Птицеферма

А что, если это не просто сходство? Вдруг это правда? Спустя два года мой друг и напарник пришел за мной?

Одна часть моего сознания безумно верит в это и хватается за эту идею мертвой хваткой. Другая моя часть хочет дать подзатыльник первой. Потому что так не бывает, чудес не случается.

Но, бог ты мой, как хочется верить…





* * *


В столовой появляюсь в числе последних. Еще чуть-чуть – и опоздала бы. А Филин не любит опозданий.

Цепляюсь взглядом за Главу, сидящего рядом со своим цепным псом Момотом. Последний уже вооружился ложкой. Не могу отделаться от мысли о том, что Филину известно, что происходит у нас под носом: о людях в черном и о люке у реки.

Приходится спешно отвернуться, потому что мой взгляд перехватывает Момот. Уголок его узких губ едва заметно приподнимается, но не сомневаюсь: мне не показалось.

Ищу глазами свободное место за столом. В последнее время Пересмешник всегда поджидал меня в дверях, и место тоже обеспечивал он. Сегодня, естественно, не дождался… Или нет – вот он, машет мне рукой.

Направляюсь к нему, еле сдерживая улыбку.

На самом деле внутри меня все поет. Я два года тонула в болоте безнадежности, искренне считая, что все это заслужила. А оказалось, что на Пандору меня отправили на задание. И наверняка собирались отсюда забрать. Значит, из этой тюрьмы есть выход, есть!

Прохожу к нужному столу, переступаю через скамью и сажусь на оставленное мне место. Пересмешник улыбается мне, тоже чуть кривовато, но его улыбка не идет ни в какое сравнение с улыбкой Момота. От нее не возникает желания помыться – на нее хочется ответить.

– Привет опоздавшим, – тихо, только для меня.

– Врешь, – огрызаюсь почти что весело. – Я успела.


Пересмешник тут же замечает перемену в моем вечно хмуром настроении, приподнимает бровь, без слов спрашивая, что произошло. Но я только пожимаю плечом – не сейчас, не здесь. А если он не тот, на кого я думаю, то никогда.

Мне передают тарелку с похлебкой. Она неаппетитна ни на вид, ни на запах, но мои мысли слишком далеко, чтобы я обращала на это внимание. И я немедленно зачерпываю полную ложку. Впрочем, и вкуса толком не чувствую.

Пытаюсь вспомнить все свои видения. Вызываю перед мысленным взором все «кадры», «сцены» с Ником, Николасом Валентайном – как же здорово знать имена. Пересмешник похож на него: тот же рост, то же телосложение. А самое главное – при его прикосновениях у меня возникают схожие ощущения.

Или я просто вижу то, что хочу видеть?

И тут вспоминаю…

Откладываю ложку.

– Дай мне руку, – прошу шепотом.

Неловкое движение головой – и прядь светлых волос падает на лицо, мужчина быстро и привычно заправляет ее за ухо. В глазах Пересмешника – непонимание. Тем не менее вопросов не задает, молча протягивает мне правую руку ладонью вверх. Впиваюсь в нее взглядом.

Шрамов нет.

Я хорошо помню ожог на руке из первых видений. У Ника должен был остаться шрам на мизинце и безымянном пальце. У Пересмешника – ничего.

Может, я перепутала руки? Вывод уже очевиден, но я все еще хватаюсь за призрачную надежду.

– А вторую? – выдавливаю из себя подобие улыбки, хотя скулы сводит от напряжения.

Взгляд Пересмешника из удивленного становится заинтересованным – предмету моих исследований любопытно.

– Ты хиромантией увлекаешься? – усмехается.

– Вроде того, – бормочу. От волнения в голову

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.