Путь в террор

– Нет?

– На первое время моих сбережений мне хватит. Если дело пойдет – я смогу на них заработать. Если нет – не буду должником.

– И вы хотите, чтобы я их рекламировал? Ну-ну, не изображайте смущения, которого не испытываете. Что же, у вас хороший план, но все же кое-что вы не учли.

– Что именно?

– Это ведь не слишком сложное устройство?

– Да.

– И его могут повторить другие?

– В общем – да.

– И что же вы будете делать, когда у вас появятся конкуренты? Тот же Лодыгин или Яблочков?

– Рано или поздно это случается со всяким изобретением. Но до той поры свой кусок я ухвачу по-любому.

– Вы предлагали это изобретение Барановским?

– Нет.

– Позвольте спросить, почему?

– У них механический завод, а это электрика. Не их профиль.

– А может, вы обиделись на своих хозяев из-за конфликта с мастером?

– Нет. Это никак не связано.

– Кстати, а они не предъявят права на ваше изобретение?

– С какой стати?

– Ну, вы у них все же работали. И, вероятно, занимались своим изобретением в рабочее время. Их адвокат легко может доказать это в суде.

– Пусть попробуют, – расплылся в улыбке Дмитрий, и только глаза его холодно блеснули, а один слегка прищурился.

Надо сказать, что эта мысль и раньше приходила в голову Будищеву, но он старался гнать ее от себя. Во всяком случае, как он работает, никто не видел, кроме Семки, а на того он вполне мог положиться.

– Ну, хорошо, – решился банкир. – Я помогу оформить привилегию. Надеюсь, это поможет вам на первых порах, а дальше – все в ваших руках.

– Спасибо.

– Пока не за что. Кстати, вы уже нашли место под мастерскую, а также контору?

– Пока нет.

– Напрасно. Чтобы вас воспринимали серьезно, нужно выглядеть соответственно. Необходим обученный, даже я сказал бы – вышколенный персонал. Нужен некоторый запас готовых механизмов, а также люди, которые будут их устанавливать. Все это требует денег и известной осмотрительности, чтобы не испортить себе репутации по неосторожности.

– Я понимаю.

– Боюсь, что нет. Видит Бог, я желаю вам только добра, а потому рекомендую реализовывать свои идеи через Барановских. Они люди известные и с репутацией. Да, ваша доля в прибыли будет несколько меньше, однако конечная сумма может быть вдвое, а то и втрое больше – за счет оборота. Подумайте о моих словах.

– Благодарю, но я уже все решил.

– Как знаете. Но если вам все-таки понадобится кредит, вспомните о моем предложении.

– Непременно.

– И еще один момент.

– Слушаю вас.

– Вы понимаете, что если займетесь торговлей и ремесленничеством, то вход в высшее общество вам будет закрыт?

– Да меня и так туда не больно зовут, – удивленно развел руками Будищев.

– А если вас признает отец?

Дмитрий немного промолчал, как будто собираясь с мыслями, затем пристально посмотрел в глаза банкира и, тщательно выбирая слова, ответил:

– Господин барон, так уж случилось, что из меня вышел очень неплохой электрик, или как сейчас принято говорить – гальванер. А вот аристократ, прямо скажем, будет паршивый. И даже если у меня каким-то невероятным чудом появится титул, то все прочие князья и графы все равно будут считать меня ублюдком. Вы понимаете, о чем я?


– Думаю – да, – криво усмехнулся Штиглиц, бывший только вторым бароном в своем роду и едва не ставший последним.

Уж он-то, имея перед глазами пример отца, хорошо знал, каково это – быть выскочкой в глазах высшего света. И ни титул, ни чин, ни громадное состояние не могли поломать этого предубеждения со стороны представителей знати. Пусть в глаза они нередко заискивали перед баснословно богатым выкрестом, но за спиной привычно злословили на счет отца, называя его жидом, менялой или ростовщиком.

На какое-то время в кабинете повисла тишина. Слышно было лишь, как тикают большие напольные часы, стоящие у противоположной стены. Первым молчание нарушил Будищев.

– Так вы позволите поставить вам электрический звонок?

– Если вам так угодно – пожалуйста. Однако я предложил бы вам установить его в другом месте.

– И где же?

– У меня есть старшая дочь – Надежда. Она замужем за чиновником для особых поручений Половцевым. У них чаще, чем у меня, бывают гости, так что там эту новинку заметит больше народу. К тому же, говоря по совести, звон, который издает ваше изобретение, ужасно меня раздражает.

– Нет проблем, – пожал плечами Дмитрий. – Адресок дадите?

Узнав место проживания четы Половцевых, он быстро сложил в саквояж все детали и поспешил откланяться. Однако, когда провожавшая его горничная уже открыла ему дверь, в коридоре появилась молодая барышня и, смущаясь, обратилась к гостю:

– Прошу прощения…

– За что? – удивился гальванер.

– Ой, – смешалась девушка. – Ни за что, просто я хотела поблагодарить вас.

– За что? – улыбнувшись в усы, повторил вопрос гость.

– Вы спасли моего брата, – пролепетала она, совсем растерявшись.

– Погодите, вы дочь барона Штиглица и сестра господина прапорщика?

– Да, меня зовут Люсия, а Людвиг – мой брат.

– Понятно. Мне следовало догадаться. Вы с ним очень похожи.

– Мы близнецы.

– Наверное, все-таки двойняшки.

– А какая разница?

– Близнецы – одного пола.

– Разве?

– Ага. Но это не важно. Так вы хотели поблагодарить меня?

– Да. Я очень люблю своего брата и не представляю, что было бы, случись с ним несчастье. Так что, я… я просто не могу найти слов…

– Да ладно, – улыбнулся Дмитрий, которого очень забавляло ее смущение. – Ваш брат – счастливчик!

– Вы думаете?

– Ну, еще бы! Его любит такая красивая барышня… пусть и по-сестрински!

Договорив это, он дерзко подмигнул дочери банкира и поспешил выйти вон.

– А вы – нахал! – запоздало ответила ему вслед она.

– Ваша правда, барышня, нахал, – поддакнула горничная, но заметив, что та совсем не злится, добавила: – Но красивый!

После этих слов девушки переглянулись, а затем дружно прыснули от смеха и побежали в комнату молодой хозяйки. Несмотря на холодность господина барона к дочери, большинство слуг очень любили Люсию, а с горничной они и вовсе были почти подругами.



По давно заведенной традиции в среду Петр Викторович Барановский обедал у своего двоюродного брата. Они вообще были очень дружны и часто проводили время вместе. Паулина Антоновна – жена Владимира – также хорошо относилась к нему и обычно была рада его видеть. Но сегодня что-то пошло не так.

– Я очень рада, что вы пришли, дорогой кузен, – вроде бы радушно поприветствовала она его, но в голосе хозяйки дома явно прозвучал металл.

– Что-то случилось, дорогая? – первым почуял неладное муж.

– Да, и нам нужно об этом поговорить.

– Может быть, после?