Реальные ублюдки
Часть 43 из 107 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Могу, – буркнул Овес.
И снова получил по голове.
– Не можешь.
Овес извиняющимся взглядом посмотрел на Блажку.
– Ладно, ничего страшного, – сказала она ему. Хотя это было не так. Каждый миг промедления приближал топор к шее их копыта, если еще не отрубил ее. Но Овес выглядел изнуренным. – Поспи немного. Завтра на рассвете уедем.
– И никакого сна, – отрезала Жрика.
Овес выставил перед ней руку.
– Только не надо опять.
Полурослица тоже вскинула руки, бросив перевязывать трикрату голову.
– Ну прекрасно. Не слушай. Ложись. – Она махнула повязкой в сторону койки. – Спи. – Махнула в сторону выхода. – Езжай. Но если бы меня спросили, я бы сказала, что мужчина, который хочет погибнуть в седле, должен сделать это в бою, а не потому, что у него закружилась голова, он свалился со своего мерзкого пердячего свина и разбил голову о камни.
Овес согласно выдохнул, но его сиделка еще не была готова принять капитуляцию и продолжила ему выговаривать.
– Если бы меня спросили, я бы сказала, что мужчина, который хочет умереть в кровати, должен сделать это, доставляя удовольствие женщине, а не потому, что был ленивым оболтусом, который предпочел поспать после того, как ему проломил голову этинийский гигант, и больше не проснулся, а только обоссался в постели, пока покидал мир смертных.
Блажка снова поймала себя на том, что сдерживает смех. Ей не слишком нравилось получать приказы от этой коротышки, но она не могла не испытать к ней симпатии.
– Уйдем на рассвете, – повторила Блажка, шагнув в сторону выхода.
– Ты куда? – Овес смущенно сдвинул брови.
– Мне нужно тренчало вернуть.
В этой части шахты тоннели были у́же, чем те, что вели к Яме. Когда Овес с Блажкой покинули арену по тому же тоннелю, по которому он на нее выходил, и направились по удушающим шахтам, она старалась следить за маршрутом. Овес после боя хоть и передвигался немного шатко, но явно ориентировался здесь очень хорошо. Его пещерка находилась недалеко от арены, но, по ощущениям, немного выше ее. Жрика уже ждала там, готовая отмыть его и наложить швы и лубки.
Блажка не запомнила весь путь до арены, поэтому теперь шла, следуя инстинкту, по тому, что, очевидно, служило жилой зоной для бойцов. В одной из небольших пещер она обнаружила несчастного юнца из Ямы Плоти, который лежал, свернувшись калачиком на койке, и не шевелился. Чуть дальше она встретила слонявшегося по тоннелю Ясинто. Тот явно поджидал ее, и от этой мысли у Блажки по коже побежали мурашки. Тем не менее прямо сейчас ей нужен был проводник.
– Отведи меня к Мараным орками.
Ясинто потер горло – на его жирной коже все еще виднелись следы удушения.
– Кажись, ты не очень-то благодарна за мою помощь, а?
– Ты прав, – ответила Блажка, проходя мимо. – И без тебя найду.
Негодяй по-крабьи отполз, чтобы догнать ее.
– Но! Я человек всепрощающий, поэтому буду милосерден. Идем.
Ясинто двинулся вперед, поведя ее по неуклонно изгибающемуся вправо тоннелю. Пещеры и выемки встречались на каждом шагу, в большинстве из них кто-то был. Многие занимали пьяные, зловонные люди, спящие прямо на камнях. В одной проходило собрание каких-то головорезов, которые приглушенными голосами плели свои заговоры за столом, и лишь одинокая свеча проливала свет на их темные замыслы.
Мараные орками отдыхали в пещере, обставленной грубыми скамьями. Трое трикратов то ли выменяли, то ли силой раздобыли себе вина и женщин. Когда Блажка вошла, она обнаружила Шишака валяющимся на скамье, прислонившись спиной к стене. Между ног у него стояла на коленях женщина, кивая головой. Вождь ухмылялся поверх ее спутанных волос и щурился от удовольствия. Когда Блажка вошла сразу в центр пещеры, он не сделал ни малейшего движения, чтобы остановить женщину, но двое ездоков свой кутеж тут же прекратили.
Она заметила, что ее арбалет стоял у стены.
– А тебе нравится забирать то, что принадлежит мне, да, Шишак?
– Я его не забирал, – ответил вождь Мараных. – Тебе стоило бы сказать мне спасибо, что спас твою шкуру от толпы.
– Значит, ты не крал моего тренчала, но собирался украсть моего ездока.
Шишак хихикнул.
– Ездока? Овес едва ли забирался в седло с тех пор, как ты бросила его сюда. Неужели ты думала, что по Уделью не пойдут слухи? Ездок из копыта чахнет в Яме Почета? Когда я увидел, что его не было с тобой в Страве, я понял, что это правда. И подумал, что смогу предложить ему место получше.
Блажка шагнула к нему, не обращая внимания на чавкающие звуки.
– Переманивать братьев – это против кодекса копыта.
– Да нет у тебя копыта, щелка. Я же тебе говорил.
– А ты думаешь, тебе решать?
– Думаю, мне. А кому еще? Мы же не хиляки. Мы копыта полукровок. У нас нет ни суда, ни совета, который нами бы управлял, куда надо было бы обращаться за разрешением. Уль-вундулас – единственный наш судья, и он уважает силу. Я говорю: ты не вождь. Я говорю: место твоего ездока – в гордом копыте среди его троекровных братьев. Я говорю! Ты не можешь помешать мне никак, кроме как силой. А ее у тебя нет.
Блажка приняла задумчивый вид.
– А ты прав. По крайней мере насчет копыт. У нас нет совета. Черт, мы не могли даже прийти к согласию по поводу каких-то чертовых хиляков, которые заняли землю Скабрезов. А что ты там решил, Шишак? Да, вспомнила! Никто больше не согласился идти войной, и ты стушевался. Мараные орками не могут напасть на новеньких сами? Да, сразу чувствуется сила.
Шишак сверкнул глазами и сел. Девке пришлось немного сдвинуться, но она не остановилась.
– Пусть те хиляки перейдут дорогу Мараным, и тогда увидят, настолько мы сильны.
– Только моего брата ты к той силе не прибавишь.
– Если бы ты не явилась, я был уже сделал Овсу предложение.
– Тогда тебе стоит сказать мне спасибо за то, что спасла твою жизнь. Овес – Ублюдок до мозга костей. Он плохо воспринял бы, если бы ты попытался разлучить его с братьями.
– С братьями? – ухмыльнулся Шишак, снова прислоняясь к стене с довольным вздохом. – А может, он от сестры не может отказаться? От тугой дырочки, которая приказывает, что делать, а заодно может отблагодарить?
Блажка впервые посмотрела на усердно работающую шлюху. Затем улыбнулась и перевела взгляд на Шишака.
– Ты прав, – проговорила она, медленно смещаясь, чтобы оказаться у девки за спиной. – Ты не можешь предложить того, что могу я. А тебе не проще было бы самому выяснить, почему ездоки так мне преданы? Зачем уводить одного из них, если от меня ты можешь получить куда больше?
Блажка лениво вплела пальцы в спутанные локоны шлюхи и оттащила ее голову назад, пока не раздался влажный хлопок.
– Теперь я вижу, откуда у тебя взялось такое копытное имя, – заметила она, посмотрев вниз.
Шлюха излучала яд из-за Блажкиного вмешательства, но она была достаточно опытна, чтобы понимать, что самому Шишаку это понравилось. Лицо вождя вспыхнуло от любопытства и нетерпения. Он резко вдохнул, когда Блажка направила девкину голову вниз, затем прикрыл глаза.
Подавшись всем весом вперед, Блажка уперлась коленом шлюхе в шею, вынула одну катару, и ее кулак превратился в лезвие. Глаза Шишака распахнулись и выпучились, когда сталь поцеловала его горло.
– Двинетесь с места, и я его вскрою! – крикнула Блажка остальным Мараным, не отрывая глаз от их предводителя. Женщина попыталась высвободиться из-под ее ноги, но Блажка держала крепко.
– Ты когда-нибудь сосал член, Шишак? – спросила Блажка с вызовом. – Готова поспорить, что да. Когда был сопляком. В некоторых копытах, я слышала, не дают имен только за кормежку свинов. Ты, наверное, не забыл, что когда стручок у тебя вот так глубоко в горле, ты не можешь дышать?
Шлюха закорчилась сильнее. Пещеру наполнили сдавленные звуки протеста.
Блажка склонилась ближе к гневному лицу Шишака.
– Интересно, сколько еще она продержится, прежде чем его откусит?
Трикрат побледнел.
– Или сначала ты испугаешься и попытаешься меня оттолкнуть? – подначила его Блажка. – Дай мне только повод омыться твоей славной трикратской кровью!
Напрягшись под Блажкиной ногой, женщина начала давиться.
– Так! Еще раз сунешься в дела Реальных ублюдков – МОЕГО КОПЫТА, нахрен, – и тогда между нами не окажется шлюхи, которая помешает мне сделать тебя долбаным евнухом! Где теперь твоя сила?
Блажка убрала колено, позволив женщине, мучаясь рвотными позывами, отползти. Катара осталась у горла Шишака.
– Ясинто! – позвала Блажка через плечо.
– Чем могу быть полезен? – раздался елейный голос бандита, стоявшего у входа в пещеру.
– Возьми мой арбалет и заряди его. Там где-то рядом должны быть стрелы.
Затем пауза.
– Знаешь… эти полуорки довольно здоровые. И вид у них такой, будто они хотят кого-то прикончить.
– И я хочу, – заявила Блажка. – И я приставила к нему нож. Посмотрим, кто хочет больше.
У нее за спиной раздались тихие натужные звуки. Блажка крепко держала клинок и не сводила пристального взгляда с Шишака, стараясь выразить им непоколебимое обещание того, что будет, если он решит поддаться ненависти, тлеющей у него на лице.
За отчаянным шумом от попыток Ясинто последовало несколько тихих ругательств.
– Проблемы? – спросила Блажка.
– Я… не могу оттянуть тетиву.
Долбаные хиляки! Блажка забыла, что лишь немногие из них способны зарядить тренчало без рычага. Она задумалась, как найти выход из ситуации. Как только Шишаку перестанет грозить опасность, Мараные тут же атакуют.
– Я могу, – прогремел знакомый голос.
– Теперь здесь еще один здоровый полуорк, – чинно сообщил Ясинто.
Блажка улыбнулась.
И снова получил по голове.
– Не можешь.
Овес извиняющимся взглядом посмотрел на Блажку.
– Ладно, ничего страшного, – сказала она ему. Хотя это было не так. Каждый миг промедления приближал топор к шее их копыта, если еще не отрубил ее. Но Овес выглядел изнуренным. – Поспи немного. Завтра на рассвете уедем.
– И никакого сна, – отрезала Жрика.
Овес выставил перед ней руку.
– Только не надо опять.
Полурослица тоже вскинула руки, бросив перевязывать трикрату голову.
– Ну прекрасно. Не слушай. Ложись. – Она махнула повязкой в сторону койки. – Спи. – Махнула в сторону выхода. – Езжай. Но если бы меня спросили, я бы сказала, что мужчина, который хочет погибнуть в седле, должен сделать это в бою, а не потому, что у него закружилась голова, он свалился со своего мерзкого пердячего свина и разбил голову о камни.
Овес согласно выдохнул, но его сиделка еще не была готова принять капитуляцию и продолжила ему выговаривать.
– Если бы меня спросили, я бы сказала, что мужчина, который хочет умереть в кровати, должен сделать это, доставляя удовольствие женщине, а не потому, что был ленивым оболтусом, который предпочел поспать после того, как ему проломил голову этинийский гигант, и больше не проснулся, а только обоссался в постели, пока покидал мир смертных.
Блажка снова поймала себя на том, что сдерживает смех. Ей не слишком нравилось получать приказы от этой коротышки, но она не могла не испытать к ней симпатии.
– Уйдем на рассвете, – повторила Блажка, шагнув в сторону выхода.
– Ты куда? – Овес смущенно сдвинул брови.
– Мне нужно тренчало вернуть.
В этой части шахты тоннели были у́же, чем те, что вели к Яме. Когда Овес с Блажкой покинули арену по тому же тоннелю, по которому он на нее выходил, и направились по удушающим шахтам, она старалась следить за маршрутом. Овес после боя хоть и передвигался немного шатко, но явно ориентировался здесь очень хорошо. Его пещерка находилась недалеко от арены, но, по ощущениям, немного выше ее. Жрика уже ждала там, готовая отмыть его и наложить швы и лубки.
Блажка не запомнила весь путь до арены, поэтому теперь шла, следуя инстинкту, по тому, что, очевидно, служило жилой зоной для бойцов. В одной из небольших пещер она обнаружила несчастного юнца из Ямы Плоти, который лежал, свернувшись калачиком на койке, и не шевелился. Чуть дальше она встретила слонявшегося по тоннелю Ясинто. Тот явно поджидал ее, и от этой мысли у Блажки по коже побежали мурашки. Тем не менее прямо сейчас ей нужен был проводник.
– Отведи меня к Мараным орками.
Ясинто потер горло – на его жирной коже все еще виднелись следы удушения.
– Кажись, ты не очень-то благодарна за мою помощь, а?
– Ты прав, – ответила Блажка, проходя мимо. – И без тебя найду.
Негодяй по-крабьи отполз, чтобы догнать ее.
– Но! Я человек всепрощающий, поэтому буду милосерден. Идем.
Ясинто двинулся вперед, поведя ее по неуклонно изгибающемуся вправо тоннелю. Пещеры и выемки встречались на каждом шагу, в большинстве из них кто-то был. Многие занимали пьяные, зловонные люди, спящие прямо на камнях. В одной проходило собрание каких-то головорезов, которые приглушенными голосами плели свои заговоры за столом, и лишь одинокая свеча проливала свет на их темные замыслы.
Мараные орками отдыхали в пещере, обставленной грубыми скамьями. Трое трикратов то ли выменяли, то ли силой раздобыли себе вина и женщин. Когда Блажка вошла, она обнаружила Шишака валяющимся на скамье, прислонившись спиной к стене. Между ног у него стояла на коленях женщина, кивая головой. Вождь ухмылялся поверх ее спутанных волос и щурился от удовольствия. Когда Блажка вошла сразу в центр пещеры, он не сделал ни малейшего движения, чтобы остановить женщину, но двое ездоков свой кутеж тут же прекратили.
Она заметила, что ее арбалет стоял у стены.
– А тебе нравится забирать то, что принадлежит мне, да, Шишак?
– Я его не забирал, – ответил вождь Мараных. – Тебе стоило бы сказать мне спасибо, что спас твою шкуру от толпы.
– Значит, ты не крал моего тренчала, но собирался украсть моего ездока.
Шишак хихикнул.
– Ездока? Овес едва ли забирался в седло с тех пор, как ты бросила его сюда. Неужели ты думала, что по Уделью не пойдут слухи? Ездок из копыта чахнет в Яме Почета? Когда я увидел, что его не было с тобой в Страве, я понял, что это правда. И подумал, что смогу предложить ему место получше.
Блажка шагнула к нему, не обращая внимания на чавкающие звуки.
– Переманивать братьев – это против кодекса копыта.
– Да нет у тебя копыта, щелка. Я же тебе говорил.
– А ты думаешь, тебе решать?
– Думаю, мне. А кому еще? Мы же не хиляки. Мы копыта полукровок. У нас нет ни суда, ни совета, который нами бы управлял, куда надо было бы обращаться за разрешением. Уль-вундулас – единственный наш судья, и он уважает силу. Я говорю: ты не вождь. Я говорю: место твоего ездока – в гордом копыте среди его троекровных братьев. Я говорю! Ты не можешь помешать мне никак, кроме как силой. А ее у тебя нет.
Блажка приняла задумчивый вид.
– А ты прав. По крайней мере насчет копыт. У нас нет совета. Черт, мы не могли даже прийти к согласию по поводу каких-то чертовых хиляков, которые заняли землю Скабрезов. А что ты там решил, Шишак? Да, вспомнила! Никто больше не согласился идти войной, и ты стушевался. Мараные орками не могут напасть на новеньких сами? Да, сразу чувствуется сила.
Шишак сверкнул глазами и сел. Девке пришлось немного сдвинуться, но она не остановилась.
– Пусть те хиляки перейдут дорогу Мараным, и тогда увидят, настолько мы сильны.
– Только моего брата ты к той силе не прибавишь.
– Если бы ты не явилась, я был уже сделал Овсу предложение.
– Тогда тебе стоит сказать мне спасибо за то, что спасла твою жизнь. Овес – Ублюдок до мозга костей. Он плохо воспринял бы, если бы ты попытался разлучить его с братьями.
– С братьями? – ухмыльнулся Шишак, снова прислоняясь к стене с довольным вздохом. – А может, он от сестры не может отказаться? От тугой дырочки, которая приказывает, что делать, а заодно может отблагодарить?
Блажка впервые посмотрела на усердно работающую шлюху. Затем улыбнулась и перевела взгляд на Шишака.
– Ты прав, – проговорила она, медленно смещаясь, чтобы оказаться у девки за спиной. – Ты не можешь предложить того, что могу я. А тебе не проще было бы самому выяснить, почему ездоки так мне преданы? Зачем уводить одного из них, если от меня ты можешь получить куда больше?
Блажка лениво вплела пальцы в спутанные локоны шлюхи и оттащила ее голову назад, пока не раздался влажный хлопок.
– Теперь я вижу, откуда у тебя взялось такое копытное имя, – заметила она, посмотрев вниз.
Шлюха излучала яд из-за Блажкиного вмешательства, но она была достаточно опытна, чтобы понимать, что самому Шишаку это понравилось. Лицо вождя вспыхнуло от любопытства и нетерпения. Он резко вдохнул, когда Блажка направила девкину голову вниз, затем прикрыл глаза.
Подавшись всем весом вперед, Блажка уперлась коленом шлюхе в шею, вынула одну катару, и ее кулак превратился в лезвие. Глаза Шишака распахнулись и выпучились, когда сталь поцеловала его горло.
– Двинетесь с места, и я его вскрою! – крикнула Блажка остальным Мараным, не отрывая глаз от их предводителя. Женщина попыталась высвободиться из-под ее ноги, но Блажка держала крепко.
– Ты когда-нибудь сосал член, Шишак? – спросила Блажка с вызовом. – Готова поспорить, что да. Когда был сопляком. В некоторых копытах, я слышала, не дают имен только за кормежку свинов. Ты, наверное, не забыл, что когда стручок у тебя вот так глубоко в горле, ты не можешь дышать?
Шлюха закорчилась сильнее. Пещеру наполнили сдавленные звуки протеста.
Блажка склонилась ближе к гневному лицу Шишака.
– Интересно, сколько еще она продержится, прежде чем его откусит?
Трикрат побледнел.
– Или сначала ты испугаешься и попытаешься меня оттолкнуть? – подначила его Блажка. – Дай мне только повод омыться твоей славной трикратской кровью!
Напрягшись под Блажкиной ногой, женщина начала давиться.
– Так! Еще раз сунешься в дела Реальных ублюдков – МОЕГО КОПЫТА, нахрен, – и тогда между нами не окажется шлюхи, которая помешает мне сделать тебя долбаным евнухом! Где теперь твоя сила?
Блажка убрала колено, позволив женщине, мучаясь рвотными позывами, отползти. Катара осталась у горла Шишака.
– Ясинто! – позвала Блажка через плечо.
– Чем могу быть полезен? – раздался елейный голос бандита, стоявшего у входа в пещеру.
– Возьми мой арбалет и заряди его. Там где-то рядом должны быть стрелы.
Затем пауза.
– Знаешь… эти полуорки довольно здоровые. И вид у них такой, будто они хотят кого-то прикончить.
– И я хочу, – заявила Блажка. – И я приставила к нему нож. Посмотрим, кто хочет больше.
У нее за спиной раздались тихие натужные звуки. Блажка крепко держала клинок и не сводила пристального взгляда с Шишака, стараясь выразить им непоколебимое обещание того, что будет, если он решит поддаться ненависти, тлеющей у него на лице.
За отчаянным шумом от попыток Ясинто последовало несколько тихих ругательств.
– Проблемы? – спросила Блажка.
– Я… не могу оттянуть тетиву.
Долбаные хиляки! Блажка забыла, что лишь немногие из них способны зарядить тренчало без рычага. Она задумалась, как найти выход из ситуации. Как только Шишаку перестанет грозить опасность, Мараные тут же атакуют.
– Я могу, – прогремел знакомый голос.
– Теперь здесь еще один здоровый полуорк, – чинно сообщил Ясинто.
Блажка улыбнулась.