Провинциалка, или Брачный Контракт

Я же просто ехала.

И еще через пять часов мы доехали.

Сперва вдалеке появилась светло-серая полоска крепостных стен, едва заметная на фоне лазоревого моря – в солнечных лучах оно сверкало так, что аж рябило в глазах. Затем эта полоска принялась разрастаться в размерах, и еще через час мы смогли лицезреть очертания раскинувшегося на трех холмах гигантского города.

Он и правда был огромным.

Выстроенный на месте древней столицы алгунов, Энден, символ величия Элирии, мог похвастаться двумя линиями крепостных стен. За ними, словно соты, лепились друг к другу дома рабочих кварталов. В центре застройка была не столь густой – виднелись даже участки зелени, которые пересекали синие ленты каналов, отходящих от полноводной реки Томы.

Тома впадала в море, и в ее устье был выстроен оживленный порт. Впрочем, бухта Эндена выглядела такой же загруженной.

По водной глади сновали корабли – я смогла разглядеть как торговые, так и суда военного флота Элирии. Те отличались от остальных белоснежными парусами и развевающимися на ветру золотисто-красными флагами.

Правда, большей части военного флота в бухте не было – они сторожили два пролива, отделявших остров от материка, но на подступах к Эндену виднелось множество торговых кораблей под разноцветными парусами и флагами.

Купцы приплывали в богатый Энден со всех концов света, потому что именно здесь, вдали от своих врагов, имея практически непобедимую морскую эскадру, Элирии удалось добиться расцвета собственного королевства.

Правда, в Лоншире о расцвете ничего не знали, зато он ощущался даже на подступах к столице.

Нам пришлось простоять около часа в очереди на въезде в город, и я с легкой завистью провожала взглядами тех, кто на огромной скорости проносился мимо. Это были дорогущие кареты столичной знати и всадники с важными лицами – наверное, военные или же чиновники по особым поручениям.

Наконец-таки подошла и наша очередь – стражники старательно проверяли документы, косясь на то на Джейми, то на меня. На это мой кучер угрюмо молчал, а я отвечала им безмятежной улыбкой.

Ничего не знаю, мастер в Торки заверил меня, что его поддельные документы такого качества, что даже лучше настоящих, а людям из Лоншира я привыкла доверять.

Впрочем, вопросов наши бумаги не вызвали, мы получили паспорта обратно и покатили по городу. Глазели с Элишей по сторонам – на столичный люд и огромные, не чета лонширским, здания и широкие улицы.

Даже Кроша выбралась из-под лавки, где я приказала ей сидеть до конца проверки. Переползла ко мне на колени и тоже уставилась в окно.

Поглаживая ее по спине, я глядела на проезжавшие мимо кареты и экипажи и на сверкающие на ярком солнце витрины магазинов и лавок. На Элишу и даже на Крошу увиденное произвело самое что ни на есть завораживающее впечатление, тогда как я до сих пор не могла понять…

В моей голове все давным-давно перепуталось, две моих жизни наложились друг на друга, и я терялась в догадках, кто я такая на самом деле.

Агата Ратфорт или же Анна Волкова? Пришелица в чужом теле, либо меня занесло волной в этот мир? Восторгаться ли мне красотами Эндена, как пыталась сделать часть меня, или же пожать плечами, сказав себе, что я и не такое видала?!

Ехала, пытаясь разобраться, но в который раз у меня ничего не вышло.

К тому же довольно скоро мы прибыли на место. Миновали несколько кварталов тихого центра с размеренным движением и высившимися по обе стороны улиц особняками, пока не нашли улицу Роз и не остановились возле одного из домов.

Я снова приказала Кроше залезть под лавку и не подавать признаков жизни, тогда как сама выбралась из экипажа – Джейми распахнул перед нами дверцу, подал руку мне, после чего помог спуститься Элише.

Дом Ратфортов оказался из светло-серого камня, с небольшими балкончиками и декоративными башенками на фасаде, отгороженный от проезжей части железным кованым забором. За ним виднелся кусок сада – трава была аккуратно подстрижена, тут и там пестрели яркие пятна клумб.

Все выглядело впечатляюще дорого и солидно.

Впрочем, я уже знала, что Агата принадлежала к древнему и славному роду Ратфортов, прибывшему в Элирию вместе с Вильгельмом Завоевателем пять сотен лет назад. Ее предки сражались с великим королем плечом к плечу и за свою верность были не только награждены, но еще и вписаны в Золотую Книгу Титулов как Высший Род, чем, подозреваю, несказанно гордились.

Именно поэтому Леонарт Ратфорт был изгнан из семьи за своеволие, выражавшееся в том, что он полюбил девушку не из своего сословия.

Ну что же, с тех пор прошло около двадцати лет, и теперь угодливый лакей в сиреневой ливрее распахнул передо мной калитку, заявив, что меня ждут.

Попытавшись унять бешено заколотившееся сердце, я ступила на мощенную плитками дорожку, готовая встретиться с прошлым Агаты Ратфорт.

Притихшая Элиша следовала за мной по пятам.

Сперва мы поднялись на крыльцо, затем вымуштрованный лакей распахнул перед нами дверь дома, и мы очутились в просторном холле. Там нас попросили подождать, указав на софу и мягкие кресла в углу гостиной. Да-да, придется немного погодить, потому что семья пока еще не готова меня принять.

Пожав плечами, я опустилась в светло-серое кресло, принявшись украдкой разглядывать интерьер дома Ратфортов.

Что уж тут скрывать, долгое время я восторгалась чудесной обстановкой – хрустальной люстрой под потолком, картинами на стенах и ведущей на второй этаж полукруглой мраморной лестницей. Но потом от нечего делать – время тянулось и тянулось, а за мной так никто и не приходил, – принялась разглядывать эту самую обстановку куда пристальнее.

Именно тогда и заметила легкие следы запустения. Пусть все казалось чистым, даже выдраенным до блеска, но тут и там в стенах виднелись трещины, а потертые обои и деревянные пластины намекали на то, что их неплохо бы заменить.

Но тут же себя оборвала, решив, что я ищу к чему придраться, а это плохо по меркам любого из миров.

– Как-то ваша родня заставляет вас долго ждать! – пробормотала переминавшаяся с ноги на ногу Элиша.

Устраиваться в соседнем кресле горничная наотрез отказалась, заявив, что насиделась по дороге, а чай и сладости, которые предложили бы в домах в Лоншире, приносить никто не спешил.

Хозяева откровенно давали понять, что гости мы не слишком-то желаемые.

Наконец, через сорок минут ожидания за мной явился высокомерный лакей и торжественным голосом объявил, что лорд Ратфорт и его семья готовы принять Агату Ратфорт.

Изгнанный из столицы, своего титула Леонарт Ратфорт все же не потерял. Я тоже его унаследовала, но либо лакей об этом забыл, либо ему дали особые распоряжения.


Пожав плечами, последовала за ним, попросив Элишу еще немного подождать. Шла, размышляя, что столь холодный прием, вполне возможно, свидетельствовал о том, что этим же вечером нам придется возвращаться домой и никакого договора с Банком Воллесов не состоится.

Дядя не станет выводить меня в свет, несмотря на письменное обещание. Вместо этого он уже выплатил Воллесам свои долги и теперь больше от них не зависит. Поэтому он пошлет меня куда подальше – специально пригласил в столицу, чтобы именно так и поступить.

Такой вариант тоже имел право на существование.

Ну что же, сказала сама себе, даже если так, то я хотя бы повидаю родственников Агаты Ратфорт вживую, хотя поездка в столицу вылилась мне в приличную сумму. Признаюсь, я бы с радостью отдала ее в часть погашения процентов.

Впрочем, помимо несомненной радости от встречи с родней в столице у меня было важное дело. Я привезла с собой образцы пород – в шахтах мы нашли кое-что интересное, – и я собиралась спросить совета у местного артефактора.

Размышляя об этом, вошла в большую гостиную.

Картина, которую там застала, была достойна пера художника – не потому, что она была воистину прекрасна, а потому, что от нее за версту несло постановкой.

Первым я увидела дядю – лорда Катберта Ратфорта сложно было не заметить.

Он оказался среднего роста, обладал грузной фигурой с объемным животом, на котором с трудом сходился бархатный темно-синий камзол. Лицо у дяди было красным, с нездоровой кожей человека, куда больше времени проводящего за обеденным столом, чем на свежем воздухе или за физическими упражнениями.

Подбоченившись, дядя стоял, возложив вторую руку на мраморный пьедестал возле камина. За ним висел портрет его самого – но художник явно не брезговал приукрашиванием действительности.

Рядом с лордом Ратфортом стояла его жена Доротея – высокая, выше его почти на полголовы, худая женщина со строгим, желтоватым лицом – словно она страдала от разлива желчи – и сжатыми в тонкую полоску губами.

Одета она была в лиловое платье. Темные глаза смотрели на меня неодобрительно, даже брезгливо, словно на собаку, притащенную с помойки любимыми чадами. Вот бы выставить ее на улицу, но чада расстроятся, так что приходилось терпеть.

Они тоже были здесь – их дочери.

Пусть и близняшки, но сходством между ними и не пахло. Одна явно пошла в мать – она была худой, с темными волосами и прямой как жердь спиной. Одетая в голубое платье, сидела за белоснежным клавесином с закрытой крышкой и смотрела на меня с таким же видом, как и Доротея Ратфорт.

Высокомерно и немного презрительно. Лежавшие на крышке пальцы слегка подрагивали.

Вторая дочь, явно в отцовскую породу, все-таки мне улыбнулась. Невысокого роста, в бледно-розовом платье, она показалась мне немного полноватой. Но при этом на веснушчатом лице играла милая улыбка, делавшая ее простенькое лицо вполне привлекательным.

Подумала, что смотрины и молчание затягиваются, поэтому решила сделать ход первой.

Белые начинают и выигрывают, сказала себе. Или, по крайней мере, пытаются не проиграть с совсем уж разгромным счетом.

– Дядя! – поклонившись, произнесла с энтузиазмом, который нисколько не ощущала. – Тетя! Кузины!..

В ответ шевельнулась лишь та, которая показалась мне вполне симпатичной. Зато вторая демонстративно отвернулась и подняла крышку клавесина, показывая, что со мной никто не собирался иметь здесь дел.

Тонкие пальцы, украшенные множеством колец, легли на клавиши, но меня уже было не остановить.

Я была, как… болезнь. Прибыла на место и не собиралась никуда деваться, так что им придется со мной считаться.

– Как же я рада, что наконец-таки до вас добралась! – выдохнула я, добавив фальшивых ноток в это насквозь пропитанное ложью представление. – Как же счастлива увидеть всю свою семью!

– Агата Ратфорт, – пробасил дядя. – Ну что же, – все же замешкался. – Мы тоже…

– Мы нисколько не рады тебя видеть, но вынуждены принимать тебя в нашем доме, – ледяным тоном произнесла тетя Доротея, перебив своего мужа.

– Правда? – удивилась я.

Получилось не слишком искренне, но мне было все равно.

– Обстоятельства вынуждают нас вывести тебя в свет, хотя я нисколько не сомневаюсь в том, что твоя дурная кровь обязательно даст о себе знать и доставит нам немало проблем.

Я захлопала ресницами, подумав, что эти четыре месяца пройдут для меня очень и очень непросто.

– Позвольте уточнить, тетушка Доротея, я не совсем поняла! Вы говорите о дурной крови – получается, это кровь моей матушки?

В ответ Доротеря Ратфорт смерила меня высокомерным взглядом, ясно дававшим понять, что мне лучше как можно меньше попадаться ей на глаза.

– Дурная кровь твоей матери-простолюдинки может запятнать репутацию Высшего Рода, не так ли, Катберт? Женитьба твоего отца и так пошатнула наше положение, а твой приезд к началу Брачного Сезона совсем уж некстати.

Дядя пробурчал что-то невнятное, а я снова захлопала ресницами.

– Обещаю, тетушка, – заявила ей, – что я буду очень осторожна и в вашем доме, и во всех местах, куда вы столь благородно вызвались меня вывести. Постараюсь ни в коем случает не пораниться и не заляпать своей дурной кровью все вокруг, так что ваша репутация не пострадает!

На это Доротеря Ратфорт открыла рот, а потом нахмурилась, явно не ожидая от меня подобных слов.

Я же уставилась на нее совершенно невинным взглядом. Пусть решит, что я – дура, так мне будет только проще!

– Доротея, – внезапно, кашлянув, произнес дядя, – все же это дочь моего покойного брата! Думаю, нам стоит проявить хоть какое-то гостеприимство, несмотря на все сложившиеся обстоятельства…