Путь в Туркестан

– Вот именно, солдаты! Простые мужики в гимнастических рубахах и с ружьями. За каким чёртом им эта война?

– Но если так рассуждать, то войны вообще не имеют смысла.

– Ничего подобного! Если бы после того, как мы завоевали эту самую Среднюю Азию, местных бабуинов разогнали, а их землю раздали русским мужикам, в этом был бы офигительный смысл!

– А куда же девать местных?

– Я предпочитаю заботиться о своих.

– Какая ужасная софистика! Разумеется, я тоже переживаю за наших воинов, но… даже не знаю, как сказать. Есть же ещё и цивилизаторская миссия. Мы несем, так сказать, прогресс…

– Даром им не нужен этот прогресс!

– Ты невозможен!

– Нет. Просто я знаю, чем это закончится.

– Ты опять о «будущем»? Знаешь, а ведь я тебе почти поверил тогда на пароходе, когда мы возвращались в Россию.

– А теперь?

– Теперь не знаю. Не может это всё быть правдой.

– Ну и ладушки. Давай возвращаться, пока наши красавицы нас не потеряли.



Пока Алексей и Дмитрий прогуливались по живописным окрестностям, оставшиеся наедине представительницы прекрасной половины человечества тоже не теряли времени даром. Пока Гедвига Генриховна показывала новой знакомой дом, некоторые привезенные с собой наряды и совершеннейшую редкость в провинции – последние номера журналов «Модный свет» и «Модный магазин» издательства Германа Гоппе[12], Степанида вернулась на кухню. Оттуда уже давно доносились соблазнительные запахи свежей выпечки, и скоро она появилась в свежевыбеленной гостиной с большой миской восхитительно пахнувших оладушков.

– Угощайтесь, пожалуйста.

– Ой, какая прелесть! Вы это сами напекли? – восхищенно воскликнула Елена.

– Стеша у нас большая умница, – похвалила девушку Геся. – На все руки мастерица!

Живая и любознательная Леночка пришлась по душе хозяевам, а она в свою очередь просто влюбилась в новых знакомых. Ещё бы, у них была такая занимательная жизнь! Одна была модисткой и шила красивые платья, а какая барышня может остаться равнодушной к нарядам? Другая упорно занималась самообразованием, чтобы поступить на курсы, а между тем помогала Будищеву в мастерской и даже сама могла собрать электрический звонок! Это ли не достижения, тем более что они обе были из низов и всего добились сами.

А чего достигла к шестнадцати годам она, потомственная дворянка Елена Лиховцева? Окончила гимназию? И только?!! Но ничего, она всё сможет, вот увидите!

– Пейте чай.

– Что? – вернулась в реальность барышня.

– Я говорю, пейте чай, – улыбнулась Стеша. – Дмитрий очень хорошо его заваривает. Я каждый раз пью и не могу напиться.

– Да, спасибо. Действительно, очень вкусно!

– И сметаны, пожалуйста, попробуйте. Она у нас свежая, деревенская.

– Объедение! – даже зажмурилась от удовольствия барышня, а потом неожиданно призналась: – А я совершенно не умею ни печь, ни готовить.

– Хотите, я вас научу?

– Очень!

– Боюсь, не получится, – вмешался только что вошедший Алексей. – Мы завтра уедем, и вряд ли вам хватит времени на обучение.

– А зачем вам уезжать? – поинтересовался хозяин, усаживаясь за стол.

– Но я же говорил, – смешался Лиховцев. – Матушка не совсем здорова, да и дела у нас идут не слишком хорошо…

– Вот и переезжайте сюда.

– В каком смысле? – поперхнулся приятель, а Геся удивленно посмотрела на мужа.

– В прямом.

– Но ты же говорил, что собираешься вернуться в столицу?

– Да. И дом освободится.

– Прости, но я решительно не понимаю тебя!


– Ну, что тут непонятного. Нам с Гесей нужно вернуться в Питер. У нас там бизнес…

– Что?

– Бизнес. Дело.

– Ах вот что ты имеешь в виду. Прости, я перебил тебя.

– Ничего страшного. Так вот, здесь мы жить не можем, а быстро и при этом сколько-нибудь выгодно продать имение не получится. Отдавать за бесценок тоже не хочется, так что нам нужен управляющий.

– И ты хочешь предложить это место мне?

– А почему нет?

– Я даже не знаю…

– Соглашайся. Перевезешь маму сюда. Будете жить на свежем воздухе, на всем готовом и присматривать за моим хозяйством, благо присматривать особо не за чем.

– Но я ничего не понимаю в сельском хозяйстве!

– Ничего страшного. Посчитать урожай и продать половину сможешь? Большего пока и не нужно.

– Но у нас квартира…

– Своя?

– Нет, съемная.

– А на сэкономленные деньги сможете отправить сестренку на курсы.

Елена, до сих пор слушавшая разговор старшего брата и его приятеля, не скрывая скепсиса, неожиданно поняла, что во всем этом что-то есть! Стеша благоразумно помалкивала, а вот у Гедвиги Генриховны определенно было что сказать, но она пока что воздерживалась.

– Я пришел! – закричал появившийся на пороге Сёмка, но заметив гостей, смутился и, краснея, выдавил из себя: – Здрасте…

– Забор покрасьте! – хохотнул Дмитрий, с сочувствием глядя на незадачливого ученика.

Тот стоял с раскрытым ртом, взъерошенный, как воробей после драки, и с расцарапанными босыми ногами. И ко всему этому, как нетрудно догадаться, смертельно голодный. Нельзя, впрочем, сказать, что молодой человек пришел с пустыми руками, поскольку в одной из них была удочка, а во второй кукан, полный вполне порядочной рыбы.

– Молодой человек! – отреагировала, наконец, Геся. – Извольте немедленно пойти и привести себя в порядок!

– Сейчас, – обреченно вздохнул мальчик.

– Я помогу, – попыталась прийти к нему на помощь Стеша, но строгая хозяйка мгновенно пресекла это благое намеренье.

– Семён прекрасно справится сам, так что сядьте, юная барышня, и не надо прятать оладьи для этого бездельника. Он поест, но только когда умоется и сменит одежду!

Всё это было сказано таким безапелляционным тоном, что никому и в голову не пришло возразить столь строгой хозяйке, тем более что та была в своём праве.

Как и следовало ожидать, Лиховцевы немного задержались в имении Будищева. Алексею хотелось чуть больше узнать о месте, которое ему предложили, прежде чем дать окончательный ответ. Елена же просто наслаждалась жизнью на природе и общением с новыми людьми. Ей нравилось здесь абсолютно всё, поля, лес, речка, даже болота. Её смешили шутки Дмитрия и озорство Сёмки. Она восхищалась Гедвигой и испытывала искреннюю симпатию к Стеше. А ещё ей очень нравилось, что любимый брат, общаясь со своим армейским другом, немного оттаял душой и не смотрел на жизнь так мрачно, как раньше. По крайней мере, он начал строить планы на будущее, что с ним не случалось уже очень давно.

– Как ты думаешь, стоит ли мне соглашаться? – спросил он её однажды вечером.

– Разве ты ещё не решил? – улыбнулась она.

– Почти. Я только не знаю, согласится ли маменька на переезд. Всё-таки она провела всю жизнь в городе и не знает иной жизни. У нас даже дачи никогда не было.

– Значит, надо её уговорить.

– Легко сказать.

– Алёшенька, милый, посмотри вокруг хорошенько, – голос сестры сразу стал вкрадчивым. – Здесь так хорошо и спокойно и, самое главное, ничего не будет стоить, в отличие от нашей квартиры. Которая, откровенно говоря, редкая дрянь. Стоит совсем недешево, располагается неудобно, а сколько дров уходит за зиму, это же просто ужас какой-то!

– Я всё это прекрасно понимаю, но что сказать маменьке?

– Да так и скажи. Тебя она послушает.

– Что, очень хочешь на курсы? – понимающе усмехнулся он.

– Больше всего на свете! – прошептала она ему, и, не удержавшись, бросилась обнимать. – Пойми меня, братец, я не хочу похоронить себя заживо в нашем захолустном Рыбинске. Какая, скажи на милость, меня в нём ожидает судьба?

– Хорошо-хорошо! – засмеялся брат. – Постараюсь уговорить маменьку.

– Спасибо! Ты самый лучший!!!