Путь молодого бога

Резко ускоряюсь, прокачивая сквозь мышцы не только кровь с кислородом, но и чистейшую веру. Довожу ДПС до трех ударов в секунду. Логи пестрят бухгалтерскими расчетами прихода и расхода, цифры баланса неторопливо катятся вниз.

Через три минуты звякает колокольчик: я добыл свой первый кубометр породы, и профа увеличилась на единичку. Выработка выросла на десять процентов, а вот требование к следующему уровню – удвоилось. Теперь мне нужно переработать два куба камня. Надеюсь, формула тут посложнее, чем тупое умножение на два. Иначе даже для несчастной сотни единиц в профе потребуется перевести в пыль несколько планетных систем. Два в сотой степени – это число с тридцатью нулями за спиной. Я и имени ему не знаю… Дальше триллиона – сплошные догадки…

Ав оторвался от меня уже на несколько корпусов и пылил, как перфоратор, вгрызающийся в бетон. Дышать первоматерией не хотелось. Эта хрень активней, чем раковые и стволовые клетки вместе взятые. Отрастет еще что-нибудь лишнее или мутирует не в ту степь…

Пришлось напрячь воображение и скрафтить защитную полумаску. Благо после череды пандемий двадцатых годов ее устройство представлял себе даже ребенок.

Пока я выбил в породе нишу под гробик, Ав успел расширить начало нового забоя до хумановского стандарта – два с полтиной в высоту, полтора в ширину. Размер не случаен – габариты идеально подходят для свободной работы киркой. Золотая середина. Больше – уже роскошь, меньше – падает продуктивность.

Первый час кропотливого труда. Углубились метров на двадцать, где и устроили перекур, чуть расширив ствол шахты.

Несмотря на возросший скилл профессии, скорость переработки камня не возрастала. С каждым пройденным метром порода становилась все плотнее. Не будь моя кирка мифриловой – я бы уже беспомощно скребся о стену. Все же местная порода – это не простой камень, а насыщенная верой структура. Банковские двери бы из нее делать…

Как заберемся поглубже – нужно будет нарезать пару тысяч кирпичиков. Думаю, на Земле такая стеночка в полкирпича выдержит выстрел главного калибра линкора.

Уровень профы поднялся до пяти. Интерфейс время от времени позвякивал, сообщая о найденных самородках. Ничего особо крупного или ценного – просто окаменелости или информационные слепки былого величия. Самый крупный самородок потянул на пятнадцать совушек, так что работал пока в минуса.

Я ведь мало того что подпитывал удары сырой силой, так еще и заботился о привычном уровне комфорта и безопасности.

Подвесил на входе в забой предупредительную надпись и магический сторожок с кумулятивным ядром самоликвидатора. Гостей не ждали, а для остальных пусть это будет предупредительным выстрелом. Причем отнюдь не в воздух.

Поначалу я решал задачи по мере поступления.

Каждые пять метров лепил на потолок светящийся шарик с крохой силы.

С шагом в два метра устанавливал венцы крепи из сотворенных деревянных стволов. Без дальнейшей подпитки верой протянут они от силы неделю. Но и этого вполне достаточно для наших целей.

Над головой гудела импровизированная вытяжка. Из-за глобальной запыленности пришлось создать постоянный микропортал на поверхность. Дырка с кулак размером вытягивала воздух из забоя и выбрасывала его где-то над городом, под самым куполом.

Ав только диву давался. На Дне Миров так расточительно не работали – тупо невыгодно. Тем более такие парни, как Авось.

Конечно, имелось с десяток профессиональных бригад, резавших пласты на глубинах до сотни метров. Но свои секреты они бережно оберегали, складывая под камень всех случайных встречных.

В общем, творить столько разноплановых чудес было дороговато и нерационально. Так что развернул я во время перекура меню создания новых способностей и задумчиво погрузился в пучины генетики. Почему-то именно растение ассоциировалось у меня со всеми текущими нуждами: защита, очистка воздуха и выработка кислорода, силовая крепь шахты и подсветка туннеля.

За прототипы взял корневую систему вяза, быстрорастущую лиану, взрывающиеся плоды дерева хура и сок стрихноса ядоносного, больше известного как «кураре».

Пятнадцать минут божественного творения, сорок тысяч Очей Веры и несколько капель крови – для настройки системы контроля и распознавания «свой-чужой». Затем еще десять тысяч совушек, и драгоценное семечко проявляется на моей ладони.



– Семя «Туннельной Лозы», божественное творение.

– Скорость роста: базовая – 1 см/мин, форсированная – до 10 метров в минуту (требует подпитки энергией либо материей).

– Генетически неустойчива. Неспособна к размножению.

– Туннельная лоза идеально приспособлена для своей среды обитания. Мощные корни оплетают своды пещеры, создавая силовой каркас и предотвращая обвалы. Поглощая углекислый газ, растение активно вырабатывает кислород. Светящиеся цветы подманивают пещерных хищников, а взрывающиеся плоды с нейротоксичными шипами способны пробить стальной щит и с одного укола уложить пещерного огра.

– Будьте осторожны. Даже гномы замуровывают те шахты, где поселяется туннельная лоза. Разумного, внесшего семя лозы в пещеры, ждет лютая смерть.



– Ты меня иногда пугаешь, – отбрасывая в сторону обглоданное ребрышко, произнес Ав. – От этой семечки веет жутью.

– Сам боюсь, – ответил я, отходя на пяток шагов и втыкая в расщелину нетерпеливо дергающееся семя.

Скорлупа треснула мгновенно. Выглянул и тут же спрятался любопытный росток. Вгрызаясь в скалу, зашевелились мелкие корни. Едва слышно затрещала раздвигаемая порода.

– Так и должно быть? – забеспокоился Ав.

– Спокуха. Все под контролем, – заверил я, спешно подключаясь к интерфейсу лозы и кликая по настройкам. – Лучше капни на нее своей кровью. А то она сама возьмет.

Ав нерешительно помялся, но просьбу выполнил. Это он молодца, доверяет. Боги кровью не разбрасываются. По такой метке можно много чего нехорошего нашаманить. Мало не покажется.

– Все, вроде прижилась. Теперь будет расти вслед за нами. Чужих не допустит, своих не тронет. Но близко лучше не подходить. Пуля-дура и все такое. Метровый куст вырабатывает пять литров кислорода в час. Через пару часов эта хрень достигнет десяти метров, и газообразование покроет наши суточные нужды. Ну что, за работу?

Поплевав на ладони (баф на +90 к силе), я снова взялся за кирку.



– Внимание! Переработано 0,009 кубометра породы.


– Получено: 0,047 стандартных Очей Веры.

– Профессия Горное Дело: 5 2414+0,0011.



Твердость камня все повышалась. Откалываемые куски сократились до размеров детского кулачка – скилл не поспевал за уровнем сложности. Однако концентрация Очей Веры здесь выше раз в пять, да и опыт капал с повышенным коэффициентом.

Ав рубил основной ствол шахты. Я шел следом, добирал породу по краям, лишь временами сменяя подуставшего бога на передовой. Во время одной из пересменок Ав напрягся и посмотрел в сторону выхода. До него теперь было метров сорок. Из-за высокого градуса наклона и стелющейся под потолком лозы горловины шахты не было видно.

– Кто-то трется у входа. Чуйка убеждена, что это не за нами, и вообще – может, обойдется. Но ты просил предупреждать.

Я опустил занесенную над головой кирку и потряс головой, прогоняя звон в ушах.

Все же мы тут камень рубили, а не крестиком вышивали.

– Молодец, Ав. Делаешь успехи. Чутье у тебя – ураган. А вот чуйка до добра не доведет.

– Буууум! Пшшшш… А-а-а!!! – хлопок сработавшего заряда, и какофония звуков эхом заметалась по пещере.

Кумулятивная воронка в ловушке была сложной геометрии и создана из мифриловой монеты. Гиперзвуковая струя жидкого мифрила должна была прожечь в нежданном госте сквозное отверстие на уровне груди взрослого мужчины. Ну, либо на уровне головы карлика, хватает тут у нас и таких. Вплоть до любимых в Сколково нанитов. Так сказать, нанобогов.

– Тва-а-а-а-ри… – раздался полный боли и негодования протяжный крик.

Я лишь пожал плечами:

– На табличке же четко было написано: «Ахтунг, минэн!» Кому непонятно – могу продать словарь, если голова уцелела.

Судя по отсутствию опыта за убитого – что-то там все же уцелело. А вот полыхнувший следом всплеск силы дал нам понять – что прилетело все же больно, раз не пожалели пару тысяч совушек для воздействия на реальность.

Земля под ногами дрогнула, по ушам словно хлопнул великан – огромный пласт породы осел, выбрасывая облако густой пыли. Судя по всему, шахта обвалилась примерно на половину длины. От входа и до начала зарослей набравшей силу лозы.

Ав отмахнулся рукой от пыли из первоматерии, преобразовав податливый материал в простейшее вещество во Вселенной – водород. Легко, не затратно по энергии, но очень огнеопасно. Пришлось и мне торопливо щелкнуть пальцами, разбирая водород на первичные изотопы и пересобирая их в гелий.

Гораздо безопасней, хоть и голоса наши заметно изменились.

Ав комически пропищал:

– Скупой Урфин, наш бывший бригадир. Я узнал его голос. Блин, Лаит, чего я говорю, как оперный кастрат?

– Химию учить надо, ленивый ты бог. Ничего. Гелий в небольших концентрациях для наших белковых аватар практически не вреден. Да и для лозы деликатес.

– Да я вообще могу не дышать!

– Можешь. Ты все можешь. Только за все надо платить. Поэтому дыши, родной, и не жалуйся. А с Урфином мы еще поговорим, невелика проблема. Его старания нам на пользу – я для того и привлекал внимание к забою, чтобы народ следом сунулся. Нужно было выход запечатать и хвосты обрубить. В идеале – за чужой счет. Учись, студент.

– Это ты учись, – буркнул басом изменивший голосовые связки Ав и взялся за кирку.

Вот тут он прав. Следует «учиться горному делу настоящим образом», как завещал великий Ленин.

– Какой у тебя уровень профессии? – поинтересовался я, берясь за свой инструмент.

Вон, кстати, порода чуть поярче – постучу малехо по этому желваку, чуть совушек набью.

Ав, натянувший на нос платок, лишь пожал плечами и прогундосил:

– Я не цифровой бог, мне уровни не рисует. А так: ранг Подмастерье, опыт работы – две тысячи лет.

Нет. Не верю я в такую математику. Две тысячи лет достаточно, чтобы научиться играть на отломленной от дерева ветке, как на свирели. А тут всего лишь подмастерье…

Скорее всего, рост профы прекратился из-за постоянного ковыряния в пустой мягкой породе. Нет вызова, нет сложных задач, нет выхода из зоны комфорта.

Прошло еще два часа. Углубились до сорока метров. Ав махал киркой, как заведенный – повезло мне с напарником. Его глаза постепенно разгорались огнем золотой лихорадки. Как червь, ползавший раньше по корке арбуза и жравший ее с кислой мордой, он неожиданно забурился вглубь и теперь жадно глотал сладкую мякоть.

Вот он вновь повернул ко мне счастливое лицо и прокричал:

– Самородок на семьдесят совушек! Считай одним ударом – ужин в ресторане!

Я поощрительно кивнул. «Пилите, Шура, пилите». Мелочевка это все, настоящие открытия – впереди. Ну не привык я работать по мелочи, не мое это. Авось – он, конечно, бог. Один из миллиардов, по праву рождения. Привык плыть по течению.

А я… я бы никогда не стал тем, кто я есть, если бы не стремился к невозможному. Так что все эти самородки размером с мышиное яйцо – возня в песочнице, не более. Надеюсь, смогу воспитать в Авосе амбициозность. Гремучий будет коктейль. Амбициозный бог пофигизма. Жесть… Друмировцы меня проклянут… Эх, как они там без меня?



Подземелье Хроноса. Год 24-й от «Битвы у стен Первохрама».