Проклятое место. Лестница в небо
Часть 57 из 65 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Я не думал, что они срисуют нас у той полянки. Не знал я, что патрули у них там сегодня. Я не предавал. Хотел, чтобы мы там и разошлись. Ты выполнил свое обещание, я выполнил свое. – Сурен продемонстрировал Огоньку лезвие. – В нашу первую встречу захапал. Чтобы пырнуть тебя и смыться. Даже моменты подгадывал, воображал уже, как перо под ребро – и по тапкам. – Он усмехнулся. – Не смог пересилить себя, а потом ты спас меня от того монстра. Ты и от болотников меня спас. Кто, если не ты, выручил бы меня еще раз? И кем бы я стал, оставив тебя на растерзание этому лейтенанту? Не могу я так, Огонек. Не могу. И все тут.
– Дебил ты, рядовой Алабян Сурен Сейранович, – поставил диагноз поджигатель. – Но я благодарен. – Встав с бревнышка и подойдя к напарнику, обнял его: – Спасибо, приятель.
– Не за что. Я сделаю это снова, если придется. Назад мне путь закрыт, разве что на Большую землю улизнуть ночью, но не факт, что меня не объявят в розыск за дезертирство.
– И куда ты теперь?
– Здесь хочу остаться. Знаешь, после того как я очнулся и пришел в себя, я понял, что Зона все-таки очень хорошее место. Не такое, каким его видят мои сослуживцы. Словами красоты эти не описать. Почти нетронутые цивилизацией. Такое нужно увидеть самому. Да и честно здесь все как-то, искренне, натуру человека видно за километр. И сама Зона будто живая, будто мыслящее и разумное существо, с которым мы, ступая на эти земли, вступаем в симбиоз. Я, наверное, несу полную чушь, но именно об этом я подумал, когда открыл глаза на том столе в Зимовище. Как же здесь хорошо все же! Я бы попросил тебя пристроить меня у своих. Ты же анархист, да?
– Верно. Тебя пристрою. Но о своем прошлом чтоб ни слова. Я придумаю тебе легенду.
– Так просто согласишься?
– А чего тянуть кота за яйца? С таким напарником, как ты, я не пропаду.
– Приятно слышать.
– Честно тебе говорю.
– Я признателен.
– Пошли, друг.
Они вместе направились вглубь Зоны. Спина к спине, бок о бок.
Как самые настоящие братья.
Костерок, раздуваемый ветром, горел все ярче и ярче.
* * *
Кот щелкал семечки, привалившись к двери угнанного седана. Мимо пронеслась фура, за ней еще одна, за той – другая, и так – до бесконечности. Мириады огоньков фар, сливающихся в единую картинку. И аккомпанемент моторов. Еще легковушки-букашки, что копошились у этих самых грузовиков, добавляли красок.
Машина Кота стояла на обочине, окна были открыты. Он выжидал. Он все продумал и просчитал. Он видел, как Андрей беседовал с каким-то мальчишкой во дворе Лесника, а потом бегал за какой-то дамочкой. Эти люди ему небезразличны, как и сам Лесник. Что ж, на этом Кот и решил сыграть.
Завалить – слишком просто. Жертва должна помучиться.
– …массовые протесты, вызванные шокирующими материалами, опубликованными в Сети интернет о ситуации в закрытой Чернобыльской зоне отчуждения, проходят у главного здания Министерства обороны нашей страны, – вещала женщина на одной из радиостанций. – Министр внутренних дел Украины не дал никаких комментариев. Пресс-служба СБУ заявила, что документы, а также видеоматериалы и имена людей, числившихся пропавшими без вести, но якобы погибших на территории Чернобыльской Зоны, «фальшивка, созданная с целью дестабилизации обстановки в государстве в этот сложный период». Протестующих, среди которых есть родственники пропавших, такое заявление не устроило, они требуют, чтобы власти раскрыли всю правду о закрытой зоне…
«Приятно, очень приятно стать причиной стольких бед», – Кот заулыбался.
– …а теперь к другим новостям. Политический кризис в…
Он сверился с циферблатом наручных часов. Если тот человек, что слил ему инфу, не соврал…
…то с минуты на минуту, на горизонте возникнет нииазовская «Газель»…
* * *
Весь путь от места возможной казни Сороки до жилой пятиэтажки на территории института шли, словно в рот воды набравши. Сосредоточенно, правда. Никто же не отменял аномалии и диких тварей, к которым, к тому же, добавились те жуткие создания, словно из ночных кошмаров.
Скай пыталась раскрутить на диалог Коннора, но он, накричав на докучливую напарницу, заперся в своей квартире, оставив ее в одиночестве. Девушке ничего не оставалось, только к себе пойти. Она чувствовала себя раздавленной и измученной. Не ожидала такой реакции. Ей казалось, что наемник окончательно изменится после своего судьбоносного решения, что у него с души свалится огромный камень.
Но он сказал:
– Я не собирался оставлять его дальше коптить небо. Незачем это. Нелогично и глупо. Никогда я не оставляю на этом свете тех, кто даже в теории может навредить мне. Теперь еще и тебе. Он же видел тебя, он тебя запомнил. Убивая таких, я и выжил. Иначе никак. Я застрелил парнишку, его Туманом звали. Парень умолял отпустить его. Уверял, что свалит из Зоны. Он не врал. Я распознаю ложь. Но, Скай, я его прикончил. Потому что боялся. А теперь… теперь хватит. Хватит. Тут как с куревом. Выкурю одну – и брошу, за той – еще одну! И точно брошу! И так до самого конца. Убью этого, и все закончится. Этого за компанию пристрелю. А, нет, еще этого гасануть надо. И того завалить. Замкнутый круг. Хватит.
Голос Никиты все звучал и звучал в ее голове. Зациклился, словно на кассете в магнитофоне, на которой записана лишь одна песня, что повторялась вновь и вновь. Бесконечно.
Скай закрыла дверь, прошла на кухню и наполнила стакан водой из кувшина, на дне которого звенели кремни. Выпив, переместилась в гостиную, где уселась на диванчик и откинулась на спинку. Зажмурилась, обдумывая что-то свое.
Рюкзак к себе подтянула, что лежал на подлокотнике дивана. «Молния», вжикнув, расстегнулась. Девушка отрыла в недрах сумки ту самую тетрадку, что досталась ей в наследство от ее наставника Лиса. Вновь загрустила, мимолетом припоминая его внешность. И загрустила еще сильнее. Образ сталкера-ветерана стал рассеиваться, стираться из памяти. В голове оставались какие-то черты, но лицо уже с трудом припоминала. Еще немного – и, наверное, останется одно имя и размытый силуэт.
– Я бы хотела пронести тебя в своей душе до самого конца. – Она дотронулась до груди, где висел крестик Лиса. – Чтобы ты продолжал жить вместе со мной. Но почему-то в жизни не получается так, как мы того хотим.
Давненько она не заглядывала в этот дневник, а сейчас почему-то захотелось пересмотреть и перечитать те самые строки, захотелось попытаться разыскать в них какие-то детали, что она не заметила при самом первом прочтении. Она даже забыла о том, что текст магическим образом исчез со страниц.
Все равно до ночи делать нечего, а лечь спать пораньше она не могла – слишком многое мучило. Завтра зато день попроще. Яковлев пригласил ее ознакомиться с результатами исследований биоматериалов, что притащил Никита. Сама она не участвовала в этих исследованиях: была занята изучением артефактов. Но частенько интересовалась прогрессом. Все же непонятно было, откуда взялись эти уродцы.
С мутантами-то проще. Само собой, Скай узнала о том, что кто-то из сталкеров опубликовал в интернете материалы о секретном проекте «С-лаборатории» и что эти мутанты – результат антигуманных экспериментов над людьми. Но пока никто не мог подтвердить даже сам факт наличия подобных лабораторий в Зоне. По информации, которую скинули во Всемирную Паутину, следовало, что лаборатории эти запрятаны в секретном подземном комплексе, вход в который находится в Припяти. Скай сделала запрос лидеру «Удара», который контролировал мертвый город, но ответа еще не получила. Но при этом она склонялась к мысли, что никаких секретных лабораторий никогда не существовало и не могло существовать, а у мутантов есть другое, менее фантастичное объяснение.
После аварии на Чернобыльской атомной электростанции зону обнесли строго охраняемым периметром. Решение логичное и обоснованное: высокий радиационный фон смертелен для человека. Пускай фон и не мешал станции функционировать до начала нулевых, пока ее окончательно не прикрыли. Лаборатории, если опираться на документы, развернули свою деятельность в две тысячи втором году. Где брали энергию, чтобы обеспечить работу оборудования и сотрудников? Как доставляли продовольствие? Где ученые жили? Да и как незаметно построить огромный подземный комплекс, по сравнению с которым даже московское метро – поделка из детского конструктора? Это же не по щелчку пальцев происходит. Не сами же ученые копали туннели! Такое строительство никак не скроешь даже в пределах охраняемой зоны экологического бедствия. И это лишь один из многих фактов, что разносят документы в пух и прах. Однако на Большой земле вспыхнули народные волнения из-за публичной огласки обстановки в ЧЗО в целом и в этих самых лабораториях в частности. Им, гражданским, хватило этой фейковой лабуды. Бараны не привыкли работать серым веществом. Ладно еще про обстановку. Это справедливо. Но что властям было делать? Рассказать электорату о том, что у них под боком заложена бомба замедленного действия? И получить такую же реакцию, только намного раньше. Да и не скрывал никто Зону особо. Сталкерские форумы все в том же интернете – все это было, все это намекало на истинное положение дел. Но люди снисходительно относились к тем, кто заикался о сталкерстве и Зоне. А сейчас, посмотрите, якобы настоящие документы – и чуть ли не на баррикады лезть собираются! Странный народ.
Или это из-за ситуации в целом? Накипело, может?
Взялась за тетрадь…
Записи на первой странице были совершенно иными. Не теми самыми, что Скай запомнила при последнем прочтении.
Она ахнула. Сердце забилось сильнее, глаза заблестели.
«Приветствую всех! Снова! Полгода назад я выбрался из Проклятого Места. Иначе обозвать эту местность я не могу. Долго шел. Очень долго и невероятно мучительно. Все время попадались какие-то странные… сгустки энергии, что ли. Я не знаю, как это описать. То воздух колышется, то потоки огня прямо из этого самого воздуха вылетают, то молнии прямо в землю бьют, то еще какая-то необъяснимая чертовщина творится. Но вышел. Военные на пропускном пункте мертвы. Все до единого. Я вышел прямо к ним. Мне было уже все равно. Составили бы административку да отпустили. И вообще боялся, что какой-то апокалипсис настал. Там, мол, у вояк спасение. А они все дохлые. Пособирал оружие, запаковал его в пленку, как смог, в ящик сложил и закопал. Не знаю, зачем я это сделал. Просто подумал, что было бы неплохо сделать тайничок на черный день».
– Как такое может быть? Как текст в обычной тетрадке может меняться?! Блин! Чему я удивляюсь? Тут когда-то вообще до единой буковки все записи пропали! Вот что изучать надо, а не эти бесполезные шарики, что током бьются!
«Сегодня я понял, зачем я тогда оборудовал тайник. Все это время, все эти шесть месяцев меня как будто мучил зуд. Не мог я. Тянуло обратно. Тянуло тайны узнать. Понять, что же там случилось. Найти бабушку. Может, она выжила? Может, ей повезло? И я решился. В последние дни всплывают слухи о каких-то странных аномальных образованиях, за которые можно выручить солидные деньги. Такие форумы блокируются, информация не подтверждена официально, но человеческая алчность сделала свое дело. Я подбил своих друзей, я подбил пять человек на сумасбродную экспедицию в Зону. Не знаю, как мы проберемся туда, но верю, что у нас получится. Это странно, но я чувствую. И я уверен в этих чувствах. Как уверен и в том, что мой тайник с оружием никто не нашел. Тайник с оружием, в котором как раз лежит шесть „калашей“ и шесть пистолетов. Я не знаю, зачем они нам нужны, но, опять же, чувствую, что понадобятся».
– Бедный мальчишка, – сочувственно проговорила Скай. – А мог бы и дальше жить.
«…нас было шестеро, включая меня. Шестеро молодых идиотов, считавших, будто бы весь мир лежит у наших ног. Я забил на поиски бабушки буквально через неделю нахождения тут. Оказалось, что, помимо нас, „в Зоне присутствуют от одной до трех сотен неучтенных лиц“, как сказано в отчетах вояк. Секретных, само собой. Помог дядька товарища, он важный гусь в органах. Мы сталкивались с ними, с этими „неучтенными лицами“. Эти люди называют себя „сталкерами“, они занимаются поиском артефактов и охотой на диких зверей. Мы быстро влились в их тусовку, обосновавшись в одном из сталкерских лагерей. Таких лагерей тут много. Мы молодые, сильные и энергичные. Нас использовали, но мы были и не особо против, ведь так мы могли постичь это ремесло. Но в одночасье все изменилось. На наш лагерь напали бандиты. Ночью. Решили захапать все наше добро. Всех положили, четверых из моих друзей – в том числе».
– Знакомая картина. Эти шакалы всегда так поступали. Подло, со спины, только бы самим не рисковать и не лезть за артефактами. Даже на заре сталкерства. Уроды конченые.
«Прошел месяц после бойни в лагере. Шатаемся с другом по Зоне. Нет, шатаюсь. Уже шатаюсь, да. Я нарочно не называю имена своих друзей. Не хочу их вспоминать. Никогда. Не хочу мучиться, храня в памяти имена тех, кого я подвел, кого я обрек на гибель. Да и к черту их! Пусть горят в аду! Они сами выбрали свою судьбу, когда согласились пойти со мной! Это они, а не я! Они, а не я! Твою мать! Не могу больше. Еще немного, еще чуть-чуть… и я свихнусь. Сегодня тот, что пятым был, последний мой друг, выбыл из игры. Потерял обе руки в какой-то аномалии. Благо мне помогли военные сталкеры, они назвались „Ударом“. Они уверили меня, что смогут облегчить страдания моего друга с помощью артефактов, а потом переправят его через кордон. Говорят, бляха-муха, пусть поживет. Инвалид лучше мертвеца. Взамен мне нужно оказать им несколько услуг, выполнить парочку заданий. И мы в расчете, так они сказали. Что ж, пусть будет так. Окажу, значит. Только мне кажется, что все бесполезно. Не выкарабкается мой дружок».
История прервалась. Читательница пролистнула страницу, а там, на следующей, картинка, словно ребенком нарисованная, но при этом невероятно жуткая: гримаса боли и ужаса, застывшая на лице человека без рук.
Еще две страницы – и записи продолжились.
«Год ничего не писал. Был занят тем, что возвращал должок этим ублюдкам. Этим военсталам из „Удара“. Они какие-то мутные, дела с кем-то ведут. Там, за колючкой. Работают на кого-то, зуб даю. Зона не могла остаться без внимания. Но какие же эти ударовцы мрази! В рабство, считай, загнали. Еле выжил. Вот и все повествование о том, что со мной случилось за год. К слову, помимо „Удара“ тут еще и другая группировка есть, „Символ“ зовется. Еще собираются мужики под знамена с буквой „А“, с анархистскими лозунгами выступают. Но и черт бы этих идиотов побрал, все равно все подохнут в итоге. Как я и предрекал, мой друг не выкарабкался. Я предчувствовал это тогда, но не поверил своим чувствам. А зря. До меня дошли слухи… и приснилось еще. Он свихнулся, не узнавал никого из близких, а потом покончил с собой, выйдя в окно и крича о том, что необходимо завершить начатое. Сука. Не могу больше. Тут аномалия. Не могу, говорю же. Просто не могу. Вчера я встретил какую-то странную женщину в черном одеянии. Она сказала, что у рожденных в Зоне есть некий дар, что мы можем повелевать ею, что мы помечены ею и просвечены, словно рентгеном. Здесь есть такое явление – „Зарядка“. Каждого, кто оказывается под воздействием хрен пойми чего, сражает наповал. Мозги плавятся. А я вот выжил. Даже раны все затянулись. Может, я реально особенный? Избранный, вашу мать!»
– Как же я могла забыть или не обратить внимания?! – вскрикнула Скай, подпрыгнув. – Тогда же, когда Рохля бросил меня умирать на поляне! Анархисты упоминали о том, что во время моих поисков случился всплеск аномальной и пси-активности! «Зарядка»! Я пролежала на открытой местности прямо во время чертовой «Зарядки»! И я выжила! Выжила! А еще у меня на ноге затянулась рана от выстрела! Затянулась! Но я почему-то не придала значения! Черт! Вот какого дьявола, а?! Что это за дневник?! Что это за аномалия такая?!
К дальнейшему чтению она вернулась с удвоенным энтузиазмом.
«Кажется, я все. Мне надоело. Голова кипит. Болит очень. Мигрень? Я постоянно слышу их голоса. Их – то есть друзей моих. Не могу нормально мысли формулировать. Еще слышу голоса других умерших. Всех их. Больше так не могу. Пулю в лоб. Да. Хороший выход. Резкий такой. И без боли. Боюсь, если больно будет. А так… Как заснул. Да. Но здесь еще аномалия. Если рука не поднимется, если духу не хватит, как-нибудь нужно разбежаться и туда прыгнуть. Пускай кишки по веткам раскидает. Пускай. Шагну. Не так страшно».
– И это все? – Она была разочарована. – Так, стоп!
Страница дальше – и она исписана неровным почерком.
«У нашего студента не хватило смелости покончить с собой? Или кто-то другой дописал за него его же дневник? Сейчас и узнаю!»
– Дебил ты, рядовой Алабян Сурен Сейранович, – поставил диагноз поджигатель. – Но я благодарен. – Встав с бревнышка и подойдя к напарнику, обнял его: – Спасибо, приятель.
– Не за что. Я сделаю это снова, если придется. Назад мне путь закрыт, разве что на Большую землю улизнуть ночью, но не факт, что меня не объявят в розыск за дезертирство.
– И куда ты теперь?
– Здесь хочу остаться. Знаешь, после того как я очнулся и пришел в себя, я понял, что Зона все-таки очень хорошее место. Не такое, каким его видят мои сослуживцы. Словами красоты эти не описать. Почти нетронутые цивилизацией. Такое нужно увидеть самому. Да и честно здесь все как-то, искренне, натуру человека видно за километр. И сама Зона будто живая, будто мыслящее и разумное существо, с которым мы, ступая на эти земли, вступаем в симбиоз. Я, наверное, несу полную чушь, но именно об этом я подумал, когда открыл глаза на том столе в Зимовище. Как же здесь хорошо все же! Я бы попросил тебя пристроить меня у своих. Ты же анархист, да?
– Верно. Тебя пристрою. Но о своем прошлом чтоб ни слова. Я придумаю тебе легенду.
– Так просто согласишься?
– А чего тянуть кота за яйца? С таким напарником, как ты, я не пропаду.
– Приятно слышать.
– Честно тебе говорю.
– Я признателен.
– Пошли, друг.
Они вместе направились вглубь Зоны. Спина к спине, бок о бок.
Как самые настоящие братья.
Костерок, раздуваемый ветром, горел все ярче и ярче.
* * *
Кот щелкал семечки, привалившись к двери угнанного седана. Мимо пронеслась фура, за ней еще одна, за той – другая, и так – до бесконечности. Мириады огоньков фар, сливающихся в единую картинку. И аккомпанемент моторов. Еще легковушки-букашки, что копошились у этих самых грузовиков, добавляли красок.
Машина Кота стояла на обочине, окна были открыты. Он выжидал. Он все продумал и просчитал. Он видел, как Андрей беседовал с каким-то мальчишкой во дворе Лесника, а потом бегал за какой-то дамочкой. Эти люди ему небезразличны, как и сам Лесник. Что ж, на этом Кот и решил сыграть.
Завалить – слишком просто. Жертва должна помучиться.
– …массовые протесты, вызванные шокирующими материалами, опубликованными в Сети интернет о ситуации в закрытой Чернобыльской зоне отчуждения, проходят у главного здания Министерства обороны нашей страны, – вещала женщина на одной из радиостанций. – Министр внутренних дел Украины не дал никаких комментариев. Пресс-служба СБУ заявила, что документы, а также видеоматериалы и имена людей, числившихся пропавшими без вести, но якобы погибших на территории Чернобыльской Зоны, «фальшивка, созданная с целью дестабилизации обстановки в государстве в этот сложный период». Протестующих, среди которых есть родственники пропавших, такое заявление не устроило, они требуют, чтобы власти раскрыли всю правду о закрытой зоне…
«Приятно, очень приятно стать причиной стольких бед», – Кот заулыбался.
– …а теперь к другим новостям. Политический кризис в…
Он сверился с циферблатом наручных часов. Если тот человек, что слил ему инфу, не соврал…
…то с минуты на минуту, на горизонте возникнет нииазовская «Газель»…
* * *
Весь путь от места возможной казни Сороки до жилой пятиэтажки на территории института шли, словно в рот воды набравши. Сосредоточенно, правда. Никто же не отменял аномалии и диких тварей, к которым, к тому же, добавились те жуткие создания, словно из ночных кошмаров.
Скай пыталась раскрутить на диалог Коннора, но он, накричав на докучливую напарницу, заперся в своей квартире, оставив ее в одиночестве. Девушке ничего не оставалось, только к себе пойти. Она чувствовала себя раздавленной и измученной. Не ожидала такой реакции. Ей казалось, что наемник окончательно изменится после своего судьбоносного решения, что у него с души свалится огромный камень.
Но он сказал:
– Я не собирался оставлять его дальше коптить небо. Незачем это. Нелогично и глупо. Никогда я не оставляю на этом свете тех, кто даже в теории может навредить мне. Теперь еще и тебе. Он же видел тебя, он тебя запомнил. Убивая таких, я и выжил. Иначе никак. Я застрелил парнишку, его Туманом звали. Парень умолял отпустить его. Уверял, что свалит из Зоны. Он не врал. Я распознаю ложь. Но, Скай, я его прикончил. Потому что боялся. А теперь… теперь хватит. Хватит. Тут как с куревом. Выкурю одну – и брошу, за той – еще одну! И точно брошу! И так до самого конца. Убью этого, и все закончится. Этого за компанию пристрелю. А, нет, еще этого гасануть надо. И того завалить. Замкнутый круг. Хватит.
Голос Никиты все звучал и звучал в ее голове. Зациклился, словно на кассете в магнитофоне, на которой записана лишь одна песня, что повторялась вновь и вновь. Бесконечно.
Скай закрыла дверь, прошла на кухню и наполнила стакан водой из кувшина, на дне которого звенели кремни. Выпив, переместилась в гостиную, где уселась на диванчик и откинулась на спинку. Зажмурилась, обдумывая что-то свое.
Рюкзак к себе подтянула, что лежал на подлокотнике дивана. «Молния», вжикнув, расстегнулась. Девушка отрыла в недрах сумки ту самую тетрадку, что досталась ей в наследство от ее наставника Лиса. Вновь загрустила, мимолетом припоминая его внешность. И загрустила еще сильнее. Образ сталкера-ветерана стал рассеиваться, стираться из памяти. В голове оставались какие-то черты, но лицо уже с трудом припоминала. Еще немного – и, наверное, останется одно имя и размытый силуэт.
– Я бы хотела пронести тебя в своей душе до самого конца. – Она дотронулась до груди, где висел крестик Лиса. – Чтобы ты продолжал жить вместе со мной. Но почему-то в жизни не получается так, как мы того хотим.
Давненько она не заглядывала в этот дневник, а сейчас почему-то захотелось пересмотреть и перечитать те самые строки, захотелось попытаться разыскать в них какие-то детали, что она не заметила при самом первом прочтении. Она даже забыла о том, что текст магическим образом исчез со страниц.
Все равно до ночи делать нечего, а лечь спать пораньше она не могла – слишком многое мучило. Завтра зато день попроще. Яковлев пригласил ее ознакомиться с результатами исследований биоматериалов, что притащил Никита. Сама она не участвовала в этих исследованиях: была занята изучением артефактов. Но частенько интересовалась прогрессом. Все же непонятно было, откуда взялись эти уродцы.
С мутантами-то проще. Само собой, Скай узнала о том, что кто-то из сталкеров опубликовал в интернете материалы о секретном проекте «С-лаборатории» и что эти мутанты – результат антигуманных экспериментов над людьми. Но пока никто не мог подтвердить даже сам факт наличия подобных лабораторий в Зоне. По информации, которую скинули во Всемирную Паутину, следовало, что лаборатории эти запрятаны в секретном подземном комплексе, вход в который находится в Припяти. Скай сделала запрос лидеру «Удара», который контролировал мертвый город, но ответа еще не получила. Но при этом она склонялась к мысли, что никаких секретных лабораторий никогда не существовало и не могло существовать, а у мутантов есть другое, менее фантастичное объяснение.
После аварии на Чернобыльской атомной электростанции зону обнесли строго охраняемым периметром. Решение логичное и обоснованное: высокий радиационный фон смертелен для человека. Пускай фон и не мешал станции функционировать до начала нулевых, пока ее окончательно не прикрыли. Лаборатории, если опираться на документы, развернули свою деятельность в две тысячи втором году. Где брали энергию, чтобы обеспечить работу оборудования и сотрудников? Как доставляли продовольствие? Где ученые жили? Да и как незаметно построить огромный подземный комплекс, по сравнению с которым даже московское метро – поделка из детского конструктора? Это же не по щелчку пальцев происходит. Не сами же ученые копали туннели! Такое строительство никак не скроешь даже в пределах охраняемой зоны экологического бедствия. И это лишь один из многих фактов, что разносят документы в пух и прах. Однако на Большой земле вспыхнули народные волнения из-за публичной огласки обстановки в ЧЗО в целом и в этих самых лабораториях в частности. Им, гражданским, хватило этой фейковой лабуды. Бараны не привыкли работать серым веществом. Ладно еще про обстановку. Это справедливо. Но что властям было делать? Рассказать электорату о том, что у них под боком заложена бомба замедленного действия? И получить такую же реакцию, только намного раньше. Да и не скрывал никто Зону особо. Сталкерские форумы все в том же интернете – все это было, все это намекало на истинное положение дел. Но люди снисходительно относились к тем, кто заикался о сталкерстве и Зоне. А сейчас, посмотрите, якобы настоящие документы – и чуть ли не на баррикады лезть собираются! Странный народ.
Или это из-за ситуации в целом? Накипело, может?
Взялась за тетрадь…
Записи на первой странице были совершенно иными. Не теми самыми, что Скай запомнила при последнем прочтении.
Она ахнула. Сердце забилось сильнее, глаза заблестели.
«Приветствую всех! Снова! Полгода назад я выбрался из Проклятого Места. Иначе обозвать эту местность я не могу. Долго шел. Очень долго и невероятно мучительно. Все время попадались какие-то странные… сгустки энергии, что ли. Я не знаю, как это описать. То воздух колышется, то потоки огня прямо из этого самого воздуха вылетают, то молнии прямо в землю бьют, то еще какая-то необъяснимая чертовщина творится. Но вышел. Военные на пропускном пункте мертвы. Все до единого. Я вышел прямо к ним. Мне было уже все равно. Составили бы административку да отпустили. И вообще боялся, что какой-то апокалипсис настал. Там, мол, у вояк спасение. А они все дохлые. Пособирал оружие, запаковал его в пленку, как смог, в ящик сложил и закопал. Не знаю, зачем я это сделал. Просто подумал, что было бы неплохо сделать тайничок на черный день».
– Как такое может быть? Как текст в обычной тетрадке может меняться?! Блин! Чему я удивляюсь? Тут когда-то вообще до единой буковки все записи пропали! Вот что изучать надо, а не эти бесполезные шарики, что током бьются!
«Сегодня я понял, зачем я тогда оборудовал тайник. Все это время, все эти шесть месяцев меня как будто мучил зуд. Не мог я. Тянуло обратно. Тянуло тайны узнать. Понять, что же там случилось. Найти бабушку. Может, она выжила? Может, ей повезло? И я решился. В последние дни всплывают слухи о каких-то странных аномальных образованиях, за которые можно выручить солидные деньги. Такие форумы блокируются, информация не подтверждена официально, но человеческая алчность сделала свое дело. Я подбил своих друзей, я подбил пять человек на сумасбродную экспедицию в Зону. Не знаю, как мы проберемся туда, но верю, что у нас получится. Это странно, но я чувствую. И я уверен в этих чувствах. Как уверен и в том, что мой тайник с оружием никто не нашел. Тайник с оружием, в котором как раз лежит шесть „калашей“ и шесть пистолетов. Я не знаю, зачем они нам нужны, но, опять же, чувствую, что понадобятся».
– Бедный мальчишка, – сочувственно проговорила Скай. – А мог бы и дальше жить.
«…нас было шестеро, включая меня. Шестеро молодых идиотов, считавших, будто бы весь мир лежит у наших ног. Я забил на поиски бабушки буквально через неделю нахождения тут. Оказалось, что, помимо нас, „в Зоне присутствуют от одной до трех сотен неучтенных лиц“, как сказано в отчетах вояк. Секретных, само собой. Помог дядька товарища, он важный гусь в органах. Мы сталкивались с ними, с этими „неучтенными лицами“. Эти люди называют себя „сталкерами“, они занимаются поиском артефактов и охотой на диких зверей. Мы быстро влились в их тусовку, обосновавшись в одном из сталкерских лагерей. Таких лагерей тут много. Мы молодые, сильные и энергичные. Нас использовали, но мы были и не особо против, ведь так мы могли постичь это ремесло. Но в одночасье все изменилось. На наш лагерь напали бандиты. Ночью. Решили захапать все наше добро. Всех положили, четверых из моих друзей – в том числе».
– Знакомая картина. Эти шакалы всегда так поступали. Подло, со спины, только бы самим не рисковать и не лезть за артефактами. Даже на заре сталкерства. Уроды конченые.
«Прошел месяц после бойни в лагере. Шатаемся с другом по Зоне. Нет, шатаюсь. Уже шатаюсь, да. Я нарочно не называю имена своих друзей. Не хочу их вспоминать. Никогда. Не хочу мучиться, храня в памяти имена тех, кого я подвел, кого я обрек на гибель. Да и к черту их! Пусть горят в аду! Они сами выбрали свою судьбу, когда согласились пойти со мной! Это они, а не я! Они, а не я! Твою мать! Не могу больше. Еще немного, еще чуть-чуть… и я свихнусь. Сегодня тот, что пятым был, последний мой друг, выбыл из игры. Потерял обе руки в какой-то аномалии. Благо мне помогли военные сталкеры, они назвались „Ударом“. Они уверили меня, что смогут облегчить страдания моего друга с помощью артефактов, а потом переправят его через кордон. Говорят, бляха-муха, пусть поживет. Инвалид лучше мертвеца. Взамен мне нужно оказать им несколько услуг, выполнить парочку заданий. И мы в расчете, так они сказали. Что ж, пусть будет так. Окажу, значит. Только мне кажется, что все бесполезно. Не выкарабкается мой дружок».
История прервалась. Читательница пролистнула страницу, а там, на следующей, картинка, словно ребенком нарисованная, но при этом невероятно жуткая: гримаса боли и ужаса, застывшая на лице человека без рук.
Еще две страницы – и записи продолжились.
«Год ничего не писал. Был занят тем, что возвращал должок этим ублюдкам. Этим военсталам из „Удара“. Они какие-то мутные, дела с кем-то ведут. Там, за колючкой. Работают на кого-то, зуб даю. Зона не могла остаться без внимания. Но какие же эти ударовцы мрази! В рабство, считай, загнали. Еле выжил. Вот и все повествование о том, что со мной случилось за год. К слову, помимо „Удара“ тут еще и другая группировка есть, „Символ“ зовется. Еще собираются мужики под знамена с буквой „А“, с анархистскими лозунгами выступают. Но и черт бы этих идиотов побрал, все равно все подохнут в итоге. Как я и предрекал, мой друг не выкарабкался. Я предчувствовал это тогда, но не поверил своим чувствам. А зря. До меня дошли слухи… и приснилось еще. Он свихнулся, не узнавал никого из близких, а потом покончил с собой, выйдя в окно и крича о том, что необходимо завершить начатое. Сука. Не могу больше. Тут аномалия. Не могу, говорю же. Просто не могу. Вчера я встретил какую-то странную женщину в черном одеянии. Она сказала, что у рожденных в Зоне есть некий дар, что мы можем повелевать ею, что мы помечены ею и просвечены, словно рентгеном. Здесь есть такое явление – „Зарядка“. Каждого, кто оказывается под воздействием хрен пойми чего, сражает наповал. Мозги плавятся. А я вот выжил. Даже раны все затянулись. Может, я реально особенный? Избранный, вашу мать!»
– Как же я могла забыть или не обратить внимания?! – вскрикнула Скай, подпрыгнув. – Тогда же, когда Рохля бросил меня умирать на поляне! Анархисты упоминали о том, что во время моих поисков случился всплеск аномальной и пси-активности! «Зарядка»! Я пролежала на открытой местности прямо во время чертовой «Зарядки»! И я выжила! Выжила! А еще у меня на ноге затянулась рана от выстрела! Затянулась! Но я почему-то не придала значения! Черт! Вот какого дьявола, а?! Что это за дневник?! Что это за аномалия такая?!
К дальнейшему чтению она вернулась с удвоенным энтузиазмом.
«Кажется, я все. Мне надоело. Голова кипит. Болит очень. Мигрень? Я постоянно слышу их голоса. Их – то есть друзей моих. Не могу нормально мысли формулировать. Еще слышу голоса других умерших. Всех их. Больше так не могу. Пулю в лоб. Да. Хороший выход. Резкий такой. И без боли. Боюсь, если больно будет. А так… Как заснул. Да. Но здесь еще аномалия. Если рука не поднимется, если духу не хватит, как-нибудь нужно разбежаться и туда прыгнуть. Пускай кишки по веткам раскидает. Пускай. Шагну. Не так страшно».
– И это все? – Она была разочарована. – Так, стоп!
Страница дальше – и она исписана неровным почерком.
«У нашего студента не хватило смелости покончить с собой? Или кто-то другой дописал за него его же дневник? Сейчас и узнаю!»