Проверка для магистров

Женщину меняет любовь?

Нет. Женщину меняет осознание того, что она – хозяйка своей судьбы. А любовь – это прекрасно, но какое в ней счастье, если ты не можешь распоряжаться собой?

Клетка всегда клетка, пусть даже золотая.





* * *


Дом Аркенов встретил Анну-Лизу суетой.

Запахом вкусных блюд, звоном посуды, какими-то приготовлениями… Для нее?

Как мило.

Анна-Лиза поздоровалась с открывшим ей двери лакеем и прошла в гостиную. Танна уже была там.

– Анна-Лиза.

– Танна.

Женщины застыли друг против друга, как два бойца на арене, но первой опустила глаза все же Танна:

– Анна-Лиза… прости меня.

– Что?! – этих слов Анна-Лиза точно не ожидала.

– Я хотела поговорить с тобой одна, пока мужчины заняты. Я, наверное, была не всегда права. Но пойми и ты меня. Я была бедна, я выходила замуж в надежде на лучшую жизнь…

– И мой отец ее обеспечил, разве нет?

– Сначала – да. Но потом он жестоко обманул меня.

– Как именно?

– Он оставил все свое состояние тебе. А я… я не могла и монеты взять сверх содержания. Хотя я выполнила все его условия. Я была верной женой, я родила дочь, я вела его дом и не позорила имени Эресалей.

Анна-Лиза хмыкнула.

С одной стороны, отец защитил свою дочь.

С другой – мать действительно свои обязательства выполнила. И получила меньше, чем рассчитывала.

Но жизнь не монета, а кристалл. И третья грань гласит, что Танна, увы, ненасытна. Сколько ей ни дай, она все размотает на ноль и останется с голым задом. И будет недовольна, Анни это точно знала. Так стоит ли осуждать барона?

– Я не могу осуждать отца, он позаботился обо мне.

– А я заботы не заслужила?

– Возможно, у вас были разные представления о заслугах.

Танна поморщилась, словно раскусила горошину перца.

– Возможно. Сейчас я могу это признать. А тогда я была молода, я была обижена на покойного супруга, и часть этой обиды я перенесла на тебя. А когда вышла замуж…

– Я стала лишней в твоей жизни, – понимающе кивнула Анна-Лиза. Она знала, так бывает. Есть порода подлых баб, для которых мужик всегда будет важнее ребенка. Боги милостивы и всевидящи, под конец жизни такие бабы, как правило, остаются одни. Без мужей. Без детей. Без родных и близких.

Только вот сломанные детские судьбы иногда никаким богам не исправить. Пусть Танну настигнет ее кара, но Анна-Лиза все равно будет помнить и свое детское одиночество, и свои слезы.

– Ты оказалась магом. А маги – маги…

– Я знаю, что с нами сложно, – пожала плечами Анна-Лиза. – Но Линду ее отец любил вне зависимости от пробудившихся способностей. А мистрес Лиан попросту была рада за Селию. Тебя же волновало, что подумает мой отчим.

– А тебя бы это не волновало?

Анна-Лиза покачала головой:

– Меня это и сейчас не волнует.

Танна поджала губы:


– Все было бы намного проще, будь ты обычной девушкой.

– Для вас – безусловно. А для меня?

– Тоже. Ты бы вышла замуж за того же Фарла…

Анна-Лиза от души расхохоталась:

– За это?! Только через его труп!

Танна покачала головой, чем-то серьезно недовольная, но тут же пожала плечами, улыбнулась…

– Сейчас об этом речи не идет, не так ли?

– Именно так.

– Вы… ты и тот молодой орк – это серьезно?

– Более чем.

– Тогда… ты можешь поспособствовать кое-каким контрактам Шинора? Он пытался договориться с орками…

Анна-Лиза покачала головой.

Родители были в своем репертуаре. Что мачеха, что отчим смирились с упущенной выгодой и пытаются урвать хоть какой кусок…

– Я не смогу помочь.

– Почему?

– Потому что все находится под личным его императорского величества контролем, – пояснила Анна-Лиза. – Если я хоть слово скажу, меня попросту… меня даже не услышат! Хоть я там криком кричи.

– Твои слова настолько не имеют веса?

– Это – международные отношения и государственные дела, – отрезала Анна-Лиза. – Здесь никакие личные связи роли не играют.

Ну, почти.

Что-то она продавить могла бы. Но зная отчима – эта сволочь опять пытается на медяк бриллиантов купить, а все, кто умнее его, виноваты в его неудачах.

Нет, ни к чему ей такие пятна на репутации. Влияние в свете надо расходовать осознанно. И точно не тратить его на неблагодарную скотину.

Да, Анна-Лиза не любила отчима. И подозревала, что это вполне взаимно. А раз так…

Пошел он! К Садорену в темное место!

– Я ничем не смогу помочь, – отрезала девушка. И отвернулась.

– Жаль, очень жаль…

Чего еще было жаль Танне, кроме упущенной выгоды, Анна-Лиза так и не узнала. В дверь вошел Фарл:

– Сестричка!

Анна-Лиза выразительно скривилась.

Вот как так получается? Рональд одевается в самые убийственные сочетания цветов, ей-ей, если его на огороде выставить, так поле будут даже пчелы облетать, но при этом он выглядит мужчиной.

А Фарл?

Хоть он и одет в сиреневый (цвет года) костюм по последней моде, хоть и старался его портной, подчеркивая выпуклости и убирая впуклости, иначе и не скажешь, а все равно – впечатление отвратительное.

Как неизящно выражается Линда – дрыщ.

И другого слова у девушки не нашлось.

– Братик, – оскалилась она, даже и не думая протягивать руку. Фарл попробовал поймать кисть девушки и поцеловать, но Анна-Лиза хлопнула его по носу веером.

– Братик, без рук и вольностей.

– Сестричка, ты разбиваешь мне сердце, – трагически схватился за грудь Фарл.

Анна-Лиза фыркнула: