Раскопки

– Не пойму, почему вы хотите заняться раскопками курганов именно сейчас? Вы же не только что сюда переехали…

Задав вопрос, он тут же отвел взгляд. Наверное, решил, что сказал лишнего.

– Вы правы, конечно, – сказала я. – Мы часто говорили о раскопках с моим покойным мужем. Оба хотели узнать, что там, в курганах. К сожалению, он ушел из жизни, а мы так и не занялись этим вопросом вплотную. А потом мне показалось, что без него будет как-то неправильно… Но я передумала и решила, что если не сейчас, то уже, видимо, никогда.

Мистер Браун закивал. Потихоньку стук дождя стих, и тогда он сказал:

– Может, выйдем и посмотрим, что там и как?

Воздух был теплым и влажным. Над курганами и полями уже собирался туман. Кое-где дождь примял ячмень, вверх торчали лишь отдельные стебли. На участках открытой земли виднелись коричнево-грязные лужи. Мы постарались их обойти и направились к самому большому кургану. Кролики кидались от нас врассыпную. И вот перед нами вырос курган – на целых четыре или пять футов выше, чем все остальные, грузный и тучный.

– Знаю, вам он нравится, миссис Претти.

– Да, но ведь смысла его раскапывать нет, раз вы считаете, что его уже разграбили.

– Да, но давайте поглядим на него еще разок.

Как и в день нашей первой встречи, мистер Браун взбежал наверх. Ноги его проскальзывали по мокрой траве. Добравшись до верхушки, он встал, уперев руки в бока, и поглядел вниз. А затем, как и тогда, исчез из вида. Только я начала переживать, куда же он подевался, как его фигура снова появилась в поле моего зрения.

– Нет, его точно разграбили. Причем залезли даже глубже, чем в другие курганы. Наверное, выкопали весьма большое отверстие.

Мистер Браун начал спускаться, но, сделав всего пару шагов, остановился. Я решила, что, наверное, он случайно угодил в кроличью нору. Но тут он развернулся и пошел обратно наверх. И там он начал осторожно ходить по кругу.

Когда он все-таки двинулся обратно ко мне, то бежал он так быстро, что часть пути просто проскользил. Он начал ходить вокруг подножия кургана, туда-сюда. Он зашел на второй круг, и я увидела, что лицо его так же вытянулось и заострилось, как когда он нашел тот поднос для мяса. И еще мне стало слышно, как он начал цокать языком.

– Что такое, мистер Браун? – спросила я.

Он не ответил и вместо этого снова взбежал наверх, постоял там пару минут, почесывая подбородок. Дальше он спустился – на этот раз не так быстро – и начал набивать трубку табаком.

– Вы же объясните мне, в чем дело? – спросила я.

– Может, и ничего такого, миссис Претти. Но я обратил внимание, что этот курган несимметричный. Это особенно заметно сверху. Я думал, этот курган такой же, как и другие, более круглый. Но нет, он, скорее, овальный. Как спинка свиньи.

– Это что-то меняет?

– Все курганы ровные. А этот нет. Почему так?

– Возможно, ошиблись, когда насыпали?

– Не похоже на то. Он же самый большой. Только его с реки и видно. Даже в такой пасмурный день, как сегодня, его все равно можно легко разглядеть. Так что ошибки быть не могло, они должны были как следует над ним потрудиться.

– По-вашему, это хорошее объяснение?

– Не объяснение, миссис Претти. Только лишь теория. Может, курган изначально был симметричным. Потом землю, наверное, вспахали. Тут же всю землю вспахивали. А вот та канава, – он ткнул пальцем, – мне кажется, это средневековая граница поля. Такая же идет и по краю леса. Что если когда землю вспахивали, то часть с кургана как бы сковырнули. Никто бы и не заметил. А потом пришли грабители и полезли, как им казалось, в середину кургана. Но на самом деле никакая это была не середина.

– Что-то я не совсем понимаю, мистер Браун. Вы говорите, что курган разграбили, ну или пытались разграбить, но расхитители искали не в том месте?

– Вкратце – да. Но, возможно, я ошибаюсь.

– Но, возможно, вы и правы.

– Возможно.

– Ясно… Но мистеру Риду-Моиру я сказала, что вы поедете в Стэнтон в конце недели.

– К субботе, думаю, мы сможем все разузнать, – ответил Браун. – Так или иначе.

– Так что, мистер Браун, вы займетесь этим курганом?

Он поднес спичку к трубке. Табак загорелся с легким шипением, и мистер Браун выпустил целый клубок дыма.

– Попытка не пытка, так ведь?



Тем вечером я съела все, что у меня было на тарелке, а еще закусила кусочком чеддера. Грейтли собирал посуду, и я попросила его поблагодарить миссис Лайонс, а потом добавила:

– Я заметила, что кто-то из прислуги пользуется одной из спален наверху.

Грейтли тут же переспросил:

– Кто-то из прислуги, мэм?


– Да, два человека.

– Два человека?

– Грейтли, не надо повторять все, что я говорю. Я не знаю, кто это, и не собираюсь выяснять. Но мне бы не хотелось, чтобы это повторилось. Ты передашь мое пожелание?

– Безусловно, мэм.

Держа мою тарелку в руках, он двинулся к буфету, но не успел до него добраться, как я спросила:

– Кстати, Грейтли, давненько я не спрашивала, как там твой радикулит?

Он остановился на полпути.

– Радикулит? Гораздо лучше, спасибо, мэм.

– Прекрасно, рада слышать. И передавай от меня привет миссис Грейтли, – добавила я.

Тут самообладание его несколько подвело:

– Я… я передам, конечно, мэм, – ответил он.

Не то чтобы особенно торопливо, но как-то напряженно Грейтли собрал со стола блюда. Наконец, он скрылся за дверью, слегка подволакивая за собой одну ногу.



Все мои усилия найти для Роберта новую гувернантку оказались тщетны. Несколько претенденток, чьи объявления я увидела в газете, даже не ответили на мои письма. А те, которые ответили, нам явно не подходили. Вообще, объявлений о поиске работы у кого-то в доме стало заметно меньше – видимо, в такое время люди и думать не хотят о новой должности.

Мистер Браун так ничего и не обнаружил. Ничего, кроме мелких осколков голубого стекла и костей. Находки запаковали и отправили на экспертизу в Ипсвичский музей. Работы оказалось больше, чем мы думали. Отчасти это из-за размеров кургана. Мистер Браун говорит, что он как будто бы пытается раскопать гору.

К концу третьего дня стало очевидно, что все трое не просто устали, но еще и крайне разочарованы. Я заметила, что во время работы друг с другом они почти не переговаривались. Во время перерывов сидели задумчивые и мрачные. Мистер Браун, конечно, принимает все очень близко к сердцу. Думает, что раз они ничего пока не нашли – это потому, что он ненастоящий археолог. А Джейкобс и Спунер, уверена, ждут не дождутся субботы, когда раскопки завершатся.

Да еще дождь все шел и шел – слабая, мелкая, непрекращающаяся морось. И вместо того чтобы принести свежесть, воздух становился только более плотным. Пальцы у меня отекли, особенно суставы. Думаю, если бы я сняла свои кольца, то обратно уже бы точно их не натянула. Роберт тоже мучился как из-за погоды, так и из-за общего напряженного настроения. Он ходил вялый и невеселый. За завтраком сегодня не проронил ни слова, и аппетита у него не было так же, как и у меня.

Он сказал, что пойдет проведает мистера Брауна и остальных. Но по его тону казалось, будто этот поход, как и все остальное, для него в тягость.

Вечером я пошла в кабинет Фрэнка и села за его стол. Наверное, это моя любимая комната в доме (и дело даже не в том, что она напоминает мне о покойном муже). Здесь, казалось, дольше задерживается солнечный свет. Мне хотелось поразбирать его бумаги – осталось еще несколько стопок, которые надо разложить. Но, добравшись до кабинета, я поняла, что ни желания, ни сил этим заниматься у меня сейчас не было.

Серые облака над устьем реки нависали так низко, что невозможно было сказать, где кончается вода и начинается небо. Граница проходила тонкой карандашной линией.

На полке над столом Фрэнка стояла фотография в кожаной рамке: мы оба верхом на лошадях. На нас полная экипировка, и мы спокойно смотрим в камеру.

Я взяла фотографию в руки. Двенадцать лет назад на отдыхе в Исландии. Мы прошли по плоскогорью, которое в нашем бедекере называлось «Необитаемое нагорье». Оно славится лишайником, который, как считается, светится в темноте. И Фрэнк, и я относились к этим рассказам довольно скептически. Наш исландский гид, однако, настаивал, что на лишайник стоит посмотреть, а это значило, что ночевать нам предстоит под брезентом.

Отправившись в путь рано утром, мы втроем поехали через плато – наш гид шел первым, за ним Фрэнк. Будучи более опытной наездницей, я шла последней. Плато – неприступное место, окаймленное с обеих сторон черными базальтовыми скалами. Вершины этих скал стояли засыпанные снегом. Солнце село, но мы продолжили путь. Из вулканических бассейнов пахло серой. Запах этот беспокоил пони; они начали сильно волноваться, и их пришлось направлять против ветра.

Вскоре Фрэнка и гида стало почти не видно. Но мы продолжали идти вперед. По обе стороны от меня я слышала, как грязь плещется в вулканических лужах, звук одновременно торжественный и нелепый. Внезапно мой пони остановился. Наверное, сама того не осознавая, я слишком сильно натянула вожжи. И вдруг я начала сомневаться в том, что я увидела. Медленно всматриваясь, я поверила своим глазам.

По земле будто расстелили огромное светящееся покрывало бледно-зеленого цвета. Оно простиралось до самых дальних краев плато, расходясь невероятными светящимися волнами. Никогда еще я не испытывала такого удивления и трепета. И все же вместе с ним пришло странное чувство, как будто мир перевернулся с ног на голову и мы едем на наших пони по дну моря. Я попыталась удержать воспоминания, надеясь, что то ощущение чуда, которое я тогда испытала, поможет развеять это грызущее, разъедающее чувство пустоты.

Дверь с грохотом распахнулась. Вбежал Роберт. Рубашка не заправлена, воротник не вывернут.

– Вот ты где, мама! – воскликнул он.

– Надо стучаться, прежде чем заходить, Роберт! – сказала я. – Сколько раз я тебе говорила? И зачем мне тебя чему-то учить, если ты не обращаешь ни малейшего внимания на мои слова?

Роберт немедленно замер.

Он смотрел на меня так, будто я внезапно дала ему пощечину. Пару секунд он молчал. Грудь его вздымалась – он тяжело дышал.

В голове у меня все еще звенел мой собственный голос – недовольный, гневный. И я все еще слышала его, когда сказала:

– Робби, ты хотел мне что-то рассказать?

– Да… Да, хотел, – ответил он.

Он замолчал, видимо, не понимая, можно ему продолжить или нет.

– Что же?

– Про мистера Брауна, мама.

– А что мистер Браун?

– Он говорит, что что-то нашел.