Проклятый принц
Часть 8 из 39 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
И вот оно снова — страх, подкравшийся ко мне как фантом. Будет ли она в порядке там, где я её оставил? В то время я посчитал, что всё будет нормально, но теперь невольно беспокоился.
В её теле моя душа. Если она погибнет, моя душа умрёт вместе с ней.
И ужасная правда заключалась в том, что если она узнает, кто я, она может сама того захотеть.
Что бы ни случилось далее, я не мог допустить, чтобы она узнала правду.
Добравшись до железных ворот Старого Кладбища, я перемахнул через забор с шипами. Снег толстым слоем покрывал самое старинное кладбище Кембриджа. Лишь верхушки надгробий торчали на поверхности, как чёрные изгибы в море белизны. Могилы были древними, ещё с тех времен, когда люди вешали ведьм. Я осмотрел камни, ища знакомое захоронение.
Я спрятал ключ среди костей Преподобного Бенджамина Уодсворта. Я не питал какой-то особой привязанности к бывшему президенту Гарварда; просто его могила была выполнена в виде гробницы, где плоская плита лежала поверх открытой полости — идеальное место, чтобы спрятать нечто, что должно оставаться скрытым.
Но осматривая кладбище, я не мог найти гробницу.
В последний раз я был среди этих камней почти тысячу лет назад. Неужели гробница исчезла?
Облака затянули луну настолько, что я едва мог видеть. У Ночной Эльфийки не возникло бы такой проблемы, верно? Её странные серебристые глаза могли без усилий пронизывать такую тьму.
Я подбежал к сугробу, но когда разгрёб его, обнаружил лишь опавшие ветки тиса. Ещё один нанос скрывал могилу Вашингтона Олстона, чтоб он в Хельхейм провалился.
Душераздирающий крик эхом отразился вдалеке. Я помедлил, прислушиваясь. Драуги подзывали друг друга своими ужасными голосами. Надо спешить.
Наконец, я нашёл старую могилу Преподобного, погребённую под сугробом в тени замёрзшего дуба. Одним взмахом руки я сгрёб снег с крышки. Я проигнорировал надпись и вместо этого содрал древнюю плиту. Среди замёрзшей кучки костей покоился железный ключ. Мой ключ.
Я выхватил его из могилы.
Вдали взвыл драуг, и страх снова пронзил меня до костей. С ней же всё будет хорошо, да? Насколько я видел, она быстрая и сообразительная, и у неё имелось какое-то заклинание, чтобы мгновенно перемещаться в пространстве.
Я помедлил, когда в голову пришла идея. Я быстро вернулся к могиле, хмуро посмотрев на скелет. После паузы я прихватил одну из бедренных костей Уодсворта.
Пока зимние ветра хлестали по мне, я побежал обратно к театру, где оставил Ночную Эльфийку.
На бегу я пытался вспомнить те погребённые воспоминания — мелькающие образы, приходившие в мой разум, когда я был рядом с моей душой. Кажется, что-то про птиц. Про воронов.
Когда в застывшей груди зажглась тёплая искра, проступил новый образ.
Мне надо вернуться к ней, к тому теплу, что она хранила в своём теле. Я ускорился, побежал быстрее ветра, сделавшись лишь тенью на белом снегу. Пока я нёсся к ней, ужас пронизывал мою кровь при виде кишащих драугов, брови которых заиндевели от снега.
Я принюхался к воздуху. И вот оно, пробивалось сквозь запах драуга. Лёгкий аромат бензина.
Я повернулся к большому сугробу — останки древнего автомобиля — и пробил его кулаком. Моя рука проломила снег, лёд, металл и добралась до бензобака. Я вырвал его и бросил на улицу перед собой. Жижа тысячелетней давности, некогда бывшая бензином, выплеснулась на асфальт.«Надеюсь, она всё ещё горючая».
Оторвав полосу ткани от рубашки, я намотал её на конец бедренной кости Преподобного Уодсворта, затем макнул в эту лужу. Я заблокировал все волнения о Ночной Эльфийке и поднял руку, чтобы начертить руну огня.
Пока я водил пальцем по воздуху, проклятье оживилось. Моя кожа почти сразу же ощущалась так, будто её охватил огонь… и это не имело никакого отношения к заклинанию, которое я пытался сотворить. С проклятьем я всё равно мог пользоваться базовой магией, но при этом чувствовал себя так, будто горю заживо.
Я согнулся пополам, мои мышцы невольно сжались в спазме, но я продолжал чертить в воздухе, чтобы завершить руну. Кожа на кончике моего пальца засветилась.
Я дотронулся этим пальцем до кончика бедренной кости. Ткань, намотанная на неё, тут же воспламенилась.
С таким чудовищным факелом я рванул по Пибоди-стрит, в сторону Ночной Эльфийки и окружавшего её моря драугов.
Она хранила в своём теле мою душу и воспоминания. Она была моей парой, а я ещё даже не знал её имени.
Глава 13. Али
Драуги кружили всё ближе и ближе, глядя на меня пожелтевшими глазами. Теперь тут были уже сотни тёмных фигур на фоне оледенелого ландшафта. Снежинки плавно опускались и запорашивали их поднятые вверх лица.
Я накинула на голову капюшон, и акриловый мех защекотал щёки. Мои ноги в носках уже до боли промёрзли, холод пронизывал мои пальцы. Если я пробуду здесь ещё какое-то время, они почернеют от обморожения. Единственная идея, пришедшая мне в голову — снять куртку и накрыть ею ноги, но тогда замерзнет остальное моё тело.
Я настроилась принести Тенистым Лордам сокровище, нечто, что поможет освободить мой народ. И, похоже, я вернусь в Тенистые Пещеры с пустыми руками, и мне нечего будет показать, кроме обмороженных ног. Это если я вообще попаду домой.
Мэррок оторвал нижние ступени пожарной лестницы, оставив нижнюю платформу, и от голов голодных трупов её отделял метр с небольшим. Он оставил меня в безопасности, но в ловушке.
Прежде я была уверена, что он защищает меня, но теперь складывалось впечатление, что я замёрзну насмерть над толпой драугов.
Прямо сейчас я отчаянно желала иметь возможность передать весточку Бартолю. Я выдохнула, и пар заклубился у моего рта. Если правда придётся, я переброшу вергр-кристалл через кирпичную стену слева от меня — через ворота, которые вели в самую старую часть Гарвард-Ярд. Но тогда я рискну оказаться в окружении драугов сразу же, как только приземлюсь.
Сейчас они находились подо мной и царапали стены. Единственное, что не давало им разорвать меня на куски — это то, что их крючковатые руки не могли ухватиться за гладкие кирпичи. Прямо передо мной драуг в порванной мини-юбке разевала пасть. Она шлёпнула бледным языком по губам.
Испытав прилив тошноты, я осознала, что она пытается поймать капельки крови, которые капали с обрубка моего пальца. Я с чудовищным потрясением и разинутым ртом смотрела, как стоящая рядом драуг-блондинка заметила, что происходит. Она тоже бросилась к падающей капельке крови, пытаясь попробовать ту на вкус.
Первая схватила блондинку за голову и резко повернула. По двору разнёсся хруст, и блондинка лишилась головы.
«Ну вот, зря волосы красила».
Звук эхом прокатился по холодному воздуху, и драуги снова начали бормотать друг другу. Затем они бросились вперёд, сминая друг друга в отчаянном желании добраться до меня. Костлявые руки тянулись снизу. Драуг без головы скрылась под толпой немёртвых.
Страх мурашками пробежал по позвоночнику, когда я осознала, что теперь они стоят на телах своих павших спутников, используя затоптанных драугов как ступеньки.
Я в отчаянии посмотрела на кирпичную стену справа. Увидев, что драуги вваливаются через ворота, я поняла, что в той стороне тоже нет ничего хорошего.
Я говорила себе, что выберусь невредимой, что всё это сложится в отличную историю, которую я потом расскажу Бартолю под пиво. Но дыхание вырывалось из лёгких короткими резкими вздохами, а паника царапала ледяными когтями мою спину.
Когда я сделала шаг обратно на платформу, кожистые пальцы схватили металлические решётки у моей ноги.
Я лихорадочно топнула по пальцам пяткой своей замёрзшей ноги. Только тонкий слой оледенелого носка отделял меня от немёртвого, но я стиснула зубы и топнула как можно сильнее.
Наконец, я сумела повредить пальцы, но было слишком поздно. Два других драуга уже забирались на железную платформу. Я повернулась, чтобы подняться по пожарной лестнице, и мои замёрзшие ноги затопали по металлическим ступенькам.
Я сообразила, что если поднимусь на крышу, то, возможно, найду, куда бросить вергр-кристалл. Стон гнущегося металла заполнил воздух, пока я бежала по лестнице. На самой вершине я схватилась за ручку пожарного выхода. Но когда я дёрнула за неё, дверь не открылась.
Паника хлестнула по моим нервам. Подо мной драуги карабкались по пожарной лестнице как обезумевшие дети в игровом комплексе.
Перепугавшись, я вцепилась в дверную ручку, дёргая её туда-сюда.
— Впустите меня!
Это было бессмысленно. Никто не ответит.
Затем вся лестница с оглушительным грохотом оторвалась от стены здания.
Моё сердце ухнуло в пятки, и я крепко вцепилась в дверную ручку, болтаясь на высоте трёх этажей.
— Помогите!
Моё дыхание застыло в лёгких, и я посмотрела на море драугов. Бросать камень было некуда…
Я закрыла глаза, и мои руки соскальзывали со стальной ручки.
— Из этого выйдет отличная история для Бартоля, — прошептала я, чтобы приободрить себя, но складывалось впечатление, что я не выживу, чтобы её рассказать.
Немёртвые подо мной кишели как водоворот. Мои замёрзшие ноги превратились в ледышки у кирпичной стены. Я повернула голову в другую сторону, отчаянно ища свободный от драугов участок снега, чтобы бросить вергр-кристалл.
Но я увидела нечто, что было, пожалуй, даже лучше — сиявший во тьме свет и бегущий ко мне силуэт. Высокий, широкоплечий силуэт, и развевавшиеся на ветру тёмные волосы.
Над головой Мэррок держал факел, с его помощью прокладывая себе дорогу среди трупов.
Глава 14. Мэррок
Эльфийка висела на дверной ручке на третьем этаже театра Сандерс, где я её оставил. Когда я посмотрел на неё, моё сердце пронзило странным чувством, будто кто-то вогнал туда гвоздь. Это было всепоглощающее желание забрать её в безопасное место — нетипичное чувство для кого-то вроде меня.
Стоя под ней, я попытался позвать её, сказать спрыгнуть в мои руки. Но отсутствие речи делало это немножко проблематичным.
В итоге я так и не понял, то ли она упала в мои объятия, потому что доверяла мне, то ли потому, что не удержалась, и у неё не осталось выбора. В любом случае, я выдохнул с облегчением, поймав её. Поставив эльфийку на землю, я обхватил её рукой за плечи и крепко прижал к себе.
Свободной рукой я держал горящую бедренную кость преподобного и размахивал ей в воздухе. Пламя образовывало арку света и отпугивало мертвяков.
Крепко прижимая к себе эльфийку, я повернулся лицом к драугам. Твари окружили нас, глядя на мой факел мёртвыми глазами. Они боялись огня — единственного, что способно их убить. И всё же желание плоти и крови могло оказаться сильнее страха сожжения.
У нас оставалось мало времени.
Я взмахнул факелом, держа монстров на расстоянии. У меня имелся при себе ключ, а значит, мне всего лишь надо произнести магическое слово: Finnask.
Вот только… проклятие, само собой, лишило меня дара речи.
Драуги подбирались ближе, и я опять махнул факелом, чтобы держать их подальше. Ночная Эльфийка прильнула к моему боку, такая тёплая. В моём сознании промелькнули лучи солнца, ещё одно воспоминание о рябиновых деревьях и синем небе. Комната с камнями и лианами…
Стиснув свою пару, я попятился к кирпичной стене театра Сандерс.
Моим инстинктом было прижимать её к себе, но она выскользнула из моих объятий. Я встал перед ней.
— Какой план? — прошептала она, запыхавшись.
Мне всего лишь было нужно, чтобы она произнесла магическое слово вместо меня, сказала его вслух, и тогда мы будем свободны. Я обернулся, ища что-то, чем можно писать. У меня было мало времени, и я не мог её оставить. Если драуги доберутся до неё, они разорвут её на куски и будут пировать её плотью. Но мне нечем писать…
Драуги, должно быть, почувствовали мои колебания, потому что один бросился вперёд, нацелившись на её горло. Я с такой силой шарахнул по нему полыхающим факелом, что снёс башку. Другой драуг бросился на мой факел, но промазал. Если пламя погаснет, мы в заднице.
Ночная Эльфийка оставалась позади меня, вжимаясь в стену. Я чувствовал, что моя душа теплится в её теле.
В её теле моя душа. Если она погибнет, моя душа умрёт вместе с ней.
И ужасная правда заключалась в том, что если она узнает, кто я, она может сама того захотеть.
Что бы ни случилось далее, я не мог допустить, чтобы она узнала правду.
Добравшись до железных ворот Старого Кладбища, я перемахнул через забор с шипами. Снег толстым слоем покрывал самое старинное кладбище Кембриджа. Лишь верхушки надгробий торчали на поверхности, как чёрные изгибы в море белизны. Могилы были древними, ещё с тех времен, когда люди вешали ведьм. Я осмотрел камни, ища знакомое захоронение.
Я спрятал ключ среди костей Преподобного Бенджамина Уодсворта. Я не питал какой-то особой привязанности к бывшему президенту Гарварда; просто его могила была выполнена в виде гробницы, где плоская плита лежала поверх открытой полости — идеальное место, чтобы спрятать нечто, что должно оставаться скрытым.
Но осматривая кладбище, я не мог найти гробницу.
В последний раз я был среди этих камней почти тысячу лет назад. Неужели гробница исчезла?
Облака затянули луну настолько, что я едва мог видеть. У Ночной Эльфийки не возникло бы такой проблемы, верно? Её странные серебристые глаза могли без усилий пронизывать такую тьму.
Я подбежал к сугробу, но когда разгрёб его, обнаружил лишь опавшие ветки тиса. Ещё один нанос скрывал могилу Вашингтона Олстона, чтоб он в Хельхейм провалился.
Душераздирающий крик эхом отразился вдалеке. Я помедлил, прислушиваясь. Драуги подзывали друг друга своими ужасными голосами. Надо спешить.
Наконец, я нашёл старую могилу Преподобного, погребённую под сугробом в тени замёрзшего дуба. Одним взмахом руки я сгрёб снег с крышки. Я проигнорировал надпись и вместо этого содрал древнюю плиту. Среди замёрзшей кучки костей покоился железный ключ. Мой ключ.
Я выхватил его из могилы.
Вдали взвыл драуг, и страх снова пронзил меня до костей. С ней же всё будет хорошо, да? Насколько я видел, она быстрая и сообразительная, и у неё имелось какое-то заклинание, чтобы мгновенно перемещаться в пространстве.
Я помедлил, когда в голову пришла идея. Я быстро вернулся к могиле, хмуро посмотрев на скелет. После паузы я прихватил одну из бедренных костей Уодсворта.
Пока зимние ветра хлестали по мне, я побежал обратно к театру, где оставил Ночную Эльфийку.
На бегу я пытался вспомнить те погребённые воспоминания — мелькающие образы, приходившие в мой разум, когда я был рядом с моей душой. Кажется, что-то про птиц. Про воронов.
Когда в застывшей груди зажглась тёплая искра, проступил новый образ.
Мне надо вернуться к ней, к тому теплу, что она хранила в своём теле. Я ускорился, побежал быстрее ветра, сделавшись лишь тенью на белом снегу. Пока я нёсся к ней, ужас пронизывал мою кровь при виде кишащих драугов, брови которых заиндевели от снега.
Я принюхался к воздуху. И вот оно, пробивалось сквозь запах драуга. Лёгкий аромат бензина.
Я повернулся к большому сугробу — останки древнего автомобиля — и пробил его кулаком. Моя рука проломила снег, лёд, металл и добралась до бензобака. Я вырвал его и бросил на улицу перед собой. Жижа тысячелетней давности, некогда бывшая бензином, выплеснулась на асфальт.«Надеюсь, она всё ещё горючая».
Оторвав полосу ткани от рубашки, я намотал её на конец бедренной кости Преподобного Уодсворта, затем макнул в эту лужу. Я заблокировал все волнения о Ночной Эльфийке и поднял руку, чтобы начертить руну огня.
Пока я водил пальцем по воздуху, проклятье оживилось. Моя кожа почти сразу же ощущалась так, будто её охватил огонь… и это не имело никакого отношения к заклинанию, которое я пытался сотворить. С проклятьем я всё равно мог пользоваться базовой магией, но при этом чувствовал себя так, будто горю заживо.
Я согнулся пополам, мои мышцы невольно сжались в спазме, но я продолжал чертить в воздухе, чтобы завершить руну. Кожа на кончике моего пальца засветилась.
Я дотронулся этим пальцем до кончика бедренной кости. Ткань, намотанная на неё, тут же воспламенилась.
С таким чудовищным факелом я рванул по Пибоди-стрит, в сторону Ночной Эльфийки и окружавшего её моря драугов.
Она хранила в своём теле мою душу и воспоминания. Она была моей парой, а я ещё даже не знал её имени.
Глава 13. Али
Драуги кружили всё ближе и ближе, глядя на меня пожелтевшими глазами. Теперь тут были уже сотни тёмных фигур на фоне оледенелого ландшафта. Снежинки плавно опускались и запорашивали их поднятые вверх лица.
Я накинула на голову капюшон, и акриловый мех защекотал щёки. Мои ноги в носках уже до боли промёрзли, холод пронизывал мои пальцы. Если я пробуду здесь ещё какое-то время, они почернеют от обморожения. Единственная идея, пришедшая мне в голову — снять куртку и накрыть ею ноги, но тогда замерзнет остальное моё тело.
Я настроилась принести Тенистым Лордам сокровище, нечто, что поможет освободить мой народ. И, похоже, я вернусь в Тенистые Пещеры с пустыми руками, и мне нечего будет показать, кроме обмороженных ног. Это если я вообще попаду домой.
Мэррок оторвал нижние ступени пожарной лестницы, оставив нижнюю платформу, и от голов голодных трупов её отделял метр с небольшим. Он оставил меня в безопасности, но в ловушке.
Прежде я была уверена, что он защищает меня, но теперь складывалось впечатление, что я замёрзну насмерть над толпой драугов.
Прямо сейчас я отчаянно желала иметь возможность передать весточку Бартолю. Я выдохнула, и пар заклубился у моего рта. Если правда придётся, я переброшу вергр-кристалл через кирпичную стену слева от меня — через ворота, которые вели в самую старую часть Гарвард-Ярд. Но тогда я рискну оказаться в окружении драугов сразу же, как только приземлюсь.
Сейчас они находились подо мной и царапали стены. Единственное, что не давало им разорвать меня на куски — это то, что их крючковатые руки не могли ухватиться за гладкие кирпичи. Прямо передо мной драуг в порванной мини-юбке разевала пасть. Она шлёпнула бледным языком по губам.
Испытав прилив тошноты, я осознала, что она пытается поймать капельки крови, которые капали с обрубка моего пальца. Я с чудовищным потрясением и разинутым ртом смотрела, как стоящая рядом драуг-блондинка заметила, что происходит. Она тоже бросилась к падающей капельке крови, пытаясь попробовать ту на вкус.
Первая схватила блондинку за голову и резко повернула. По двору разнёсся хруст, и блондинка лишилась головы.
«Ну вот, зря волосы красила».
Звук эхом прокатился по холодному воздуху, и драуги снова начали бормотать друг другу. Затем они бросились вперёд, сминая друг друга в отчаянном желании добраться до меня. Костлявые руки тянулись снизу. Драуг без головы скрылась под толпой немёртвых.
Страх мурашками пробежал по позвоночнику, когда я осознала, что теперь они стоят на телах своих павших спутников, используя затоптанных драугов как ступеньки.
Я в отчаянии посмотрела на кирпичную стену справа. Увидев, что драуги вваливаются через ворота, я поняла, что в той стороне тоже нет ничего хорошего.
Я говорила себе, что выберусь невредимой, что всё это сложится в отличную историю, которую я потом расскажу Бартолю под пиво. Но дыхание вырывалось из лёгких короткими резкими вздохами, а паника царапала ледяными когтями мою спину.
Когда я сделала шаг обратно на платформу, кожистые пальцы схватили металлические решётки у моей ноги.
Я лихорадочно топнула по пальцам пяткой своей замёрзшей ноги. Только тонкий слой оледенелого носка отделял меня от немёртвого, но я стиснула зубы и топнула как можно сильнее.
Наконец, я сумела повредить пальцы, но было слишком поздно. Два других драуга уже забирались на железную платформу. Я повернулась, чтобы подняться по пожарной лестнице, и мои замёрзшие ноги затопали по металлическим ступенькам.
Я сообразила, что если поднимусь на крышу, то, возможно, найду, куда бросить вергр-кристалл. Стон гнущегося металла заполнил воздух, пока я бежала по лестнице. На самой вершине я схватилась за ручку пожарного выхода. Но когда я дёрнула за неё, дверь не открылась.
Паника хлестнула по моим нервам. Подо мной драуги карабкались по пожарной лестнице как обезумевшие дети в игровом комплексе.
Перепугавшись, я вцепилась в дверную ручку, дёргая её туда-сюда.
— Впустите меня!
Это было бессмысленно. Никто не ответит.
Затем вся лестница с оглушительным грохотом оторвалась от стены здания.
Моё сердце ухнуло в пятки, и я крепко вцепилась в дверную ручку, болтаясь на высоте трёх этажей.
— Помогите!
Моё дыхание застыло в лёгких, и я посмотрела на море драугов. Бросать камень было некуда…
Я закрыла глаза, и мои руки соскальзывали со стальной ручки.
— Из этого выйдет отличная история для Бартоля, — прошептала я, чтобы приободрить себя, но складывалось впечатление, что я не выживу, чтобы её рассказать.
Немёртвые подо мной кишели как водоворот. Мои замёрзшие ноги превратились в ледышки у кирпичной стены. Я повернула голову в другую сторону, отчаянно ища свободный от драугов участок снега, чтобы бросить вергр-кристалл.
Но я увидела нечто, что было, пожалуй, даже лучше — сиявший во тьме свет и бегущий ко мне силуэт. Высокий, широкоплечий силуэт, и развевавшиеся на ветру тёмные волосы.
Над головой Мэррок держал факел, с его помощью прокладывая себе дорогу среди трупов.
Глава 14. Мэррок
Эльфийка висела на дверной ручке на третьем этаже театра Сандерс, где я её оставил. Когда я посмотрел на неё, моё сердце пронзило странным чувством, будто кто-то вогнал туда гвоздь. Это было всепоглощающее желание забрать её в безопасное место — нетипичное чувство для кого-то вроде меня.
Стоя под ней, я попытался позвать её, сказать спрыгнуть в мои руки. Но отсутствие речи делало это немножко проблематичным.
В итоге я так и не понял, то ли она упала в мои объятия, потому что доверяла мне, то ли потому, что не удержалась, и у неё не осталось выбора. В любом случае, я выдохнул с облегчением, поймав её. Поставив эльфийку на землю, я обхватил её рукой за плечи и крепко прижал к себе.
Свободной рукой я держал горящую бедренную кость преподобного и размахивал ей в воздухе. Пламя образовывало арку света и отпугивало мертвяков.
Крепко прижимая к себе эльфийку, я повернулся лицом к драугам. Твари окружили нас, глядя на мой факел мёртвыми глазами. Они боялись огня — единственного, что способно их убить. И всё же желание плоти и крови могло оказаться сильнее страха сожжения.
У нас оставалось мало времени.
Я взмахнул факелом, держа монстров на расстоянии. У меня имелся при себе ключ, а значит, мне всего лишь надо произнести магическое слово: Finnask.
Вот только… проклятие, само собой, лишило меня дара речи.
Драуги подбирались ближе, и я опять махнул факелом, чтобы держать их подальше. Ночная Эльфийка прильнула к моему боку, такая тёплая. В моём сознании промелькнули лучи солнца, ещё одно воспоминание о рябиновых деревьях и синем небе. Комната с камнями и лианами…
Стиснув свою пару, я попятился к кирпичной стене театра Сандерс.
Моим инстинктом было прижимать её к себе, но она выскользнула из моих объятий. Я встал перед ней.
— Какой план? — прошептала она, запыхавшись.
Мне всего лишь было нужно, чтобы она произнесла магическое слово вместо меня, сказала его вслух, и тогда мы будем свободны. Я обернулся, ища что-то, чем можно писать. У меня было мало времени, и я не мог её оставить. Если драуги доберутся до неё, они разорвут её на куски и будут пировать её плотью. Но мне нечем писать…
Драуги, должно быть, почувствовали мои колебания, потому что один бросился вперёд, нацелившись на её горло. Я с такой силой шарахнул по нему полыхающим факелом, что снёс башку. Другой драуг бросился на мой факел, но промазал. Если пламя погаснет, мы в заднице.
Ночная Эльфийка оставалась позади меня, вжимаясь в стену. Я чувствовал, что моя душа теплится в её теле.