Путь в Туркестан
Часть 17 из 66 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ну что ты такое говоришь…
– Оставь его, ради бога, – вмешалась Геся. – В конце концов, наш друг не женат, а Анна тоже свободна. Почему бы им и не проявить интерес друг к другу?
– Так она тоже на него запала? – обрадовался Дмитрий. – Ай, Федька, ай молодец! Моя школа!
– Это уж вряд ли, – со значением в голосе отозвалась модистка. – Федя человек степенный и серьезный.
– Я же и говорю, жених!
– Куда мне, – вздохнул парень. – Ни работы, ни денег. А госпожа Виртанен, она такая…
– Не печалься, найдем тебе место. В мастерскую ходил?
– А как же.
– Ну и как, понравилось?
– Ага, – снова хохотнул Сёмка. – Он там все дрова переколол, и двор вычистил, ровно дворник!
– Кстати, тоже неплохая должность. К тому же, если учесть, что у Фёдора георгиевский крест имеется, то можно даже в швейцары. А что? Помимо формы и жалованья, каждый посетитель так и норовит в руку гривенник сунуть!
– Да неужто! – округлил глаза Шматов. – Это за что?
– За глаза красивые и фигуру представительную! Хотя с последним не особо…
– Будищев, как тебе не стыдно, – прервала излияния сожителя Геся. – Человеку нужно место, а ты ведешь себя как не знаю кто!
– Ладно-ладно, что вы, шуток не понимаете!
– Дурацкие шутки! Тем более что Анна вряд ли выйдет замуж за дворника или швейцара.
– А что, уже и до этого дошло?
Глаза девушки ярко блеснули, как будто говоря: не все же такие, как ты! Так что правильно все понявший Дмитрий предпочёл не заметить намека, а вот Федя на беду своего друга продолжил:
– Кабы так, – вздохнул он, – за мною бы дело не стало. Посватался бы, а коли госпожа Виртанен согласие дала, так и окрутились бы без задержки.
– А Аннушка, часом, не лютеранка? Её первый муж вроде как из чухонцев был…
– Большое дело, – пожал плечами парень. – Долго ли святое крещение принять?
– Как сказать. Батюшки они разные попадаются…
– И что? – простодушно удивился Шматов. – Сказаться больной, мол, не ровен час помру, дайте хоть перед смертью истинную веру принять. Любой поп тут же и окрестит, да и обвенчает, чтобы в грехе не жили. Всего-то и делов!
Ответом ему было красноречивое молчание. Дмитрий внезапно понял, что своей болтовней только что сам себя закопал. Геся, с одной стороны, удивилась, что их проблема могла быть решена так быстро, а с другой, усомнилась, что такой вариант раньше не приходил в голову Будищеву. Даже простой, как медный пятачок, Сёмка внезапно понял, что эта тишина неспроста, и помалкивал. И только Стеша решилась нарушить её:
– Разве хорошо умирающим называться?
– Грех, конечно, – согласился Федька и тут же убежденно добавил: – Но Господь простит!
Чувство неловкости, охватившие присутствующих, никуда от этих слов не делось, и вскоре все разошлись по своим комнатам. Быстро переодевшись для сна, Гедвига села перед зеркалом и принялась расчесывать волосы. Она уже почти закончила, когда в спальню вошел Будищев и встал за её спиной. Он, как обычно, ступал очень тихо, но девушке не нужно было слышать его шаги. Она его чувствовала.
– Знаешь, Стеша права, – внезапно сказала она, заставив Дмитрия вздрогнуть. – Я не хочу называться больной, даже если это единственный способ выйти за тебя замуж. Должна признаться, я чувствую в себе очень мало истинной веры, но все же лгать перед алтарем не желаю. Не знаю, понимаешь ли ты меня…
– Понимаю, конечно. Не такой уж я бесчувственный болван, как ты думаешь.
– Я вовсе не думаю, что ты болван, – удивилась модистка. – Просто я знаю, что ты вовсе не имеешь религиозных убеждений, а потому для тебя обмануть любого священника не составляет ни малейшей проблемы. Но я не об этом…
– Тогда о чём?
– Я не хочу также, чтобы мы лгали друг другу. И если ты не хочешь на мне жениться, то скажи это здесь и сейчас.
– Почему ты так решила?
– Я ничего не решила, я просто хочу знать.
– Да. То есть нет! То есть… блин, ты меня запутала. Короче, ты не права. Я люблю тебя и…
– Я знаю.
– Что?
– Я знаю, что ты меня любишь. Но я спрашиваю не об этом. Я спрашиваю, хочешь ли ты жениться на мне по-прежнему?
– Конечно, хочу!
– Тогда все в порядке. Я долго ждала и могу подождать ещё немного.
– Да не надо никого ждать! Завтра же найду какого-нибудь попа, дам ему денег и он нас обвенчает…
– Боже мой, какой ты всё-таки дикарь, Будищев!
– Что опять не так?
– Пост сейчас! Никто нас не станет венчать, пока он не кончится.
– Точно. А я и забыл…
– Это с тобой бывает.
– Ты о чем?
– Так, ни о чем.
– Нет уж, договаривай.
– Нечего договаривать. Просто ты очень мало думаешь об окружающих тебя людях и их чувствах.
– В смысле?
– В прямом. Вот возьми хоть Федю. Он ведь очень хороший парень. Да, простой и совсем не развитый, но сердце у него доброе. А ты смеешься над ним, как над мальчишкой. Или вот Стеша…
– А с ней что не так?
– С ней-то все так. А вот с тобой… ну скажи на милость, зачем ты подарил бедной девочке эти часы?
– Началось! Ты что, ревнуешь?
– Нет, ты все-таки действительно болван, Будищев! Ты, похоже, и впрямь не замечаешь, что она в тебя влюблена.
– Прекрати говорить глупости. Это было давно и уже прошло.
– Это не я, это ты говоришь глупости, милый. Такие чувства не проходят так просто, а твои знаки внимания заставляют её надеяться.
– Я уже, кажется, говорил, что она мне как дочь.
– Я знаю, но ты ей не отец. Ладно, всё равно уже ничего не поправить. Пошли спать.
Ночь в квартире Будищева прошла спокойно, а на утро все, казалось, позабыли про недавний разговор и после завтрака дружно направились по своим делам. Первыми были готовы, разумеется, мужчины. Фёдор с Сёмкой уже оделись и ждали Дмитрия, которому Геся помогала завязывать галстук.
– Ну вот, – удовлетворенно отозвалась девушка. – Теперь тебя можно выпустить на улицу.
– Гомосячий видок, – поморщился глава семьи, рассматривая пышный бант у себя под подбородком.
– Глупости! Ты купец, промышленник и вообще серьезный человек, а посему должен выглядеть соответствующе.
– А выгляжу как…
– Как кто?
– Как пудель с бантом на шее.
– Прекрати.
– Ладно, проехали. Стеша скоро?
– Я попросила её помочь мне в одном деле, так что поезжайте одни.
– В каком деле?
– Что за несносный допрос?!
– Опаньки, а что мы скрываем?
– Право, ты невозможен. Ну хорошо, у меня сегодня будут важные посетители, несколько склонные к эмансипации. А Степанида просто икона этого стиля. Ничего сложного, подаст чаю, улыбнется, продемонстрирует твой подарок… кстати, ты знаешь, что мастер, у которого ты их заказывал, стал продавать подобные дамские часы?
– Оставь его, ради бога, – вмешалась Геся. – В конце концов, наш друг не женат, а Анна тоже свободна. Почему бы им и не проявить интерес друг к другу?
– Так она тоже на него запала? – обрадовался Дмитрий. – Ай, Федька, ай молодец! Моя школа!
– Это уж вряд ли, – со значением в голосе отозвалась модистка. – Федя человек степенный и серьезный.
– Я же и говорю, жених!
– Куда мне, – вздохнул парень. – Ни работы, ни денег. А госпожа Виртанен, она такая…
– Не печалься, найдем тебе место. В мастерскую ходил?
– А как же.
– Ну и как, понравилось?
– Ага, – снова хохотнул Сёмка. – Он там все дрова переколол, и двор вычистил, ровно дворник!
– Кстати, тоже неплохая должность. К тому же, если учесть, что у Фёдора георгиевский крест имеется, то можно даже в швейцары. А что? Помимо формы и жалованья, каждый посетитель так и норовит в руку гривенник сунуть!
– Да неужто! – округлил глаза Шматов. – Это за что?
– За глаза красивые и фигуру представительную! Хотя с последним не особо…
– Будищев, как тебе не стыдно, – прервала излияния сожителя Геся. – Человеку нужно место, а ты ведешь себя как не знаю кто!
– Ладно-ладно, что вы, шуток не понимаете!
– Дурацкие шутки! Тем более что Анна вряд ли выйдет замуж за дворника или швейцара.
– А что, уже и до этого дошло?
Глаза девушки ярко блеснули, как будто говоря: не все же такие, как ты! Так что правильно все понявший Дмитрий предпочёл не заметить намека, а вот Федя на беду своего друга продолжил:
– Кабы так, – вздохнул он, – за мною бы дело не стало. Посватался бы, а коли госпожа Виртанен согласие дала, так и окрутились бы без задержки.
– А Аннушка, часом, не лютеранка? Её первый муж вроде как из чухонцев был…
– Большое дело, – пожал плечами парень. – Долго ли святое крещение принять?
– Как сказать. Батюшки они разные попадаются…
– И что? – простодушно удивился Шматов. – Сказаться больной, мол, не ровен час помру, дайте хоть перед смертью истинную веру принять. Любой поп тут же и окрестит, да и обвенчает, чтобы в грехе не жили. Всего-то и делов!
Ответом ему было красноречивое молчание. Дмитрий внезапно понял, что своей болтовней только что сам себя закопал. Геся, с одной стороны, удивилась, что их проблема могла быть решена так быстро, а с другой, усомнилась, что такой вариант раньше не приходил в голову Будищеву. Даже простой, как медный пятачок, Сёмка внезапно понял, что эта тишина неспроста, и помалкивал. И только Стеша решилась нарушить её:
– Разве хорошо умирающим называться?
– Грех, конечно, – согласился Федька и тут же убежденно добавил: – Но Господь простит!
Чувство неловкости, охватившие присутствующих, никуда от этих слов не делось, и вскоре все разошлись по своим комнатам. Быстро переодевшись для сна, Гедвига села перед зеркалом и принялась расчесывать волосы. Она уже почти закончила, когда в спальню вошел Будищев и встал за её спиной. Он, как обычно, ступал очень тихо, но девушке не нужно было слышать его шаги. Она его чувствовала.
– Знаешь, Стеша права, – внезапно сказала она, заставив Дмитрия вздрогнуть. – Я не хочу называться больной, даже если это единственный способ выйти за тебя замуж. Должна признаться, я чувствую в себе очень мало истинной веры, но все же лгать перед алтарем не желаю. Не знаю, понимаешь ли ты меня…
– Понимаю, конечно. Не такой уж я бесчувственный болван, как ты думаешь.
– Я вовсе не думаю, что ты болван, – удивилась модистка. – Просто я знаю, что ты вовсе не имеешь религиозных убеждений, а потому для тебя обмануть любого священника не составляет ни малейшей проблемы. Но я не об этом…
– Тогда о чём?
– Я не хочу также, чтобы мы лгали друг другу. И если ты не хочешь на мне жениться, то скажи это здесь и сейчас.
– Почему ты так решила?
– Я ничего не решила, я просто хочу знать.
– Да. То есть нет! То есть… блин, ты меня запутала. Короче, ты не права. Я люблю тебя и…
– Я знаю.
– Что?
– Я знаю, что ты меня любишь. Но я спрашиваю не об этом. Я спрашиваю, хочешь ли ты жениться на мне по-прежнему?
– Конечно, хочу!
– Тогда все в порядке. Я долго ждала и могу подождать ещё немного.
– Да не надо никого ждать! Завтра же найду какого-нибудь попа, дам ему денег и он нас обвенчает…
– Боже мой, какой ты всё-таки дикарь, Будищев!
– Что опять не так?
– Пост сейчас! Никто нас не станет венчать, пока он не кончится.
– Точно. А я и забыл…
– Это с тобой бывает.
– Ты о чем?
– Так, ни о чем.
– Нет уж, договаривай.
– Нечего договаривать. Просто ты очень мало думаешь об окружающих тебя людях и их чувствах.
– В смысле?
– В прямом. Вот возьми хоть Федю. Он ведь очень хороший парень. Да, простой и совсем не развитый, но сердце у него доброе. А ты смеешься над ним, как над мальчишкой. Или вот Стеша…
– А с ней что не так?
– С ней-то все так. А вот с тобой… ну скажи на милость, зачем ты подарил бедной девочке эти часы?
– Началось! Ты что, ревнуешь?
– Нет, ты все-таки действительно болван, Будищев! Ты, похоже, и впрямь не замечаешь, что она в тебя влюблена.
– Прекрати говорить глупости. Это было давно и уже прошло.
– Это не я, это ты говоришь глупости, милый. Такие чувства не проходят так просто, а твои знаки внимания заставляют её надеяться.
– Я уже, кажется, говорил, что она мне как дочь.
– Я знаю, но ты ей не отец. Ладно, всё равно уже ничего не поправить. Пошли спать.
Ночь в квартире Будищева прошла спокойно, а на утро все, казалось, позабыли про недавний разговор и после завтрака дружно направились по своим делам. Первыми были готовы, разумеется, мужчины. Фёдор с Сёмкой уже оделись и ждали Дмитрия, которому Геся помогала завязывать галстук.
– Ну вот, – удовлетворенно отозвалась девушка. – Теперь тебя можно выпустить на улицу.
– Гомосячий видок, – поморщился глава семьи, рассматривая пышный бант у себя под подбородком.
– Глупости! Ты купец, промышленник и вообще серьезный человек, а посему должен выглядеть соответствующе.
– А выгляжу как…
– Как кто?
– Как пудель с бантом на шее.
– Прекрати.
– Ладно, проехали. Стеша скоро?
– Я попросила её помочь мне в одном деле, так что поезжайте одни.
– В каком деле?
– Что за несносный допрос?!
– Опаньки, а что мы скрываем?
– Право, ты невозможен. Ну хорошо, у меня сегодня будут важные посетители, несколько склонные к эмансипации. А Степанида просто икона этого стиля. Ничего сложного, подаст чаю, улыбнется, продемонстрирует твой подарок… кстати, ты знаешь, что мастер, у которого ты их заказывал, стал продавать подобные дамские часы?