Пророчество из моего сна
Часть 19 из 32 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Я едва сдержала улыбку. Эта пародия на попугая прозвучала откровенно саркастично.
— Ох, простите, — торопливо выдала я и потрепала Бреда по голове. — Мой питомец несколько… эксцентричен.
Джейсон криво усмехнулся, но глаза его продолжили серьезно меня изучать.
— Я заметил.
Меня снова окатило напряжением. Интерес Джейсона ощущался так явно, что становилось не по себе.
— Прошу нас простить, — проговорил Оуэн. — Я провожу невесту своего друга до дома. Ей нездоровиться.
На лице Джейсона промелькнуло что-то такое, будто он собрался возразить, но через мгновение он кивнул и сделал шаг назад.
— Конечно. Доброго вечера.
Выглядел он при этом как кот, выпускающий из лап мышь: немного раздосадовано и удивленно.
Вспыхнул свет портала. Исчезла бальная зала, на ее месте возникла моя спальня. Я выдохнула с облегчением. С груди словно сняли огромный камень, и дышать стало легче.
Не думая о приличиях, я прошла к постели и упала на нее. Ноги были ватными.
Бред уселся на подоконник. Оуэн отошел к письменному столу и принялся перебирать рисунки с моими видениями.
— Рель, зря ты это, — сказал он после паузы.
Мне не нужно было пояснять смысл этих слов.
— Знаю, — легко согласилась. — Но я не могла, понимаешь?
Пришел черед Оуэна тяжело вздыхать.
— Знаю.
Вот о чем мы с ним оба не догадывались, так это о заголовках утренних газет. Они гласили, что любимая собачка Ее Величества Изабеллы скончалась в муках от неизвестного яда.
Как выяснилось позже, от того самого яда, что остался на полу рядом с осколками фужера Джейсона.
ГЛАВА 10
Холодный осенний ветер треплет полы пальто и кусает пальцы, сжимающие переброшенный на одно плечо рюкзак с учебниками. Мельком я с тоской вспоминаю о перчатках, забытых в аудитории университета.
Позади меня раздается шорох крадущихся шагов. Тихую поступь выдает шелест опавшей листвы, щедро рассыпанной по темному двору. Сердце пропускает удар, я резко оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с мужчиной в черной спортивной куртке. Капюшон надвинут так низко, что лица не разобрать.
Я нахожу в кармане пальто ключи и судорожно стискиваю их. До дома остается совсем немного…
Я еще успеваю подумать, что, возможно, стоит кому-нибудь позвонить, а в следующее мгновение на моей шее смыкается что-то хлесткое — удавка. В легких резко заканчивается воздух, а сделать новый вдох мне уже не дают.
Тьма — холодная, затягивающая, как черный омут, — обступает меня. Она повсюду, но прежде всего — в глазах моего убийцы.
— Не-е-ет!
Я резко села в постели. Сердце колотилось, как сумасшедшее. На лбу выступила холодная испарина.
— Рель, что случилось?
Я испуганно дернулась, когда мне на колени спикировал (скорее, просто рухнул) Бред. Крылья за спиной подрагивали, словно он был готов в любой момент ринуться в драку.
— Ничего, — пробормотала я и облизнула сухие губы. — Просто приснился плохой сон.
— Кошмар или…
— Кошмар.
Бред понимающе кивнул и одним прицельным плевком зажег свечу. Ее неяркий свет разогнал блуждающие по комнате тени. Дышать сразу стало легче. Я потянулась к стоящему на тумбочке графину с водой и трясущимися руками налила стакан.
— Снова тот убийца?
Я осушила стакан и молча кивнула. Бред помялся, а затем покружил на месте, как кошка, которая устраивается на сон, и лег на мои колени поверх одеяла.
— Это уже в прошлом, — непривычно мягко проговорил он. — Больше такого с тобой не случится.
Я криво усмехнулась.
— Правда?
— Конечно. Ведь я рядом.
В глазах защипало. Борясь с желанием разрыдаться от смеси страха, усталости и благодарности я потрепала его по шипастой голове.
— Спасибо, — тихо пробормотала я и легла обратно. Хотелось свернуться калачиком и спрятаться под одеяло, но я сдержалась. Вместо этого подложила руку за голову и спросила: — Что ты почувствовал, когда понял: твоих родных уже нет в живых?
Бред на мгновение замер. Он выпустил когти из подушечек лап, а затем, словно очнувшись, снова спрятал их.
— Не отвечай, — тут же сказала я. — Прости, не знаю, зачем я спросила…
Я уставилась на танцующий огонек свечи. Ее шипение и запах воска успокаивал, но не затягивал ран прошлого. Я старалась не думать ни о родителях, ни о друзьях, ни о том, что мне было так дорого… в том мире.
В мире, где моя жизнь оборвалась так резко и жестоко.
Вдох-выдох. Концентрируйся на настоящем, Мира. Я так сильно погрузилась в тяжелые мысли, что не сразу расслышала голос Бреда.
— Безнадежность, — после паузы проговорил он. Его оранжевые глаза вспыхнули, а затем потускнели. — Холод, отчаяние, пустоту… Но сначала — гнев.
Бред одним текучим движением переместился с моих колен на подушку. Его мордочка оказалась напротив моего лица.
— Становится легче, когда понимаешь, что кто-то тоже это испытывал, — негромко заметила я.
Бред больше не сказал ни слова, но больше и не требовалось. Какое-то время мы так и лежали молча, а затем меня все-таки сморил сон.
К счастью, без кошмаров.
* * *
— Рина Аурелия, я слышала, что на балу вы упали в обморок?
Я подняла взгляд на тетушку Майкла и постаралась, чтобы в моей ответной улыбке не проскользнуло отчаяние. Айда Абрамс, сестра матери Майкла, обладала невзрачной внешностью и бульдожьей хваткой. В сочетании с неуемным любопытством коктейль получался поистине взрывоопасным.
Я промокнула губы салфеткой и отложила приборы в сторону. Тарелка с жарким осталась нетронутой.
— Да, рина Айда, мне стало нехорошо. Но не стоит волноваться, я прекрасно себя чувствую.
Тетка окинула меня быстрым многозначительным взглядом. На пухлом лице с сеткой тонких морщин проступило лукавое выражение. На ее макушке башня из высоко забранных черных волос с проблеском седины угрожающе качнулась в мою сторону. Я невольно подивилась, как Айда носит это громоздкое добро, усеянное шпильками. Тяжело же, наверное. А уж сколько сил и времени уходит на то, чтобы сделать прическу!
Впрочем, к сорока годам Айда так и не вышла замуж. Так что весь свой пыл она тратила исключительно на собственные развлечения.
— Ну что вы, дорогая, в вашем положении абсолютно нормально падать в обмороки. Мы с Ванессой будем только счастливы, если…
Я порадовалась, что не успела ничего запихнуть в рот, а то бы подавилась. Майклу повезло меньше: он как раз сделал глоток вина за секунду до слов тетушки. Вытаращив глаза и так и не проглотив напиток, он вопросительно посмотрел на меня и расслабился, когда я молча покачала головой.
Это уже не первый намек за сегодняшний вечер на мою возможную беременность, но, определенно, самый жирный.
За столом возникла напряженная пауза. Даже Бред перестал таскать бекон из тарелки и с интересом уставился на моих будущих родственниц в ожидании продолжения.
Повезло еще, что семья Майкла собралась не в полном составе: две его замужние сестры не смогли приехать, а дядя, ректор Ной Абрамс, задержался в академии и сомневался, что успеет разобраться с делами до ужина. А то вопросов и завуалированных намеков было бы намного больше…
— Тетя, ну что за глупости! — Майкл поморщился. — Мы с Аурелией соблюдаем правила приличия. Все разговоры о наследниках только после свадьбы!
Бред, конечно, не мог смолчать и на попугайский манер выдал:
— Честная девушка! Хорошая девушка!
Угу. С таким женихом сложно быть другой.
— Айда, не смущай Аурелию.
Я приободрилась. Мама Майкла, Ванесса Берч, редко вступалась за меня на общественных сборищах. Обычно она занимала отстраненную позицию мирового судьи: сама склоку не затевала, но выносила решение, определяя победителей в споре. Услышать от нее такие слова равносильно выигрышу в схватке.
— Ох, простите, — торопливо выдала я и потрепала Бреда по голове. — Мой питомец несколько… эксцентричен.
Джейсон криво усмехнулся, но глаза его продолжили серьезно меня изучать.
— Я заметил.
Меня снова окатило напряжением. Интерес Джейсона ощущался так явно, что становилось не по себе.
— Прошу нас простить, — проговорил Оуэн. — Я провожу невесту своего друга до дома. Ей нездоровиться.
На лице Джейсона промелькнуло что-то такое, будто он собрался возразить, но через мгновение он кивнул и сделал шаг назад.
— Конечно. Доброго вечера.
Выглядел он при этом как кот, выпускающий из лап мышь: немного раздосадовано и удивленно.
Вспыхнул свет портала. Исчезла бальная зала, на ее месте возникла моя спальня. Я выдохнула с облегчением. С груди словно сняли огромный камень, и дышать стало легче.
Не думая о приличиях, я прошла к постели и упала на нее. Ноги были ватными.
Бред уселся на подоконник. Оуэн отошел к письменному столу и принялся перебирать рисунки с моими видениями.
— Рель, зря ты это, — сказал он после паузы.
Мне не нужно было пояснять смысл этих слов.
— Знаю, — легко согласилась. — Но я не могла, понимаешь?
Пришел черед Оуэна тяжело вздыхать.
— Знаю.
Вот о чем мы с ним оба не догадывались, так это о заголовках утренних газет. Они гласили, что любимая собачка Ее Величества Изабеллы скончалась в муках от неизвестного яда.
Как выяснилось позже, от того самого яда, что остался на полу рядом с осколками фужера Джейсона.
ГЛАВА 10
Холодный осенний ветер треплет полы пальто и кусает пальцы, сжимающие переброшенный на одно плечо рюкзак с учебниками. Мельком я с тоской вспоминаю о перчатках, забытых в аудитории университета.
Позади меня раздается шорох крадущихся шагов. Тихую поступь выдает шелест опавшей листвы, щедро рассыпанной по темному двору. Сердце пропускает удар, я резко оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с мужчиной в черной спортивной куртке. Капюшон надвинут так низко, что лица не разобрать.
Я нахожу в кармане пальто ключи и судорожно стискиваю их. До дома остается совсем немного…
Я еще успеваю подумать, что, возможно, стоит кому-нибудь позвонить, а в следующее мгновение на моей шее смыкается что-то хлесткое — удавка. В легких резко заканчивается воздух, а сделать новый вдох мне уже не дают.
Тьма — холодная, затягивающая, как черный омут, — обступает меня. Она повсюду, но прежде всего — в глазах моего убийцы.
— Не-е-ет!
Я резко села в постели. Сердце колотилось, как сумасшедшее. На лбу выступила холодная испарина.
— Рель, что случилось?
Я испуганно дернулась, когда мне на колени спикировал (скорее, просто рухнул) Бред. Крылья за спиной подрагивали, словно он был готов в любой момент ринуться в драку.
— Ничего, — пробормотала я и облизнула сухие губы. — Просто приснился плохой сон.
— Кошмар или…
— Кошмар.
Бред понимающе кивнул и одним прицельным плевком зажег свечу. Ее неяркий свет разогнал блуждающие по комнате тени. Дышать сразу стало легче. Я потянулась к стоящему на тумбочке графину с водой и трясущимися руками налила стакан.
— Снова тот убийца?
Я осушила стакан и молча кивнула. Бред помялся, а затем покружил на месте, как кошка, которая устраивается на сон, и лег на мои колени поверх одеяла.
— Это уже в прошлом, — непривычно мягко проговорил он. — Больше такого с тобой не случится.
Я криво усмехнулась.
— Правда?
— Конечно. Ведь я рядом.
В глазах защипало. Борясь с желанием разрыдаться от смеси страха, усталости и благодарности я потрепала его по шипастой голове.
— Спасибо, — тихо пробормотала я и легла обратно. Хотелось свернуться калачиком и спрятаться под одеяло, но я сдержалась. Вместо этого подложила руку за голову и спросила: — Что ты почувствовал, когда понял: твоих родных уже нет в живых?
Бред на мгновение замер. Он выпустил когти из подушечек лап, а затем, словно очнувшись, снова спрятал их.
— Не отвечай, — тут же сказала я. — Прости, не знаю, зачем я спросила…
Я уставилась на танцующий огонек свечи. Ее шипение и запах воска успокаивал, но не затягивал ран прошлого. Я старалась не думать ни о родителях, ни о друзьях, ни о том, что мне было так дорого… в том мире.
В мире, где моя жизнь оборвалась так резко и жестоко.
Вдох-выдох. Концентрируйся на настоящем, Мира. Я так сильно погрузилась в тяжелые мысли, что не сразу расслышала голос Бреда.
— Безнадежность, — после паузы проговорил он. Его оранжевые глаза вспыхнули, а затем потускнели. — Холод, отчаяние, пустоту… Но сначала — гнев.
Бред одним текучим движением переместился с моих колен на подушку. Его мордочка оказалась напротив моего лица.
— Становится легче, когда понимаешь, что кто-то тоже это испытывал, — негромко заметила я.
Бред больше не сказал ни слова, но больше и не требовалось. Какое-то время мы так и лежали молча, а затем меня все-таки сморил сон.
К счастью, без кошмаров.
* * *
— Рина Аурелия, я слышала, что на балу вы упали в обморок?
Я подняла взгляд на тетушку Майкла и постаралась, чтобы в моей ответной улыбке не проскользнуло отчаяние. Айда Абрамс, сестра матери Майкла, обладала невзрачной внешностью и бульдожьей хваткой. В сочетании с неуемным любопытством коктейль получался поистине взрывоопасным.
Я промокнула губы салфеткой и отложила приборы в сторону. Тарелка с жарким осталась нетронутой.
— Да, рина Айда, мне стало нехорошо. Но не стоит волноваться, я прекрасно себя чувствую.
Тетка окинула меня быстрым многозначительным взглядом. На пухлом лице с сеткой тонких морщин проступило лукавое выражение. На ее макушке башня из высоко забранных черных волос с проблеском седины угрожающе качнулась в мою сторону. Я невольно подивилась, как Айда носит это громоздкое добро, усеянное шпильками. Тяжело же, наверное. А уж сколько сил и времени уходит на то, чтобы сделать прическу!
Впрочем, к сорока годам Айда так и не вышла замуж. Так что весь свой пыл она тратила исключительно на собственные развлечения.
— Ну что вы, дорогая, в вашем положении абсолютно нормально падать в обмороки. Мы с Ванессой будем только счастливы, если…
Я порадовалась, что не успела ничего запихнуть в рот, а то бы подавилась. Майклу повезло меньше: он как раз сделал глоток вина за секунду до слов тетушки. Вытаращив глаза и так и не проглотив напиток, он вопросительно посмотрел на меня и расслабился, когда я молча покачала головой.
Это уже не первый намек за сегодняшний вечер на мою возможную беременность, но, определенно, самый жирный.
За столом возникла напряженная пауза. Даже Бред перестал таскать бекон из тарелки и с интересом уставился на моих будущих родственниц в ожидании продолжения.
Повезло еще, что семья Майкла собралась не в полном составе: две его замужние сестры не смогли приехать, а дядя, ректор Ной Абрамс, задержался в академии и сомневался, что успеет разобраться с делами до ужина. А то вопросов и завуалированных намеков было бы намного больше…
— Тетя, ну что за глупости! — Майкл поморщился. — Мы с Аурелией соблюдаем правила приличия. Все разговоры о наследниках только после свадьбы!
Бред, конечно, не мог смолчать и на попугайский манер выдал:
— Честная девушка! Хорошая девушка!
Угу. С таким женихом сложно быть другой.
— Айда, не смущай Аурелию.
Я приободрилась. Мама Майкла, Ванесса Берч, редко вступалась за меня на общественных сборищах. Обычно она занимала отстраненную позицию мирового судьи: сама склоку не затевала, но выносила решение, определяя победителей в споре. Услышать от нее такие слова равносильно выигрышу в схватке.