Провинциальные игры
Часть 63 из 107 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
* * *
Единственное, что я могла, – это организовать нормальное питание. Что и сделала.
Любому, от генерал-губернатора до простого казака, который заходил в мой особняк, предлагался чай и закуски. Чего покрепче не предлагалось. Даже наливка, в которой и пяти градусов-то нет, может так на расстроенные нервы упасть, что хуже всякой водки получится.
В обед я решительно настояла на том, чтобы все сделали перерыв и поели.
Благовещенский попытался сопротивляться, но куда там!
Было б мне и впрямь семнадцать лет, я бы, может, и смутилась от ледяного тона и вежливых попыток меня выставить. Увы, в родном мире мне было глубоко за сорок. И даже мой шеф твердо знал, что выставить меня можно только силой. Как вариант – вызвать на меня ОМОН. В противном случае я ругалась, цеплялась и выедала мозг всеми способами. Почему это терпели? Да потому что специалист я хороший. В своей области даже незаменимый, а незаменимость – лучший катализатор наглости.
Шансов не было ни у кого, так что ровно в два часа дня генерал-губернатор обнаружил себя за столом, с ложкой в руках, и перед ним дымилась большая тарелка с борщом.
Да, я знаю, это вульгарное и простонародное блюдо. А надо бы подавать рябчиков, бекасов, трюфеля и прочее.
Плевать.
Мне – нравится, а остальные сами напросились. Кто в мой дом вошел, тот подчиняется моим правилам.
– Приятного аппетита, Александр Викторович.
Генерал-губернатор посмотрел на меня, на двери столовой, закрытые наглухо, и только головой покачал.
– Вы тиран, Мария Ивановна.
– Я хуже.
Ложка отправилась в рот, а я улыбнулась.
– Приятного аппетита.
– Я должен извиниться за Дарью.
– Нет, не должны. Она мать, я тоже. Я ее понимаю.
Благовещенский криво улыбнулся.
– Но просить вас о большем не стоит?
– Нет, не стоит. Все равно я не смогу сделать больше.
– Вас не волнует, что будет с Ирэной?
Я покачала головой.
– Ваша дочь не стала мне близким человеком. Я сочувствую ей, я сочувствую вашей супруге, мне жаль их обеих, но подставлять свою голову под топор? Простите, но по-настоящему меня волнуют только мои родные и близкие.
Ну и ты еще. Но об этом я промолчу.
– Откровенно. Но жестоко.
Я развела руками.
– Если человек говорит, что он любит всех, значит он не любит никого, это азбука. Что вы хотите от меня услышать, Александр Викторович? Красивую ложь? Слова о том, что эта история оставит шрам на моем сердце? Поверьте, я могу так сказать. Но вы же первый меня за это возненавидите.
– Разве?
– Когда открывается ложь, мы начинаем ненавидеть лжеца. Даже если говорим, что простили, все равно до конца простить не сможем. Это так.
– Но лгут люди каждый день? Разве нет?
– Можно сказать, что мне идет жуткая шляпка. Это тоже будет ложью, но простительной. Это… социальные роли. Любезность, оказанная потому, что так принято. А можно сказать, что вас волнует судьба моего брата, к примеру. Но это ведь не так? Если бы вам предложили разменять Ванину жизнь – на жизнь вашей дочери, что бы вы выбрали?
Я спокойно отправила ложку борща в рот.
– Да вы кушайте, вам еще силы нужны, вам еще дочь спасать. Не стоит множить вранье без необходимости.
– Хорошо. – Благовещенский чуть расслабился и тоже принялся за еду. Чего я, собственно, и добивалась. Клин клином вышибают, а уж как получилось… да хоть бы и поленом! С размаху! – Кстати, вам очень к лицу была та шляпка…
Я откровенно фыркнула.
– Не сомневаюсь. Скажите, а если я вам дам кое-что?
– Что именно?
– Я экспериментирую с магией. А лощина – моя территория. Возможно, вам это как-то поможет. Пара артефактов.
– Каких именно?
– Прошу вас после обеда пройти в мою лабораторию.
Кажется, своего я добилась. Отвлекла мужчину от раздумий о дочери и переключила на размышления о природе вещей.
Вредина я?
Нет.
Самая обычная женщина, которая говорит вслух то, что думает. А что это не принято… Но человек же отвлекся?
Того мне и надо.
* * *
Что я еще делала в своей лаборатории?
А на что способен маг земли? С некромантией я связываться пока опасалась, а вот земля…
Земля – это землетрясения. Для начала. Это пылевые бури, это лавины, оползни, это сели. Это все растущее и живущее на ней. Перечислять можно долго, а вот применять…
Боевые заклинания должны активироваться мгновенно. Раз – и готово, а вот скоростью магия земли похвастаться не может. Но кое-что удалось придумать и мне. Особенно моя паранойя разыгралась после покушения.
Храмов смотрел на артефакты и задумчиво качал головой. Я пользовалась простыми серебряными цепочками – разорви, и активируется. Долго на них заклинания не держатся, максимум неделю-две, но мне же не для продажи, а для отработки навыков! Для проверки воздействия! И получалось неплохо, надо только силы добавить, чтобы не сбоило в самый нужный момент.
– Вот это – подземный толчок. На десять метров примерно. Так-то меньше, но я сейчас добавлю силы. Если человек подготовлен, это хорошо, а если нет – его собьет с ног.
– А это?
– Это… – Я проглядела надпись на бумажном квадратике, подвешенном к застежке. – Ага. Это для травы.
– Травы?
– Вам не случалось резаться осокой?
Генерал-губернатор покачал головой. Я взяла с подоконника горшочек с первой попавшейся травой и протянула ему.
– Потрогайте.
– Трава… и что?
– А теперь? – Я активировала заклинание. – Только осторожно…
– Ох!
Предупреждение запоздало.
Благовещенский уже успел крепко оцарапаться о траву, которая внезапно стала жесткой и острой. И резала не хуже металлических лезвий. За образец была взята обычная осока – кто ей резался, тот меня поймет.
– Работает не везде. Но представьте, что ваш противник залег в траву? Так, к примеру?
– Жестоко.
– Это ненадолго. – Я погладила стебельки травы, которая вновь стала обычной и безобидной. – Буквально пара минут, а потом все вернется в обычное состояние. Даже, может, меньше минуты.
– Оригинально. А что еще есть?
Я пожала плечами.
Идти проторенным путем мне не хотелось. Земляные големы, черви и прочие – неинтересно. Все это создано до меня, методы противодействия давно отработаны, и никого я ими не удивлю.
– Например, это.
– Это?