Проклятие убийцы
Часть 64 из 67 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Кольбер сунул руку за отворот камзола и извлёк бумагу.
– По приказу короля, – объявил он, – сокровище тамплиеров конфискуется, а вас я приглашаю проследовать в Бастилию.
– Нет! – взмолилась графиня, когда стражники схватили её за руки. – Пожалуйста! Я всё расскажу! Прошу, только не в Бастилию!
Толпа раздалась в стороны, когда стражники вытащили графиню в коридор. Люди отшатнулись от неё, словно от чумной. И её крики эхом разнеслись по коридору дворца.
Охранники сопроводили меня обратно в мои покои. Войдя, я увидел, что комнату обыскивали. Вещи были раскиданы по полу, моя перина и тюфяк Тома – взрезаны; перья и солома разлетелись по паркету.
Том стоял у камина, держа на руках неподвижную Салли. У него на плече сидела встревоженная Бриджит. Мой друг заметно нервничал. Подле него переминались с ноги на ногу Аделар и Сангвин.
– Что-нибудь нашли? – спросил Кольбер у солдат.
Те покачали головами.
Кольбер смерил взглядом моих охранников:
– А вы кто такие?
– Я Аделар, мсье. А это Сангвин. Мы служим герцогу.
– Что вы тут делаете?
– Молодой господин попросил нас охранять мадемуазель, пока его не будет.
– И давно вы здесь?
– Со вчерашнего дня.
– За это время, – сказал Кольбер, – не замечали ли вы, что эти юноши делают нечто необычное или странное?
– Странное, мсье?
Аделар покосился на меня. Я словно бы случайно коснулся пальцами своего кошелька. Аделар посмотрел на Сангвина. Тот пожал плечами.
– Нет, мсье, – сказал охранник, – мы ничего странного не видели.
22–30 ноября 1665 года
Повечерие
Глава 63
После ареста мадам де Кольмар покушения на королевских родственников прекратились. Что же касается самой графини – из Бастилии просачивались слухи. Сперва она пыталась всё отрицать перед Кольбером, перекладывая вину на свою беспутную горничную, которую, как выяснилось, звали Мария-Луиза. Наконец, уступив давлению, мадам де Кольмар призналась. По словам графини, в заговор её вовлёк некий человек, чьё имя она отказывалась назвать. Она клялась, что не знает, кто такой Минотавр – он был ручной зверюшкой Афродиты.
Графиню упорно расспрашивали о её сообщнике, и она наконец согласилась рассказать о нём, если казнь ей заменят ссылкой.
Король Людовик проявил живейший интерес к этому делу, и вся аристократия Парижа сражалась за места в зале суда, где должен был состояться процесс.
Однако развлечение не состоялось. Утром того дня, когда должен был начаться суд, мадам де Кольмар нашли мёртвой в тюремной камере. Она покончила с собой. Говорили, что графиня приняла яд, хотя никто не мог понять, откуда он взялся.
Я и так знал, кто был сообщником – Реми, дворецкий Шателена. Но я недоумевал: почему графиня отказалась назвать его имя? По слухам, этот человек угрожал графине страшной местью, если она его выдаст. Но что может быть хуже, чем казнь на площади перед Бастилией?.. И ещё: если именно Реми отправил Афродиту на службу к графине, почему девушка сказала нам, что не знает его? Как ухитрился Реми запугать её настолько, что она не выдала его, даже зная, что умирает?
Мне отчаянно хотелось пойти к Кольберу и всё ему рассказать. Но тогда бы он понял, что я знал о заговоре. Вдобавок, я понимал, что настоящим главой заговора мог быть вовсе не Реми – и это тревожило меня более всего…
– Ты правда не веришь, что Симон с ними заодно? – спросил Том.
Мне хотелось думать, что нет. Но если по правде – я не знал этого наверняка.
Том покачал головой:
– Это не имеет смысла. Если б Симон участвовал в заговоре, Реми рассказал бы ему, что мы поняли, где сокровище. Так почему он не пришёл вместе с Афродитой и Минотавром? Они ведь не собирались оставлять нас в живых, верно? И если уж на то пошло, зачем он вообще уехал из города?
Отличный аргумент в защиту Симона. Будь он заговорщиком – ни за что не покинул бы Париж, зная, что мы так близко подобрались к сокровищу. Если только…
– А может, он и не уезжал? – сказал я. – Солгал нам, чтобы отвести от себя подозрение, а сам всё это время прятался где-то здесь?
– Теперь ты ходишь по кругу, – буркнул Том.
Возможно. Был только один способ узнать.
Я по-прежнему не знал, кому можно доверять в Пале-Рояле, и сперва отправился в церковь Святой Марии – повидаться с отцом Бернаром. Однако выяснилось, что теперь там служит новый священник – отец Жером.
– Боюсь, отец Бернар уехал, мсье, – сказал он. – Ватикан назначил ему приход в Арле, в Провансе.
Я ни на миг не поверил в это. Вопрос был лишь в том, верил ли сам отец Жером.
– А вы… – начал я.
Он посмотрел на меня с удивлением.
– Я что, мсье?
Я вздохнул.
– Нет, ничего.
Этого следовало ожидать – тамплиеры и их тайны… И мне по-прежнему нужен был человек, который точно не заодно с Реми. Я полагал, что наилучшим кандидатом будет Кольбер. Я навестил его в Лувре и попросил посоветовать надёжного курьера. Он подыскал шестнадцатилетнего юношу, которому я вручил письмо.
– Отвезите это в Нормандию, в поместье графа де Гравиньи. Передайте лично в руки его племяннику, Симону Шателену – и никому иному. Если его нет в поместье, узнайте, когда он был там в последний раз. И незамедлительно возвращайтесь ко мне.
Курьеру потребовалось больше суток, чтобы добраться туда и обратно. Когда он протянул письмо, у меня сжалось сердце.
– Симона там не было?
– Простите, мсье, – сказал юноша. – Я просто не застал его.
Я резко вскинул голову.
– Погодите-ка. То есть… он там был?
– Был. Управляющий сказал, что месье Шателен прибыл в четверг и провёл следующие несколько дней, приводя в порядок дела своего дядюшки. К тому времени, как я добрался туда, он уже отбыл в Париж. Должно быть, мы разминулись.
Я рухнул на стул, чувствуя невероятное облегчение. Слова курьера означали, что Симон ни в чём не виноват. Значит, беспокоиться следовало только о Реми, Колетт и остальных слугах Марина.
Я попросил Аделара и Сангвина сопровождать нас – на сей раз не за целый луидор – и поспешил к особняку Шателенов. Прибыв туда, мы обнаружили, что Симон, ехавший медленнее курьера, только-только вернулся домой. Ещё покрытый дорожной пылью и грязью, он выглядел очень удивлённым.
– Кристофер? – сказал Симон. – Что происходит? И куда делся Реми? Слуги сказали мне, что он исчез.
Я обещал отцу Бернару никому не говорить о сокровищах, поэтому рассказал Симону лишь то, что и так было известно в Париже: графиню арестовали, когда нашли у неё сундук, наполненный золотом тамплиеров, а её слуг обнаружили мёртвыми. Однако я сказал Симону, что, видимо, Реми работал с ними.
– Думаю, они нашли сокровище. Одна из подсказок, которую мы обнаружили, указывала на Двор Чудес, и именно там нашли трупы. Единственным человеком, который слышал, как я говорю об этой подсказке, был Реми.
Симон в изумлении уставился на меня. Потом окликнул одного из лакеев:
– Гаспар! Когда ты в последний раз видел Реми?
– В субботу вечером, – сказал Гаспар. – А наутро его кровать оказалась пуста. Колетт тоже сбежала. А ещё Клод и Жаклин. Никто не оставил записки.
Симон, казалось, испугался. На сей раз именно он нанимал слуг для дяди, и многие из них оказались мерзавцами. Симон ринулся наверх, и мы последовали за ним.
Марин сидел в кресле в своём кабинете, читая и потягивая бренди. Он вскинул голову и приподнял бровь.
– Что тебе?
Симон вздохнул с облегчением.
– Просто рад видеть, что ты в порядке, дядя.
– Почему я должен быть не в порядке? – Марин бросил критический взгляд на свой графин. – Хотя у меня осталось угрожающе мало выпивки.
С каждым днём дела шли всё лучше. Когда шумиха поутихла, я вернулся на Кладбище Невинных, чтобы забрать свой пояс и вещи учителя. На сей раз я избавил Тома от этого испытания, пусть даже пришлось совершить две ходки.
На второй раз, когда я вернулся во дворец, с верхнего этажа раздался крик:
– Кристофер!
Том выглядывал из окна и махал мне руками.
– По приказу короля, – объявил он, – сокровище тамплиеров конфискуется, а вас я приглашаю проследовать в Бастилию.
– Нет! – взмолилась графиня, когда стражники схватили её за руки. – Пожалуйста! Я всё расскажу! Прошу, только не в Бастилию!
Толпа раздалась в стороны, когда стражники вытащили графиню в коридор. Люди отшатнулись от неё, словно от чумной. И её крики эхом разнеслись по коридору дворца.
Охранники сопроводили меня обратно в мои покои. Войдя, я увидел, что комнату обыскивали. Вещи были раскиданы по полу, моя перина и тюфяк Тома – взрезаны; перья и солома разлетелись по паркету.
Том стоял у камина, держа на руках неподвижную Салли. У него на плече сидела встревоженная Бриджит. Мой друг заметно нервничал. Подле него переминались с ноги на ногу Аделар и Сангвин.
– Что-нибудь нашли? – спросил Кольбер у солдат.
Те покачали головами.
Кольбер смерил взглядом моих охранников:
– А вы кто такие?
– Я Аделар, мсье. А это Сангвин. Мы служим герцогу.
– Что вы тут делаете?
– Молодой господин попросил нас охранять мадемуазель, пока его не будет.
– И давно вы здесь?
– Со вчерашнего дня.
– За это время, – сказал Кольбер, – не замечали ли вы, что эти юноши делают нечто необычное или странное?
– Странное, мсье?
Аделар покосился на меня. Я словно бы случайно коснулся пальцами своего кошелька. Аделар посмотрел на Сангвина. Тот пожал плечами.
– Нет, мсье, – сказал охранник, – мы ничего странного не видели.
22–30 ноября 1665 года
Повечерие
Глава 63
После ареста мадам де Кольмар покушения на королевских родственников прекратились. Что же касается самой графини – из Бастилии просачивались слухи. Сперва она пыталась всё отрицать перед Кольбером, перекладывая вину на свою беспутную горничную, которую, как выяснилось, звали Мария-Луиза. Наконец, уступив давлению, мадам де Кольмар призналась. По словам графини, в заговор её вовлёк некий человек, чьё имя она отказывалась назвать. Она клялась, что не знает, кто такой Минотавр – он был ручной зверюшкой Афродиты.
Графиню упорно расспрашивали о её сообщнике, и она наконец согласилась рассказать о нём, если казнь ей заменят ссылкой.
Король Людовик проявил живейший интерес к этому делу, и вся аристократия Парижа сражалась за места в зале суда, где должен был состояться процесс.
Однако развлечение не состоялось. Утром того дня, когда должен был начаться суд, мадам де Кольмар нашли мёртвой в тюремной камере. Она покончила с собой. Говорили, что графиня приняла яд, хотя никто не мог понять, откуда он взялся.
Я и так знал, кто был сообщником – Реми, дворецкий Шателена. Но я недоумевал: почему графиня отказалась назвать его имя? По слухам, этот человек угрожал графине страшной местью, если она его выдаст. Но что может быть хуже, чем казнь на площади перед Бастилией?.. И ещё: если именно Реми отправил Афродиту на службу к графине, почему девушка сказала нам, что не знает его? Как ухитрился Реми запугать её настолько, что она не выдала его, даже зная, что умирает?
Мне отчаянно хотелось пойти к Кольберу и всё ему рассказать. Но тогда бы он понял, что я знал о заговоре. Вдобавок, я понимал, что настоящим главой заговора мог быть вовсе не Реми – и это тревожило меня более всего…
– Ты правда не веришь, что Симон с ними заодно? – спросил Том.
Мне хотелось думать, что нет. Но если по правде – я не знал этого наверняка.
Том покачал головой:
– Это не имеет смысла. Если б Симон участвовал в заговоре, Реми рассказал бы ему, что мы поняли, где сокровище. Так почему он не пришёл вместе с Афродитой и Минотавром? Они ведь не собирались оставлять нас в живых, верно? И если уж на то пошло, зачем он вообще уехал из города?
Отличный аргумент в защиту Симона. Будь он заговорщиком – ни за что не покинул бы Париж, зная, что мы так близко подобрались к сокровищу. Если только…
– А может, он и не уезжал? – сказал я. – Солгал нам, чтобы отвести от себя подозрение, а сам всё это время прятался где-то здесь?
– Теперь ты ходишь по кругу, – буркнул Том.
Возможно. Был только один способ узнать.
Я по-прежнему не знал, кому можно доверять в Пале-Рояле, и сперва отправился в церковь Святой Марии – повидаться с отцом Бернаром. Однако выяснилось, что теперь там служит новый священник – отец Жером.
– Боюсь, отец Бернар уехал, мсье, – сказал он. – Ватикан назначил ему приход в Арле, в Провансе.
Я ни на миг не поверил в это. Вопрос был лишь в том, верил ли сам отец Жером.
– А вы… – начал я.
Он посмотрел на меня с удивлением.
– Я что, мсье?
Я вздохнул.
– Нет, ничего.
Этого следовало ожидать – тамплиеры и их тайны… И мне по-прежнему нужен был человек, который точно не заодно с Реми. Я полагал, что наилучшим кандидатом будет Кольбер. Я навестил его в Лувре и попросил посоветовать надёжного курьера. Он подыскал шестнадцатилетнего юношу, которому я вручил письмо.
– Отвезите это в Нормандию, в поместье графа де Гравиньи. Передайте лично в руки его племяннику, Симону Шателену – и никому иному. Если его нет в поместье, узнайте, когда он был там в последний раз. И незамедлительно возвращайтесь ко мне.
Курьеру потребовалось больше суток, чтобы добраться туда и обратно. Когда он протянул письмо, у меня сжалось сердце.
– Симона там не было?
– Простите, мсье, – сказал юноша. – Я просто не застал его.
Я резко вскинул голову.
– Погодите-ка. То есть… он там был?
– Был. Управляющий сказал, что месье Шателен прибыл в четверг и провёл следующие несколько дней, приводя в порядок дела своего дядюшки. К тому времени, как я добрался туда, он уже отбыл в Париж. Должно быть, мы разминулись.
Я рухнул на стул, чувствуя невероятное облегчение. Слова курьера означали, что Симон ни в чём не виноват. Значит, беспокоиться следовало только о Реми, Колетт и остальных слугах Марина.
Я попросил Аделара и Сангвина сопровождать нас – на сей раз не за целый луидор – и поспешил к особняку Шателенов. Прибыв туда, мы обнаружили, что Симон, ехавший медленнее курьера, только-только вернулся домой. Ещё покрытый дорожной пылью и грязью, он выглядел очень удивлённым.
– Кристофер? – сказал Симон. – Что происходит? И куда делся Реми? Слуги сказали мне, что он исчез.
Я обещал отцу Бернару никому не говорить о сокровищах, поэтому рассказал Симону лишь то, что и так было известно в Париже: графиню арестовали, когда нашли у неё сундук, наполненный золотом тамплиеров, а её слуг обнаружили мёртвыми. Однако я сказал Симону, что, видимо, Реми работал с ними.
– Думаю, они нашли сокровище. Одна из подсказок, которую мы обнаружили, указывала на Двор Чудес, и именно там нашли трупы. Единственным человеком, который слышал, как я говорю об этой подсказке, был Реми.
Симон в изумлении уставился на меня. Потом окликнул одного из лакеев:
– Гаспар! Когда ты в последний раз видел Реми?
– В субботу вечером, – сказал Гаспар. – А наутро его кровать оказалась пуста. Колетт тоже сбежала. А ещё Клод и Жаклин. Никто не оставил записки.
Симон, казалось, испугался. На сей раз именно он нанимал слуг для дяди, и многие из них оказались мерзавцами. Симон ринулся наверх, и мы последовали за ним.
Марин сидел в кресле в своём кабинете, читая и потягивая бренди. Он вскинул голову и приподнял бровь.
– Что тебе?
Симон вздохнул с облегчением.
– Просто рад видеть, что ты в порядке, дядя.
– Почему я должен быть не в порядке? – Марин бросил критический взгляд на свой графин. – Хотя у меня осталось угрожающе мало выпивки.
С каждым днём дела шли всё лучше. Когда шумиха поутихла, я вернулся на Кладбище Невинных, чтобы забрать свой пояс и вещи учителя. На сей раз я избавил Тома от этого испытания, пусть даже пришлось совершить две ходки.
На второй раз, когда я вернулся во дворец, с верхнего этажа раздался крик:
– Кристофер!
Том выглядывал из окна и махал мне руками.