Разделенные

Долго думать не пришлось — Таари распахнула дверь с его стороны, нависла, опираясь локтем о крышу. С влажных волос капало, на губах вместо мрачной гримасы невыспавшегося человека была если не улыбка, то хотя бы намек на нее.

— Выходите, завтракать будем.

Сначала, впрочем, отправила умываться — часть столбиков отвечали за подачу воды. За их ровными рядами стоял небольшой магазинчик, ночью совершенно темный. Из открытой двери вкусно пахло горячим маслом и хлебом, сонная девушка с темными кругами под глазами уже раскладывала на бумажные тарелки булочки, из которых торчали тонко нарезанные овощи. Стульев не было, только маленькие высокие столы, возле одного из которых Акайо остановился со своей порцией. Откусил немного, сдерживаясь, чтобы не запихнуть в рот сразу половину. Под овощами обнаружилась тонкая котлета, не слишком напоминающая мясо. Вкусно это было только пока не прошел первый голод, вторую половину Акайо дожевывал через силу, вспоминая давний завтрак у Лааши. К счастью, пить здесь можно было обычную воду, а не черную сладкую газировку.

Когда все доели, Таари, на ходу вытирая руки салфеткой, велела возвращаться в машину. Снова заиграла песня на забытом языке, ее мотив увязал в мыслях, изгоняя из головы все тревоги. Акайо смотрел в окно, мимо проносились поля, ступеньками соскальзывали вниз, в затянутую дымкой долину. Деревья цеплялись корнями за крутые склоны, узкие полосы леса тянулись, как линии клеток тетрадей. Редкие дома мелькали так быстро, что невозможно было толком разглядеть их, дважды Таари чуть сбавляла скорость, выискивая яркие и удивительно чистые будочки придорожных туалетов. Юки предложил игру, в салоне по кругу звучали слова на обоих языках сразу, где последний звук прошлого слова становился первым звуком нового. Тихо гудел мотор, Таари опустила стекло в окне, так что в узкую щель рвался ветер, трепал ее длинные волосы. Это было похоже на сон или на медитацию, разве что время от времени затекали ноги и приходилось то выпрямлять их, то поджимать под себя. Перевалило за полдень, когда Таари притормозила у одного из домов, вышла, постучала. Акайо замешкался, неуверенный, что у них есть время, но Рюу распахнул дверь, едва не вывалился наружу. Народ последовал за ним, тихонько ахая, с наслаждением выпрямляясь.

Таари уже говорила с хозяином дома, тот, по-крестьянски загорелый, указывал на отходящую в сторону узкую дорогу.

— Продать мне, в общем, нечего, чем вам сырая кукуруза поможет? До магазина два часа, из машин только трактор, так что мы сами продукты заказываем. Как раз скоро приедут, могу поделиться чем-нибудь по чеку, чтобы вам время не терять.

Таари кивнула, отошла было к машине, но фермер махнул рукой, зазывая в дом:

— Проходите! Расскажете новости, а то я в город редко выбираюсь.

— Простите, не интересуюсь новостями, — прохладно отозвалась Таари. Фермер только улыбнулся:

— Я же не про сеть, ее-то у нас, слава звездам, никто не отрезал. Я просто… Вы же из какого-то НИИ? Не из биологов случаем?

— Нет, — покачала головой она, останавливаясь на полпути к машине. — ГИСПТ.

— Ого! — присвистнул фермер. — А я думал, вы из своих лабораторий никогда не вылезаете. Или вы к ней и едете, ну к той, что на Синем гребне? Но там вроде до сих пор половина корпусов закрыта…

Вдруг запнулся, посмотрел внимательней на рабов. Акайо выдержал направленный на него настороженный взгляд, не понимая, что происходит. Таари улыбнулась уголком губ, поднялась все-таки на крыльцо к фермеру.

— Идемте, правда, в дом. Там спросите все, что хотите.

Он смутился, вытер ладонь о штаны, протянул для рукопожатия.

— Риим О’Дааши. Очень рад!

— Таари Н’Дит, — ладонь у нее была маленькая, но выглядела не слабей, чем у фермера. — С гаремом.

Он растерянно моргнул, но Таари уже прошла мимо него в услужливо распахнутую дверь. Акайо столкнулся с Риимом взглядом, вежливо склонил голову в знак приветствия. Тот кивнул в ответ, придержал дверь:

— Заходите, что ли…

Таари уже сидела в ярком оранжевом кресле, аккуратно сложив руки на коленях, гарем устроился на полу. Риим засуетился между ними. Юки тихо спросил, могут ли они помочь, но хозяин замотал головой:

— Вы же гости! Сейчас, секунду, я только компот налью — сам делал!

Компот оказался сладковатой розовой жидкостью, намного вкусней известной Акайо газировки. Риим наконец сел на диван напротив Таари, обхватил собственную кружку двумя руками. Похоже, ему было неуютно.

— Впервые видите рабов? — поинтересовалась Таари.

— Нет, что вы! В фермерской работе без них никак. А вот кайнов — впервые. Тут-то обычно местные себя продают, да и то только пока свой урожай убирать не надо. Я и сам как-то на год сторговался с соседом, когда только собирался свое поле купить и хотелось побыстрей денег накопить…

Акайо слушал, внимательно следя за остальными. Большинство удивленными не выглядели — вероятно, давно догадались об особенностях эндаалорского отношения к рабству, как когда-то сам Акайо. Только Рюу под конец монолога встряхнул головой, словно пес, и Джиро сидел с каменным лицом, только глаза открывались все шире и шире. Акайо придвинулся к нему, коснулся ладони. Тот вздрогнул, покосился на него с нечитаемым выражением. Отвернулся, преувеличенно заинтересованно глядя на фермера.

Тот как раз замолчал, отхлебнул из кружки. Спросил:

— А у вас все кайны, да?

— Как видите, — пожала плечами Таари. — Вас это смущает?

— Немного, — вымученно засмеялся Риим. Объяснил, отводя взгляд: — Тут как-то привыкаешь, что кайны либо далеко, либо доставай парализатор и молись звездам. Пушек у них, конечно, нет, но мечом получить тоже очень больно. До нас, правда, армия не добирается, так, одиночки только иногда. У меня даже шрама после того раза не осталось, а все равно неуютно как-то…

— Мы можем подождать в машине, — спокойно предложил Иола.

— Нет-нет, зачем, — Риим даже руками замахал в подтверждение своих слов. — Считайте, я с вашей помощью от фобии избавляюсь. Так вы в лабораторию едете, да?

— Нет, — ответила Таари. — В Кайн.

В тишине слышно было, как бьется в стекло залетевшая в дом муха. Шумно сглотнул Риим, подавился. Таари с вежливой улыбкой ждала, пока он откашляется.

— Вы серьезно? — наконец хрипло выдавил он.

— Абсолютно.

Снова долгая пауза. Акайо поймал растерянный взгляд Тетсуи, чуть заметно улыбнулся — все в порядке. Укусил себя за внутреннюю сторону губы, повторяя — все нормально. Просто вы тут — пугало. Прямо как Эндаалор у вас. Все честно.

Опустил голову Джиро, отвернулся Юки. Только Иола спокойно допил компот, поставил на стол пустую чашку. Посмотрел в окно, спросил:


— Это к вам кар приехал?

Риим подскочил, извиняясь, заторопился к двери. Неловкость не исчезла, просто перестала сковывать движения болотной жижей, затаилась в глазах и мыслях.

“Все честно”, — отрешенно повторил про себя Акайо, через окно глядя, как фермер рассчитывается с водителем. Вздрогнул, когда в бок впился острый локоть, обернулся.

Наткнулся на злой взгляд Таари, как на стену — или на ледяной душ.

— А ну прекрати, — потребовала она. — И он дурак, и вы все тоже. Его когда-то почти убили, да. Но это сделал один конкретный человек! Если бы это был свихнувшийся эндаалорец, он что, стал бы всех соседей бояться?

— Нет, — Акайо покачал головой. — Но для эндаалорцев это было бы ненормальное поведение. А для нас…

— Для тех вас, которые живут в Кайне, мы — враги, — сердито напомнила Таари. — Большие и страшные. Это глупо, но это так. И не надо винить себя за чужие поступки, ты к ним никакого отношения не имеешь.

Он сдержанно кивнул, отводя взгляд. Ее слова были одновременно логичны и неправильны, но он не мог сформулировать, в чем. Таари раздраженно тряхнула головой, вышла, хлопнув дверью. Акайо смотрел, как она вклинивается в разговор, берет длинный, как свиток, лист бумаги, указывает на что-то в нем. Глубоко вдохнул. Вышел, чтобы помочь перенести купленную еду.

Уже таская ящики вместе с Текэрой, понял — она сказала “не надо винить”, и это было правильно, но кроме вины есть другие чувства. Сожаление. Ответственность. Желание что-то изменить.

Ему нужно было это сказать, но после покупки еды они сразу тронулись в путь. Акайо сидел в салоне с остальными, не всегда способный сконцентрироваться даже на обращенных к нему словах. В голове крутились фразы будущего разговора, липли к языку, норовили сорваться сейчас, совершенно не вовремя.

Он закрыл глаза, вслушиваясь в музыку, вплетая себя в нее. Медленно вдохнул и выдохнул, очищая голову. Не торопясь представил себе меч, как сжимаются пальцы на рукояти, как возносятся над головой руки. Широкий взмах, тканевая оплетка не позволяет ладоням скользить, тело сливается со сталью в единое целое. Стойка. Не бой с воображаемым противником, просто удобная позиция, меч параллельно земле, учитель всегда хлопал по слишком высоко поднятому острию. Взмах, он позволяет тяжести клинка увлечь руки за собой. Стойка. Еще раз. Теперь быстрее, позволяя музыке из машины просачиваться сквозь бумажные стены мысленного додзе так же, как сочится сквозь них свет. Теперь — противник. Сильный, с хорошим боевым стилем, когда риск проиграть действительно велик.

Акайо крепче сжал ладони на рукояти катаны, увидел предполагаемого соперника и распахнул глаза.

Сглотнул судорожно, как недавно фермер, решивший, что может встретиться лицом к лицу со своим страхом. Зажмурился до цветных точек перед глазами, встряхнулся, возвращаясь в реальность, жалея, что не может забыть то, что увидел. С преувеличенным энтузиазмом включился в очередную игру, которой занимали себя Юки, Кеншин и Тетсуи.

К прерванной тренировке он так и не вернулся. Впрочем, мысли о предстоящем разговоре с Таари тоже больше не беспокоили — до вечера, пока остальные не легли спать, а он сам, дождавшись остановки, не пересел вперед. Сказал:

— Винить себя не нужно. Но нужно искать способ остановить то, что считаешь злом.

— Нужно, — устало отозвалась Таари. Она ни о чем не спросила, должно быть, сама думала об их разговоре весь день. — Но мы можем не так уж много. Эндаалор должен был еще лет пятьдесят назад организовать нормальный шпионаж, постепенно склонить мнение жителей империи в свою пользу, а императора, если он правда такой старый упрямый осел, свергнуть.

— Почему не сделали? — тихо спросил Акайо. Он не мог представить себе мир, о котором говорила Таари. Каким бы было его детство? Какими были бы обе страны, если бы Эндаалор и Кайн вместо многолетней бессмысленной вражды начали сотрудничать?

— Испугались, — передернула плечами Таари. — Мы все учим историю Праземли, в ней ничего хорошего из взаимодействия с аборигенами никогда не получалось. Культура постепенно умирала, много жертв... Для нас это было неприемлемо. Человеческая жизнь слишком ценна, чтобы так рисковать.

— Но вы спасаете даже солдат, совершивших самоубийство, — растерянно посмотрел на нее Акайо. — Какой риск?

— Мы спасаем не всех. И это самое дурацкое! Не решившись однажды довести дело до конца, мы тянем и тянем эту лямку, расплачиваясь куда большим риском каждый день. Моя работа, — она запнулась, замолчала. Договорила тише, будто боясь спугнуть живущую в словах надежду: — Может быть, моя работа что-то изменит.

Акайо кивнул, коснулся ее ладони, лежащей на рычаге между ними. Почувствовал, как на миг Таари стиснула его пальцы.

Ему очень хотелось верить, что у нее получится.

***

Вскоре на горизонте замаячили огни, надвинулись, разрослись, ушли вверх и в стороны, очерчивая почему-то показавшийся знакомым контур. Таари сбросила скорость, подъезжая к огромному зданию, огляделась. Свернула к спуску, похожему на скат для бочек, съехала вниз. Здесь оказалось множество машин, стоящих плотными рядами, как прилавки на ночном рынке, такие же темные и тихие. Таари нашла место с краю, ловко пристроившись между стеной и поддерживающей свод колонной. Вышла, махнула Акайо:

— Пошли. Может быть, договоримся и поспим этой ночью в нормальных кроватях.

Он неуверенно оглянулся, увидел, как оглядывается проснувшийся Наоки. Попросил:

— Если еще кто-то проснется, скажи, что все в порядке.

Тот кивнул. Он был самым незаметным из всех, невысокий, но широкоплечий, похожий скорее на кузнеца, чем на воина. Акайо надеялся, что на него можно будет положиться.

Таари ждала в открытом лифте, нетерпеливо нажимая на кнопку с расходящимися стрелками. Кабина была совсем маленькой, намного меньше, чем та, в которую они поместились всем гаремом в НИИ. Едва Акайо шагнул внутрь, как дверь за ним закрылась, едва не прищемив рубашку. Лифт дернулся, начиная подниматься, Акайо покачнулся, уперся спиной в сомкнутые створки.

Тесно. Он хотел закрыть глаза, чтобы успокоиться, но быстро понял, что это плохая идея. В боксе на рынке было темно, не стоит увеличивать схожесть.

— Что с тобой? — Таари смотрела на него с беспокойством.

Акайо вспомнил, как называла этот липкий ужас девушка на рынке, повторил непонятное, но оставшееся в памяти слово:

— Клаустрофобия. Что это?

— Боязнь замкнутых пространств, — Таари прикусила губу, хмурясь. Не стала продолжать, да и что еще можно было сказать? Со страхом может справится только тот, кто боится.

Акайо старался глубоко и медленно дышать. Повторял себе — все в порядке. Вовсе не так страшно, как в прошлый раз. Вполне можно сдерживать панику, помнить о том, что он не один — ни в этой кабине, ни вообще.

Таари вдруг взяла его за руку, притянула к себе. Медленно провела по лбу прохладной ладонью, глядя в глаза, словно держа утопающего. Скользнула по щеке, чуть толкнула в грудь, плотнее прижимая спиной к дверям.

Акайо вдруг понял, что дрожит уже не от холодного ужаса, а от того сладкого, отдающегося тяжестью в ногах страха, который часто сопровождает ее движения. Потянулся за ладонью...

Покачнулся, потеряв опору. Таари улыбалась сочувственно и насмешливо, двери за спиной были открыты. Комната терялась в темноте, только горела лампа над одиноким белым столом.