Разрушенный трон

Кодовое имя: ОВЕН.

Отправлено: ОТРЕДАКТИРОВАНО.

Получатель: ЯГНЕНОК, Сиракас.



– Отставить. Прекратить движение в КОРВИУМ.



ВОССТАНЬТЕ, АЛЫЕ, КАК РАССВЕТ.

ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ БЫЛО РАССЕКРЕЧЕНО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО, ТОЛЬКО ДЛЯ ВЫСШЕГО КОМАНДНОГО СОСТАВА



Оперативник: Генерал ОТРЕДАКТИРОВАНО.

Кодовое имя: БАРАБАНЩИК.

Отправлено: ОТРЕДАКТИРОВАНО.

Получатель: ЯГНЕНОК, Сиракас; ОВЕН, ОТРЕДАКТИРОВАНО.



– Продолжайте движение в КОРВИУМ.

Оцените контакты в армии Красных для получения информации и Этапа 2 / изъятия ресурсов.



ВОССТАНЬТЕ, АЛЫЕ, КАК РАССВЕТ.



ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ БЫЛО РАССЕКРЕЧЕНО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО, ТОЛЬКО ДЛЯ ВЫСШЕГО КОМАНДНОГО СОСТАВА



Операция КРАСНАЯ ПАУТИНА, день 12.

Оперативник: Капитан ОТРЕДАКТИРОВАНО.

Кодовое имя: ЯГНЕНОК.

Отправлено: Корвиум, НРТ.

Получатель: КОМАНДОВАНИЕ, ОТРЕДАКТИРОВАНО; ОВЕН, ОТРЕДАКТИРОВАНО.



– Принято.

– Уровень опасности: невысокий.



ВОССТАНЬТЕ, АЛЫЕ, КАК РАССВЕТ.



ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ БЫЛО РАССЕКРЕЧЕНО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО, ТОЛЬКО ДЛЯ ВЫСШЕГО КОМАНДНОГО СОСТАВА



Оперативник: Полковник ОТРЕДАКТИРОВАНО.

Кодовое имя: ОВЕН.

Отправлено: ОТРЕДАКТИРОВАНО.


Получатель: КОММАНДОВАНИЕ, ОТРЕДАКТИРОВАНО.



– Прошу обратить внимание на мое решительное несогласие с развитием операции КРАСНАЯ ПАУТИНА. ЯГНЕНКА нужно держать на коротком поводке.



ВОССТАНЬТЕ, АЛЫЕ, КАК РАССВЕТ.



ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ БЫЛО РАССЕКРЕЧЕНО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО, ТОЛЬКО ДЛЯ ВЫСШЕГО КОМАНДНОГО СОСТАВА



Оперативник: Генерал ОТРЕДАКТИРОВАНО.

Кодовое имя: БАРАБАНЩИК.

Отправлено: ОТРЕДАКТИРОВАНО.

Получатель: ОВЕН, ОТРЕДАКТИРОВАНО.



– Принято к сведению.



ВОССТАНЬТЕ, АЛЫЕ, КАК РАССВЕТ.



Отсюда я чувствую запах Чока. Пепел, пыль, трупы.

– Скучно. Бомб пока не было.

Тай переводит взгляд на северо-западный горизонт и развевающуюся вдалеке темную дымку, которая может быть только линией фронта этой бессмысленной войны. Тай и самой довелось там побывать, хотя сейчас мы находимся на противоположной стороне. Она сражалась за господ Озёрного края и потеряла ухо, отморозив его зимой в окопах. Она не скрывает своего уродства. Ее светлые волосы зачесаны назад и собраны в тугую прическу, выставляя на всеобщее обозрение обрубок, который получила за свою так называемую верность.

Тристан в третий раз осматривает территорию, прищурившись в прицел своей длинной винтовки. Он лежит на животе, наполовину скрытый липкой весенней травой. Его движения медленны и методичны, отработаны на стрельбище в Ирабелли, а также в глухих лесах Озёрного края. На солнечном свете четко видны зазубрины на стволе, крошечные царапины на металле. Всего их двадцать две, по одной на каждого Серебряного, убитого из этой винтовки. Несмотря на его зудящую паранойю, рука у Тристана на удивление твердая.

С нашего места на возвышенности открывается великолепный вид на окружающие леса. Чок находится в нескольких милях к северо-западу. Он затянут облаками даже под утренним солнцем. Корвиум – еще через милю на восток. Больше здесь нет ни городов, ни даже животных. Слишком близко к траншеям, чтобы тут был кто-то, кроме солдат. Но они держатся Железной дороги, главной магистрали, которая проходит через Корвиум и заканчивается на линии фронта. За последние несколько дней мы многое узнали о Красных легионах. Они постоянно перегруппировываются, на смену пострадавшим в бою солдатам приходят новые части – только чтобы неделю спустя отступить, вынося с поля боя мертвых и раненых. Переходы совершаются на рассвете и поздно вечером. Мы держимся на расстоянии от Дороги, но все равно слышим, когда они совершают марши. В каждом легионе – по пять тысяч солдат, пять тысяч наших Красных братьев и сестер, которые смирились с тем, что станут пушечным мясом. Предсказать перемещения конвоев со снабжением сложнее, они проезжают по мере необходимости, не придерживаясь какого-либо графика. Их тоже охраняют Красные солдаты и Серебряные офицеры, хотя офицеры там ни на что не годны. В том, чтобы руководить перевозкой транспорта с несвежей едой и застиранными бинтами нет ничего почетного. Быть прикрепленным к конвою с продовольствием – наказание для Серебряных и отсрочка для Красных. Но самое главное: эти конвои плохо охраняются. В конце концов, враг прочно обосновался по другую сторону Чока, и его отделяют от этой армии мили пустошей, траншеи и разрывная артиллерия. На то, что происходит по линии деревьев, никто не обращает внимания. Никто не подозревает, что еще один враг уже находится внутри их стен из алмазного стекла.

Железную дорогу отсюда не видно: листва на деревьях заслоняет мощеную аллею – но сегодня мы не следим за Дорогой. Мы не собираем разведданные о передвижениях войск. Мы собираемся поговорить с солдатами.

Мои внутренние часы говорят мне, что они опаздывают.

– Может, это ловушка, – бормочет Тристан, всегда готовый высказать свою точку зрения и развести панику. Для пущей убедительности он плотно прижимает глаз к прицелу. Он ожидал ловушки с того момента, как Уилл Свисток рассказал нам о своих контактах в армии. И теперь, когда мы собираемся встретиться с этими солдатами, он был на взводе больше, чем всегда – если быть на взводе еще больше вообще возможно. Это не плохо, но в данный момент не приносит особой пользы. Риск – часть игры. Мы ничего не добьемся, если будем думать только о собственной безопасности.

Но есть причина, по которой мы ждем только втроем.

– Если это ловушка, мы из нее выберемся, – отвечаю я. – Видали и похуже.

Это не ложь. У каждого из нас есть травмы. Некоторые из них стали причиной, по которой мы вступили в Алую гвардию, некоторые появились, потому что мы состояли в ней. У меня есть раны, которые я получила и тогда, и сейчас. Мои слова предназначаются больше для Тай, чем для Тристана. Как и все, кто сбежал из окопов, она совсем не рада, что вернулась сюда – пусть она и не одета в голубую форму солдат Озёрного края. Не то чтобы она когда-то жаловалась. Но я-то вижу.

– Движение.

Мы с Тай пригибаемся, поворачиваясь в направлении взгляда Тристана. Винтовка очень медленно следует за чем-то, скрывающимся за линией деревьев. Четыре тени.

«Их больше».

Они выходят с раскрытыми ладонями, показывая пустые руки. В отличие от солдат на Дороге, форма у этих четверых вывернута наизнанку, чтобы вместо обычных ржавых цветов было видно коричневую и черную подкладку. Лучшая маскировка для перемещений в лесу. Не говоря уже о том, что так мы не увидим их имена и звания. Я не вижу никаких знаков отличия или каких-либо значков. Я понятия не имею, кто они такие.

Трава тихо шелестит на ветру. Она колышется, как водная гладь, в которую швырнули камень, и ее зеленые волны разбиваются о ноги четырех людей, которые, выстроившись в линейку, подходят к нам. Я прищуриваюсь, глядя на их ноги. Они осторожно ступают по следам лидера. Любой следопыт решит, что сюда пришел только один человек, а не четверо.

«А это умно».

Впереди идет женщина с тяжелой челюстью. У нее нет указательного и среднего пальцев, но хоть она не может стрелять, все же она еще солдат – судя по морщинам на ее лице. Как и стройная, меднокожая девушка с выбритой головой, которая на цыпочках следует за ней.

Шествие замыкают двое мужчин. Они молоды, оба, вероятно, были призваны менее года назад. Ни у кого из них нет шрамов, никто из них не ранен, так что в Корвиуме они не могут маскироваться под раненых. Скорее всего, солдаты снабжения. Им повезло, они таскают ящики с боеприпасами и продовольствием. Хотя второй, тот, что замыкает шествие, кажется слишком маленьким для такой работы.

Лысая женщина останавливается в десяти футах от меня, все еще поднимая ладони. Слишком близко, на наш взгляд. Я заставляю себя встать с травы и сократить расстояние между нами. Тай и Тристан не двигаются. Они не прячутся, но и не двигаются.

– Это мы, – говорит она.