Разоблаченная

Голос Лена холоднее льда, категорический, лишенный каких-либо эмоций.



‒ Пошел ты. Ты не будешь стрелять в меня средь бела дня.



Он до боли сжал мои руки.



‒ Подумай еще раз, ‒ говорит Лен. Он оттягивает верхнюю часть пистолета, щелкая затвором. ‒ Непременно буду. Я ничего не забыл, Райдер.



Я вспоминаю пентхаус, мою ванну, связанного Лена с кляпом во рту и под прицелом. Я вижу в глазах Лена желание убивать, и я знаю, что Логан может умереть за долю секунды. Между двумя вздохами.



‒ Оставь это, Логан, ‒ прошептала я, ‒ не надо. Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня.



‒ У тебя есть выбор, ‒ отвечает он. Его глаза умоляюще смотрят на меня. ‒ У тебя есть выбор. Выбор здесь, выбор имени. Выбор будущего.



‒ Я ‒ ее будущее, ‒ отрезаешь ты.



Эта фраза адресована Логану, не мне.



‒ А так же прошлое и настоящее. А ты ‒ никто. Просто временное развлечение.



‒ Пусть он застрелит меня. Мне наплевать, Икс. Сделай для себя выбор.



Я чувствую себя задушенной, задыхающейся из-за необходимости выбирать.



Я смотрю на Логана, и его глаза вспыхивают от ярости, тают… некоторые эмоции я не понимаю: мягкие и мощные, кипящие и острые, словно бритва ‒ все сразу, все на меня, для меня, адресованы мне. Его светлые волосы длинные, уже очень длинные, волнистые и вьющиеся на концах, свисают ниже плеч, светлые локоны развиваются над глазами. Я вижу его шрамы, два круглых отверстия в правом плече, белые тонкие линии на его предплечии и правом бицепсе, и я знаю, что ниже справа есть еще один круглый загрубевший шрам, чуть дальше ребер, и я вижу его татуировки, покрывающие его плечо в беспорядке изображений. Я вижу все это словно на картине, застывшей виньетке, его глаза цвета индиго и светлые волосы, и шрамы, и татуировки, и огрубевшие от работы руки, и его квадратную челюсть, высокие скулы и выразительные губы, которые целовали меня и не требовали большего, не заявляли о большем, нуждаясь в этом, желая большего, но ожидая, пока я буду готова дать это. Буду ли я вообще когда-либо готова? Смогу ли я когда-нибудь обладать свободой, чтобы выбрать его? Способна ли я на это?



Я не знаю.



Я отталкиваю себя от него ради его же блага. Я не могу позволить ему пострадать из-за меня.



Однако ему уже больно. Это написано в его глазах, и это, в свою очередь, ранит мое сердце словно нож.



Я отхожу, и это похоже на дежавю. Логан передо мной, ты позади меня, ждешь. Машина. Лен. Моя сердечная боль, моя печаль и замешательство. Я хочу его, но я не доверяю себе. Я не доверяю своему видению будущего с ним. Доверяю ли я ему? Я не знаю.



Ты позади меня, в Майбахе. Ты не вышел. Твои глаза ‒ воплощение темноты. Непостижимые. Загадочные. Ты идеальный, как обычно идеальный, неприкасаемый, будто высеченный из живого мрамора.



Лен открывает дверь одной рукой, держа в другой пистолет, скрытый из виду. Ты не придвигаешься ко мне. Ты даже не смотришь на меня. Ты сверлишь глазами Логана, но я не знаю, о чем ты думаешь. Что ты чувствуешь.




Я знаю, о чем думает и что чувствует Логан, потому что все эмоции написаны у него на лице, ему наплевать, что кто-либо увидит или подумает.



Он существует. Он просто есть.



Но я в движении, и тело в движении остается в движении. Я не могу остановить это. Я не могу сбежать к Логану, не сейчас. Возможно, никогда. Он слишком хорош для меня, слишком настоящий, чересчур.



Слишком реальный.



А я...?



Я призрак.



Призрак по имени Изабель.



ГЛАВА 6



Ты долго молчишь, а я наблюдаю за тобой, за тем, как ты усердно что-то обдумываешь, словно решаешь, рассказывать мне это, либо же нет. Не знаю. Мне никогда не удавалось прочесть тебя.



‒ Икс... ‒ Твой голос спокоен, более тихий, чем обычно.



‒ Логану удалось узнать мое имя.



‒ Это он так решил? ‒ В голосе уверенность, беспечность.



‒ История, рассказанная им, имеет смысл, ‒ говорю я.



‒ И? Какое же твое новое имя? ‒ пренебрежительно произносишь ты.



‒ Изабель Мария де ла Вега Наварро, ‒ произнося это, я пристально смотрю на тебя. ‒ Это испанское имя.



Некоторое время ты молчишь, и я вновь не знаю, как расценивать данное молчание.



‒ Значит, теперь ты Изабель?



‒ Я не знаю. В этом-то и вся проблема. Я не знаю. Ничегошеньки.