Разрушенный

Вместо того чтобы выразить свои мысли, я держу свою благодарность при себе.

— Теперь я знаю, как заставить тебя замолчать.

Стюардесса спрашивает, не нужно ли нам чего-нибудь, но я отсылаю ее со словами благодарности.

— Итак, у нас почти восемь часов вместе. Есть ставки на то, сколько времени пройдет, прежде чем один из нас скажет что-то неприятное? — я потягиваю вино, чтобы успокоить нервы.

— Исходя из твоей истории, я даю две минуты.

— Это единственный раз, когда я хочу услышать от тебя слова «я» и «две минуты» в одном предложении.

Кровь прилила к ее щекам. Я прямо в нее вошел.

— Я не смог удержаться. — Я не задумываясь провожу пальцем по ее розовой щеке, наслаждаясь тем, как затуманиваются ее глаза и расходятся губы.

Она отстраняется от моего прикосновения. Улыбка украшает ее губы, когда она берет тако и откусывает кусочек еды.

— Итак… ты уже месяц держишь себя в руках, не считая неудачной попытки устроить вечеринку в номере. Как ты себя чувствуешь?

Я ухмыляюсь.

— Музыка лучше звучит на подиуме, чем в стороне.

— Я уверена, что впереди еще много таких побед.

Почему она всегда верит в меня? Сколько бы раз я от нее ни отмахивался, она с улыбкой продолжает нести позитив.

— Скажи мне, Маккой платит тебе дополнительно, чтобы ты была моей личной группой поддержки?

— Я должна была включить это в свой контракт. Наверное, я могла бы получить пару лишних тысяч евро за то, что являюсь твоим тренером по мотивации.

— Твоя потеря — моя выгода.

Она пожимает плечами, предпочитая есть молча.

Я ненавижу сидеть в тишине. По какой-то мазохистской причине, которую я не могу понять, я хочу, чтобы Елена обратила на меня внимание. Чтобы Елена увидела во мне нечто большее, чем раздражительного засранца, пусть даже на час.

— Итак, расскажи мне что-нибудь, чего о тебе никто не знает.

Кто, блядь, начинает разговор с такого вопроса?

Я, долбаный идиот, вот кто.

Она поперхнулась своим напитком в самом неженственном проявлении, которое я когда-либо видел.

— Что?

— Давай, сыграем в игру.

— Выбери другую игру. Эта мне не нравится. — Она скрещивает руки.

Мои глаза падают прямо на ее декольте, потому что у меня самоконтроль подростка. Привет, мозг, познакомься с канавой, в которую ты навсегда переезжаешь.

— Нет. Тогда скажи мне, что о тебе никто не знает.

— В 99 % случаев ты придурок, поэтому я не хочу делиться с тобой секретами.

— Но подумай о том 1 % меня, который тебе действительно нравится. Это того стоит.

Она моргает на меня, ничего не отвечая.

Я закатываю глаза.

— Ладно. Секрет ради секрета. Я начну давать тебе немного веры в меня. Я люблю One Direction.

Она смеется, прежде чем остановиться, вероятно, из-за того, что я нахмурился.

— Прости. Я думала, ты надо мной издеваешься.

— Уверяю тебя, это не так, поскольку я был VIP-персоной на их последнем концерте. Их распад заставил плакать половину Великобритании.

— Как ты можешь иметь татуировку Coldplay и при этом любить One Direction? — Она указывает на татуировку обложки альбома «Parachute» группы Coldplay на моей руке.


— Точно так же, как ты любишь смотреть повторы «Настоящих домохозяек» и «Аббатство Даунтон». Я не буду отвечать честно, если ты собираешься меня осуждать.

Она покорно поднимает ладони вверх.

— Хорошо. Я буду лучше.

— Хорошо. Ты можешь загладить свою вину, рассказав мне то, чего о тебе никто не знает. — Я ухмыляюсь ей.

— Я коллекционирую снежные шары.

Я насмехаюсь.

— Чушь. Наверняка кто-то знает о твоей коллекции.

— Ну, никто не знает, почему я их собираю. Они знают только то, что я их собираю.

Я наклоняюсь ближе, заинтригованная.

— Ладно, хорошо. Расскажи мне почему.

Я жалею, что сделал глубокий вдох, потому что ее фруктовый аромат вдыхает мой нос. Мои легкие сжимаются, и кровь приливает к моему члену. Она хорошо пахнет. Действительно, действительно охуенно хорошо.

Что очень, очень охуенно плохо.

— Снежные шары — особенные, особенно те, которые играют музыку. Это мои любимые. Я люблю их, потому что мне кажется, что это момент времени, запечатленный и запомненный. У меня есть несколько из разных городов, один из университета и несколько других, которые важны для меня. — Ее улыбка спадает, как будто она вспомнила что-то неприятное.

Мне не нравится ее грустное выражение лица.

— Где сейчас находится твоя коллекция?

— У меня есть небольшая квартира в Монако, где я работала до всех этих путешествий с тобой.

— Ты собрала что-нибудь во время этой поездки?

Она моргает на меня.

— Нет. А что?

— Мне интересно, какое твое следующее воспоминание стоит сохранить. — Ну, черт, это прозвучало мечтательнее, чем предполагалось.

По тому, как поднялись ее брови, я могу сказать, что у нее такая же удивленная реакция. Вместо того чтобы ждать ее ответа, я продолжаю разговор. Исключительно из доброты. Не потому, что мне интересно узнать ее получше.

Чушь собачья. Трахни меня в бок десятидюймовым дилдо, пожалуйста, потому что я действительно наслаждаюсь комапанией Елены.

— Что ты любишь делать в свободное время? Очевидно, кроме того, чтобы нянчиться со мной.

Она улыбается.

— Мне нравится смотреть на YouTube видео, где люди делают макияж.

— Позволь мне прояснить: тебе нравится смотреть, как люди наносят на себя косметику?

— Это то, что они обычно делают. Но они также решают такие задачи, как нанесение макияжа на своих парней, подготовка без рук и нанесение макияжа во время пьянки.

— Вот это целеустремленные придурки, делать такое для своих девушек. Я вполне могу представить, как Лиам делает это дерьмо для Софи. Хотя не буду врать, я удивлен, что тебе нравится смотреть, как люди делают макияж, а не делать его самой.

— Самые талантливые блогеры делают это как искусство. Это мое виновное удовольствие.

Я качаю головой.

— Если тебе нравится такое удовольствие, то мужчинам пиздец. Я люблю прелюдию, как и любой другой парень, но я провожу черту на кисточках для макияжа.

Она разражается смехом.

Я не подумал, прежде чем сказал.

— Мне нравится, когда ты так смеешься.

Она смотрит на меня так, будто я признался, что у меня есть секретная коллекция секс-игрушек.

— Что?

— Ничего. — Пробурчал я.

Она пропускает мой комментарий мимо ушей. Каким-то образом мы просидели весь ужин без споров. За час мы узнали друг друга больше, чем когда-либо. Мне неприятно признавать, что разговор с Еленой был успокаивающим и веселым — полная противоположность тому, что мы должны делать вместе.