Просыпайся, ты мёртв

И выяснилось, что тёплой одежды очень мало. Меньше, чем еды, меньше, чем патронов. Особенно в виду того, что мало кто знал, где эта одежда обычно хранится. Запасы магазинов одежды истаяли в первые дни, а загородные склады опустели в первые месяцы. Много кто не нашёл, чем утеплиться в эту аномально холодную зиму и околел. Сейчас как нечто обычное можно встретить во многих квартирах обгрызенные дикими животными человеческие кости, а порой и целые костяки.

Патронов тоже мало. Военные ни с кем не делились координатами складов… Да и сколько осталось этих военных?

Война с Китаем, а затем и с какими-то невесть как здесь оказавшимися силами НАТО, выбила основную массу военных, а те, кто уцелел, сменили окраску на гражданскую и стали выживать как все остальные.

Нет, в прошлом году был случай, когда в городе единоразово появилось очень много оружия и патронов, что знающие люди объясняли обнаружением склада Росрезерва, но Щуплый испытывал сильный скепсис на этот счёт: такие склады найти не зная точных координат почти невозможно, а ещё за них остатки властей будут держаться до последнего, скорее всего, сохранившие организацию военные сейчас там, сидят на огромных запасах жратвы и пережидают Конец Света.

Но в тот раз явный избыток оружия на руках у совершенно левых людей вынудил банду покинуть город, с тех пор они и куковали в лесу, пока с пищей не стало совсем кисло. Ещё и патроны были на исходе. У них из семи человек, огнестрел был только у троих. И то весьма условно: у Калгана осталось четыре патрона двенадцатого калибра, а у Коки всего семь патронов к его Макарову. Сколько патронов осталось у АКМ Академика, никто не знал. Эту тайну он берёг пуще своего единственного глаза.

Щуплый его прекрасно понимал, так как во многом благодаря превосходству в огневой мощи Академик стал «демократически избранным» лидером их дышащего на ладан бандформирования.

– Чисто! – донеслось из квартиры Витковского.

– Всё, заходим… – тихо приказал появившийся за спиной замершего Щуплого Академик, крепкий, некогда упитанный, а сейчас изрядно отощавший и полностью седой дядя лет шестидесяти со шрамом через всё лицо, проходящим левый глаз, который уже не функционировал.

Щуплый вытащил из поясной перевязи китайский молоток с заточенным на манер шила носком, вздохнул и вошёл в квартиру.

С первых же шагов стало понятно, что обитатели некогда не бедствовали: настенные панели из даже на вид дорогого сорта дерева, резная мебель, дорогие люстры, дорогая одежда, висящая на вешалках, а по паркетному полу даже слегка неудобно ходить в обуви, так как такое произведение искусства достойны касаться только чисто вымытые босые ноги…

– Холод проверь… – тихо приказал Щуплому Академик.

На фоне Калган начал курочить что-то деревянное.

Кухня встретила его дорогими узорными обоями, очень дорогой кухонной мебелью, а также массивным холодильником. Щуплый открыл холодильник и приготовился к чему угодно, но не к тому, что увидел…

Пустота.

– Б№%дство… – тихо ругнулся он, закрывая дверцу оборудованного диспенсером охлаждённой воды холодильника и собираясь идти в другие комнаты.

На фоне что-то непрерывно курочилось чем-то тупым, возможно Калгану показалось мало своей кувалды, которую он называл молотком и он включил в дело ноги.

Одумавшись, Щуплый открыл морозильное отделение. Тут ему улыбнулась удача. Десяток консервных банок с кукурузой и бобами послужили довольно-таки веским вознаграждением за их рискованный поход в город.

– Братва, сегодня ужинаем! – довольно ощерившись, произнёс Щуплый, отворачиваясь от холодильника. – Братва?

Тишина.

– Академик, Калган! – окликнул он своих соратников. – Ерик! Кока!

Снова тишина.

Щуплый испытал почти непреодолимое желание выбить оконную раму и сползти на балкон этажом ниже, он так уже делал, правда, в тот раз сильно порезал руку. Зато не сел.

Уже почти смирившись с грядущими травмами, Щуплый начал разворачиваться к окну, как его глаза заметили силуэт в дверном проёме.

– Стой… – неестественно спокойно приказал ему неизвестный мужик в брэндовом пуховике. – Выходи за мной.

Щуплый бы не послушался какого-то мужика, приказывающего ему, но ствол пистолета с глушителем служил веским аргументом для того, чтобы быть паинькой и делать, что говорит этот мужик.

Пройдя в коридор, он прошёл вслед за мужиком в гостиную, где тут же наткнулся на сидящего у стены Академика, в черепе которого сейчас зияло аккуратное отверстие.

– Хорошо получилось, без сопротивления… – улыбнулся мужик с неуловимо знакомыми чертами лица.

Щуплый лихорадочно искал способы уцелеть в этой очень нехорошей ситуации, поэтому не обратил внимания на слова этого явного психопата.

На диване лежал Ерик, у которого было прострелено лицо в области носа. Калган лежал на в хлам разбитом антикварном секретере, у него был прострелен затылок.

– Тоже почти хорошо получилось, но не совсем мягкий будет… – прокомментировал мужик не очень довольным голосом.

Тут-то до Щуплого начало доходить.

– О, вижу, что ты догадался… – ощерился мужик и ткнул пистолетом в сторону Академика. – Хватай вот этого за ноги и тащи на балкон.

Застывший от страха Щуплый начал двигаться только после того, как мужик навёл на него пистолет.

– И брось свой молоток, он тебе не понадобится, – мужик отошёл на несколько шагов и сел на диван. – И зачем было мебель ломать? Ключи же на столе лежали!

Щуплый отошёл от оцепенения и взялся за ноги Академика. Он оказался неожиданно тяжёлым в переноске. Китайские дутыши норовили соскользнуть с ног покойника, поэтому Щуплый несколько раз перехватывал его за икры.

Балкон был обложен полиэтиленовой плёнкой. Бросались в глаза застывшие на морозе лужицы крови и её брызги повсюду.

– Ох… – осознал всю глубину задницы, в которой внезапно оказался, Щуплый.


Слышал он, что каннибализм сейчас очень популярен, но они с бандой до такого ещё не опустились. В лесу всё-таки можно прокормиться, главное вовремя и безжалостно гасить конкурентов в виде волков и других людей.

С кухни было больше шансов сбежать с наименьшими потерями, нежели с балкона, но выбирать не приходится…

Щуплый решительно бросился в окно, надеясь, что толстая дублёнка оградит его щуплое тело от большей части стеклянных осколков. Теперь главное зацепиться за что-то, ну или полностью расслабиться, говорят, помогает при падении.

Со звоном вывалившись из окна и хватившись за борт балкона четвёртого этажа, Щуплый мучительно пожалел, что слаб от голода и холода. Сил не хватало, чтобы подняться на балкон, поэтому оставалось только падать. Ещё и очень неудачно, вниз ногами. С четвёртого этажа это однозначно переломы…

На холоде пальцы начали стынуть. Из разбитого балконного окна сверху высунулась рожа каннибала.

– Нехорошо получилось, точно будешь твёрдым… – посетовал он.

– А-а-а-а, мразь! – попытался подняться на балкон Щуплый.

От усилия пальцы ослабли и расцепились.

Недолгий полёт и удар об обледенелую землю.

«Была бы хоть вторая половина декабря…» – подумал Щуплый, уже не чувствующий ничего ниже груди.

Потекли минуты, в течение которых он просто лежал неподвижно. Удар об землю выбил из него дух и волю к сопротивлению. Он уже практически мёртв.

Небо загородила фигура его убийцы.

– Зачем ты так некрасиво-то, а? – спросил каннибал.

– Убей уже, – попросил его Щуплый. – Стреляй…

– Не-е-ет, патроны я на тебя тратить не собирался и уж тем более теперь не собираюсь… – довольно улыбнулся тот, потянув правую руку к поясу.

Шеи коснулся холодный металл.



//Квартира Валерия Витковского//

– Всё, можешь заводить сына, – сообщил Валерий жене. – Я сейчас этого подниму… И кровь в квартире протри!

– Хорошо… – прошептала Даша.

Жили они в двушке, но оборудовали соседние квартиры под бойню и хранилище мяса.

Зима обещает быть тяжелой, поэтому Валера старался заготовить как можно больше припасов. Пусть этими припасами и служили люди…

К большому его разочарованию, когда он уже смирился с необходимостью переходить на экзотический рацион и убил соседей, толстую бабку Зинаиду Юрьевну с тощей внучкой, человек содержит в себе не так уж и много мяса, явно недостаточно, чтобы месяцами кормить изголодавшуюся семью с одним ребёнком.

Внучку Валерий невольно испортил, так как пришлось за ней побегать по району, а вот с самой соседкой получилось отлично – один удар кухонным ножом под челюсть и изрядно залежавшаяся «консерва» почти готова к употреблению.

В тот раз мало мяса получилось ещё и из-за того, что он не слил всю кровь из жертв. Было начало осени, поэтому они быстро начали портиться.

Но сейчас Валерий набил руку на приготовлении двуногой свинины, которая чем-то напоминает по вкусу молодую телятину, поэтому ни один из этих грабителей не пропадёт зря. Даже «прыгун».

В соседней однокомнатной квартире, где как раз и жила Зинаида Юрьевна с внучкой, у Валеры оборудована полноценная бойня со специфическим оборудованием.

Обмотав умершего «прыгуна» полиэтиленовой плёнкой, Валера заволок его в подъезд, поднял на пятый этаж и занёс на бойню.

Подвесив его на один из крюков, он направился в свою квартиру.

Повторив процедуру четыре раза, он надел фартук, взял разделочный нож и принялся за разделку самого первого убитого.

Сколько он уже заготовил запасов на зиму? Около двухсот килограмм, но нужно ещё.

Отопления нет, но он не уставал хвалить себя за то, что при ремонте квартиры заказал строителям очень дорогую тепло- и шумоизоляцию, чтобы не испытывать проблем в суровые зимы и не слышать соседей. Сейчас это буквально спасало его семью от замерзания, ведь отопления уже пару лет как нет…

Сын…

Валера успел. В тот день он пристрелил мужика на Геландвагене, который ждал спешащую к нему семью и не мог уехать, положил в машину сына и успел в больницу, где сына прооперировали под дулом пистолета Ярыгина.

Он выжил, но… Но травма сказалась. Сын не помнил ничего, что было до, перестал чего-либо бояться, испытывать какие-либо эмоции, будто в робота превратился.

Потом, его совершенно не смутило предложение Валеры перейти на человечину. Даша возмущалась, демонстративно отказалась есть это мясо и грозилась уйти, но не ушла. И тоже начала есть человечину, когда закончилась нормальная еда. Ну и после уведомления, что её подохшую от голода они с сыном тоже съедят со временем.

Район обезлюдел. И это отнюдь не только Валера постарался. Как минимум ещё шестеро промышляют тем же, чем и он, но между ними установилось некое неписанное и безмолвное соглашение о вооружённом нейтралитете. «Еды» пока что хватает на всех…

Разделав под светом керосиновой лампы, ещё одного бонуса охоты на людей, туши грабителей, Валера сложил мясо в пластиковый таз и потащил в соседнюю квартиру, где он вялит и коптит мясо. В своей квартире этого делать не следует, так как жить в запахе копчёной человечины со временем станет невыносимо.