Разрушенный

— Это не то, что ты можешь исправить с улыбкой и большой речью «прими меня обратно, потому что без тебя я полный придурок». Не все из нас могут быть Лиамом Зандером, королем того, как все испортить и в конце концов получить то, что он хочет. — Моя кожа становится горячей и раздраженной, и я спешу встать.

Мой взгляд падает на головоломку. Все эмоции проносятся через меня, заставляя мою грудь болеть, пока я оцениваю воздушные шары. Воспоминания о том, как я водил Елену на фестиваль, не дают мне покоя. Ее образ — лучезарный, когда она улыбается небу над головой с тем же благоговением, которое она хранит для меня. Как она целовала меня, пока наши губы не распухли, шепча в небо сладкие слова.

Воздушные шары напоминают мне о том глупом, подающем надежды дураке, который согласился на испытание из-за любви. Гнев и печаль сливаются воедино, заменяя воспоминания отчаянием.

Прежде чем кто-то успевает остановить меня, я с размаху бью рукой по столу. Сотни кусочков головоломки взлетают в воздух и рассыпаются по черному ковру, как снежинки.

Снежинки, мать их.

Еще одно воспоминание о снежных шарах Елены атакует меня, как пули из автомата. Я хватаюсь за рубашку, как будто она может притупить боль, эхом отдающуюся в моей груди.

Я топаю по кусочкам головоломки, когда иду к спальне в задней части самолёта, нечаянно задевая некоторые. Хлопок двери за мной совпадает с пульсацией в моей груди, прежде чем меня встречает тишина.

Тишина не для слабонервных. Именно здесь демоны выходят и играют.

С возвращением, ублюдок.



Тихий стук будит меня. Я поднимаюсь с кровати и открываю дверь, чтобы увидеть Софи, которая смотрит на меня сверху.

— Эй, мы можем поговорить?

— А у меня есть выбор?

Лиам кричит, выходя из кабины.

— Нет, еще как есть, ты, гребаный засранец. И тебе лучше относиться к моей девушке с уважением, иначе я сотру эту наглую ухмылку с твоего лица.

Софи извиняется.

Я высовываю голову из спальни и встречаю взгляд Лиама.

— Прости, что вел себя как мудак.

Его глаза смягчаются.

— Да, да, неважно. Не надо пускать по мне слезы. — Он улыбается в ответ, вытирая глаза средним пальцем.

Я смеюсь, открывая дверь пошире, чтобы Софи могла войти.

— Заходи.

— И держи дверь открытой, Софи Мари Митчелл! Ты знаешь правило о других мальчиках. — Раздается голос Лиама.

Она прикусывает губу, чтобы скрыть свой смех. Я игнорирую протест Лиама, закрывая за собой дверь.

— Прости, что напугала тебя раньше. — Я сажусь на стул напротив кровати.

— И мне жаль, что тебе сейчас больно. — Софи копирует меня, садясь на край матраса.

— Я все равно не должен был так реагировать. Я не должен позволять вспышке гнева управлять мной.

— Мы все испытываем эмоции. Честно говоря, я рада, что ты выразил себя, гнев и все остальное, потому что думаю, что ты слишком долго скрывал свои чувства.

Я наклоняю голову к ней.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что я была рядом с тобой почти два года. Все знают, что то, что скрывается за фасадом плейбоя, никогда не бывает красивым.

— И что заставило тебя прийти к такому выводу?

— Я сравнила, насколько счастливым ты казался с Еленой и какой ты сейчас без нее.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь унять растущее беспокойство по поводу Софи, которая лезет мне в голову.

— И?

— И очевидно, что ты любишь ее настолько, что чувствуешь себя несчастным в ее отсутствие.

— Мы можем не говорить о…


Софи встает и подходит ко мне. Она наклоняется, чтобы обхватить мое тело руками и притянуть меня к себе.

— Я не знаю, почему ты порвал с ней, но ты не должен справляться со своей печалью или тревогой в одиночку. Не принимай таблетки. Позволь нам быть рядом с тобой, и, пожалуйста, не отталкивай нас. Особенно Лиама. Он очень заботится о тебе и хочет поддержать тебя, только если ты позволишь ему.

— Я не знаю, как начать.

Она отстраняется и улыбается.

— В этом вся прелесть дружбы. Мы будем рядом, с полным пониманием происходящего или без него.

Впервые за несколько дней я чувствую облегчение. У меня есть друзья, которые достаточно заботятся обо мне, чтобы не позволить мне снова попасть в порочный круг таблеток и алкоголя для борьбы с переполняющими меня чувствами.

И вместе с облегчением появляется крошечный огонек надежды, что я справлюсь с этим.



Я сделал своей личной миссией убедиться, что моя ошибка не причинит Елене больше вреда. После того, как я уладил ее финансовые дела с Коннором, мне нужно наладить связи для нее. Я начну с команды, которую знаю лучше всего, и буду работать дальше.

Лиам назначил мне встречу с Джеймсом Митчеллом, директором команды Бандини и человеком, который, по сути, руководит всем этим шоу. У него седеющие волосы и несколько морщин, но этот человек — абсолютный зверь. Я считаю, что он может обойти меня в отжиманиях на кулаке в любой день недели.

Джеймс смотрит на меня суровыми зелеными глазами, а затем опускает их на лежащую перед ним газету. Он скрещивает ноги и откидывается назад в своем офисном кресле, напуская на меня хмурый взгляд.

— Почему она?

— Ноа сказал мне, что ему не нравятся пиарщики Бандини. Я подумал, что мог бы решить твою проблему, пока решаю свою.

Ладно, скорее Ноа сдался после того, как я объяснила ситуацию Елены из-за своей ошибки, но Джеймсу не нужно этого знать.

Он поднимает темную бровь.

— Позволь мне прояснить ситуацию: ты облажался и добился ее увольнения, но ты хочешь, чтобы другая компания наняла ее. Интересно, почему так?

Внешне я — обычный Джакс, холодный и беспечный. Но внутри я сокрушаюсь о том, как далеко зашел мой промах, что даже Джеймс знает об этом.

— Она — трудоголик и знает свое дело. Мои действия не отражают ее трудовой этики. Совсем наоборот, ведь она продержалась почти целый сезон рядом со мной.

— И все же, это у тебя есть высокооплачиваемая работа, в то время как она сидит без работы. Забавно, как устроен мир

— Это не смешно. Если ты не хочешь ее нанимать, хорошо. Я отнесу ее рекомендации в Соваж.

— Я этого не говорил. Но скажи мне, почему тебя волнует, найму ли я ее? — он остается невозмутимым, за исключением того, что его губы слегка подрагивают.

— Я должен объяснить тебе это по буквам?

— Пожалуйста, и говори медленно, чтобы убедиться, что я все услышал. Я старею

У меня возникает желание отмахнуться от него, но я воздерживаюсь, потому что то, что Елену взяли на работу, важнее, чем мой дергающийся средний палец.

— Лиам рассказал мне о тебе.

— Все, что он говорит, скорее всего, является искаженной версией правды. Тебе лучше помнить об этом. — На этот раз Джеймс ухмыляется во весь рот.

Я стучу по колену дрожащей рукой.

— Я хочу, чтобы о ней позаботились. Она не заслуживает того, чтобы потерять все, над чем работала, из-за меня. Я совершил ошибки — большие ошибки — но я не хотел, чтобы она потеряла то, что ей дороже всего.

— Судя по тому, что я понял из этого разговора, я не уверен, что это то, о чем она больше всего заботится.

Я нахмурилась.

— Откуда ты знаешь?

— Если то, что ты здесь, говорит о том, насколько она тебе дорога, у меня есть ощущение, что она чувствует то же самое. Не то чтобы я тут давал бесплатные советы, но на твоём месте я бы подумал о том, чтобы все исправить. Я могу взглянуть на ее резюме и рассмотреть ее кандидатуру на работу, но это не изменит нанесенного тобой ущерба.

— Подумать? Мне?

— Не торопи события. Скажи ей, что ты любишь ее. Такие великие жесты, как этот, конечно, милы, но…

— Она не должна знать, — пробурчал я.

Джеймс наклоняет голову ко мне.

— Вот это интересно. Почему?

— Я не хочу, чтобы она знала о том, что я рекомендовал ее на эту работу — если ты решишь ее нанять, то есть. — И я чертовски надеюсь, что так и будет.