Расцвет и падение. Краткая история 10 великих империй
Часть 6 из 15 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Хубилай-хан внес великий вклад в возрождение китайской экономики, углубив и вновь открыв для сообщения древний Великий канал. Первые участки появились примерно в 500 г. до н. э., но соединились в канал 1600 км длиной лишь тысячелетие спустя, прежде чем придти в негодность в следующие столетия. Это чудо инженерии по сей день остается самым древним и самым длинным искусственным водным путем в мире. После восстановления ханом канал соединил Ханбалык и глубинки Китая на Востоке, дойдя до города Ханчжоу, который за 300 лет до того был столицей.
Добравшись до Ханчжоу, Марко Поло не мог поверить своим глазам и назвал его «небесным городом»:
«Поговорить о нем следует, без спору то самый лучший, самый величавый город в свете. К югу есть озеро, добрых тридцать миль в округе; по берегам много прекрасных дворцов и красивых домов; выстроены они на славу; богаче и лучше их и придумать нельзя, и то дома знатных и именитых людей. Много тут еще аббатств и языческих монастырей; идолов там многое множество».
В Европе и во всем мире не существовало такого города. Даже Венеция казалась блеклой имитацией в миниатюре. И снова мы должны затронуть историю двух миров, развивавшихся в одно и то же время, но находившихся на разных стадиях цивилизации. На осколках халифатов, в Аль-Андалусе взаимодействие религии с образованием способствовало брожению умов и созданию бесподобных архитектурных ансамблей – Большой мечети в Кордове, садов Альгамбры в Гранаде; но все оказалось под угрозой из-за продвижения на юг Пиренейского полуострова христианский войск.
Между тем, в самом сердце Европе Темные века подошли к концу, уступив место возрождению образования и развитию больших центров обучения – Сорбонны в Париже, привлекавшей студентов отовсюду, а также возрождению архитектуры с умелыми ремесленниками и каменщиками, возводившими готические соборы в центрах городов на всем континенте. Тем не менее, ничто не могло сравниться с Ханчжоу[29].
Во времена Рима Европа возглавляла мир, во времена халифатов самой развитой цивилизацией стал Ближний Восток. Эстафету принял и Китай. Но здесь творилось что-то совершенно новое. Европа и Ближний Восток обогащали друг друга идеями и технологиями во время торговли на Средиземноморье. Напротив, Китай оставался sui generis, развивая свои собственные идеи в изоляции и храня их в секрете. Шелковый путь послужит хорошим примером этого: он уже хорошо функционировал к моменту его описания Геродотом в V в. до н. э. Смысл существования сети взаимосвязанных торговых путей заключается в его названии. Китай научился производить шелк, ставший ценной роскошью на Западе. Изготовление шелка, скрученного шелкопрядом в куколке, хранилось в строжайшем секрете. Только в X в. двум несторианским монахам удалось спрятать яйца шелкопряда в выдолбленные верхушки тростей и провезти их в Европу – так Запад постиг тайну производства шелка.
Китай совершил несколько фундаментальных открытий, которые оставались в тайне, пока сведения не просачивались на Запад. Во многих, хотя и не во всех случаях, они продолжали развиваться и зачастую меняли лицо истории. Китай открыл бумагу и развил ее производство в I–II вв. н. э. Только тысячелетие спустя техника изготовления бумаги достигла Европы. В первом тысячелетии китайцы обнаружили порох. Его стали применять в военных действиях и оружии – «огненных стрелах», «огнедышащих драконах», «громовых бомбах», каменных гранатах, осколки которых могли нанести смертельные раны на большом расстоянии.
По иронии судьбы, порох обнаружили китайские алхимики, разыскивавшие эликсир жизни – легендарное вещество, сохранявшее жизнь и молодость тому, кто его выпивал. Китайские императоры обожали это. Говорят, Цинь-Шихуанди в 210 г. до н. э. умер от отравления таким эликсиром. Позднее имперские алхимики начали включать толченый жемчуг, сусальное золото и другие ценности, известные неподверженностью порче. Более амбициозные алхимики добавляли ртуть и мышьяк, что приводило к нежелательному эффекту. Поиски эликсира жизни продолжались вплоть до периода династии Цин XVIII в.
Идея эликсира настигнет и Европу, приобретя доверие опытных и восприимчивых докторов. Флорентийскому государственному деятелю XV в. Лоренцо Великолепному, на смертном одре прописали эликсир с толченым жемчугом, ставший фаворитом английский врачей Викторианской эпохи, заботившихся о богатых пациентах. В каждой великой империи на протяжении всей истории человечества мечтали о вечной жизни. И сегодня мечта воплощена в форме криогеники: доверчивые плутократы платят за то, чтобы их труп заморозили до температуры ниже -130 °C, чтобы однажды они смогли вернуться и удивить потомков.
Однако вернемся к более тривиальной – к сожалению – форме предания смерти. Спустя столетие после открытия порох достиг Европы, где его потенциал не оценили и использовали в основном для эффектных фейерверков. Вторжение монголов на Ближний Восток и в Восточную Европу, применение их всадниками огненных стрел изменили восприятие пороха. Увидев своими глазами это оружие, неизвестный изобретатель с помощью гениальной и простой догадки создал пушку.
Согласно арабскому историку XX в. Ахмаду аль-Хасану, мамлюки использовали «первую пушку в истории» в важной битве при Айн-Джалуте, которая остановила монголов в 1260 г. Это утверждение остается спорным, но нельзя оспаривать тот факт, что пушка стала поворотным пунктом в истории военного дела. С того времени замки, стрелы, доспехи, конницы и прочая военная техника фактически ушли в прошлое. С появлением артиллерии война приняла новый облик[30].
Неудивительно, что китайцы тоже придумали пушку для себя. В 1341 г. историк Сиань Чжан записал, что пушечное ядро выстрелило из «изверга, способного проделать дыру в сердце или животе человека или лошади или поражать сразу несколько человек». Список первооткрытий, совершенных и полностью разработанных в период династии Юань, продолжает поражать. Большинство из них достигали Европу по Шелковому пути, но очень медленно. Но остались и те, о которых знают только китайцы.
Выйдя «наружу», самые влиятельные открытия периода Юань преобразили западную цивилизацию. Мы уже сказали о том, что бумагу китайцы открыли давно, и династия Сун даже экспериментировала с бумажными деньгами. Однако именно квалифицированные судебные администраторы в период Юань восприняли эту идею со всей серьёзностью и ввели централизованную систему бумажной валюты. Они печатались деревянными блоками в Имперском монетном дворе и использовались для контроля экономики. Никогда прежде бумага не использовалась в качестве преобладающей формы валюты на всей территории страны.
Первые китайские финансисты не только изобрели бумажные банкноты, но и знали, как их использовать. Мы знаем, что многие предыдущие правящие династии предпринимали попытки создания бумажных денег, подкрепленных серебром. Юаньскую бумажную валюту «чау», скорее всего, можно было назвать условной. Она ничем не подкреплялась, государство регулировало стоимость. Эти деньги можно охарактеризовать как фидуциарные: они полагались на доверие исключительно тех, кто их использовал[31]. Не такое уж и большое дело. В Европе только пятьсот лет спустя предприняли первую попытку ввести подобные банкноты. В 1720 г. шотландский финансист Джон Лоу возглавил французское казначейство и начал выпуск бумажных денег – этот эксперимент закончился катастрофой. (Франция не принимала бумажную валюту еще почти столетие).
Современный печатный станок – тоже одно из достижений Юаня. Уже несколько столетий назад Китай знал различные способы печати, но именно государственный служащий по имени Ван Чжэнь окончательно переосмыслил типографию в 1298 г. и изобрел наборную печать на литерах, содержащих символы китайского алфавита. Это позволило создать печатные станки, которые могли массово выпускать целые книги. Метод печати стал использоваться в Европе благодаря Иоанну Гуттенбергу столетие спустя. Не совсем понятно, что конкретно он знал о китайских методах, которые пришли на Ближний Восток.
Так или иначе, изобретение произвело фурор в Китае, в Европе, став катализатором Возрождения, распространяя образы, знания и новые идеи. В Юаньском государстве книгопечатание привнесло изменения в культуру и искусство, которые отличались своей восточной исключительностью. В первую очередь, книгопечатание способствовало развитию особой китайской формы драмы, изобретению романа как литературного жанра и эволюции пейзажной живописи в качестве поэтической формы выражения мысли. Характерное для китайских форм искусства триединство «трех совершенств» – каллиграфии, живописи и поэзии в одном произведении, стало кульминацией. Но ничто не сможет сравниться с изысканностью бело-голубого фарфора – лучшего творения в период династии Юань.
Юаньское государство преуспело и в науке. Прошло три столетия, прежде чем Галилей кристально четко выразил научную революцию в Европе, осознав, что «вселенная написана на языке математики». К тому моменту китайские ученые и математики уже совершили открытия, которые поразили бы европейских современников так же, как богато украшенные часы Харуна ар-Рашида поразили двор Карла Великого. К 1290 г. юаньский астроном Го Шоуцзин завершил разработку календаря, в котором продолжительность года составляла 365,2425 дня, то есть всего на 26 секунд меньше, чем считается сейчас. Он также решил главную гидрологическую проблему, связанную с завершением строительства Большого канала, и изобрел множество астрономических измерительных приборов, которые оставались незаменимыми вплоть до изобретения телескопа.
В свете таких достижений неудивительно, что юаньский математик XIII в. Чжу Шицзе «поднял китайскую алгебру на самый высокий уровень». В частности, он разработал метод решения одновременных уравнений с четырьмя неизвестными, ввел матричные методы, а также то, что мы называем треугольниками Паскаля. Снова пример разного уровня развития существующих одновременно цивилизаций. Эти алгебраические понятия оставались неизвестными в Европе до тех пор, пока европейцы не открыли их самостоятельно три века спустя. Китайская и европейская математики продолжат развиваться параллельно, но неравномерно и не соприкасаясь друг с другом в течение многих последующих лет.
Подобный параллелизм, более синхронный, можно наблюдать и в развитии магнитного компаса. О компасе знали в Китае еще со времен династии Цинь: его использовали в оккультных гаданиях. Научное мировоззрение эпохи Юань превратило компас из атрибута гадания в инструмент морской навигации. Между тем в Европе совершенно независимо происходили похожие события, позволившие средневековым морякам рискнуть и переплыть Бискайский залив, а не прижиматься к берегу – самая малость в сравнении с поразительными путешествиями Чжэн Хэ во время династии Мин.
К XIV в. эпоха династии Юань пришла в упадок. В конце концов, успехи во многих областях оказались несовместимыми друг с другом. Вспомните описание Марко Поло берега озера, окруженного не менее чем тридцатью милями величественных дворцов и особняков в Ханчжоу. Быстрый экономический прогресс, как всегда, приводил к чрезмерным выгодам для высших слоев общества, а народ страдал от налогов. Назрел классовый конфликт. Такие неприятности усугублялись целым рядом стихийных бедствий. Разлив Желтой реки трижды привел к катастрофическим наводнениям, голоду и гибели людей.
Конец Юаньскому государству пришел с крестьянским восстанием, охватившим провинции Китая. Военные тоже взбунтовались, и в 1368 г. пала столица, место прежнего монгольского правителя занял новый – Хань. Началась династия Мин.
Династия Мин тоже достигла величия, хотя не так уж много созидала, как династия Юань. Мин также закладывали основы для будущего саморазрушения, которое изменило Китай на века вперед. Конфуцианские ученые-чиновники, сыгравшие столь важную роль в создании эффективного и четкого имперского управления, теперь оказались в лапах жестких традиций и коррупции. Такая администрация нелегко воспринимала новые вызовы, связанные с научными изобретениями и новаторскими исследованиями таких людей, как адмирал Чжэн Хэ. К сожалению, все это нарушило гармонию между государством и гражданами, требуемую учением Конфуция.
В первые десятилетия XV в. администрация начала оказывать влияние на императора. Китай изолировал себя от внешнего мира, а научная революция остановилась. Прогрессивное общество, руководившее миром, начало костенеть. Вазы эпохи Мин, изысканная поэзия, искусство и опера достигли совершенства. Гармония стала абсолютной. И неподвижной.
Постскриптум
К этому времени отдельные цивилизации начали развиваться в нескольких новых местах по всему земному шару: империя Сонгай в Западной Африке, империя Моголов в Индии, Русь Ивана Грозного, возникшая на месте Московского княжества после освобождения от Золотой Орды. Такие империи развивали собственные особенности, на которые могли оказать влияние извне – завоеватели или торговцы, «транссахарские» караванщики или персидские моряки, плававшие по южным морским путям Шелкового пути. Другие цивилизации продолжали существовать разрозненно и в изоляции, например, аборигены Австралии и коренные племена Северной Америки.
Как и в Сан-Франциско экономиста Фридмана, все стадии человеческого развития существовали на одной и той же горизонтальной временной шкале. Каждый из них обладал ядром уникальности, но не более, чем следующая империя, которую мы рассмотрим. Она развивалась изощренно и осталась незатронутой событиями, происходившими в других местах. В самом деле, само существование этой империи заставляет нас усомниться в неизбежности человеческой эволюции.
Неужели мы должны были стать такими, какие мы есть? Может быть, есть что-то, что заложено в наших генах, в социальном взаимодействии; что-то присущее самой природе общества? Есть ли у нас что-то общее с нашими предками? Такие вопросы неизбежно возникают в связи с самим существованием империи ацтеков. Культура, нравы и вся социальная структура этой империи, которая развивалась в изоляции в Мезоамерике, пробуждают научное любопытство.
Глава 6
Ацтекская империя
Империя ацтеков, как, впрочем, и монголов, жила недолго, но кровожадно, после чего все ее влияния исчезли со страниц истории. Хотя более глубокие культурные отголоски ацтеков остались неизведанными. Самым ярким примером может послужить родственная ацтекам цивилизация инков, которая развивалась независимо на западном побережье Южной Америки.
Через несколько лет после испанского завоевания инков молодой католический священник, недавно прибывший из родной страны, проводил службу в местном соборе. Глядя вниз на тускло освещенные лица инков из его якобы обращенной паствы, он понял, что, несмотря на казавшееся послушание, они все еще исповедовали свою древнюю религию. Более того, они даже украсили собор таким образом, что Христос, Дева Мария и статуи святых приняли облик местных божеств. Настигшее священника внезапное осознание того, что он невольно совершал обряды темного божества, не знавши ничего о языческих тайнах, оказало на него такое травмирующее воздействие, что он пережил душевный срыв.
Противоречия, своими ужасами подобные монгольским, раздирали империю ацтеков так же, как и их современников – недолговечную империю монголов на другом конце света. Воплощение ацтекского искусства можно увидеть в до жути красивых, но пугающих черепах, которые были вырезаны из отдельных кусочков прозрачного кварца в натуральную величину. Считалось, что прозрачные метки внутри черепов содержат тайны прошлого и конца человечества. Некоторые черепа, входящие в престижные коллекции, включая великолепный череп в Британском музее, оказались искусной подделкой, выполненной много веков назад. Но их исключительность, тонкость в подражании оригиналу, заставили власти выставить их на всеобщее обозрение.
К менее пугающим, но столь же искусным и оригинальным, можно отнести рисунки на натянутой оленьей коже или высушенных листьях сизаля – волокне агавы. Зафиксированные сценки быта ацтеков, хоть и выполнены в совершенно другом стиле, но так же убедительно достоверны, как и «Гобелен из Байе», на котором запечатлено норманнское вторжение в Англию в 1066 г. В отличие от него, рисунки ацтеков входят в кодексы, например, в «Кодекс Мендосы». Название говорит само за себя: подлинные ацтекские рукописные кодексы появились после испанского завоевания. Изначально рисунки, рассказывавшие истории, изображались на длинных, тщательно сложенных листах, в той же манере, что и куски ткани в «Гобелене из Байе». В ацтекских кодексах встречаются различные чудеса: человек, наблюдающий за проносящейся по небу кометой, множество экзотических костюмов и головных уборов, надеваемых в торжественных случаях, часто украшенных яркими перьями местных попугаев ара и райских птиц.
С другой стороны, можно повстречать рисунки с невыразимо ужасными, по крайней мере для западных глаз, сценами. На них изображены люди, собравшиеся вместе на вечеринке ритуального каннибализма; все еще живой человек, глаза которого устремлены вверх и смотрят на его только что вырезанное и истекающее кровью сердце; самопожертвование, «синхронное кровопускание» с участниками, пронзающими свои тела шипами кактуса. В повседневной жизни красота часто сосуществовала с сущим варварством. Общество ацтеков принимало шоколад за валюту, но, чтобы расплатиться за свою жизнь перед богами, они практиковали ритуалы, включавшие массовые убийства, при которых человеческая кровь стекала вниз по ступеням высоких пирамид.
В чем же смысл этих похожих на пирамиды строений и их повсеместное распространение в ранних цивилизациях? Пирамиды ацтеков не слишком похожи на классические египетские пирамиды, но имеют поразительное сходство с вавилонскими зиккуратами. Китайцы также построили пирамидальные сооружения: к ним относится курган, в котором размещалась терракотовая армия императора Циня. Он обладает определенным сходством с тем, что вызвало больший восторг, ведь возникло раньше. Мы имеем в виду древние буддийские ступы в Индии, самые ранние из них датируются IV в. до н. э. А всего несколько десятилетий назад китайские археологи наткнулись на пятитысячелетнюю ступенчатую пирамиду высоко и далеко в горах Монголии.
Вавилон, Египет, Мексика, Китай, Индия, Монголия – и, возможно, еще больше примеров, ожидающих своего открытия в других отдаленных частях земного шара… Является ли строительство пирамид каким-то универсальным этапом развития человечества? Во многих случаях, которые мы затронули ранее, невозможно представить контакт между людьми, которые строили эти пирамиды. Значит ли это, что в нашей общей истории есть нечто такое, что побуждает цивилизации на определенном этапе своего развития тратить огромные усилия на возведение столь массивных объектов? Является ли эта форма неким архетипом, притаившемся на подсознательном уровне человеческого разума?
Карл Юнг, швейцарский психолог XX в., несомненно, хотел, чтобы мы верили в это, ведь он основывал свое понимание человеческого разума на существовании коллективного бессознательного, содержащего такие архетипы. Однако строгого научного метода для проверки такой теории не существует. Итак, каково же значение формы, внешний вид которой часто разделяют тысячи миль и тысячи лет, для истории человечества?
Самые ранние ступенчатые зиккураты Месопотамии датируются примерно 3000 г. до н. э. Самые ранние египетские пирамиды, также ступенчатые, датируются примерно 2750 г. до н. э. и вполне могли быть копиями месопотамских. Недавно обнаруженная в Монголии точно такая же ступенчатая пирамида, по-видимому, современник этих далеких артефактов. И все же, несмотря на определенное сходство, вряд ли монгольская пирамида могла быть копией тех, что построили на территориях Плодородного полумесяца. Считается, что самые ранние мезоамериканские пирамиды датируются примерно 1000 г. до н. э. Но и здесь не могло быть никакого внешнего влияния. Что же это? Нечто общечеловеческое или простое совпадение?
Попробуйте взглянуть на этот вопрос с другой точки зрения. Каковы формы других значительных и изолированных древних или доисторических сооружений? Имеют ли они какое-либо сходство с пирамидами или даже друг с другом? Чтобы развеять подобные психологические домыслы, приведем несколько примеров: каменные монолитные статуи Моаи на острове Пасхи, стены древнего Зимбабве, Стоунхендж, Ангкор-Ват, Тимбукту – каждый из этих изолированных памятников уникален по конструкции и форме, а также по назначению. Пирамида, по-видимому, не является архетипом, скорее частью первобытной склонности, всего лишь одним из многих инстинктов, которые побудили древнего человека возводить монументы, его превосходящие.
Даже если мы не всегда уверены в точной функции этих построек, можно предположить, что они каким-то образом могли олицетворять общество или его лидера, могли выполнять священную функцию для людей, которые их воздвигли; возможно эти постройки напоминали обществу о почти забытом мифическом прошлом или горном ландшафте родины.
Мы постепенно пришли к вопросам, кем были ацтеки и откуда они пришли. Ацтеки говорили на группе близкородственных языков – науатль. В период империи ацтеки только говорили на этом языке. Постоянные записи воплощались в рисунках, которые дошли до нас в кодексах. И все же существуют свидетельства, что эти кодексы также содержали письменность в виде пиктограмм и идеограмм и удивительно сложную систему счисления. К сожалению, большинство дошедших до нас кодексов – искаженные европейские версии с различными комментариями. По-видимому, подлинники могли быть полностью уничтожены христианами, которые считали их не более чем языческими текстами. Оставшиеся кодексы содержат сцены с гаданием, ацтекскими церемониями, включают ритуальные календари и изображения богов. Самая что ни на есть достоверная и неискаженная версия мифа о происхождении ацтеков существовала только на вербальном уровне, на языке науатль.
Согласно мифу, бог Ометекухтли, в переводе значит «дважды божество», здравствовал в дни сотворения мира. Мужское и женское начала в боге позволили ему произвести на свет четырех сыновей. Двум из них – Кецалькоатлю и Уицилопочтли – он поручил создать малых божеств с особыми обязанностями, а также сотворить землю и людей. С рождением этих первых четырех богов началась серия исторических циклов созидания и разрушения, связанных с солнцем. Четыре солнца существовали до и во время ацтеков, и каждое из них погибло из-за катастрофы. Миф на науатль гласит, что теперь «мы живем в эпоху Пятого солнца».
Ацтеки этой эпохи поклонялись богу света и воздуха Кецалькоатлю, который спас человечество после уничтожения четвертого солнца богом суда, тьмы и колдовства Тескатлипокой. Чтобы предотвратить еще одну катастрофу, нужно было умилостивить Тескатлипоку откупом – кровью человеческих жертвоприношений. При несоблюдении условий, бог мог очернить солнце, разорвать мир на части сильным землетрясением, а затем богиня звезд Цицимитль убила бы все живое.
Фактическое происхождение народа ацтеков не менее интригующее. Вернемся к первому виду человека, его первоначальной миграции из Африки, повествованию, которое раскрывает некоторые удивительные факты, а также ряд нерешенных вопросов об этом периоде человеческой предыстории. Известно, что около двух миллионов лет назад из Африки начали эмигрировать первые гоминиды. За самым ранним них – Homo erectus на протяжении тысячелетий развивались и другие гоминиды, например, подвиды Homo – денисовцы и неандертальцы. Все эти виды теперь вымерли; хотя, как мы можем видеть, совершенно неожиданным образом их элементы продолжают жить.
Homo sapiens, вид современного человека, эволюционировал в Восточной Африке более 200 000 лет назад как отдельный член семейства гоминидов?. Размер черепной коробки этого вида стал единственным очевидным преимуществом. В то время как у неандертальцев и других существ объем черепной коробки составлял чуть меньше кубического дециметра, у Homo sapiens изначально –1300 кубических сантиметров, хотя большая часть этого объема не использовалась. Почти наверняка из-за неурожаев (изменения климата) и последующей территориальной конкуренции группы Homo sapiens покинули свою родную Восточную Африку около 75 000 лет назад, следуя по стопам своих гоминидов-предшественников.
Homo sapiens, по-видимому, состоявшие всего из 1000 особей, как известно, покинули Африку двумя путями – через Синайский полуостров, а также через Южный пролив Красного моря в Йемен. По мере того как они начали распространяться в Азии, а затем и в Европе, они, как известно, скрещивались с предшествовавшими им подвидами гоминид. Следовательно, современные люди, населяющие Азию и Европу, все еще содержат от 1 до 2 процентов ДНК неандертальцев.
По-видимому, в самой Африке скрещиваний не было, поскольку современные африканские популяции, которые не мигрировали, практически не содержат ДНК неандертальцев. Именно поэтому они гораздо более «чистые» представители Homo sapiens, и этот факт опровергает многие расовые теории. Скрещивание Homo sapiens со своими двоюродными братьями-гоминидами, жившими до него в более северных широтах и подвергавшиеся регулярному холоду, позволило ему приспособиться к неурожайным периодам года.
Около 20000 лет потребовалось Homo sapiens на распространение на восток до Китая и Сибири. С того момента картина становится размытой. В XX в. Китае были обнаружены свидетельства существования прямоходящего человека – синантропа, возрастом 750 000 лет. Немецкий антрополог XX в. Франц Вайденрайх утверждал, что «синантропа можно рассматривать в качестве предка человека, особенно китайского народа». По сей день в школьных учебниках китайцев учат, что они произошли непосредственно от синантропа, а не от группы Homo sapiens, которые эволюционировали в Восточной Африке.
Тем временем, некитайские антропологи все же считают их утверждения спорными. Насколько эти утверждения достовернее того, что китайцы открыли Австралию, не относится к делу. Здесь мы снова сталкиваемся с входящим в историю понятием «этос». Схожие с теорией синантропа концепции уходят корнями в мировую историю. Многие из них похожи на классические претензии на расовое «различие», которое часто подразумевало превосходство, и неоднократно предшествовало зарождению империи. Хотя мы знаем, что это применимо, как и в т. н. «постимперский период», так и в предшествующую ему долгую эпоху империй.
К ней мы и возвращаемся. Мы уже видели, что правители империй считали себя не только победителями, но и превосходными либо в расовом, либо в культурном отношении. Это хорошо видно в попытке завоевания мира, предпринятой Александром Македонским. Навязывание завоеванным землям развитой культуры Древней Греции входило в декларируемые цели Александра, хотя он сам имел лишь приблизительное представление об этой культуре, уделяя мало внимания в юности урокам его личного учителя Аристотеля.
Аналогичное убеждение вдохновило Советский Союз попытаться навязать коммунизм народам Восточной Европы: капитализм исчерпал себя, будущее за марксизмом-ленинизмом. Безусловно, всем понятно, что стремление Гитлера навязать миру «тысячелетний Рейх» подпадает под обе категории предполагаемого превосходства – и расового, и культурного.
Примерно 25 000 лет назад первые отряды палеолитических охотников-собирателей достигли далекого северо-восточного края Сибири, не имея никаких представлений об империях. Они ставили перед собой единственную цель – выжить. К этому времени земля была зажата в тисках последнего ледникового периода. С таким большим количеством заледеневшей воды уровень моря был примерно на 120 метров ниже, чем в наши дни, сохраняя Берингию, соединяющую северо-восточную Сибирь с северо-западной Аляской, над уровнем моря[32].
Считается, что по меньшей мере три отдельные группы охотников-собирателей пересекли берингийский перешеек, в результате чего эти первые обитатели Америки продвинулись с удивительной быстротой сначала на север, а затем и на юг американского континента. Полагают, что первые т. н. лагерные костры, возрастом в 21 000 лет, были обнаружены в Мексике. Примерно к 8000 г. до н. э. коренные жители Мексики начали выращивать кукурузу, обильные посевы которой и простота хранения сыграли важную роль в развитии Мезоамерики, как в культурном, так и в сельскохозяйственном отношении.
Это питательное и легко культивируемое зерно способствовало росту ряда цивилизаций, которые появлялись в Мезоамерике примерно с 2600 г. до н. э. Среди наиболее важных из них – Ольмеки (около 1400-400 гг. до н. э.). Они населяли тропики внутренние районы Южной Мексики, граничащей с Карибским морем. Чаще всего этих поселенцев вспоминают по огромным, довольно реалистичным изображениям людей, вырезанными в камне. Чаще всего, они выполнены с квадратными головами, широкими носами и широкими губами, в целом, с мясистыми и пугающими чертами лица. Близкое сходство с африканцами привело некоторых ранних историков к домыслам, что ольмеки прибыли из Африки, пересекши Атлантику, но анализ ДНК опроверг эту теорию. Ольмеки изобрели самое ранее мезоамериканское иероглифическое письмо, а также математику, используемую в вычислениях календаря и движения звезд. К тому же, они ввели ритуальную практику кровопускания, о которой мы говорили ранее: ольмеки наносили себе раны, дабы умилостивить богов.
Примерно за полвека до 350 г. до н. э. цивилизация ольмеков внезапно пришла в упадок. Население стремительно уменьшалось, люди начали бросать целые поселения. Историки склонны винить в этом серию неистовых извержений вулканов, произошедших в регионе примерно в то же время, но многие аспекты цивилизации ольмеков перешли к потомкам, и сегодня, оглядываясь в прошлое, мы пониманием, что ольмеки сыграли важную роль в эволюции ацтеков.
Параллельно с ольмеками развивалась и другая доминирующая цивилизация, расцвет которой пришелся на период между 1800 г. до н. э. и 250 г. н. э., – цивилизация Майя. Территория Майя располагалась к юго-востоку от ольмеков и охватывала широкую полосу Мезоамериканского полуострова от Юкатана на севере и Тихого океана на юге. Конфликт между двумя цивилизациями не мог не произойти. Обычные бойцы, экзотические одежды которых украшались перьями, сражались в стиле «каменного века» с копьями, каменными топорами, бросались камнями. И одежда воинов, и головные уборы их вождей украшались перьями. Только около 380 г. до н. э. на смену старому оружию пришло новое, более современное. На самом деле, секрет изготовления передового оружия был украден у жителей Теночтитлана, могущественного города-государства, которое занимали территории города Мехико.
«Передовые технологии» сводились к пращам, копьям с острыми наконечниками из вулканического стекла, деревянным щитам, шлемам из прочной кожи и верхней брони, сшитой из шкур животных. И даже с таким оружием все равно бой проходил очень примитивно. Секреты изготовления железа и изготовления колеса, не говоря уже о колеснице, оставались неизвестными. Значит, сражения велись без особой стратегии. Армии выстраивались в линию друг против друга и шли в атаку. Так, по словам антрополога XX в. из Южной Африки Дэвида Уэбстера, подобные сражения вскоре превращались в полных хаос с «рукопашной, поножовщиной и молотилкой». Почти из всех мужчин общества Майя растили воинов, а свирепость в бою определяла их почет и социальный статус. Главной задачей боя являлся захват живых пленников, а не убийство. Ведь эти пленники потом могли стать жертвоприношением в церемониях, проводимых дабы умилостивить богов.
Жрецы в обществе пользовались привилегиями. Считалось, что они могли напрямую общаться с богами или выступать в качестве посредника между смертным и избранным им богом. Что еще более важно, Майя разработали свой собственный язык, сложнее ольмекского. В отличие от предыдущих мезоамериканских языков, которые состояли из пиктограмм, стандартизированных рисунков, напоминающих предметы, Майя разработали письменность, состоящую из идеограмм – символов, обозначающих идеи. Таким образом, они вышли на новый уровень – уровень сложного языка, способного передать гораздо более глубокую мысль.
Майя, как и ольмеки, строили впечатляющие пирамиды. Их пирамиды, как правило, строились ниже и с более просторной площадкой на вершине. Эксперты пришли к выводу, что площадки могли стать местом для храма или крупных человеческих жертвоприношений. Майя также разработали свой собственный особый метод резьбы по камню – для статуй и фризов. Исследования движения звезд и смены времен года привели жрецов к разработке собственной математической системы. В отличие от нашей нынешней десятичной системы, основанной на десяти числах, система Майя включала двадцать чисел, равных количеству пальцев на руках и ногах.
Майя также изобрели и ввели в свои расчеты нуль. Удивительное открытие. Концепция нуля всегда была и остается зыбкой. Нуль ничего собой не представляет[33]. Пустой панцирь черепахи использовался для изображения символа нуля. По словам современного американского историка Джона Джастсона, «возможно, майя изобрели нуль». Многие эксперты все же не согласны: одни утверждают, что первыми были вавилоняне, другие – индейцы. Интересно, что Китай вплоть до IV в. н. э. не знал о нуле, а в Европу он пришел лишь в начале XII столетия от арабов. Перед нами яркий пример истории взаимовлияний – и одновременно открытия, не получившего развития. Майя не нашли никакой необходимости в дальнейшем использовании нуля. Европейцы, которые вступали в эпоху широкого международного товарообмена и банковского дела, напротив, нашли ему применение и выигрывали. Нуль определил понимание математики европейцами и облегчил торговые отношения.
Внезапно и загадочно завершилась эпоха майя. После 2000 лет существования она стремительно распалась. В VIII–IX вв. майя начали покидать свои города и пастбища, вытоптанные среди тропических лесов. Все заросло джунглями, но города и древние пирамиды можно обнаружить и сегодня. Методы аэрофотосъемки, используемые в Гватемале и на полуострове Юкатан в Мексике, свидетельствуют о существовании крупных сетей пресноводных каналов, земледелия в промышленных масштабах и обширных городов с пирамидами, храмами и площадями.
Из этой богатой смеси мезоамериканских цивилизаций выросла цивилизация ацтеков. В 1428 г. до н. э. три могущественных города-государства центральной Мексики – Теночтитлан, Тескоко и Тлакопан, заключили тройственный союз. Пока империя росла и достигала всех территорий центральной Мексики, от Карибского моря до Тихого океана, новая форма правления определила отношения новой империи с соседями в категорию «даннических».
Легендарный город Теночтитлан, расположенный на месте нынешнего Мехико, получил статус столицы империи. Теночтитлан основали на мелководье озера Тескоко, точнее, на болотистом острове. Место вряд ли можно было назвать удобным, даже несмотря на водную защиту. Остров осушили, соединили с материком насыпями, которые можно было легко оборонять, а терракотовые трубы приносили пресную воду из окрестных источников и рек. Сам город был выстроен полурешеткой, с хорошо продуманными каналами, насыпями, улицами, площадями, храмами и пирамидами. Всего за столетие город превратился в одно из чудес света. Поговаривали, что его население составляло более 300 000 человек – намного больше, чем в любом городе в Европе. Можно сравнить разве что с Ханчжоу и Каиром.
Для любого, кто впервые поднимался на холм, возвышавшийся над озером, Теночтитлан казался сном или, по крайней мере, островом-миражом, стоявшим на водной глади. На улицах города толпились люди, чьи предки мигрировали и отделились более семидесяти тысячелетий назад от Homo sapiens, которые эволюционировав, стали европейской разновидностью вида.
На рыночной площади низкорослые, коренастые торговцы с квадратными светло-коричневыми лицами, обрамленными прямыми черными волосами носили примитивную одежду из высушенных волокон листьев маги, агавы. Прилавки, каких больше нигде невозможно было увидеть, пестрили разнообразием и разноцветием продуктов: кукурузой, перцем, сладким картофелем, арахисом, какао-бобами, стручками ванили. Горожане жили со своими семьями в маленьких хижинах из мазанного плетня, вместе со своими домашними собаками и ручными индюшками. Они могли развлекаться, сидя на земле, играя на флейтах, эхом отзывавшиеся в криках экзотических попугаев, сидевших на крышах домов.
Королевский дворец с тысячью комнат, в каждой из которых располагалась ванная, больше всего поражал воображение. Два зоопарка находились в садах дворца: один с орлами и хищными птицами, а другой с оцелотами, большими дикими кошками с леопардовым окрасом, и игуанами, свирепыми черными драконоподобными рептилиями с гребнями на спинке. В дюжине прудов обитали уточки с разноцветными оперением.
И все же в самом сердце этого удивительного города находился его церемониальный центр с жертвенными пирамидами, где жители собирались поглядеть на шоу-кровопускание для богов. Любопытно, что жертвы церемоний, по-видимому, совершенно спокойно поднимались по ступеням пирамид и на удивление невозмутимо принимали тот факт, что их выпотрошат живьем. Предполагают, что жертвы до церемонии могли быть накачаны наркотиками, но данные археологии противоречат этому.
После обряда жертвы «скатывались по ступеням храма, орошая их кровью». Запекшаяся кровь и тела, падающие под ноги жителей, по-видимому, вызывали эмоции, нам незнакомые. Можно предположить, что собравшаяся толпа испытывала смесь сильных противоречивых чувств. Может быть, страх и сопереживание, укреплявшие господство власти, как это было во время публичных казней в других империях. Или извращенное ликование при виде смерти множества врагов. Может быть, даже катарсис, как это переживали зрители древнегреческой трагедии. На самом деле нет. Ацтеки, по-видимому, признавали, что кровопролитие – пища их богов, а также двигатель солнца, без которого неизбежно могли произойти катастрофа и конец нынешней эпохи.
В конце церемонии черепа тех, кто был принесен в жертву, складывались на стойках снаружи храмов. Невозможно определить количество жертв. Говорят, что в 1487 г. во время освящения нового храма Уицилопочтли, грозного бога солнца и войны, в жертву принесли 80 400 человек, включая женщин и детей. Это, конечно, преувеличение. С другой стороны, ученые сходятся во мнении, что каждый год в империи, как в это время, так и в предшествующие десятилетия, приносилось в жертву до 20 000 человек.
Когда три главных города-государства заключили союз, стало меньше поводов для войны и, следовательно, не хватало пленников для церемонии жертвоприношения. И даже череда мелких войн против соседних вассальных государств не могла обеспечить нужным количеством жертв. В 1450 г. разразился жестокий голод, и, по словам мексиканского антрополога XX в. Мигеля Леон-Портильи, жрецы объявили, что «боги разгневались на империю, и чтобы умилостивить их, нужно регулярно приносить людей в жертву».
Добравшись до Ханчжоу, Марко Поло не мог поверить своим глазам и назвал его «небесным городом»:
«Поговорить о нем следует, без спору то самый лучший, самый величавый город в свете. К югу есть озеро, добрых тридцать миль в округе; по берегам много прекрасных дворцов и красивых домов; выстроены они на славу; богаче и лучше их и придумать нельзя, и то дома знатных и именитых людей. Много тут еще аббатств и языческих монастырей; идолов там многое множество».
В Европе и во всем мире не существовало такого города. Даже Венеция казалась блеклой имитацией в миниатюре. И снова мы должны затронуть историю двух миров, развивавшихся в одно и то же время, но находившихся на разных стадиях цивилизации. На осколках халифатов, в Аль-Андалусе взаимодействие религии с образованием способствовало брожению умов и созданию бесподобных архитектурных ансамблей – Большой мечети в Кордове, садов Альгамбры в Гранаде; но все оказалось под угрозой из-за продвижения на юг Пиренейского полуострова христианский войск.
Между тем, в самом сердце Европе Темные века подошли к концу, уступив место возрождению образования и развитию больших центров обучения – Сорбонны в Париже, привлекавшей студентов отовсюду, а также возрождению архитектуры с умелыми ремесленниками и каменщиками, возводившими готические соборы в центрах городов на всем континенте. Тем не менее, ничто не могло сравниться с Ханчжоу[29].
Во времена Рима Европа возглавляла мир, во времена халифатов самой развитой цивилизацией стал Ближний Восток. Эстафету принял и Китай. Но здесь творилось что-то совершенно новое. Европа и Ближний Восток обогащали друг друга идеями и технологиями во время торговли на Средиземноморье. Напротив, Китай оставался sui generis, развивая свои собственные идеи в изоляции и храня их в секрете. Шелковый путь послужит хорошим примером этого: он уже хорошо функционировал к моменту его описания Геродотом в V в. до н. э. Смысл существования сети взаимосвязанных торговых путей заключается в его названии. Китай научился производить шелк, ставший ценной роскошью на Западе. Изготовление шелка, скрученного шелкопрядом в куколке, хранилось в строжайшем секрете. Только в X в. двум несторианским монахам удалось спрятать яйца шелкопряда в выдолбленные верхушки тростей и провезти их в Европу – так Запад постиг тайну производства шелка.
Китай совершил несколько фундаментальных открытий, которые оставались в тайне, пока сведения не просачивались на Запад. Во многих, хотя и не во всех случаях, они продолжали развиваться и зачастую меняли лицо истории. Китай открыл бумагу и развил ее производство в I–II вв. н. э. Только тысячелетие спустя техника изготовления бумаги достигла Европы. В первом тысячелетии китайцы обнаружили порох. Его стали применять в военных действиях и оружии – «огненных стрелах», «огнедышащих драконах», «громовых бомбах», каменных гранатах, осколки которых могли нанести смертельные раны на большом расстоянии.
По иронии судьбы, порох обнаружили китайские алхимики, разыскивавшие эликсир жизни – легендарное вещество, сохранявшее жизнь и молодость тому, кто его выпивал. Китайские императоры обожали это. Говорят, Цинь-Шихуанди в 210 г. до н. э. умер от отравления таким эликсиром. Позднее имперские алхимики начали включать толченый жемчуг, сусальное золото и другие ценности, известные неподверженностью порче. Более амбициозные алхимики добавляли ртуть и мышьяк, что приводило к нежелательному эффекту. Поиски эликсира жизни продолжались вплоть до периода династии Цин XVIII в.
Идея эликсира настигнет и Европу, приобретя доверие опытных и восприимчивых докторов. Флорентийскому государственному деятелю XV в. Лоренцо Великолепному, на смертном одре прописали эликсир с толченым жемчугом, ставший фаворитом английский врачей Викторианской эпохи, заботившихся о богатых пациентах. В каждой великой империи на протяжении всей истории человечества мечтали о вечной жизни. И сегодня мечта воплощена в форме криогеники: доверчивые плутократы платят за то, чтобы их труп заморозили до температуры ниже -130 °C, чтобы однажды они смогли вернуться и удивить потомков.
Однако вернемся к более тривиальной – к сожалению – форме предания смерти. Спустя столетие после открытия порох достиг Европы, где его потенциал не оценили и использовали в основном для эффектных фейерверков. Вторжение монголов на Ближний Восток и в Восточную Европу, применение их всадниками огненных стрел изменили восприятие пороха. Увидев своими глазами это оружие, неизвестный изобретатель с помощью гениальной и простой догадки создал пушку.
Согласно арабскому историку XX в. Ахмаду аль-Хасану, мамлюки использовали «первую пушку в истории» в важной битве при Айн-Джалуте, которая остановила монголов в 1260 г. Это утверждение остается спорным, но нельзя оспаривать тот факт, что пушка стала поворотным пунктом в истории военного дела. С того времени замки, стрелы, доспехи, конницы и прочая военная техника фактически ушли в прошлое. С появлением артиллерии война приняла новый облик[30].
Неудивительно, что китайцы тоже придумали пушку для себя. В 1341 г. историк Сиань Чжан записал, что пушечное ядро выстрелило из «изверга, способного проделать дыру в сердце или животе человека или лошади или поражать сразу несколько человек». Список первооткрытий, совершенных и полностью разработанных в период династии Юань, продолжает поражать. Большинство из них достигали Европу по Шелковому пути, но очень медленно. Но остались и те, о которых знают только китайцы.
Выйдя «наружу», самые влиятельные открытия периода Юань преобразили западную цивилизацию. Мы уже сказали о том, что бумагу китайцы открыли давно, и династия Сун даже экспериментировала с бумажными деньгами. Однако именно квалифицированные судебные администраторы в период Юань восприняли эту идею со всей серьёзностью и ввели централизованную систему бумажной валюты. Они печатались деревянными блоками в Имперском монетном дворе и использовались для контроля экономики. Никогда прежде бумага не использовалась в качестве преобладающей формы валюты на всей территории страны.
Первые китайские финансисты не только изобрели бумажные банкноты, но и знали, как их использовать. Мы знаем, что многие предыдущие правящие династии предпринимали попытки создания бумажных денег, подкрепленных серебром. Юаньскую бумажную валюту «чау», скорее всего, можно было назвать условной. Она ничем не подкреплялась, государство регулировало стоимость. Эти деньги можно охарактеризовать как фидуциарные: они полагались на доверие исключительно тех, кто их использовал[31]. Не такое уж и большое дело. В Европе только пятьсот лет спустя предприняли первую попытку ввести подобные банкноты. В 1720 г. шотландский финансист Джон Лоу возглавил французское казначейство и начал выпуск бумажных денег – этот эксперимент закончился катастрофой. (Франция не принимала бумажную валюту еще почти столетие).
Современный печатный станок – тоже одно из достижений Юаня. Уже несколько столетий назад Китай знал различные способы печати, но именно государственный служащий по имени Ван Чжэнь окончательно переосмыслил типографию в 1298 г. и изобрел наборную печать на литерах, содержащих символы китайского алфавита. Это позволило создать печатные станки, которые могли массово выпускать целые книги. Метод печати стал использоваться в Европе благодаря Иоанну Гуттенбергу столетие спустя. Не совсем понятно, что конкретно он знал о китайских методах, которые пришли на Ближний Восток.
Так или иначе, изобретение произвело фурор в Китае, в Европе, став катализатором Возрождения, распространяя образы, знания и новые идеи. В Юаньском государстве книгопечатание привнесло изменения в культуру и искусство, которые отличались своей восточной исключительностью. В первую очередь, книгопечатание способствовало развитию особой китайской формы драмы, изобретению романа как литературного жанра и эволюции пейзажной живописи в качестве поэтической формы выражения мысли. Характерное для китайских форм искусства триединство «трех совершенств» – каллиграфии, живописи и поэзии в одном произведении, стало кульминацией. Но ничто не сможет сравниться с изысканностью бело-голубого фарфора – лучшего творения в период династии Юань.
Юаньское государство преуспело и в науке. Прошло три столетия, прежде чем Галилей кристально четко выразил научную революцию в Европе, осознав, что «вселенная написана на языке математики». К тому моменту китайские ученые и математики уже совершили открытия, которые поразили бы европейских современников так же, как богато украшенные часы Харуна ар-Рашида поразили двор Карла Великого. К 1290 г. юаньский астроном Го Шоуцзин завершил разработку календаря, в котором продолжительность года составляла 365,2425 дня, то есть всего на 26 секунд меньше, чем считается сейчас. Он также решил главную гидрологическую проблему, связанную с завершением строительства Большого канала, и изобрел множество астрономических измерительных приборов, которые оставались незаменимыми вплоть до изобретения телескопа.
В свете таких достижений неудивительно, что юаньский математик XIII в. Чжу Шицзе «поднял китайскую алгебру на самый высокий уровень». В частности, он разработал метод решения одновременных уравнений с четырьмя неизвестными, ввел матричные методы, а также то, что мы называем треугольниками Паскаля. Снова пример разного уровня развития существующих одновременно цивилизаций. Эти алгебраические понятия оставались неизвестными в Европе до тех пор, пока европейцы не открыли их самостоятельно три века спустя. Китайская и европейская математики продолжат развиваться параллельно, но неравномерно и не соприкасаясь друг с другом в течение многих последующих лет.
Подобный параллелизм, более синхронный, можно наблюдать и в развитии магнитного компаса. О компасе знали в Китае еще со времен династии Цинь: его использовали в оккультных гаданиях. Научное мировоззрение эпохи Юань превратило компас из атрибута гадания в инструмент морской навигации. Между тем в Европе совершенно независимо происходили похожие события, позволившие средневековым морякам рискнуть и переплыть Бискайский залив, а не прижиматься к берегу – самая малость в сравнении с поразительными путешествиями Чжэн Хэ во время династии Мин.
К XIV в. эпоха династии Юань пришла в упадок. В конце концов, успехи во многих областях оказались несовместимыми друг с другом. Вспомните описание Марко Поло берега озера, окруженного не менее чем тридцатью милями величественных дворцов и особняков в Ханчжоу. Быстрый экономический прогресс, как всегда, приводил к чрезмерным выгодам для высших слоев общества, а народ страдал от налогов. Назрел классовый конфликт. Такие неприятности усугублялись целым рядом стихийных бедствий. Разлив Желтой реки трижды привел к катастрофическим наводнениям, голоду и гибели людей.
Конец Юаньскому государству пришел с крестьянским восстанием, охватившим провинции Китая. Военные тоже взбунтовались, и в 1368 г. пала столица, место прежнего монгольского правителя занял новый – Хань. Началась династия Мин.
Династия Мин тоже достигла величия, хотя не так уж много созидала, как династия Юань. Мин также закладывали основы для будущего саморазрушения, которое изменило Китай на века вперед. Конфуцианские ученые-чиновники, сыгравшие столь важную роль в создании эффективного и четкого имперского управления, теперь оказались в лапах жестких традиций и коррупции. Такая администрация нелегко воспринимала новые вызовы, связанные с научными изобретениями и новаторскими исследованиями таких людей, как адмирал Чжэн Хэ. К сожалению, все это нарушило гармонию между государством и гражданами, требуемую учением Конфуция.
В первые десятилетия XV в. администрация начала оказывать влияние на императора. Китай изолировал себя от внешнего мира, а научная революция остановилась. Прогрессивное общество, руководившее миром, начало костенеть. Вазы эпохи Мин, изысканная поэзия, искусство и опера достигли совершенства. Гармония стала абсолютной. И неподвижной.
Постскриптум
К этому времени отдельные цивилизации начали развиваться в нескольких новых местах по всему земному шару: империя Сонгай в Западной Африке, империя Моголов в Индии, Русь Ивана Грозного, возникшая на месте Московского княжества после освобождения от Золотой Орды. Такие империи развивали собственные особенности, на которые могли оказать влияние извне – завоеватели или торговцы, «транссахарские» караванщики или персидские моряки, плававшие по южным морским путям Шелкового пути. Другие цивилизации продолжали существовать разрозненно и в изоляции, например, аборигены Австралии и коренные племена Северной Америки.
Как и в Сан-Франциско экономиста Фридмана, все стадии человеческого развития существовали на одной и той же горизонтальной временной шкале. Каждый из них обладал ядром уникальности, но не более, чем следующая империя, которую мы рассмотрим. Она развивалась изощренно и осталась незатронутой событиями, происходившими в других местах. В самом деле, само существование этой империи заставляет нас усомниться в неизбежности человеческой эволюции.
Неужели мы должны были стать такими, какие мы есть? Может быть, есть что-то, что заложено в наших генах, в социальном взаимодействии; что-то присущее самой природе общества? Есть ли у нас что-то общее с нашими предками? Такие вопросы неизбежно возникают в связи с самим существованием империи ацтеков. Культура, нравы и вся социальная структура этой империи, которая развивалась в изоляции в Мезоамерике, пробуждают научное любопытство.
Глава 6
Ацтекская империя
Империя ацтеков, как, впрочем, и монголов, жила недолго, но кровожадно, после чего все ее влияния исчезли со страниц истории. Хотя более глубокие культурные отголоски ацтеков остались неизведанными. Самым ярким примером может послужить родственная ацтекам цивилизация инков, которая развивалась независимо на западном побережье Южной Америки.
Через несколько лет после испанского завоевания инков молодой католический священник, недавно прибывший из родной страны, проводил службу в местном соборе. Глядя вниз на тускло освещенные лица инков из его якобы обращенной паствы, он понял, что, несмотря на казавшееся послушание, они все еще исповедовали свою древнюю религию. Более того, они даже украсили собор таким образом, что Христос, Дева Мария и статуи святых приняли облик местных божеств. Настигшее священника внезапное осознание того, что он невольно совершал обряды темного божества, не знавши ничего о языческих тайнах, оказало на него такое травмирующее воздействие, что он пережил душевный срыв.
Противоречия, своими ужасами подобные монгольским, раздирали империю ацтеков так же, как и их современников – недолговечную империю монголов на другом конце света. Воплощение ацтекского искусства можно увидеть в до жути красивых, но пугающих черепах, которые были вырезаны из отдельных кусочков прозрачного кварца в натуральную величину. Считалось, что прозрачные метки внутри черепов содержат тайны прошлого и конца человечества. Некоторые черепа, входящие в престижные коллекции, включая великолепный череп в Британском музее, оказались искусной подделкой, выполненной много веков назад. Но их исключительность, тонкость в подражании оригиналу, заставили власти выставить их на всеобщее обозрение.
К менее пугающим, но столь же искусным и оригинальным, можно отнести рисунки на натянутой оленьей коже или высушенных листьях сизаля – волокне агавы. Зафиксированные сценки быта ацтеков, хоть и выполнены в совершенно другом стиле, но так же убедительно достоверны, как и «Гобелен из Байе», на котором запечатлено норманнское вторжение в Англию в 1066 г. В отличие от него, рисунки ацтеков входят в кодексы, например, в «Кодекс Мендосы». Название говорит само за себя: подлинные ацтекские рукописные кодексы появились после испанского завоевания. Изначально рисунки, рассказывавшие истории, изображались на длинных, тщательно сложенных листах, в той же манере, что и куски ткани в «Гобелене из Байе». В ацтекских кодексах встречаются различные чудеса: человек, наблюдающий за проносящейся по небу кометой, множество экзотических костюмов и головных уборов, надеваемых в торжественных случаях, часто украшенных яркими перьями местных попугаев ара и райских птиц.
С другой стороны, можно повстречать рисунки с невыразимо ужасными, по крайней мере для западных глаз, сценами. На них изображены люди, собравшиеся вместе на вечеринке ритуального каннибализма; все еще живой человек, глаза которого устремлены вверх и смотрят на его только что вырезанное и истекающее кровью сердце; самопожертвование, «синхронное кровопускание» с участниками, пронзающими свои тела шипами кактуса. В повседневной жизни красота часто сосуществовала с сущим варварством. Общество ацтеков принимало шоколад за валюту, но, чтобы расплатиться за свою жизнь перед богами, они практиковали ритуалы, включавшие массовые убийства, при которых человеческая кровь стекала вниз по ступеням высоких пирамид.
В чем же смысл этих похожих на пирамиды строений и их повсеместное распространение в ранних цивилизациях? Пирамиды ацтеков не слишком похожи на классические египетские пирамиды, но имеют поразительное сходство с вавилонскими зиккуратами. Китайцы также построили пирамидальные сооружения: к ним относится курган, в котором размещалась терракотовая армия императора Циня. Он обладает определенным сходством с тем, что вызвало больший восторг, ведь возникло раньше. Мы имеем в виду древние буддийские ступы в Индии, самые ранние из них датируются IV в. до н. э. А всего несколько десятилетий назад китайские археологи наткнулись на пятитысячелетнюю ступенчатую пирамиду высоко и далеко в горах Монголии.
Вавилон, Египет, Мексика, Китай, Индия, Монголия – и, возможно, еще больше примеров, ожидающих своего открытия в других отдаленных частях земного шара… Является ли строительство пирамид каким-то универсальным этапом развития человечества? Во многих случаях, которые мы затронули ранее, невозможно представить контакт между людьми, которые строили эти пирамиды. Значит ли это, что в нашей общей истории есть нечто такое, что побуждает цивилизации на определенном этапе своего развития тратить огромные усилия на возведение столь массивных объектов? Является ли эта форма неким архетипом, притаившемся на подсознательном уровне человеческого разума?
Карл Юнг, швейцарский психолог XX в., несомненно, хотел, чтобы мы верили в это, ведь он основывал свое понимание человеческого разума на существовании коллективного бессознательного, содержащего такие архетипы. Однако строгого научного метода для проверки такой теории не существует. Итак, каково же значение формы, внешний вид которой часто разделяют тысячи миль и тысячи лет, для истории человечества?
Самые ранние ступенчатые зиккураты Месопотамии датируются примерно 3000 г. до н. э. Самые ранние египетские пирамиды, также ступенчатые, датируются примерно 2750 г. до н. э. и вполне могли быть копиями месопотамских. Недавно обнаруженная в Монголии точно такая же ступенчатая пирамида, по-видимому, современник этих далеких артефактов. И все же, несмотря на определенное сходство, вряд ли монгольская пирамида могла быть копией тех, что построили на территориях Плодородного полумесяца. Считается, что самые ранние мезоамериканские пирамиды датируются примерно 1000 г. до н. э. Но и здесь не могло быть никакого внешнего влияния. Что же это? Нечто общечеловеческое или простое совпадение?
Попробуйте взглянуть на этот вопрос с другой точки зрения. Каковы формы других значительных и изолированных древних или доисторических сооружений? Имеют ли они какое-либо сходство с пирамидами или даже друг с другом? Чтобы развеять подобные психологические домыслы, приведем несколько примеров: каменные монолитные статуи Моаи на острове Пасхи, стены древнего Зимбабве, Стоунхендж, Ангкор-Ват, Тимбукту – каждый из этих изолированных памятников уникален по конструкции и форме, а также по назначению. Пирамида, по-видимому, не является архетипом, скорее частью первобытной склонности, всего лишь одним из многих инстинктов, которые побудили древнего человека возводить монументы, его превосходящие.
Даже если мы не всегда уверены в точной функции этих построек, можно предположить, что они каким-то образом могли олицетворять общество или его лидера, могли выполнять священную функцию для людей, которые их воздвигли; возможно эти постройки напоминали обществу о почти забытом мифическом прошлом или горном ландшафте родины.
Мы постепенно пришли к вопросам, кем были ацтеки и откуда они пришли. Ацтеки говорили на группе близкородственных языков – науатль. В период империи ацтеки только говорили на этом языке. Постоянные записи воплощались в рисунках, которые дошли до нас в кодексах. И все же существуют свидетельства, что эти кодексы также содержали письменность в виде пиктограмм и идеограмм и удивительно сложную систему счисления. К сожалению, большинство дошедших до нас кодексов – искаженные европейские версии с различными комментариями. По-видимому, подлинники могли быть полностью уничтожены христианами, которые считали их не более чем языческими текстами. Оставшиеся кодексы содержат сцены с гаданием, ацтекскими церемониями, включают ритуальные календари и изображения богов. Самая что ни на есть достоверная и неискаженная версия мифа о происхождении ацтеков существовала только на вербальном уровне, на языке науатль.
Согласно мифу, бог Ометекухтли, в переводе значит «дважды божество», здравствовал в дни сотворения мира. Мужское и женское начала в боге позволили ему произвести на свет четырех сыновей. Двум из них – Кецалькоатлю и Уицилопочтли – он поручил создать малых божеств с особыми обязанностями, а также сотворить землю и людей. С рождением этих первых четырех богов началась серия исторических циклов созидания и разрушения, связанных с солнцем. Четыре солнца существовали до и во время ацтеков, и каждое из них погибло из-за катастрофы. Миф на науатль гласит, что теперь «мы живем в эпоху Пятого солнца».
Ацтеки этой эпохи поклонялись богу света и воздуха Кецалькоатлю, который спас человечество после уничтожения четвертого солнца богом суда, тьмы и колдовства Тескатлипокой. Чтобы предотвратить еще одну катастрофу, нужно было умилостивить Тескатлипоку откупом – кровью человеческих жертвоприношений. При несоблюдении условий, бог мог очернить солнце, разорвать мир на части сильным землетрясением, а затем богиня звезд Цицимитль убила бы все живое.
Фактическое происхождение народа ацтеков не менее интригующее. Вернемся к первому виду человека, его первоначальной миграции из Африки, повествованию, которое раскрывает некоторые удивительные факты, а также ряд нерешенных вопросов об этом периоде человеческой предыстории. Известно, что около двух миллионов лет назад из Африки начали эмигрировать первые гоминиды. За самым ранним них – Homo erectus на протяжении тысячелетий развивались и другие гоминиды, например, подвиды Homo – денисовцы и неандертальцы. Все эти виды теперь вымерли; хотя, как мы можем видеть, совершенно неожиданным образом их элементы продолжают жить.
Homo sapiens, вид современного человека, эволюционировал в Восточной Африке более 200 000 лет назад как отдельный член семейства гоминидов?. Размер черепной коробки этого вида стал единственным очевидным преимуществом. В то время как у неандертальцев и других существ объем черепной коробки составлял чуть меньше кубического дециметра, у Homo sapiens изначально –1300 кубических сантиметров, хотя большая часть этого объема не использовалась. Почти наверняка из-за неурожаев (изменения климата) и последующей территориальной конкуренции группы Homo sapiens покинули свою родную Восточную Африку около 75 000 лет назад, следуя по стопам своих гоминидов-предшественников.
Homo sapiens, по-видимому, состоявшие всего из 1000 особей, как известно, покинули Африку двумя путями – через Синайский полуостров, а также через Южный пролив Красного моря в Йемен. По мере того как они начали распространяться в Азии, а затем и в Европе, они, как известно, скрещивались с предшествовавшими им подвидами гоминид. Следовательно, современные люди, населяющие Азию и Европу, все еще содержат от 1 до 2 процентов ДНК неандертальцев.
По-видимому, в самой Африке скрещиваний не было, поскольку современные африканские популяции, которые не мигрировали, практически не содержат ДНК неандертальцев. Именно поэтому они гораздо более «чистые» представители Homo sapiens, и этот факт опровергает многие расовые теории. Скрещивание Homo sapiens со своими двоюродными братьями-гоминидами, жившими до него в более северных широтах и подвергавшиеся регулярному холоду, позволило ему приспособиться к неурожайным периодам года.
Около 20000 лет потребовалось Homo sapiens на распространение на восток до Китая и Сибири. С того момента картина становится размытой. В XX в. Китае были обнаружены свидетельства существования прямоходящего человека – синантропа, возрастом 750 000 лет. Немецкий антрополог XX в. Франц Вайденрайх утверждал, что «синантропа можно рассматривать в качестве предка человека, особенно китайского народа». По сей день в школьных учебниках китайцев учат, что они произошли непосредственно от синантропа, а не от группы Homo sapiens, которые эволюционировали в Восточной Африке.
Тем временем, некитайские антропологи все же считают их утверждения спорными. Насколько эти утверждения достовернее того, что китайцы открыли Австралию, не относится к делу. Здесь мы снова сталкиваемся с входящим в историю понятием «этос». Схожие с теорией синантропа концепции уходят корнями в мировую историю. Многие из них похожи на классические претензии на расовое «различие», которое часто подразумевало превосходство, и неоднократно предшествовало зарождению империи. Хотя мы знаем, что это применимо, как и в т. н. «постимперский период», так и в предшествующую ему долгую эпоху империй.
К ней мы и возвращаемся. Мы уже видели, что правители империй считали себя не только победителями, но и превосходными либо в расовом, либо в культурном отношении. Это хорошо видно в попытке завоевания мира, предпринятой Александром Македонским. Навязывание завоеванным землям развитой культуры Древней Греции входило в декларируемые цели Александра, хотя он сам имел лишь приблизительное представление об этой культуре, уделяя мало внимания в юности урокам его личного учителя Аристотеля.
Аналогичное убеждение вдохновило Советский Союз попытаться навязать коммунизм народам Восточной Европы: капитализм исчерпал себя, будущее за марксизмом-ленинизмом. Безусловно, всем понятно, что стремление Гитлера навязать миру «тысячелетний Рейх» подпадает под обе категории предполагаемого превосходства – и расового, и культурного.
Примерно 25 000 лет назад первые отряды палеолитических охотников-собирателей достигли далекого северо-восточного края Сибири, не имея никаких представлений об империях. Они ставили перед собой единственную цель – выжить. К этому времени земля была зажата в тисках последнего ледникового периода. С таким большим количеством заледеневшей воды уровень моря был примерно на 120 метров ниже, чем в наши дни, сохраняя Берингию, соединяющую северо-восточную Сибирь с северо-западной Аляской, над уровнем моря[32].
Считается, что по меньшей мере три отдельные группы охотников-собирателей пересекли берингийский перешеек, в результате чего эти первые обитатели Америки продвинулись с удивительной быстротой сначала на север, а затем и на юг американского континента. Полагают, что первые т. н. лагерные костры, возрастом в 21 000 лет, были обнаружены в Мексике. Примерно к 8000 г. до н. э. коренные жители Мексики начали выращивать кукурузу, обильные посевы которой и простота хранения сыграли важную роль в развитии Мезоамерики, как в культурном, так и в сельскохозяйственном отношении.
Это питательное и легко культивируемое зерно способствовало росту ряда цивилизаций, которые появлялись в Мезоамерике примерно с 2600 г. до н. э. Среди наиболее важных из них – Ольмеки (около 1400-400 гг. до н. э.). Они населяли тропики внутренние районы Южной Мексики, граничащей с Карибским морем. Чаще всего этих поселенцев вспоминают по огромным, довольно реалистичным изображениям людей, вырезанными в камне. Чаще всего, они выполнены с квадратными головами, широкими носами и широкими губами, в целом, с мясистыми и пугающими чертами лица. Близкое сходство с африканцами привело некоторых ранних историков к домыслам, что ольмеки прибыли из Африки, пересекши Атлантику, но анализ ДНК опроверг эту теорию. Ольмеки изобрели самое ранее мезоамериканское иероглифическое письмо, а также математику, используемую в вычислениях календаря и движения звезд. К тому же, они ввели ритуальную практику кровопускания, о которой мы говорили ранее: ольмеки наносили себе раны, дабы умилостивить богов.
Примерно за полвека до 350 г. до н. э. цивилизация ольмеков внезапно пришла в упадок. Население стремительно уменьшалось, люди начали бросать целые поселения. Историки склонны винить в этом серию неистовых извержений вулканов, произошедших в регионе примерно в то же время, но многие аспекты цивилизации ольмеков перешли к потомкам, и сегодня, оглядываясь в прошлое, мы пониманием, что ольмеки сыграли важную роль в эволюции ацтеков.
Параллельно с ольмеками развивалась и другая доминирующая цивилизация, расцвет которой пришелся на период между 1800 г. до н. э. и 250 г. н. э., – цивилизация Майя. Территория Майя располагалась к юго-востоку от ольмеков и охватывала широкую полосу Мезоамериканского полуострова от Юкатана на севере и Тихого океана на юге. Конфликт между двумя цивилизациями не мог не произойти. Обычные бойцы, экзотические одежды которых украшались перьями, сражались в стиле «каменного века» с копьями, каменными топорами, бросались камнями. И одежда воинов, и головные уборы их вождей украшались перьями. Только около 380 г. до н. э. на смену старому оружию пришло новое, более современное. На самом деле, секрет изготовления передового оружия был украден у жителей Теночтитлана, могущественного города-государства, которое занимали территории города Мехико.
«Передовые технологии» сводились к пращам, копьям с острыми наконечниками из вулканического стекла, деревянным щитам, шлемам из прочной кожи и верхней брони, сшитой из шкур животных. И даже с таким оружием все равно бой проходил очень примитивно. Секреты изготовления железа и изготовления колеса, не говоря уже о колеснице, оставались неизвестными. Значит, сражения велись без особой стратегии. Армии выстраивались в линию друг против друга и шли в атаку. Так, по словам антрополога XX в. из Южной Африки Дэвида Уэбстера, подобные сражения вскоре превращались в полных хаос с «рукопашной, поножовщиной и молотилкой». Почти из всех мужчин общества Майя растили воинов, а свирепость в бою определяла их почет и социальный статус. Главной задачей боя являлся захват живых пленников, а не убийство. Ведь эти пленники потом могли стать жертвоприношением в церемониях, проводимых дабы умилостивить богов.
Жрецы в обществе пользовались привилегиями. Считалось, что они могли напрямую общаться с богами или выступать в качестве посредника между смертным и избранным им богом. Что еще более важно, Майя разработали свой собственный язык, сложнее ольмекского. В отличие от предыдущих мезоамериканских языков, которые состояли из пиктограмм, стандартизированных рисунков, напоминающих предметы, Майя разработали письменность, состоящую из идеограмм – символов, обозначающих идеи. Таким образом, они вышли на новый уровень – уровень сложного языка, способного передать гораздо более глубокую мысль.
Майя, как и ольмеки, строили впечатляющие пирамиды. Их пирамиды, как правило, строились ниже и с более просторной площадкой на вершине. Эксперты пришли к выводу, что площадки могли стать местом для храма или крупных человеческих жертвоприношений. Майя также разработали свой собственный особый метод резьбы по камню – для статуй и фризов. Исследования движения звезд и смены времен года привели жрецов к разработке собственной математической системы. В отличие от нашей нынешней десятичной системы, основанной на десяти числах, система Майя включала двадцать чисел, равных количеству пальцев на руках и ногах.
Майя также изобрели и ввели в свои расчеты нуль. Удивительное открытие. Концепция нуля всегда была и остается зыбкой. Нуль ничего собой не представляет[33]. Пустой панцирь черепахи использовался для изображения символа нуля. По словам современного американского историка Джона Джастсона, «возможно, майя изобрели нуль». Многие эксперты все же не согласны: одни утверждают, что первыми были вавилоняне, другие – индейцы. Интересно, что Китай вплоть до IV в. н. э. не знал о нуле, а в Европу он пришел лишь в начале XII столетия от арабов. Перед нами яркий пример истории взаимовлияний – и одновременно открытия, не получившего развития. Майя не нашли никакой необходимости в дальнейшем использовании нуля. Европейцы, которые вступали в эпоху широкого международного товарообмена и банковского дела, напротив, нашли ему применение и выигрывали. Нуль определил понимание математики европейцами и облегчил торговые отношения.
Внезапно и загадочно завершилась эпоха майя. После 2000 лет существования она стремительно распалась. В VIII–IX вв. майя начали покидать свои города и пастбища, вытоптанные среди тропических лесов. Все заросло джунглями, но города и древние пирамиды можно обнаружить и сегодня. Методы аэрофотосъемки, используемые в Гватемале и на полуострове Юкатан в Мексике, свидетельствуют о существовании крупных сетей пресноводных каналов, земледелия в промышленных масштабах и обширных городов с пирамидами, храмами и площадями.
Из этой богатой смеси мезоамериканских цивилизаций выросла цивилизация ацтеков. В 1428 г. до н. э. три могущественных города-государства центральной Мексики – Теночтитлан, Тескоко и Тлакопан, заключили тройственный союз. Пока империя росла и достигала всех территорий центральной Мексики, от Карибского моря до Тихого океана, новая форма правления определила отношения новой империи с соседями в категорию «даннических».
Легендарный город Теночтитлан, расположенный на месте нынешнего Мехико, получил статус столицы империи. Теночтитлан основали на мелководье озера Тескоко, точнее, на болотистом острове. Место вряд ли можно было назвать удобным, даже несмотря на водную защиту. Остров осушили, соединили с материком насыпями, которые можно было легко оборонять, а терракотовые трубы приносили пресную воду из окрестных источников и рек. Сам город был выстроен полурешеткой, с хорошо продуманными каналами, насыпями, улицами, площадями, храмами и пирамидами. Всего за столетие город превратился в одно из чудес света. Поговаривали, что его население составляло более 300 000 человек – намного больше, чем в любом городе в Европе. Можно сравнить разве что с Ханчжоу и Каиром.
Для любого, кто впервые поднимался на холм, возвышавшийся над озером, Теночтитлан казался сном или, по крайней мере, островом-миражом, стоявшим на водной глади. На улицах города толпились люди, чьи предки мигрировали и отделились более семидесяти тысячелетий назад от Homo sapiens, которые эволюционировав, стали европейской разновидностью вида.
На рыночной площади низкорослые, коренастые торговцы с квадратными светло-коричневыми лицами, обрамленными прямыми черными волосами носили примитивную одежду из высушенных волокон листьев маги, агавы. Прилавки, каких больше нигде невозможно было увидеть, пестрили разнообразием и разноцветием продуктов: кукурузой, перцем, сладким картофелем, арахисом, какао-бобами, стручками ванили. Горожане жили со своими семьями в маленьких хижинах из мазанного плетня, вместе со своими домашними собаками и ручными индюшками. Они могли развлекаться, сидя на земле, играя на флейтах, эхом отзывавшиеся в криках экзотических попугаев, сидевших на крышах домов.
Королевский дворец с тысячью комнат, в каждой из которых располагалась ванная, больше всего поражал воображение. Два зоопарка находились в садах дворца: один с орлами и хищными птицами, а другой с оцелотами, большими дикими кошками с леопардовым окрасом, и игуанами, свирепыми черными драконоподобными рептилиями с гребнями на спинке. В дюжине прудов обитали уточки с разноцветными оперением.
И все же в самом сердце этого удивительного города находился его церемониальный центр с жертвенными пирамидами, где жители собирались поглядеть на шоу-кровопускание для богов. Любопытно, что жертвы церемоний, по-видимому, совершенно спокойно поднимались по ступеням пирамид и на удивление невозмутимо принимали тот факт, что их выпотрошат живьем. Предполагают, что жертвы до церемонии могли быть накачаны наркотиками, но данные археологии противоречат этому.
После обряда жертвы «скатывались по ступеням храма, орошая их кровью». Запекшаяся кровь и тела, падающие под ноги жителей, по-видимому, вызывали эмоции, нам незнакомые. Можно предположить, что собравшаяся толпа испытывала смесь сильных противоречивых чувств. Может быть, страх и сопереживание, укреплявшие господство власти, как это было во время публичных казней в других империях. Или извращенное ликование при виде смерти множества врагов. Может быть, даже катарсис, как это переживали зрители древнегреческой трагедии. На самом деле нет. Ацтеки, по-видимому, признавали, что кровопролитие – пища их богов, а также двигатель солнца, без которого неизбежно могли произойти катастрофа и конец нынешней эпохи.
В конце церемонии черепа тех, кто был принесен в жертву, складывались на стойках снаружи храмов. Невозможно определить количество жертв. Говорят, что в 1487 г. во время освящения нового храма Уицилопочтли, грозного бога солнца и войны, в жертву принесли 80 400 человек, включая женщин и детей. Это, конечно, преувеличение. С другой стороны, ученые сходятся во мнении, что каждый год в империи, как в это время, так и в предшествующие десятилетия, приносилось в жертву до 20 000 человек.
Когда три главных города-государства заключили союз, стало меньше поводов для войны и, следовательно, не хватало пленников для церемонии жертвоприношения. И даже череда мелких войн против соседних вассальных государств не могла обеспечить нужным количеством жертв. В 1450 г. разразился жестокий голод, и, по словам мексиканского антрополога XX в. Мигеля Леон-Портильи, жрецы объявили, что «боги разгневались на империю, и чтобы умилостивить их, нужно регулярно приносить людей в жертву».