Разведи меня, если сможешь

– Уверена, – сообщила, хмуро оглядываясь в поисках своего горе-адвоката. Поднявшись со мной в квартиру, он дал буквально пару указаний и без предупреждения бесследно растворился в одной из комнат.

– И некая подруга может подтвердить, что вы были у нее дома весь вечер и прошедшую ночь? – Лис сделал пару шагов и снова оказался передо мной. – Как, вы сказали, ее зовут?

– Стэфани Кирк, – устало ответила я. – Мы вместе ушли отсюда, после чего расстались. Я поехала к ней домой, где и пробыла до самого утра. Домашняя система безопасности может подтвердить мои слова, если вы сделаете соответствующий запрос.

– Обязательно сделаем, – улыбнулся следователь. Как же его имя? То ли Тони, то ли Дони… – А почему подруга не поехала с вами?

– У нее были свои дела.

Тут я обратила внимание, как из кабинета Роджера выносят несколько запаянных прозрачных пакетов с бумагами внутри.

– Простите, а кто разрешил вашим людям рыться в вещах моего супруга?

Не дожидаясь ответа, я пошла навстречу двум мужчинам и преградила им дорогу со словами:

– Не думаю, что в «Техно Индастриз» с пониманием отнесутся к тому, что вы унесли из дома их сотрудника документы. Роджер работал над важными проектами и имел доступ к весьма серьезной информации…

– Представители работодателей мистера Поука уже были здесь и покинули дом буквально за несколько минут до вашего прихода. – Рядом со мной снова появился лис. – Все вопросы с ними мы утрясли. Кроме того, ребята забирают лишь улики, с которыми следует поработать дополнительно.

– На бумагах обнаружены чужеродные отпечатки ауры, – спокойно пояснил один из парней, несший пакеты в руках. – Мы прогоним их по нашей базе и, возможно, сможем понять, кто именно вломился в квартиру.

Я согласно кивнула и устало села на стул, мягко массируя виски, пока следователь, вставший напротив, продолжил допрос с пристрастием:

– Вы поругались с мужем накануне его отъезда, не так ли?

– Не то чтобы…

– Соседка слышала, как вы кричали, а потом видела, как он ушел поздно вечером.

– Многие ругаются, это ни о чем не говорит.

– Вы знали, что у вашего супруга имелись две постоянные любовницы?

Я посмотрела на лиса и качнула головой.

– Одна из них планирует свадьбу, – безжалостно хлестал словами следователь. – Она беременна. М. Рэйчер, так ее зовут. Она сестра бывшего начальника вашего супруга.

– Бывшего? – на автомате уточнила я.

Следователь сверился с записью в своем тачбуке и, подняв на меня полный любопытства взгляд, договорил:

– Так точно. Роджера Поука уволили сегодня утром. И если он жив, то теперь является безработным.

Я громко вздохнула и закрыла глаза рукой, собираясь попросить перерыв, а лучше и вовсе прекратить этот разговор.

– Вторая любовница вашего мужа – Стэфани Кирк, – успел заговорить раньше меня лис. Его зеленые глаза светились от предвкушения бури эмоций. – Полная тезка подруги, у которой вы провели вечер и ночь.

– Что за бред?! – Вскочив на ноги, я ткнула пальцем в грудь следователя и, сделав шаг вперед, заставила его отступить. – Не знаю, в какие игры вы здесь играете, но не смейте спекулировать сплетнями, выдавая их за факты!

– Спокойнее, миссис… – попытался призвать меня к благоразумию лис.

– Спокойнее?! – Я нервно засмеялась, развела руки в стороны и чуть повернулась, показывая, что творится вокруг. – У меня муж пропал! Мало того что никто не знает, жив он или нет, его уволили с работы! А в нашу квартиру влезли грабители! И если преступники были аккуратны, стараясь не оставлять следов, то ваши ребята исправили эту оплошность! Оглянитесь – здесь словно ураган прошел!

– Это наша работа, – спокойно заметил следователь.

– Ваша работа – найти пропавшего человека. Ему, возможно, именно сейчас нужна помощь.

– Мы делаем все возможное…

– Кэтрин! – рядом со мной появился Адам Боннер. – А вот и ты.

Я захлопнула рот, глядя на изможденного блондинистого гада, бросившего меня на полицейский произвол, а теперь притворно обрадовавшегося встрече.

– Дони. – Некромант кивнул разом потерявшему настроение лису. – Как дела? Вижу, тебя снова выпустили в люди.

– Что ты здесь делаешь, Боннер? – совсем безрадостно спросил лис, с подозрением косясь на притихшую меня.

– Помогаю старой знакомой, – беззаботно отозвался Адам. – К слову, раз уж мы заговорили о работе… Подскажи, у вас же было разрешение от владельца сейфа на его вскрытие?

Лис совсем помрачнел. Переступив с ноги на ногу, он потер нос и, бросив на меня быстрый оценивающий взгляд, проговорил:

– Сейф вскрыли люди из «Техно Индастриз». Мы ни при чем.


– Вы забрали все, что они не сочли важным, – кивнул Боннер, подхватывая меня под локоток. – Но драгоценности миссис Поук я все же перехватил. Она за ними и приехала, собственно говоря.

Я едва слышно вздохнула, глянув на пакет в руках адвоката.

– Вот-вот приедет мать Роджера Поука, – процедил следователь. – Она законная владелица квартиры, если ты не знал.

– Мы не претендуем на жилплощадь, так же, Кэтрин? – Черные глаза Боннера, казалось, вводили в транс.

– Нет, мне чужого не нужно, – послушно ответила я.

– Видишь, как удачно? – Некромант подарил следователю любимый оскал. – Мы даже жалобу писать не станем о вопиющем нарушении при осмотре квартиры, халатном обращении с личными вещами и наглой попытке влезть в голову ключевого свидетеля без ее разрешения.

– Что?! – опешила я, понимая, что речь идет обо мне. Так вот отчего виски начало ломить…

– Всего вам доброго, – выплюнул лис, отступая в сторону.

– Не провожай, мы дорогу знаем. – Боннер чуть подтолкнул меня вперед. – И скажи Эртону, чтобы не пытался самостоятельно восстановить бумаги, сожженные магическим огнем в камине. Испортит же…

Мы вышли в коридор, и я, перебирая в голове сотню вопросов, мельком посмотрела на кухню. Там тоже сновали люди. Один из мужчин стоял ближе всего к нам и пил из моей любимой кружки. Странно, но именно от этого стало особенно противно и невыносимо больно. Я поняла, что теперь все в этой квартире чужое, и, скорее всего, больше войти сюда мне просто не дадут.

Резко остановившись, дернула Боннера за руку и попросила:

– Дайте мне минуту, Адам. Я хочу забрать некоторые вещи. Кое-что на первое время.

Голос звучал на удивление спокойно, только слегка хрипло:

– Как будет угодно, но у вас есть не больше пяти минут. И еще: если будете брать одежду, то это должно быть что-то летнее. Мы летим на Южный континент.

Сил спорить у меня не осталось. Развернувшись, отправилась в спальню и, чуть притормозив на пороге, прошла к шкафам. Пришлось переступать через ящик с собственным нижним бельем. В нем кто-то знатно покопался, видимо, в поисках несметных сокровищ…

Удивляться чужой наглости тоже устала, поэтому просто открыла кладовку и, вытащив оттуда небольшой чемодан, стала собираться в дальний путь. Не на юг, а в новую жизнь. Выбрала несколько пар любимой обуви, пару легких комплектов одежды, купальник и сумку от известного кутюрье. Туда же отправила шкатулку с драгоценностями на каждый день и большой набор для работы артефактора. Последний пришлось доставать сверху, он был покрыт слоем пыли и выглядел плачевно. Переборов брезгливость, прихватила и несколько комплектов белья. Оглядевшись, подбросила в чемодан еще пару мелочей и, закрыв его, отправилась прочь, игнорируя злой взгляд следователя, вставшего на пороге спальни.

– Надеюсь, вы не взяли ничего такого, что могло принадлежать настоящей хозяйке дома? – проговорил лис, стоило мне с ним поравняться.

– Надейтесь, – зло ответила я, продолжая надвигаться и тем самым заставляя его отступить. – И, если у вас есть какие-то замечания или вопросы, обратитесь к моему адвокату.

– Вы не представляете, с кем связались, – предостерегающе сообщил Дони. – Боннер – та еще сволочь.

– Прекрасно, – я улыбнулась, – потому что честному человеку против армии подобных вам и моему мужу не выстоять. Всего доброго, господин следователь.

– И вам, миссис Поук, – буркнул лис, поджимая губы.

Мимо Боннера я проходила молча. Он стоял там же, где я его оставила, изменилась лишь поза: теперь некромант облокачивался на встроенный в стену шкаф и курил прямо в помещении, совершенно не заботясь о том, куда падает пепел с сигареты.

– Это все? – спросил он, следуя за мной. – Маленький старый чемодан?

– Нет, еще есть пакет в ваших руках, – сердито ответила я. – Вы ведь забрали украшения, которые Родж когда-то покупал мне в самых дорогих салонах? Он прятал их в сейфе последний год.

– Ну, на них не рассчитывайте, – отмахнулся Боннер. – Все это мы продадим. Нам нужно оплатить поездку на Южный континент.

Я безразлично передернула плечами и вошла в лифт:

– Делайте, что хотите. Я не испытываю к ним привязанности. Каждое украшение надевалось всего по одному разу на особые случаи, после чего просто пряталось в коробочку. Надевать их снова – дурной тон, так что… Если бы не случай, скорее всего, они перекочевали бы к одной из любовниц Роджера.

– Сомневаюсь, что они согласились бы на обноски, пусть и такие дорогие. – Заглянув в пакет, Боннер чуть пошуршал там и достал на свет тонкий золотой браслет с незатейливым плетением. К нему крепилась небольшая подвеска в виде сердца.

Я нервно сжала ручку чемодана и отвернулась, делая вид, что мне плевать на предмет в его руках.

– Только эта ерунда совсем выбивается из коллекции. И застежка здесь сломана. Случайность? Как думаете, миссис Поук?

– Это его подарок на нашу первую годовщину, – тихо проговорила я, поняв, что Боннер не отвяжется. – Мы жили совсем бедно, но Роджер получил премию и купил мне этот браслет.

– Но вы не носите его.

– Я выкинула его несколько лет назад во время ссоры. Швырнула в окно.

Мы замолчали, и в это время открылись створки лифта. Я вышла первой, подтягивая за собой внезапно потяжелевший чемодан. Отчего-то сил становилось все меньше, словно с каждым шагом я дряхлела, превращаясь в разбитую старуху.

Благо электрокар Боннера был припаркован близко к дому. Он забрал у меня чемодан, засунул его в багажник и медленно тронулся с места, больше не задавая никаких вопросов и вообще потеряв ко мне интерес.

А на меня нахлынули смутные воспоминания…

В тот день мы впервые сильно поругались. По-настоящему. Я кричала и требовала проявлять ко мне должное уважение, угрожала разводом и выбросила самый дорогой сердцу подарок – тот самый браслет. Роджер смотрел, как я собирала вещи, и говорил, что подобный уход станет ошибкой… Он говорил, что я должна повзрослеть, стать сдержанней и вести себя достойно. Ни слова любви, ни просьбы о прощении. Но я осталась. Потому что испугалась перемен.

Уже тогда я понимала, что в нашей семье нет счастья, но привычка – страшная вещь. Я нашла себе и ему кучу оправданий, разложила вещи назад, в шкафы, и уснула с улыбкой на губах после бурного примирения в постели.