Разрушенный

Это возбуждает, целовать его, прикасаться к нему. Словно укол адреналина, пронизывающий меня насквозь.

Мое тело дрожит, когда его рука проводит по внутренней стороне моего бедра.

— Это так неправильно.

— Но это чертовски правильно. — Он заставляет меня замолчать, когда его губы возвращаются к моим. Его пальцы тянутся к моему нижнему белью, стягивая стринги.

Его пальцы пробегают по моему входу, вызывая у меня вздох. Его ладонь прижимается к моему самому чувствительному месту. Давление внутри моего тела нарастает, когда он дразнит меня, надавливая большим пальцем на мой клитор. Джакс ловит мой стон, когда вводит в меня один палец.

Мне не должно быть так приятно от его прикосновение. Если бы у меня был здравый смысл, я бы оттолкнула его и покончила с тем, что между нами происходит. Вместо этого я поддаюсь нашему влечению, не желая останавливаться.

Как я могу, когда он заставляет мое тело лихорадить от желания?

Он вводит в меня палец, затем добавляет еще один, наполняя меня и дразня.

— Посмотри, как раскраснелись твои щеки от одних моих пальцев. Интересно, как раскраснеешься ты, когда мой член будет входить в тебя до упора.

Другой рукой он одним движением спускает бретельку моего платья и чашечку лифчика, открывая ему мою грудь. Холодный воздух обдает мою кожу, прежде чем рот Джакса обхватывает мой сосок.

Я стону, когда его пальцы увеличивают темп. Моя голова запрокидывается назад, когда его зубы касаются меня. Мне не должен нравиться укус боли. Любому здравомыслящему человеку не должен. Но я не могу отрицать безумный толчок внутри меня, который хочет получить все, что может предложить Джакс.

— Иди за мной. Я знаю, ты хочешь этого. И, блядь, я бредил, думая, как ты выглядишь, когда разваливаешься на части ради меня.

Мои ноги трясутся до предела, но Джакс держит меня. Еще несколько толчков, и его пальцы касаются моего самого чувствительного места, я отдаюсь наслаждению, позволяя ему вторгнуться в мой разум и тело.

Джакс смотрит на меня с жаром в своем взгляде. Когда мое дыхание замедляется, он вытаскивает пальцы из меня и еще раз проводит ими по моей щели, показывая, как отчаянно я хочу его. Он не идет в ванную, чтобы вымыть руки.

Нет. Он продолжает шоу, облизывая свои два татуированных пальца. Я чуть не падаю при виде его.

— Джакс, ты видел Елену? Она сказала мне, что ей нужно быстро спросить у тебя кое-что, но больше она не появлялась. — Голос его мамы трещит.

О, черт! Мое тело выпрямляется, так как страх прогоняет мой кайф, вызванный похотью. Джакс улыбается мне и подмигивает, а затем идет к настенному динамику.

Боже мой. Мой пульс не успевает замедлиться. Не могу поверить, что я думала, что мама Джакса находится в комнате.

Джакс подмигивает мне, нажимая на кнопку.

— Она ушла несколько минут назад. Сказала что-то о том, что собирает свою сумку, прежде чем пойти с тобой.

Кто он такой и как мне его удержать?

— Хорошо. Тогда я позвоню в ее комнату.

Я прикладываю руку к груди, проверяя свое бедное сердце.

— О Боже. Я думала, она здесь.

— Очевидно, нет. Они не приходят в мою часть дома. По крайней мере, с тех пор, как я был подростком и они застали меня за дрочкой.

Как бы я ни хотела задать вопрос в продолжение этой истории, мне нужно сосредоточиться.

— Мы не можем делать это в доме твоих родителей.

— Я предпочитаю слова одобрения. Например, «О Боже, мы можем это сделать, особенно в доме твоих родителей». Давай, поживи немного. — Джакс смеется.

Я двигаюсь, чтобы поднять с пола свои стринги, но он меня опережает.

— Отдай.

— Они мне очень понравились. Возьми другие.

— Что? Кто привязывается к нижнему белью?

— Я. Я расцениваю это как белый флаг твоей капитуляции.

— Чего? Ты безумен?

Его широкая улыбка заставляет мою грудь напрячься.

— Мне нравится, как ты словесно споришь со мной. — Он притягивает меня для еще одного поцелуя, несмотря на мою врожденную потребность сбежать из комнаты.

— Джакс, остановись. — Задыхаясь, протестую я после того, как он целует меня еще минуту.


— Тебе лучше идти, потому что, похоже, мама хочет устроить тебе незабываемый день.

— Значит, мы будем вести себя так, будто этого никогда не было? — я показываю на место нашего преступления.

— О, нет. Это определенно произошло. И это случится снова. И еще раз.

— А как насчет большого траха от судьбы? — поддразниваю я.

— Пока судьба трахает меня, я могу трахнуть тебя.





Глава 25





Елена



— Я умирала от желания застать тебя наедине до завтрашнего приезда Калеба, но Джакс все время говорил, что ты занята. Тебе кто-нибудь говорил, что ты много работаешь? — Вера держится за свою трость, пока мы прогуливаемся по небольшому парку в самом центре Лондона. Когда я спросила, не хочет ли она, чтобы я вызвала машину, пройдя через множество магазинов, она отмахнулась от меня и сказала, что хочет прогуляться.

После того как Вера снова споткнулась, я направила нас к скамейке.

— Вы не против, если мы присядем? Мои туфли меня убивают.

Она одаривает меня знающей улыбкой.

— О да, эти сандалии выглядят крайне неудобно.

Я смеюсь, когда мы садимся под деревом.

— Вы не даёте людям легко отделаться, не так ли?

— Где же тут веселье? И если честно, я слышала о тебе пару слов, что говорит о том, что ты такая же.

— Полагаю, нужно знать одного, чтобы узнать другого.

— Действительно. Тот, кто может управлять моим сыном несколько месяцев подряд, определенно заслуживает Нобелевской премии мира. Скажи, почему ты согласилась на эту работу, чтобы помогать ему?

Я не свожу глаз с семьи, играющей в пятнашки на травянистой площадке напротив нас.

— Мне нужны были деньги, которые они предлагали.

— Чтобы помочь твоей бабушке, верно? Джакс сказал нам, что она больна.

Я киваю головой вверх и вниз.

— Ах, это такой милый жест с твоей стороны. И жертва для такого молодого человека, как ты.

— Она всегда была рядом со мной, пока я росла. Я всем обязана ей, поэтому самое меньшее, что я могу сделать, это позаботиться о ней. — Я не осознаю свою ошибку, пока не становится слишком поздно.

— А как насчет твоих родителей? Они живут в Европе? — говорит она успокаивающе.

Я сглатываю комок в горле, отворачивая голову от нее.

— Нет. Мои родители умерли, когда я была еще маленькой.

— О, дорогая. Мне так жаль это слышать. Джакс никогда не говорил мне. — Ее дрожащая рука по-матерински сжимает мою.

— Он не знает. Это не тот факт, которым я делюсь со многими людьми.

— Я ценю, что ты мне доверяешь, особенно когда боль заставляет нас уйти в себя.

Мы сидим и наблюдаем за людьми в течение нескольких минут. Я не знаю, что сказать, и молчание Веры говорит мне, что она тоже не знает.

Вера смеется.

— Знаешь, мои родители — полные засранцы. Честно говоря, вся моя семья — гнилая кучка.

Я поворачиваю голову к ней.