Пыль грез. Том 2
Часть 108 из 119 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Нижние боги…
– Тот, которого лучше, чтобы не было у тебя за спиной, ясно?
– А. Ясно.
Вал поднял голову. Твою мать, у этих дубинки и ранцы.
– Проверить оружие! Готовь «синьку». Слышали? «Синьку»! И целиться по первой шеренге! По узлам, парни и девчонки, по белым ранцам!
– Командир!
– Худовы…
– Я слышу коней! С юго-востока… кажется… это ведь кони?
Вал приподнялся чуть повыше. Две фаланги ящериц ловко разворачивались. Ох, боги…
Готовясь к атаке, Голл подался вперед в седле. Как малазанцы, он хотел найти самого уродливого врага во всем проклятом мире. И самого страшного. Но у этих фаланг не было пик, чтобы отражать атаку кавалерии, – и они поплатятся.
Когда он довел армию до того места, где остановилась Рафала, он увидел – всего за дюжину ударов сердца – все, что хотел увидеть.
Враг уничтожал малазанскую армию, отбрасывал ее назад, кося сотни солдат, как малых детей. Это была бойня, и всего лишь треть всех фаланг сошлась с Охотниками за костями.
Летерийцы надвигались с двух флангов, ощетинившись стеной пик в зубчатом строю, но до врага они еще не добрались. Дальше по краям собиралась конница, но очень далеко – чересчур далеко, на взгляд Голла.
Прямо перед хундрилами две фаланги выстраивали плотную защитную линию, лишая «Выжженные слёзы» возможности ворваться между ними, посылая стрелы направо и налево. Голлу не нужно было подавать знаки и отдавать команды – его ведущие воины знали, что нужно отходить, выпустив стрелы; знали, что за ними пойдут тяжелые копейщики, глубоко врезаясь в ослабленные ряды врага, – ударить и отойти. Не будет возможности разбить эти фаланги: демоны слишком большие, и доспехи слишком тяжелые. Они не дрогнут перед атакой.
Это последний день хундрильских «Выжженных слёз». Дети мои, вы поскачете за мной? Знаю, что поскачете. Дети мои, будьте сегодня мужественны. Глядите на своего отца – он гордится вами всеми.
Первая шеренга демонов начала готовить странные дубинки.
Вал видел, как из рядов на’руков вырвались молнии и вонзились в массу хундрильских воинов. Атака словно захлебнулась в ужасном кровавом тумане.
Борясь с тошнотой, Вал повернулся на спину и уставился в небо. Оно совсем не было похоже на небо.
– «Мостожоги», готовьсь! Оружие в руку! Один… два… три… вставай!
Брис думал, что тела, лежащие впереди на земле, это трупы. Но они внезапно поднялись – сорок или пятьдесят – и выстрелили чем-то в первую шеренгу на’руков. Маленькие черные гранаты лопались, попадая во вражеских воинов. И через мгновение пораженные на’руки начали извиваться: жидкость проедала броню и шкуру.
Один из белых ранцев взорвался, повалив стоявших вокруг. Затем еще один и еще. Первые шеренги фаланги мгновенно превратились в хаотичное месиво.
Брис повернулся к сигнальщику.
– Труби атаку! Атаку!
Трубы взревели.
Легионы перешли на быструю рысь, выставив пики.
Саперы бежали влево в проход между двумя отрядами. Нужно было вовремя освободить дорогу.
На шести шагах летерийские шеренги рванулись вперед; голоса слились в один дикий рев.
Острия зубчатого строя пробивали вражеские шеренги – одну, вторую, третью. Фаланга на’руков смялась. И затем два отряда остановились, подняв пики. Между конниками хлынули бойцы, вооруженные топорами и штурмовыми мечами, и начали ближний бой. Фальшионы вздымались и опуска- лись.
Брис подал знак. Подъехал еще один посыльный.
– Онагры и баллисты на восточный холм. Начать обстрел. Кавалерии – прикрывать их спереди, пока не начнут стрелять.
Посыльный отсалютовал и умчался.
Брис посмотрел на юго-восток. Каким-то чудом несколько конных воинов уцелели после колдовского залпа; они появлялись из клубов дыма и пыли, чтобы обрушиться на первые шеренги на’руков. Их нечеловеческая ярость не удивила Бриса: они пережили такое, что срывает с любого воина остатки разума.
Брис коротко выдохнул молитву по ним во имя дюжины давно забытых богов.
Справа появился гонец.
– Командир! Западные легионы схлестнулись с врагом.
– И?..
Воин вытер пот с лица.
– Отбили их шага на два, но теперь…
Увидев, что солдат не в силах продолжать и вот-вот заплачет, Брис просто кивнул. Он повернулся, чтобы посмотреть на то, что осталось от малазанских позиций.
Там только ящерицы в доспехах, оружие поднимается и опускается, кровь брызжет туманом.
Но приглядевшись, Брис понял еще кое-что.
На’руки больше не продвигались вперед.
Вы остановили их? Кровь богов, что же вы за солдаты такие?
Тяжелая пехота стояла. Тяжи держали траншею. Даже умирая, они не отступали ни на шаг. На’руки цеплялись за пропитанную кровью землю бруствера. В них впивалось железо. Алебарды падали, отскакивая от щитов. Тела рептилий скатывались назад, мешая продвигаться задним шеренгам. Стрелы разили врага с позиций позади траншеи.
А с неба спускались десятка два локи вивалов, яростно пытаясь сорвать головы в шлемах ящериц-воинов. Другие затевали драку со своими сородичами, и с неба шел кровавый дождь.
Душа Флакона металась от тела к телу, хватая души локи вивалов и бросая их на на’руков. Отправив в бойню одного, он переключался на следующего. Флакон захватил сколько мог – с дюжину; от запаха крови и всего увиденного они обезумели. Ему нужно было только сорвать с них остатки сдержанности и натравить на ближайших тварей – на вивалов.
Пока они дерутся с сородичами, он не против – чем больше умирающих и мертвых вивалов, тем лучше.
Но он и себя чувствовал разодранным на части. Чувствовал, как теряет разум. Большего он не мог сделать. И все же Флакон не сдавался.
Битум подошел к группе морпехов. Огляделся.
– Хромой… а где твой…
– Мертв, – сказал Хромой. – Только я и Хруст.
– Драчунья?
Круглолицая женщина покачала головой.
– Мы разделились. Видела, как погибла Худышка, и все…
– Так что вы тут расселись? Подъем, морпехи; там тяжи умирают, не сходя с места. И мы идем к ним. Эй, Релико! Подымай Простака – идете со мной!
Молча, без всяких споров морпехи поднялись на ноги. Из ран текла кровь. Они были истощены.
Подобрав оружие, они двинулись за Битумом к траншее.
Неподалеку Урб отшвырнул разбитый на куски щит. Хеллиан присела рядом, тяжело дыша; по лицу и по груди текли кровь и рвота. Она сказала, что не знает, чья это кровь. Урб смотрел на ее жесткие глаза, на застывшее лицо. За ними строились другие солдаты.
Урб повернулся.
– Сделаем, как сказал Битум, солдаты. Возвращаемся. Пошли.
Хеллиан чуть не оттолкнула его, устремившись к траншее.
Перед холмом Хенар Вигульф придержал коня: он видел павших скакунов, скрюченные, обгоревшие тела там, где был командный пункт адъюнкта. Спешившись, он обнажил мечи и взбежал на холм.
Добравшись до вершины, он увидел, как по противоположному склону поднимаются четыре на’рука.
Лостара Йил и адъюнкт лежали почти бок о бок. И, похоже, мертвые, хотя нужно было убедиться. Если бы было время.
Он бросился вперед.
Она очнулась от звона стали. Моргая, Лостара уставилась в небо, пытаясь вспомнить, что произошло. Голова болела, кровь в ноздрях запеклась коркой, в ушах потрескивало. Повернув голову, она увидела, что рядом лежит адъюнкт.
И ее грудь медленно вздымается и опадает.
– Тот, которого лучше, чтобы не было у тебя за спиной, ясно?
– А. Ясно.
Вал поднял голову. Твою мать, у этих дубинки и ранцы.
– Проверить оружие! Готовь «синьку». Слышали? «Синьку»! И целиться по первой шеренге! По узлам, парни и девчонки, по белым ранцам!
– Командир!
– Худовы…
– Я слышу коней! С юго-востока… кажется… это ведь кони?
Вал приподнялся чуть повыше. Две фаланги ящериц ловко разворачивались. Ох, боги…
Готовясь к атаке, Голл подался вперед в седле. Как малазанцы, он хотел найти самого уродливого врага во всем проклятом мире. И самого страшного. Но у этих фаланг не было пик, чтобы отражать атаку кавалерии, – и они поплатятся.
Когда он довел армию до того места, где остановилась Рафала, он увидел – всего за дюжину ударов сердца – все, что хотел увидеть.
Враг уничтожал малазанскую армию, отбрасывал ее назад, кося сотни солдат, как малых детей. Это была бойня, и всего лишь треть всех фаланг сошлась с Охотниками за костями.
Летерийцы надвигались с двух флангов, ощетинившись стеной пик в зубчатом строю, но до врага они еще не добрались. Дальше по краям собиралась конница, но очень далеко – чересчур далеко, на взгляд Голла.
Прямо перед хундрилами две фаланги выстраивали плотную защитную линию, лишая «Выжженные слёзы» возможности ворваться между ними, посылая стрелы направо и налево. Голлу не нужно было подавать знаки и отдавать команды – его ведущие воины знали, что нужно отходить, выпустив стрелы; знали, что за ними пойдут тяжелые копейщики, глубоко врезаясь в ослабленные ряды врага, – ударить и отойти. Не будет возможности разбить эти фаланги: демоны слишком большие, и доспехи слишком тяжелые. Они не дрогнут перед атакой.
Это последний день хундрильских «Выжженных слёз». Дети мои, вы поскачете за мной? Знаю, что поскачете. Дети мои, будьте сегодня мужественны. Глядите на своего отца – он гордится вами всеми.
Первая шеренга демонов начала готовить странные дубинки.
Вал видел, как из рядов на’руков вырвались молнии и вонзились в массу хундрильских воинов. Атака словно захлебнулась в ужасном кровавом тумане.
Борясь с тошнотой, Вал повернулся на спину и уставился в небо. Оно совсем не было похоже на небо.
– «Мостожоги», готовьсь! Оружие в руку! Один… два… три… вставай!
Брис думал, что тела, лежащие впереди на земле, это трупы. Но они внезапно поднялись – сорок или пятьдесят – и выстрелили чем-то в первую шеренгу на’руков. Маленькие черные гранаты лопались, попадая во вражеских воинов. И через мгновение пораженные на’руки начали извиваться: жидкость проедала броню и шкуру.
Один из белых ранцев взорвался, повалив стоявших вокруг. Затем еще один и еще. Первые шеренги фаланги мгновенно превратились в хаотичное месиво.
Брис повернулся к сигнальщику.
– Труби атаку! Атаку!
Трубы взревели.
Легионы перешли на быструю рысь, выставив пики.
Саперы бежали влево в проход между двумя отрядами. Нужно было вовремя освободить дорогу.
На шести шагах летерийские шеренги рванулись вперед; голоса слились в один дикий рев.
Острия зубчатого строя пробивали вражеские шеренги – одну, вторую, третью. Фаланга на’руков смялась. И затем два отряда остановились, подняв пики. Между конниками хлынули бойцы, вооруженные топорами и штурмовыми мечами, и начали ближний бой. Фальшионы вздымались и опуска- лись.
Брис подал знак. Подъехал еще один посыльный.
– Онагры и баллисты на восточный холм. Начать обстрел. Кавалерии – прикрывать их спереди, пока не начнут стрелять.
Посыльный отсалютовал и умчался.
Брис посмотрел на юго-восток. Каким-то чудом несколько конных воинов уцелели после колдовского залпа; они появлялись из клубов дыма и пыли, чтобы обрушиться на первые шеренги на’руков. Их нечеловеческая ярость не удивила Бриса: они пережили такое, что срывает с любого воина остатки разума.
Брис коротко выдохнул молитву по ним во имя дюжины давно забытых богов.
Справа появился гонец.
– Командир! Западные легионы схлестнулись с врагом.
– И?..
Воин вытер пот с лица.
– Отбили их шага на два, но теперь…
Увидев, что солдат не в силах продолжать и вот-вот заплачет, Брис просто кивнул. Он повернулся, чтобы посмотреть на то, что осталось от малазанских позиций.
Там только ящерицы в доспехах, оружие поднимается и опускается, кровь брызжет туманом.
Но приглядевшись, Брис понял еще кое-что.
На’руки больше не продвигались вперед.
Вы остановили их? Кровь богов, что же вы за солдаты такие?
Тяжелая пехота стояла. Тяжи держали траншею. Даже умирая, они не отступали ни на шаг. На’руки цеплялись за пропитанную кровью землю бруствера. В них впивалось железо. Алебарды падали, отскакивая от щитов. Тела рептилий скатывались назад, мешая продвигаться задним шеренгам. Стрелы разили врага с позиций позади траншеи.
А с неба спускались десятка два локи вивалов, яростно пытаясь сорвать головы в шлемах ящериц-воинов. Другие затевали драку со своими сородичами, и с неба шел кровавый дождь.
Душа Флакона металась от тела к телу, хватая души локи вивалов и бросая их на на’руков. Отправив в бойню одного, он переключался на следующего. Флакон захватил сколько мог – с дюжину; от запаха крови и всего увиденного они обезумели. Ему нужно было только сорвать с них остатки сдержанности и натравить на ближайших тварей – на вивалов.
Пока они дерутся с сородичами, он не против – чем больше умирающих и мертвых вивалов, тем лучше.
Но он и себя чувствовал разодранным на части. Чувствовал, как теряет разум. Большего он не мог сделать. И все же Флакон не сдавался.
Битум подошел к группе морпехов. Огляделся.
– Хромой… а где твой…
– Мертв, – сказал Хромой. – Только я и Хруст.
– Драчунья?
Круглолицая женщина покачала головой.
– Мы разделились. Видела, как погибла Худышка, и все…
– Так что вы тут расселись? Подъем, морпехи; там тяжи умирают, не сходя с места. И мы идем к ним. Эй, Релико! Подымай Простака – идете со мной!
Молча, без всяких споров морпехи поднялись на ноги. Из ран текла кровь. Они были истощены.
Подобрав оружие, они двинулись за Битумом к траншее.
Неподалеку Урб отшвырнул разбитый на куски щит. Хеллиан присела рядом, тяжело дыша; по лицу и по груди текли кровь и рвота. Она сказала, что не знает, чья это кровь. Урб смотрел на ее жесткие глаза, на застывшее лицо. За ними строились другие солдаты.
Урб повернулся.
– Сделаем, как сказал Битум, солдаты. Возвращаемся. Пошли.
Хеллиан чуть не оттолкнула его, устремившись к траншее.
Перед холмом Хенар Вигульф придержал коня: он видел павших скакунов, скрюченные, обгоревшие тела там, где был командный пункт адъюнкта. Спешившись, он обнажил мечи и взбежал на холм.
Добравшись до вершины, он увидел, как по противоположному склону поднимаются четыре на’рука.
Лостара Йил и адъюнкт лежали почти бок о бок. И, похоже, мертвые, хотя нужно было убедиться. Если бы было время.
Он бросился вперед.
Она очнулась от звона стали. Моргая, Лостара уставилась в небо, пытаясь вспомнить, что произошло. Голова болела, кровь в ноздрях запеклась коркой, в ушах потрескивало. Повернув голову, она увидела, что рядом лежит адъюнкт.
И ее грудь медленно вздымается и опадает.