимов.

Передохнув пару минут, группа тронулась в путь. Погони не было, но нутром ощущалось что-то недоброе. Начиналось болото и сходить с тропы уже было опасно, почва под ногами угрожающе прогибалась, липкая гуща цеплялась за сапоги, отпускала с неохотой. Свет фонарей вырывал из темноты подкрашенные ряской окна, от которых стоило держаться подальше - скорость упала до минимума. Пленник получил инструкции как себя вести, если не желает оказаться на том свете. На самоубийцу он не тянул, но с импульсивными выходками у герр Хольцмана всё было в порядке. Он молча выслушал, промолчал, руки майора оставались связанными.

Восемь человек тянулись через болото, фонари прикрепили к одежде, орудовали слегами. Хольцман все же сошел с тропы, видимо, нечаянно, испуганно крикнул, когда нога провалилась в жижу. Его схватили, вдвоём на силу вытащили, спасли почти утонувший сапог. С немцем возились как с маленьким ребенком, даже пропало желание бить его по затылку. За пятнадцать минут прошли не больше двухсот метров.

Мерзкий свист накрыл с головой - мина грохнулась в болото, метрах в тридцати правее, взрывом разметало болотную тину, окатило с головой. Шлыков навалился на Хольцмана, вынудил того лечь. Взорвались ещё две мины, примерно в той же области, одна чуть ближе.

- Ложись!.. - крикнул Шубин. - Миномётную батарею подвезли, черти.

Скорее всего это была мобильная миномётная батарея, такие перевозят в кузовах трёхтонных грузовиков, с этих же машины ведут огонь. Работали три миномёта, снова грохало теперь уже слева - падали деревья, рвался кустарник.