Разведи меня, если сможешь

– Чай с молоком, – чуть подумав, проговорила она, изящно откидывая с лица прядь волос. – Сказал бы сразу, что она для тебя значит больше, чем остальные… Ну да ладно, Адам, кредиты вперед, и слушай…





Глава 15




– Что делать, если влюбляешься в некроманта? Ты не думай, мне просто так интересно, в теории.

– Не знаю, Кэтрин, я таких мазохисток еще не встречала. – Донна передернула плечами. – Даже в теории лучше держаться от них подальше. И от менталистов – тоже.

– А твой муж? Он не маг? – не отставала я.

– Очень слабый артефактор. – При воспоминаниях о некоем Коуле на губах Донны заиграла нетипичная для нее романтичная улыбка. – У него другие потрясающие таланты.

– Например? – не удержалась от вопроса я.

– Он умеет слушать не перебивая, умеет молчать, когда другие начинают давать советы и критиковать, умеет так посмотреть, что чувствуешь себя особенной… Я бы пошла за ним на край света, но, слава богу, он об этом не просит.

– Значит, в нем совсем нет изъянов?

Взглянув на Донну, внимательно следящую за движением авто, поняла, что она может быть и мягкой. С мужем – так точно. Нельзя говорить с такой теплотой о том, кого не любишь всей душой.

– Иногда ему нужно уединение, – чуть подумав, ответила она. – Кто-то обращается с просьбами, или он сам находит что-то «невероятное, потрясающее, превосходное» и тогда зарывается в древних книгах и свитках, читает, записывает что-то, ведет себя как помешанный… В эти дни, а иногда и недели Коула просто нельзя трогать, остается только ждать его возвращения в наш бренный мир.

– О, это мне знакомо, – засмеялась я. – Боюсь, со мной бывает примерно то же, когда работаю. И для того, чтобы находиться рядом с таким человеком, нужно много терпения.

Донна удивленно посмотрела на меня:

– Адам, кажется, упоминал, что ты лишилась дара и много лет занимаешься домашним хозяйством. Это было в перечне проблем, которые нужно обсудить с менталистом. – Донна стала загибать пальцы: – Лишение дара, отсутствие воспоминаний, потеря и спутанность сознания, резкие смены настроения и преклонение перед Роджером Поуком. Я ничего не упустила?

Ничего.

Мне вдруг расхотелось говорить, но сестра Адама продолжала испытующе на меня посматривать, ожидая реакции.

– Дар начал возвращаться, – нехотя проговорила я. – А в остальном все верно.

– О, ну это же прелестно. Сможешь себе на жизнь зарабатывать, – вполне логично рассудила Донна. – Когда меня Поук бросил, я не способна была два плюс два сложить – в мозгах была полная каша. С тобой он явно действовал аккуратней.

Мне показалось, что в ее голосе мелькнула обида, и губы сами растянулись в злой усмешке. Да, со мной он был аккуратнее, Донна, восемь лет используя меня по своему усмотрению, Роджер пощадил мой мозг, оставив возможность складывать числа, но вычеркнув любые воспоминания.

Вяло кивнув, я отвернулась к окну и вдруг задумалась, какой выглядела в глазах Адама. Эти его замечания, переданные сестре, про частую смену настроения и спутанность сознания… Кого он видит во мне? Бедную клиентку, временно ставшую его любовницей? Несчастную сумасшедшую, которую можно только жалеть? Отчаявшуюся женщину, бросившуюся на некроманта с голодухи?

Передернув плечами, ощутила внутренний холод. Ужасно захотелось поговорить с самим Боннером на эту тему, откровенно, начистоту… И тут же пришлось одернуть себя, признавая, что он был во всем прав, характеризуя меня как жертву ментального насилия. Хватило пяти пальцев, чтобы напомнить, сколько нерешенных проблем ждут своей очереди… И все они не его, а мои.

– Вот и «Гнездо», – сообщила Донна, касаясь моего плеча и кивая головой в сторону. – Приехали.

Я перевела взгляд в указанном направлении и потеряла дар речи. Это был дворец, возвышающийся над морем и высеченный прямо в скале. Он поражал даже самое буйное воображение! Огромный, мощный и, кажется, совершенно неприступный, в то же время он буквально манил подойти ближе и убедиться, что это реальность, что кто-то действительно посягнул на природу, обустроив в сплошном массиве скалы собственное «гнездо».

– Земля здесь пронизана пещерными ходами, – вмешалась в мои мысли Донна, – а в подземелье самого замка пускают только избранных. Там проходят обучение некроманты-старшекурсники.

– А поле вокруг? – уточнила я, увидев неподалеку трехэтажный особняк и несколько построек поменьше.

– Тоже их территория. Мы туда и поедем. – Донна выкрутила руль и свернула с дороги в сторону. – Гостям в замок нельзя. Ни родителям, ни родственникам, ни тем более случайным приезжим. Но нас примут в особняке.

Остаток пути мы ехали молча. Я смотрела на монументальное нечто, недаром названное «Гнездом ворона», и не могла поверить, что сюда когда-то привезли маленькую девочку Мари, а еще раньше – маленького мальчика Адама. Почему-то именно здесь наиболее ясно поняла, как страдала миссис Боннер, провожая сначала сына, а потом и внучку в это логово некромантов. Ужасный все-таки дар…

И в момент, когда вспоминала рассказ Донны, вдруг остро ощутила на себе чей-то взгляд. На одной из открытых веранд замка я разглядела миниатюрную черноволосую девочку. Она смотрела на нас, заложив руки за спину, строгая, в темном длинном платье, с бледным лицом, черты которого с такого расстояния я не могла разобрать…

– Марианна, – подтвердила мою догадку Донна и помахала рукой, на миг оторвавшись от руля. – Она знала, что мы приедем.

Стоило посмотреть вверх снова, как девушка развернулась и ушла, словно бы и не поняла, что приветствие относилось именно к ней.

Я удивленно вскинула брови, а Донна грустно улыбнулась и качнула головой, поясняя:

– Она ждала Адама, видимо… Нужно было уговорить его приехать.

– Они давно виделись?

– Да. По визофону созваниваются часто, но вот так, вживую, давно. Мы хотели отметить ее десятилетие на каникулах, но пока нет возможности забрать Мари домой.


– То есть у них сейчас каникулы? – Я снова уставилась на пустую теперь уже веранду.

– Угу. Представляю, как она обрадуется, узнав, что Адам восстанавливает имение. Теперь наверняка захочет праздновать там.

– А тебе это не нравится?

– Конечно. Я годами пытаюсь найти к ней подход и из кожи вон лезу, чтобы угодить малейшим прихотям в редкие встречи. Тот дом полон тоски и несбывшихся надежд, понимаешь? Мы с Коулом обустроили для Мари комнату в собственном жилище, приезжаем постоянно, пороги обиваем… А она может даже не прийти на встречу, сказав, что голова болит. Жуткий характер, вся в отца.

Хмыкнув, я вдруг вспомнила, как трепетно Роджер относится к собственной матери. Нет уж, эта деточка явно унаследовала характер по линии Боннеров… Один Адам чего стоит.

– Я сказала что-то смешное? – В голосе Донны послышалась злость.

– Нет, прости. Просто вспомнила себя в возрасте Марианны, – соврала, запоздало поняв, что моего мнения здесь никто не спрашивал. – Тяжелое время для родителей. Остается только надеяться, что она перерастет все это.

– Если Адам будет продолжать свои приезды, да еще и имение отстроит, то вряд ли. – Покачав головой, Донна упрямо поджала губы. А подумав, добавила со злостью: – Он обещал дать мне время наладить отношения с дочерью, но нет… Впрочем, это вина Поука, чтоб ему провалиться.

– То есть ты попросила Адама не приезжать? – Задав вопрос, я даже о собственных волнениях перед встречей с менталистом забыла.

Так и смотрела удивленно, не веря собственным ушам. Ну не могла же Донна быть настолько… мягко говоря, странной?

– Да, я! – Она чуть сбавила скорость, сильно вильнув на ухабистой дороге. – А что мне оставалось? Марианна в Адаме души не чает, а все остальные могут идти лесом. Но она моя дочь, а не его. Ну и, думаю, ты сама понимаешь – будет лучше нам быстрее разобраться с твоими проблемами здесь. Поук ведь поедет за тобой и может узнать о существовании Мари… Хотя до ее дня рождения вы уже все равно не успеете решить все проблемы. Ну, ничего, отметим праздник немного позже.

– Когда Адам уедет? – уточнила я.

Донна раздраженно повела плечами и заговорила ледяным тоном:

– Многих воспитанников и вовсе никогда не забирают по домам, особенно – с таким сильным даром. Они опасны и нестабильны. Так что это, в общем-то, даже норма.

– А не лучше ли рассказать девочке про отца? Это многое прояснило бы для нее… в ваших отношениях.

– Серьезно? – Донна зло рассмеялась. – Прийти и сказать: «Твой отец – маньяк и сволочь, он меня ментально насиловал, а потом появилась ты. Конечно, я тебя ненавидела какое-то время, но потом меня отпустило. О, и это не все. Сейчас этот псих где-то рядом, так что лучше отсидись в замке, где и так находишься безвылазно, а потом, когда, может быть, Адам поймает гаденыша, мы будем жить дальше, теперь уже – душа в душу». Так?

Я вскинула брови, открыла рот, чтобы тут же его захлопнуть, и отвела взгляд. На самом деле меня невероятно возмущала позиция Донны. Во всем. Начиная с ненависти к ребенку, которого сама выносила и родила, продолжая просьбой к брату, чтобы тот бросил девочку, привязавшуюся к нему, и заканчивая эгоистичным желанием закрыть глаза на неправильное поведение в прошлом и стать безоговорочно любимой матерью. А еще я не понимала ее желания скрывать от девочки правду про отца. Во-первых, потому что Мари рано или поздно заинтересуется этим вопросом и разузнает все сама, а во-вторых, потому что Роджер и правда мог быть где-то рядом и представлял опасность. Но кто я такая, чтобы воспитывать женщину старше себя… тем более она родного брата предпочитала не слушать.

– Вот родишь своего ребенка, тогда и поговорим, – вдруг ляпнула Донна, вбив последний гвоздь в гроб, где было похоронено хорошее к ней отношение.

– Я и не спорю, – откликнулась, очень стараясь подавить раздражение.

– Хорошо. – Шумно выдохнув, Донна стремительно перевела тему разговора на более удобную для нас обеих: – Профессора, к которому я тебя везу, зовут Анри Велье, он гений психиатрии и обладает колоссальным ментальным даром, но… слегка проблематичен в общении.

Покажите мне того, кто не проблематичен! В последнее время в моем кругу появлялось все больше странных хмурых лиц с многочисленными тараканами в головах, и это настораживало. Как говорится, скажи, кто твой друг…

– Хам? – предположила я, уже понимая, что права.

– Не совсем. Точнее, не только. Мизантроп.

– Психиатр-мизантроп?

– Угу. Но гений. Так что терпи.

Я оглянулась на оставленный позади замок и перевела взгляд на старинное трехэтажное здание впереди.

– А здесь что он забыл?

– Как что? Думаешь, легко людям принимать дар некромантии? Это же тесный контакт со смертью и всеми ее проявлениями. Велье здесь незаменим и постоянно необходим. Но сегодня он выделит тебе час. А там – как договоритесь. Если увидит, что нужна длительная терапия, скажет.

– Спасибо, – неуверенно ответила я, с опаской поглядывая на широкие лестницы, ведущие к парадному входу, рядом с которым мы припарковались.

– Иди, – подбодрила меня Донна. – Я пока вернусь в деревню, мимо которой мы проезжали, и найму людей для замены полов в доме. Там есть отличные мастера. Если что – вот мой номер. Звони. Но я уверена, что вернусь раньше, чем вы с профессором закончите.

Мне категорически не нравилась идея оставаться здесь одной, но не могла же я уговаривать Донну бросить все дела и быть моей нянькой, пока Адам не вернется? Кроме того, ее общество с некоторых пор стало сильно тяготить…

– Кабинет – слева по коридору. Там увидишь табличку на двери, – напоследок сообщила Донна и, едва дождавшись, пока я выйду из машины, поехала дальше.

Меня поразило, что ни в здании, ни возле него не было охраны или хотя бы старушки-вахтерши, следящей за порядком. Без проблем миновав просторный холл, я свернула в коридор и сразу нашла нужную дверь. Черную. С красной табличкой, на которой черными же буквами было выбито имя профессора. Почему-то сразу появилась ассоциация с забором, за которым живет злая собака…

Отринув сомнения – отступать все равно было некуда, – постучала в дверь и, подождав десяток секунд, толкнула ее вперед, слегка надавив на ручку. Та подалась без труда.

– Тук-тук! – проговорила, уже вламываясь в кабинет. – Есть кто?

Ответом мне стала гробовая тишина.

Без особых мук совести вошла в темное помещение, где окна были плотно закрыты красными жалюзи из плотной ткани. Серые стены плавно переходили в серый же потолок, а на полу лежал самый настоящий ковер. Пушистый и… салатовый. Иллюзия травы, что ли? Из мебели обнаружились черный стол напротив входа и два кожаных кресла, очень мягких и удобных на вид.