Разоблаченная

− Потому что ты скрываешь от меня правду! Поэтому у меня нет возможности истолковать ситуацию верно. − Я пробую встать с кровати, ищу равновесие, чтобы не упасть.



− И я не могу понять тебя. Ты − моя главная головоломка.



Ты просто смотришь на меня. Нет слов? Я жду, но ты не произносишь ни слова.



Я качаю головой и ухожу, или вернее пытаюсь уйти. Я вынуждена цепляться за любую поверхность, чтобы передвигаться: от кровати к двери, от двери к стене, от стенки к лифту. Я прислоняюсь к стенке лифта и пытаюсь восстановить дыхание. Местный наркоз начинает отходить и мое тело напоминает, что его совсем недавно разрезали и зашили. И это неприятное ощущение. И почему-то я не удивлена, что ты не останавливаешь меня, не идешь за мной. Это не новость для меня.



У меня был сотовый. Но я не взяла его с собой, потому что не привыкла носить с собой такие вещи и где-то оставила его. Может у Логана. Я не знаю где. Сейчас хотелось, чтобы телефон был со мной. Я бы позвонила Логану. Попросила бы его забрать меня.



Я уже снаружи, мир кажется ярким, громким и хаотичным. Я чувствую, как паника проходит по краю моего сознания, оседает на дне легких, лишая меня воздуха. Я концентрируюсь на своих шагах, держусь за стены здания. Это очень трудоемкий процесс, довольно тяжелый для меня, стремительно выбежавшей из здания и всеми силами старающейся дойти до перекрестка и не рухнуть в обморок по пути. Светофор переключается, и толпа устремляется вперед через дорогу, а я теряю равновесие. Несколько раз я чуть не падаю, но наталкиваюсь и отскакиваю от других прохожих, это помогает мне выпрямиться и идти дальше. Сейчас моя цель добраться до перекрестка кажется чуть ли не подвигом. Мне тяжело дышать, глаза застилает тьма, оставляя узкую полоску четкой картинки, но каждый шаг требует от меня дикой сосредоточенности и решимости, что я просто не могу позволить себе запнуться. Тогда я просто рухну.



И тут я чувствую, как мир плывет вокруг меня. Я смотрю по сторонам, и вижу его. Высокий, золотоволосый с загорелой кожей и глазами цвета индиго. Идет ко мне, размахивая руками, со спокойной нежной улыбкой на лице, он просто искренне рад видеть меня. Он одет в те же узкие темно-синие джинсы, как в тот первый раз, когда я увидела его, но сегодня в красную футболку с надписями большими черными буквами «Голосуй ПРОТИВ Далекса. Останови вымирание сегодня!» и изображением робота, усеянного черными руками, вооруженными пистолетами. Я не понимаю смысла многих его футболок. Полагаю, что это ссылки на некую поп-культуру, с которой я не была знакома ни до, ни после своей амнезии.



Он обхватывает меня кольцом своих рук, прижимает к своей груди. Логан теплый и крепкий, мое утешение, его запах уже знаком мне: жевательная резинка с корицей и сигаретный дым. Я прикладываю ухо к его груди и слышу, как бьется сердце, и я дышу полной грудью впервые за долгое время. Он ничего не говорит, молчит, понимая, что я сейчас слишком надорвана.



Его ладонь спускается с моей талии на бедро, прямо на свежий шов. Я задыхаюсь от боли, и он быстро убирает руку.



− Черт, тебе больно? − Он хватает меня за плечи и осматривает на предмет повреждений.



Я качаю головой.



− Нет. То есть, да! Мне совсем недавно вытащили микрочип из бедра. Больше меня не отследить. Вернее, с его помощью не отследить.



− Когда это произошло?



Я пожимаю плечами.



− Наверное минут десять назад.



− Дьявол, Изабель, − вздыхает он. − Тебе нельзя стоять на ногах.



Слова сменяет действие, и вот он уже хватает меня на руки и прижимает к своей груди.



− Поставь меня обратно, Логан. − шепчу я, уткнувшись лицом в его шею. − Я в порядке. И ты же не можешь нести меня через все улицы Манхэттена.



− Черта с два я тебя поставлю, черта с два ты в порядке, и черта с два я не смогу. − Он движется сквозь толпу со мной на руках, как будто я ничего не вешу, и заботливо старается не ударить о что-нибудь мою голову. − Если мужчина, несущий женщину на руках по улице самое странное зрелище для этих людей, то почему они не акцентируют внимания на нас.




Я не хочу, чтобы он отпускал меня. Нет, правда, не хочу. И поэтому позволяю нести себя. И мне нравятся его присутствие рядом, его тепло и сила. Забота обо мне. Беспокойство обо мне. Его мысли обо мне.



− Так... ты и Калеб... − Такая нежная пытка, нет боли.



У меня комок в горле.



− Я не могу, Логан. Пока еще не могу.



Его губы касаются моей щеки. Лба.



− Когда сможешь. Или не говори никогда. Я − рядом, ок? Это все, о чем ты должна беспокоиться. Я − рядом и у меня есть ты.



Его большой серебристый внедорожник был припаркован в паре кварталов от нас, и Логан нес меня на руках весь путь туда, не споткнувшись, не поменяв положение рук и ни разу не показав, что мой немалый вес для него тяжесть. Ставит меня рядом с машиной на ноги, открывает дверь и помогает мне устроится на сиденье, захлопывая ее за мной.



Садится за руль, касаясь кнопки пуска двигателя, и салон тут же наполняют звуки громкой, дикой и хриплой музыки. Она грохочет, но достаточно плавно, певица − женщина. Ее голос сладок и полон ярости, легко переходит с пения на крик − «Я − твоя Тьма, я − твой Грех, я − твоя шлюха». Логан дернулся, чтобы выключить музыку, но я остановила его.



− Подожди. − Есть что-то в ее манере вокала, в том, как она срывается на крик. Что-то в тексте. В безумном звучании инструментов. − Что это?



− Это группа «In This Moment” и их трек, который называется «Шлюха».



− Они поют про меня.



И мы просто сидим и слушаем. Я глубоко потрясена. Ее с трудом контролируемой яростью, ее Тьмой в глубине души, поисками ответов на вопросы, на которые нет ответа... Трек задевает, достает до самых потаенных уголков моей души.



И тут начинается новый трек. «Вы больны, как я?.. Красива ли я?» − и в этой песне больше злости, чувствуется ненависть. Ненависть к себе и осознание грязи внутри себя.



И это так похоже на мое существование, очень близко к тому, какая я есть. Я могла бы превратиться в существо, вырезанное из огня и ярости. Я обманута и порабощена, вынуждена существовать в той форме, которая мне не подходит. Мне промыли мозги, и я стала той, кем не являюсь. Мое прошлое скрыли от меня. Правда о том, что со мной случилось, похоронена. Даже мои желания используют против меня. А потребности превратили в оружие, выковали лезвия, которые разрезают мою же плоть.



Я дрожу как сухой лист на ветке от сильного ветра.



− Я думаю, что достаточно. − Произносит Логан, когда песня заканчивается.



− Нет. Еще одну!



Он включает песню «Кровь» и я растворяюсь в словах композиции: «Грязная, грязная детка... все, что ты берешь у меня... подчини меня себе, ты меня разрушаешь...»



Я закрываю глаза и полностью растворяюсь в звуках песни. Погружаюсь в нее. Кричу вместе с ней. Пою вместе с ней. Теряю вместе с ней свое «я».