Разоблаченная

Кто я? Если я не мадам Икс, то кто?



Изабель? Она существует? История Логана правдива?



Если так, значит твоя история ложь; если твоя ‒ правда, то история Логана ‒ ложь.



Есть пробелы в обоих вариантах. Причины сомневаться. Возможно, оба они лживы.



Я иду, пока думаю, и не знаю, где нахожусь. Недалеко оттуда, где ты выставил меня из машины, квартал или два. На углу церковь из темного камня, готическая архитектура. Лестница, на ступеньках сидят люди, курят сигареты, пьют кофе и говорят по телефону. Я сажусь на ступеньку, скромно подобрав ноги под себя, подавляя приступ паники.



Я одна на Манхэттене. У меня нет денег. Нет паспорта. Нет личности. Я никто. Если вернусь к тебе, поднимусь в твой небоскреб, то признаю себя твоей. Признаю себя Мадам Икс.



Можно позвонить Логану, но что я о нем знаю? Очень мало. Что он рассказал и что я чувствую. Чувствую, что могу доверять ему. Чувствую, что рядом с ним все возможно. Я не сомневаюсь в нем, когда мы вместе. Я его знаю. Он во мне. Все хорошо рядом с ним. Но сейчас, вдали от него, я во всем сомневаюсь. В нем. В себе. В Калебе.



Я даже не осознаю, что плачу, пока старый вонючий негр в лохмотьях не садится рядом, сделав глоток из коричневого бумажного пакета, и не косится на меня.



‒ Кто-то тебя обидел, а?



Я шмыгаю.



‒ Да. Нет. Я не знаю.



Старик кивает глубокомысленно, как будто я сказала что-то очень разумное.



‒ Худшая в мире боль. Незнание.



‒ Я не знаю, кто я.



Зачем я признаюсь в этом бездомному пьянчужке? Но, признавшись, чувствую облегчение.



‒ Ага, я тоже. А я никогда и не был кем-то. Я пьяница, не потому что бездомный, понимаешь. Я бездомный, потому что пью, ‒ он покачивается, смотрит вверх, как будто ищет что-то в чистом безоблачном небе. ‒ Или может быть все наоборот. Я уже не помню.



‒ Я тоже не помню. Не помню, кем была, и потеряла все, кем являюсь сейчас. ‒ Я не собираюсь вытирать слезы.



‒ Не нужно знать, кем ты была или кто ты есть. Нужно только знать, кем ты хочешь быть.



На удивление, это помогает. Я гляжу на мужчину, впитывая его утверждение. Нужно только знать, кем я хочу быть. Рейчел говорила что-то очень похожее, и Логан тоже.




Однако вопрос остается. Кем я хочу быть?



Я не знаю.



Не знаю.



В какой-то миг мужчина сбегает, бесконечно лакая из бутылки.



Я вижу, как ты подходишь. Божество, спустившееся на землю смертных. Темно-синий костюм, сшитый на заказ, естественно. Белая рубашка. Без галстука, две пуговицы расстегнуты, в вырезе видна обнаженная грудь. Темные волосы зачесаны назад, непринужденно и искусно. Глаза, как черная дыра, поглощают весь свет и материю, поглощают, притягивают, ищут, все засасывают внутрь. Засасывают меня. Затягивают меня. Ты садишься рядом, откидываешься назад, опираясь локтями на ступеньку позади.



‒ Пошли домой, Икс.



‒ Домой? ‒ я произношу слово как вопрос, выплевывая его как самую горькую желчь. ‒ Это куда?



‒ Да ради бога, Икс...



‒ Я сижу в твоей чудовищной квартире и жду. Знаешь, чего жду? Тебя. Сижу там и жду тебя. Жду, когда ты покажешься, трахнешь меня и после будешь меня игнорировать.



Взгляды вокруг устремлены на меня. Я их не замечаю. Ты, однако, не смотришь на меня. Ты осматриваешь толпу, смотришь на прохожих, на поток машин желто-черных, и бело-голубых, и красных, куда угодно, кроме меня.



‒ Я недовольна, Калеб. Статус-кво поставлен под сомнение. Кто я, кем была, кем буду, все под вопросом. Ты хоть знаешь, каково это?



‒ Лучше, чем ты думаешь.



‒ Я больше не хочу быть такой, Калеб.



‒ Тогда кем...



‒ Пока не знаю. Я больше ни в чем не уверена. Не уверена, что доверяю Логану, но и тебе я больше не верю. Я не знаю, во что верить, ‒ надменно произношу я.



Я смотрю на тебя, и, наконец, ты смотришь мне в глаза.



‒ Ты больше не можешь держать меня, словно пленницу, окутывая своими чарами. Все изменилось.



‒ И что же тебя изменило?



Я пожимаю плечами.