Психолог для дракона

— Мне тридцать три, так что для меня — мальчишка, — заявила Лера.

— Так много?! — ахнула Изира. — Ой, прости, не хотела обидеть. Мне двадцать четыре, но Асир тоже представляется цыпленком: я в его возрасте уже…

Изира осеклась. Лера молчала, давая ей возможность самостоятельно решить: хочет она выговориться или нет. Потом тихо пообещала:

— Клянусь, ни одно сказанное тобой слово не покинет пределов этой комнаты и не будет использовано тебе во вред. — Она закопошилась в складках плаща: — Где-то должен быть шар истины. А, вот он — видишь, зеленый.

— Я и без шара вижу, когда меня обмануть хотят, — отмахнулась Изира, — насмотрелась на всяких негодяев, научилась отличать черное от белого. В гареме хоть это хорошо: тут все с самого начала известно, без скрытых подстав.

— Давно ты здесь?

Вопрос вернул их к началу беседы.

— Больше года. Весь срок отсидеть не успею — повелитель сказал, что в начале осени всех отпустит с полным вознаграждением, положенный за весь срок. Даже новенькой выплатят всё до монетки, как и мне. Золотой Дракон не хочет ждать до последнего момента, свои долги отдаст заранее.

Да, сто лет дракону стукнет в середине осени.

— Как же тебя угораздило вообще сюда попасть? — спросила Лера, и Изиру прорвало — она рассмеялась сквозь слезы, залпом опрокинула еще стопку настойки и ответила:

— Из-за лени и дурости своей девичьей! Хотела красивой жизни хлебнуть, ну и нахлебалась досыта… До сих пор хлебаю — ишь как роскошно живу: мрамор, позолота…

Изира не только рисовала — она умела танцевать. Приехала в столицу, устроилась в заведение типа земного кабаре: плясать на сцене, вначале — вместе с другими девушками, потом — сольные танцы. Зарабатывала немало, особенно по меркам провинции, где жили родители: отец-фермер в месяц выручал столько, сколько ей платили за неделю. Закон о добровольности любых отношений в столице соблюдался особенно строго — Золотого Дракона действительно боялись, — так что никто к девушкам-плясуньям нагло приставать не смел. Но неприличные предложения делались регулярно. Изира видела, как сорят деньгами ее подруги после ночей с клиентами, и ей тоже хотелось больше и больше. Она ввязалась в огромные долги у ростовщиков, чтобы купить жилье в столице, заработка от плясок стало не хватать. В итоге решилась пойти по стопам подруг, а дальше — директор кабаре был совладельцем известного заведения и предложил перейти на новую должность на регулярной основе. Потом много раз порывалась уйти (насильно никого не держали, закон есть закон), но долги, необходимость обставить купленный дом, приобретенные в столице дорогие привычки, боязнь остаться без средств к существованию ее удерживали.

А потом пришел смотритель гарема повелителя…

— Я, как и все, знала об особенностях драконов, но тут такой шанс: всего два года — и всю жизнь сама себе хозяйка. Пошла во дворец вместе с другими решившимися. Как увидела повелителя вблизи, воочию, так сердце и забилось от его красоты. У меня-то, давно переставшей обращать внимание на внешность клиентов! Думала, все стерплю, лишь бы к такому совершенству прикоснуться. Спроси ты меня тогда, согласна ли замуж за него пойти, — согласилась бы сразу. Вот только прозрение наступило слишком быстро. Как была я дурочкой, так и осталась, ничему меня жизнь не научила. Умная никогда не повелась бы на броскую внешность.

— Дурость здесь ни при чем, — покачала головой Лера, — ты повела себя как миллионы женщин в мире, твой случай совершенно типический с точки зрения психологии.

— Типический?

— Абсолютно. Так происходит со всеми и повсеместно: вначале она от него без ума, любовь с первого взгляда ввергает в состояние экстаза, а потом все чаще наступают минуты просветления. Мы выходим замуж за мечту, которую создало наше воображение, и мы неосторожно наложили этот образ на знакомого мужчину. А живем-то потом с реальным человеком! Многие браки распадаются в первый же год из-за того, что наваждение оголтелой влюбленности схлынуло, и мечта не выдержала столкновения с реальностью. Оправданий пары придумывают массу: «быт заел», «любовь ушла», «родители вмешались», но правда в том, что разрушились их надежды на сказку наяву.

— Разрушились надежды на сказку — это верно сказано, — сказала Изира, вставая, подходя к окну и прижимаясь пылающим лбом к прохладной поверхности стекла. — Лера, пойми: дракон — не человек, и человеком ты его не сделаешь, так что твоя затея со счастливым браком — это пустая затея.

— Все настолько плохо?

Изира отвернулась от окна, задернула занавески, скрыв бледный серп местной Луны, упала на диван, прижала к себе маленькую парчовую подушечку и заговорила:

— Плохо? Все, что ты испытываешь ночью, — это дикий страх, униженность, а после — ощущение, что твоя память сжалилась и отключила еще более жуткие моменты. Даже с крайне неприятным человеком в постели женщина может эмоционально отдалиться, сказать себе: «Пусть он делает с моим телом все что угодно, а я в это время буду думать о тех больших деньгах, что стрясу с него за это». С драконом эмоционально отдалиться невозможно, он вывернет наизнанку все твое нутро, все самые мерзкие страхи, высосет до последней капли все хорошие переживания. А утром приходит ненависть… Повелитель чувствует это и не заходит чаще чем раз в неделю к одной и той же наложнице, дает ненависти притупиться, чтобы можно было спрятать ее в глубинах своей души.

— Ты пробовала сопротивляться его внушению?

— Еще как пробовала, даже кричала от той боли, что приходит во время таких попыток, и тогда повелитель уходил. Он всегда сразу уходит, если девушка начинает кричать, и присылает лекаря. Сопротивляться дракону бесполезно, Лера, его разум и воля сильнее твоих, он все равно тебя прогнёт, так что всем известно: если разбудил в драконе зверя — смирись перед ним, и получишь меньше боли. У нас в гареме есть две девушки, которые смирились полностью.

— Леора и Малена, — утвердительно сказала Лера.

— В проницательности тебе не откажешь, — присвистнула Изира. — Пойдем заглянем к Леоре, ее дверь соседняя.

— Неудобно, ночь уже, — замялась Лера.

— Не дергайся, повелителя у нее точно не будет, она не ходит в его фаворитках, а спать в гареме ложатся поздно, издержки профессии. Пошли, составишь представление.

Леора не спала и встретила их глубоким поклоном.

— Чего желают госпожи? — прошелестела она и встала на колени.

— Наказать тебя, — хмыкнула Изира, и лицо стоящей на коленях девушки озарил восторг. Наложница вскочила и убежала в смежную комнату. Изира вздохнула с сочувствием и обратилась к Лере: — Сейчас притащит хлысты и цепи, будет умолять, чтобы ее выпороли, и плакать, что мы отказываемся это сделать. Потом начнет рассказывать о своих планах попасть в гарем к Изумрудному, поскольку все говорят, что он очень жестокий повелитель. От слова «жестокий» она впадает в эйфорию. — Из-за приоткрытой двери действительно донеслось бренчание металла, и Изира потащила Леру к выходу: — Бежим!

В комнате Изиры девушки молча, не сговариваясь, допили остатки наливки. Наложница мрачно резюмировала:

— Все богатство выбора в отношениях с драконом заключается в простой альтернативе: либо терпишь и ненавидишь, либо идешь по пути Леоры и Малены. Кстати, они стали такими еще до гарема, специализировались на клиентах со специфическими предпочтениями, понимаешь?

— Да, в моем мире такое тоже есть. Но Золотой Дракон к ним заходит редко?

— Я так понимаю, вообще не заходит, — пожала плечами Изира. — Уж не знаю почему.

«Рискну предположить, что дракону в глубине души хочется нормальных отношений, не завязанных на страхе и боли», — подумала Лера, но не произнесла эти мысли вслух. Изира стала заложницей драконьих рефлексов, ее чувства к Гленвиару уже не исправишь, надо думать о невестах, у которых еще все впереди. И о том, как расчистить им дорогу в лесу грядущих ужасов…

Тепло попрощавшись с Изирой, Лера вышла в ночную мглу. Спать не хотелось, выпитое спиртное горячило кровь, хотелось сделать что-нибудь лихое и гениальное, что мигом разрубило бы гордиев узел драконьих проблем. В голове мельтешила какая-то важная, очень важная, но постоянно ускользающая мысль… Что-то зацепило ее в признаниях Изиры, но что — она сообразить никак не могла. Какая-то существенная, но малозаметная мелочь, скорее ощущение прозрения, чем сформировавшаяся мысль… Дракону невозможно сопротивляться, итог всегда будет не в пользу человека — она начинала в это верить, но чувствовала в этой фразе какой-то скрытый подтекст, дающий ей надежду. Нет, не вариант безропотно прогнуться под драконью волю, как Леора, а совершенно иной путь.

За портиком мерцал магическими огоньками сад, и Лера побрела по его дорожкам, вновь и вновь обдумывая и планируя. Звездное небо навевало грусть, хотелось выразить все накипевшее за эти дни, прошедшие с тех пор, как она покинула родной мир, и Лера запела на мотив «Все хорошо, прекрасная маркиза», как попало сокращая и чередуя куплеты, наполняя ядовитым сарказмом слова «семейный психолог»:


Алло, алло?

Какие вести?

Я у драконов не жила.

Скажи, советник, честь по чести,

А как идут у вас дела?



Все хорошо, семейный наги психолог,

Дела идут и жизнь легка!

Ни одного печального сюрприза,

Вот лишь невеста умерла!



Алло, алло?

Ужасный случай!

На ком женат тогда дракон?

Он не женат, семейный наш психолог,

Но в общем дело-то не в том…



Невест навалом — выбирайте,

В придачу есть еще гарем.

Так не пойдет?! Скажи на милость!

Тогда с семьею не сложилось!

А в остальном, семейный наш психолог,

Все хорошо, все хорошо!



Алло, советник, есть рефлексы,

Это проклятие небес!

Искоренить их невозможно.

Он распугает всех невест!



Все хорошо, семейный наш психолог.

Рефлексы, право, ерунда!

С драконами всегда так было.

Об этом знает вся страна.

Невесты в курсе сей напасти,

На брак согласны ради власти!



А счастье что — пустое дело,

Без магии протянем смело!