Раса значения не имеет
Часть 17 из 50 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Тут недалеко есть Черный рынок, тоже, кстати, круглосуточный. А наши лекарства остроухим как мертвому припарка, — услышала я каркающий голос Марии и обернулась.
Женщина стояла в дверном проеме, полностью этот проем занимая. На ней была игривая розовая пижамка с единорогом. Коротенькие шорты и маечка едва прикрывали железные мышцы и выдающиеся прелести Марии. Я даже с трудом вспомнила, что она только что сказала.
— Черный рынок? Какой Черный рынок? — переспросила я, так как и Урфин, и Гвоздик совершенно потеряли дар речи.
— Мигранты там торгуют всякими запрещенными штуками. Уверена, что и хершт можно купить, — ухмыльнулась женщина.
Урфин энергично замотал головой.
— Нет. Хершт нельзя. На Большом рынке его, может, и продают, но здесь, в мире людей, хершт никто не продаст, — твердо сказал гном.
О чем это они вообще?
— Тебе не продадут, мне не продадут, — зевнула Мария, — ладно, я спать. Если понадобится выносить труп, можете меня разбудить.
Выносить труп?
— Что еще за хершт? — обратилась я к Урфину.
— Особое эльфийское лекарство, над которым эльфы трясутся больше, чем над своей первородностью. По их законам, хершт можно только высшим эльфам, так что за его распространением строго следят. И очень сурово карают тех, кто пренебрегает их запретом. О том, сколько стоит хершт, я вообще молчу, — гном выпалил эту длиннющую тираду практически на одном дыхании.
— Деньги у меня есть! — я ведь еще не перевела долг нашим кредиторам, дожидаясь пятнадцатого числа, так что деньги у меня действительно были.
Урфин и Гвоздик удивленно уставились на меня.
— Мы должны помочь Ивану, нужно сходить на этот ваш рынок! — не представляю, откуда у меня взялась эта убежденность.
— Это очень плохая идея, — возразил Одуванчиков.
— Но нельзя же просто оставлять его умирать!
Оба мужчины молчали. Я растерялась. Они что, действительно откажутся помочь?
— Мы должны попытаться спасти Ивана, — повторила я.
— Нет. Я никому ничего не должен. Уж точно не сбираюсь нарушать закон, добывая хершт под носом у Зеленого Посольства, — Гвоздик даже отошел подальше от нас и забрался с ногами на свою кровать, — и уж точно не ради эльфа!
— Тогда хорошо, что это он умирает, а не ты. Он бы непременно потащился на Черный рынок. И мелочи вроде закона его бы не остановили, и было бы после этого у нас у всех проблем выше крыши, — кивая головой, бубнил Урфин, — потому что он эльф, а ты фейк, что тут непонятного?
Я не сильна в межрасовых отношениях и с мигрантами общаюсь меньше недели, но вот тут мне стало очевидно, что Вандерштутель как-то жестко тролльнул Одуванчикова. Не знаю, чем именно, но судя по тому, как изменилось лицо Гвоздика, задел его гном не на шутку. Я не узнавала фейка: его глаза сузились и потемнели, губы искривились в неприятной усмешке, волосы потускнели, а вся миловидность разом исчезла.
— Так сходил бы сам. Тебя ведь мелочи вроде закона тоже не останавливают? — голос Одуванчикова приобрел металлический оттенок.
Гном ему не ответил, вместо этого обратился ко мне:
— Иди, бери свои деньги, я провожу до рынка.
— Ладно, — о том, во что я лезу, думать не хотелось.
В любом случае, оставлять Ивана умирать — не вариант. Хорошо хоть Вандерштутель согласился, я от него не ожидала. Гномы вообще считаются очень законопослушной расой. Вот, наверное, поэтому Урфин и живет в нашей коммуналке, а не со своими соотечественниками.
В темноте, стараясь не разбудить Тики, я достала одежду и деньги. Не пересчитывая, сунула в сумку конверт со всем, что было. Мысль о том, что брать с собой на нелегальный рынок такую кучу денег — идея так себе, почему-то не пришла мне в голову. Может, потому, что я крайне редко хожу по ночам на Черные рынки. В этой жизни так вообще в первый раз. Да и вообще мне было не до размышлений. Потому что в коридоре меня уже ждал Урфин в бровях и полной боевой готовности. В прямом смысле слова. Короткое черное пальто, серые ботинки, черная шляпа, серый шарф, само собой, брови. И…
— Это топор? — зачем-то спросила я.
Согласна, вопрос крайне глупый. Гном одарил меня непередаваемым взглядом и уточнил:
— А что, есть варианты?
— Нет.
— Тогда пошли.
Глава 14
ГЛАВА 14
Вышли из дома мы молча. Вандерштутель почему-то мелодично позвякивал при ходьбе.
Снегопад успокоился, но меня это не особо радовало, потому что при отличной видимости топор на плече Вандерштутеля выразительно поблескивал в свете фонарей. Разноцветные гирлянды, которыми был уже украшен город, игриво отсвечивали на лезвии фантазийными бликами, но новогоднего настроения это не прибавляло.
— А нас не арестуют? — спросила я, косясь на пугающее оружие. — Вдруг какой-нибудь патруль по дороге?
— Топор не видно, — завил гном таким уверенным голосом, что я, вопреки здравому смыслу, не посмела ничего возразить.
— А на рынок с топором пускают?
— Да.
— Хорошо.
Милое у них место.
Беседа забуксовала. Да уж, с Гвоздиком на порядок проще. А я, кстати, за последние пару дней бреду по городу уже со вторым мигрантом. В нашем провинциальном городке моя репутация была бы безнадежно загублена.
— Зря ты в него влюбилась, — вздохнул вдруг Урфин.
— Э-э-э… что? — не поняла я.
— Ты для человека очень даже ничего, — развил свою мысль гном, — вот и жаль, что тебя угораздило влюбиться в эльфа. Эльфы не интересуются человеческими женщинами. Но это, скажу я тебе, вряд ли ваша вина. По-моему, после третей сотни лет остроухие и эльфийками не очень-то интересуются.
— Да не влюбилась я, просто решила помочь. Не по-человечески это — бросать умирающего без помощи! — запротестовала я, улыбнувшись на последнюю сентенцию гнома.
— Ну конечно, а то я первый день на свете живу, — проворчал Вандерштутель, — и чего вы только в этих смазливых снобах находите?
Я рассердилась.
— А тебя как угораздило влюбиться в Ивана? — спросила я, вспомнив один из приемов риторики.
Вандерштутель ошалело взглянул на меня из-под бровей.
— Ну ты же тоже ему помогаешь. А по твоей логике выходит, что это только по любви можно, — закончила я риторический прием.
Да, Иван был прав, когда рассказывал Тики о важности всего этого «хлама».
Гном усмехнулся.
— У меня свой интерес.
— Думаешь, я поверю в отмазку про то, что ты боишься жить вдвоем с Одуванчиковым? — я вспомнила, что этот вопрос мы с гномом уже обсуждали.
Хотя, если вспомнить, как сегодня выглядел Гвоздик, может, Урфин не сильно-то и кривил душой. Гном тоже молчал. Похоже, мы думали об одном и том же.
— А что это такое было с Гвоздиком? — осторожно спросила я. — Мне всегда казалось, что представители летнего народа очень миролюбивые существа.
— Летний народ действительно миролюбив и трусоват. Точнее сказать, потому и миролюбив, что трусоват. Они общительны, предприимчивы, веселы, их легко можно узнать по активной жестикуляции, рыжей шевелюре и ярким золотым глазам, — забубнил гном лекцию по межрасовым коммуникациям.
Мы этот предмет еще в школе проходили.
— Фейк он, что тут еще сказать. Как есть фейк, — Урфин прибавил несколько слов на гномьем языке, и, думаю, ничего лестного для Гвоздика в его фразе не было, — и ведь что ему стоило? Гла Мария права, ни мне, ни тебе хершт не продадут, а вот наш фейк легко мог бы его раздобыть.
Стоп-стоп-стоп, я так быстро не успеваю! Сначала я до глубины души поразилась, что в отношении Марии гном использовал вежливое гномье обращение, а потом еще и вспомнила ее фразу.
«Мне не продадут, тебе не продадут», — вроде так она сказала Урфину.
Так вот на что она намекала. На Гвоздика. И откуда только Мария столько всего знает про мигрантов?
— То есть, мы зря идем? — спросила я, все обдумав.
— Почему зря? Во-первых, мы сделаем все, что в наших силах. Во-вторых, я еще не встречал ни одного фейка, который не пытался бы казаться эльфом. У них на этом пунктик, даже у самых умных. Так что есть хорошие шансы, что Гвоздик добудет нам хершт в погоне за своей несбыточной мечтой.
— Вряд ли. По-моему, он из принципа теперь не будет ничего делать, — я поежилась, вспомнив реакцию фейка, — а ты, кстати, не в курсе, почему фейки так хотят казаться эльфами? О-о-о-о!
Тут меня во второй раз после орков и огурцов посетила идея из разряда очевидных.
— Их потому так и называют? Фейк — типа подделка?
— Ну да, — Урфин наградил меня еще одним непередаваемым взглядом.
— Я думала, фейк — это производное от фея! — попыталась оправдаться я.
— И что только у вас, людей, в мозгах творится? — покачал головой гном. — Впрочем, как и у фейков. Об их странностях меня даже не спрашивай, я добропорядочный гном. Ладно, почти пришли.
Женщина стояла в дверном проеме, полностью этот проем занимая. На ней была игривая розовая пижамка с единорогом. Коротенькие шорты и маечка едва прикрывали железные мышцы и выдающиеся прелести Марии. Я даже с трудом вспомнила, что она только что сказала.
— Черный рынок? Какой Черный рынок? — переспросила я, так как и Урфин, и Гвоздик совершенно потеряли дар речи.
— Мигранты там торгуют всякими запрещенными штуками. Уверена, что и хершт можно купить, — ухмыльнулась женщина.
Урфин энергично замотал головой.
— Нет. Хершт нельзя. На Большом рынке его, может, и продают, но здесь, в мире людей, хершт никто не продаст, — твердо сказал гном.
О чем это они вообще?
— Тебе не продадут, мне не продадут, — зевнула Мария, — ладно, я спать. Если понадобится выносить труп, можете меня разбудить.
Выносить труп?
— Что еще за хершт? — обратилась я к Урфину.
— Особое эльфийское лекарство, над которым эльфы трясутся больше, чем над своей первородностью. По их законам, хершт можно только высшим эльфам, так что за его распространением строго следят. И очень сурово карают тех, кто пренебрегает их запретом. О том, сколько стоит хершт, я вообще молчу, — гном выпалил эту длиннющую тираду практически на одном дыхании.
— Деньги у меня есть! — я ведь еще не перевела долг нашим кредиторам, дожидаясь пятнадцатого числа, так что деньги у меня действительно были.
Урфин и Гвоздик удивленно уставились на меня.
— Мы должны помочь Ивану, нужно сходить на этот ваш рынок! — не представляю, откуда у меня взялась эта убежденность.
— Это очень плохая идея, — возразил Одуванчиков.
— Но нельзя же просто оставлять его умирать!
Оба мужчины молчали. Я растерялась. Они что, действительно откажутся помочь?
— Мы должны попытаться спасти Ивана, — повторила я.
— Нет. Я никому ничего не должен. Уж точно не сбираюсь нарушать закон, добывая хершт под носом у Зеленого Посольства, — Гвоздик даже отошел подальше от нас и забрался с ногами на свою кровать, — и уж точно не ради эльфа!
— Тогда хорошо, что это он умирает, а не ты. Он бы непременно потащился на Черный рынок. И мелочи вроде закона его бы не остановили, и было бы после этого у нас у всех проблем выше крыши, — кивая головой, бубнил Урфин, — потому что он эльф, а ты фейк, что тут непонятного?
Я не сильна в межрасовых отношениях и с мигрантами общаюсь меньше недели, но вот тут мне стало очевидно, что Вандерштутель как-то жестко тролльнул Одуванчикова. Не знаю, чем именно, но судя по тому, как изменилось лицо Гвоздика, задел его гном не на шутку. Я не узнавала фейка: его глаза сузились и потемнели, губы искривились в неприятной усмешке, волосы потускнели, а вся миловидность разом исчезла.
— Так сходил бы сам. Тебя ведь мелочи вроде закона тоже не останавливают? — голос Одуванчикова приобрел металлический оттенок.
Гном ему не ответил, вместо этого обратился ко мне:
— Иди, бери свои деньги, я провожу до рынка.
— Ладно, — о том, во что я лезу, думать не хотелось.
В любом случае, оставлять Ивана умирать — не вариант. Хорошо хоть Вандерштутель согласился, я от него не ожидала. Гномы вообще считаются очень законопослушной расой. Вот, наверное, поэтому Урфин и живет в нашей коммуналке, а не со своими соотечественниками.
В темноте, стараясь не разбудить Тики, я достала одежду и деньги. Не пересчитывая, сунула в сумку конверт со всем, что было. Мысль о том, что брать с собой на нелегальный рынок такую кучу денег — идея так себе, почему-то не пришла мне в голову. Может, потому, что я крайне редко хожу по ночам на Черные рынки. В этой жизни так вообще в первый раз. Да и вообще мне было не до размышлений. Потому что в коридоре меня уже ждал Урфин в бровях и полной боевой готовности. В прямом смысле слова. Короткое черное пальто, серые ботинки, черная шляпа, серый шарф, само собой, брови. И…
— Это топор? — зачем-то спросила я.
Согласна, вопрос крайне глупый. Гном одарил меня непередаваемым взглядом и уточнил:
— А что, есть варианты?
— Нет.
— Тогда пошли.
Глава 14
ГЛАВА 14
Вышли из дома мы молча. Вандерштутель почему-то мелодично позвякивал при ходьбе.
Снегопад успокоился, но меня это не особо радовало, потому что при отличной видимости топор на плече Вандерштутеля выразительно поблескивал в свете фонарей. Разноцветные гирлянды, которыми был уже украшен город, игриво отсвечивали на лезвии фантазийными бликами, но новогоднего настроения это не прибавляло.
— А нас не арестуют? — спросила я, косясь на пугающее оружие. — Вдруг какой-нибудь патруль по дороге?
— Топор не видно, — завил гном таким уверенным голосом, что я, вопреки здравому смыслу, не посмела ничего возразить.
— А на рынок с топором пускают?
— Да.
— Хорошо.
Милое у них место.
Беседа забуксовала. Да уж, с Гвоздиком на порядок проще. А я, кстати, за последние пару дней бреду по городу уже со вторым мигрантом. В нашем провинциальном городке моя репутация была бы безнадежно загублена.
— Зря ты в него влюбилась, — вздохнул вдруг Урфин.
— Э-э-э… что? — не поняла я.
— Ты для человека очень даже ничего, — развил свою мысль гном, — вот и жаль, что тебя угораздило влюбиться в эльфа. Эльфы не интересуются человеческими женщинами. Но это, скажу я тебе, вряд ли ваша вина. По-моему, после третей сотни лет остроухие и эльфийками не очень-то интересуются.
— Да не влюбилась я, просто решила помочь. Не по-человечески это — бросать умирающего без помощи! — запротестовала я, улыбнувшись на последнюю сентенцию гнома.
— Ну конечно, а то я первый день на свете живу, — проворчал Вандерштутель, — и чего вы только в этих смазливых снобах находите?
Я рассердилась.
— А тебя как угораздило влюбиться в Ивана? — спросила я, вспомнив один из приемов риторики.
Вандерштутель ошалело взглянул на меня из-под бровей.
— Ну ты же тоже ему помогаешь. А по твоей логике выходит, что это только по любви можно, — закончила я риторический прием.
Да, Иван был прав, когда рассказывал Тики о важности всего этого «хлама».
Гном усмехнулся.
— У меня свой интерес.
— Думаешь, я поверю в отмазку про то, что ты боишься жить вдвоем с Одуванчиковым? — я вспомнила, что этот вопрос мы с гномом уже обсуждали.
Хотя, если вспомнить, как сегодня выглядел Гвоздик, может, Урфин не сильно-то и кривил душой. Гном тоже молчал. Похоже, мы думали об одном и том же.
— А что это такое было с Гвоздиком? — осторожно спросила я. — Мне всегда казалось, что представители летнего народа очень миролюбивые существа.
— Летний народ действительно миролюбив и трусоват. Точнее сказать, потому и миролюбив, что трусоват. Они общительны, предприимчивы, веселы, их легко можно узнать по активной жестикуляции, рыжей шевелюре и ярким золотым глазам, — забубнил гном лекцию по межрасовым коммуникациям.
Мы этот предмет еще в школе проходили.
— Фейк он, что тут еще сказать. Как есть фейк, — Урфин прибавил несколько слов на гномьем языке, и, думаю, ничего лестного для Гвоздика в его фразе не было, — и ведь что ему стоило? Гла Мария права, ни мне, ни тебе хершт не продадут, а вот наш фейк легко мог бы его раздобыть.
Стоп-стоп-стоп, я так быстро не успеваю! Сначала я до глубины души поразилась, что в отношении Марии гном использовал вежливое гномье обращение, а потом еще и вспомнила ее фразу.
«Мне не продадут, тебе не продадут», — вроде так она сказала Урфину.
Так вот на что она намекала. На Гвоздика. И откуда только Мария столько всего знает про мигрантов?
— То есть, мы зря идем? — спросила я, все обдумав.
— Почему зря? Во-первых, мы сделаем все, что в наших силах. Во-вторых, я еще не встречал ни одного фейка, который не пытался бы казаться эльфом. У них на этом пунктик, даже у самых умных. Так что есть хорошие шансы, что Гвоздик добудет нам хершт в погоне за своей несбыточной мечтой.
— Вряд ли. По-моему, он из принципа теперь не будет ничего делать, — я поежилась, вспомнив реакцию фейка, — а ты, кстати, не в курсе, почему фейки так хотят казаться эльфами? О-о-о-о!
Тут меня во второй раз после орков и огурцов посетила идея из разряда очевидных.
— Их потому так и называют? Фейк — типа подделка?
— Ну да, — Урфин наградил меня еще одним непередаваемым взглядом.
— Я думала, фейк — это производное от фея! — попыталась оправдаться я.
— И что только у вас, людей, в мозгах творится? — покачал головой гном. — Впрочем, как и у фейков. Об их странностях меня даже не спрашивай, я добропорядочный гном. Ладно, почти пришли.