Проклятие короля-оборотня

– Стоит ли оно того?

Мое сердце бешено бьется от его близости. Возвращаются образы графа Эллиота, и от этого мои губы покалывает.

– Ты о чем?

– Ты испытываешь чужую боль. Испытываешь радость, любовь, получаешь счастливый конец, но все это исчезает, как только закрываешь книгу. Оно того стоит? Или после каждой новой книги реальность кажется все холоднее и неприветливее? Не лучше ли вообще ничего не чувствовать?

Я с трудом сглатываю. Почему у меня такое чувство, что в этом вопросе есть скрытый смысл, и за его словами таится нечто такое, чего я не понимаю? Так или иначе я могу поделиться с ним лишь своей правдой.

– Да, оно того стоит. Жизнь без чувств – не та, которую стоит прожить. Да, больно возвращаться к обыденности после того, как тебя унесла прекрасная фантазия, но, по крайней мере, какое-то время эта фантазия была моей. Не имеет значения, что она нереальна и реальной никогда не станет.

– Фантазии никогда не воплощаются в жизнь, да?

Я изучаю его лицо и размышляю над его словами. Понятия не имею, какой смысл в этот вопрос вкладывал Эллиот, но я в нем вижу все, от чего отказалась, – от веры в романтическую любовь и постоянство мужских сердец. От веры в мир, в котором друзья меня не презирают, а любимые люди всегда поддерживают. Это все фантазии. Как и мир, в котором меня видят такой, какая я есть, а не какой должна быть с точки зрения общества. И шанс на свободу. Но когда копаю глубже, то прихожу к мнению, что это может стать правдой. Возможно, надежда еще теплится. Не потому ли я заключила эту сделку? Не потому ли планирую вернуться в Изолу? Если верю в то, что у меня есть возможность обрести свободу и не подчиняться общественным нормам… может, я смогу научиться верить и в остальное? Вдруг я… снова смогу поверить в любовь?

Опасная мысль, и я не готова с ней столкнуться.

Эллиот наблюдает за мной, ожидая ответа на свой вопрос. И ко мне возвращается ощущение, что за ним таится что-то еще. То, что одновременно непоколебимо и хрупко. И если я вытащу это на поверхность, запрятать обратно не выйдет.

Поэтому, вместо того чтобы докапываться до истины, я делаю то, чего в его присутствии обычно не допускаю. Я надеваю свою маску.

Небрежно пожав плечами и натянуто улыбнувшись, говорю:

– Кто знает, что воплощается в жизнь, а что нет? Лучше покажи мне, какие книги ты пытался прочесть.





Глава XXIX




По возвращении в комнату с новой книгой в руках я чувствую себя намного лучше. Эллиот показал мне несколько книг, которые пытался читать, и оставил одну в библиотеке, чтобы я наслаждалась времяпрепровождением. Я оценила четыре произведения, на которые он указал, и остановилась на экземпляре с самым потертым корешком. Возможно, ее зачитывал до дыр прежний владелец поместья, но мне хотелось выбрать то, что Эллиот с высокой степенью вероятности читал чаще всего.

В комнате я забираюсь под одеяло и открываю первую страницу. Погружаюсь в историю и понимаю, что она отличается от того, что я привыкла читать. В ней ни захватывающего дух романа, ни красивого героя, ни пикантного скандала, – а обычно только эти сюжеты помогают мне к концу дня сохранять здравый рассудок. Передо мной горько-сладкая книга о мальчике-сироте, подружившемся с уличной собакой-изгоем, и возникающей между ними связи. Я читала до поздней ночи, ловя себя на том, что смеюсь и плачу в равной мере. В конце пес спасает мальчика ценой собственной жизни, и я рыдаю, неспособная остановить слезы.

Прижимая книгу к груди, я выключаю свет и зарываюсь под одеяло, ощущая, как сердце одновременно разрывается от печали и согрето теплом надежды. Неудивительно, что Эллиот возненавидел книги после прочтения этой истории. В книгах, которые выбираю я, счастливый конец, а не… вот такой. С другой стороны, я бы не пожелала стирать эту историю из своей памяти, ведь она поведала не только о потере, но и о любви и дружбе. Возможно, Эллиот был прав. Может, книги и правда странная форма человеческого колдовства. Ведь как еще объяснить, что история может быть и приятной, и мучительной?

Я прижимаю книгу к себе крепче, вдыхаю аромат ее страниц – классический запах бумаги, смешанный с ароматами земли и сосны, которые становятся для меня почти родными и прочно ассоциируются с Эллиотом, – и на меня накатывает умиротворяющий покой. Сны прокрадываются в мое сознание и несут с собой отголосок вопроса короля. Стоит ли оно того?

Мой ответ не меняется. Да, Эллиот. Оно того стоит.





* * *


Наступает день проведения бала, и я разворачиваю бурную деятельность не раньше чем восходит солнце. Как и в случае с ужином, мы наняли персонал на весь день, и я принялась инструктировать их, раздавая назначения и обязанности. Фоксглав приезжает, чтобы завершить украшение бального зала, и приводит с собой Эмбер и скрипача, нанятого аккомпанировать моей подруге. Они вдвоем будут нашим оркестром на этот вечер. Вскоре после них приезжает Амели, желающая убедиться, что у Эллиота не возникнет проблем с выбранным для него нарядом. Однако самого Эллиота нигде не видно, и мне не в чем его винить. С приближением сумерек в поместье воцаряется такой хаос, что и я бы предпочла уединиться в какой-нибудь тихой комнате. Но как домоправительница я несу ответственность за организацию сегодняшнего события. Мне брать перерывы нельзя. Как и прятаться.

Эта мысль – мой постоянный спутник, и пока я занимаюсь своей работой и продолжаю следить за всеми приготовлениями, она не дает мне покоя. Однако, насколько бы занятой я ни была, мне не удается отвлечься от того факта, что пускай танцевать я сегодня не обязана, но с гостями общаться придется. Мне предстоит наблюдать за танцевальным залом, взаимодействовать с приглашенными, представлять людей друг другу и следить, чтобы танцы проходили по плану. Хотя Имоджен меня заверяла, что мероприятие можно считать частным и малочисленным, отправленный ею список говорил об обратном. По всей видимости, после ужина ее уверенность в своей привлекательности в глазах Эллиота возросла, потому что она пригласила самых благородных и воспитанных мужчин и женщин города. Я понимаю, что на любом приличном балу должно находиться много юных дам, желающих потанцевать, но поражена тем, сколько молодых и подходящих по возрасту женщин она позвала. Вероятно, желая показать, что, по ее мнению, она выиграла.

Как бы сильно от этой мысли ни сжимался желудок, я должна радоваться. Этого мы и добивались – чтобы Имоджен привязалась к Эллиоту и радовалась его вниманию. Но все внутри меня не желает испытывать удовлетворения в связи с успешным течением плана, поэтому я ищу утешения в потенциальном унижении Имоджен. Ведь стоит ей снять проклятие, и король прогонит ее, а ее самодовольная ухмылка исчезнет с ее лица.

Но когда и этого недостаточно, я напоминаю себе о ежедневно опадающих пяти лепестках. По моим подсчетам, у нас на разрушение проклятия Эллиота осталось от одной недели до девяти дней. Сегодня вечером Имоджен должна поверить, что она влюбилась.

Просто обязана.

По крайней мере, на балу будут присутствовать и те, кто мне нравится – я добавила в список Фоксглава, Амели, Нину и книготорговца мистера Корделла. К сожалению, приглашая Нину, я в том числе зову отца, а потому готовлюсь к его предстоящему присутствию.

Небо почти потемнело, до бала осталось чуть больше часа, а я только-только могу с уверенностью заявить, что поместье готово к сегодняшнему мероприятию. Стоя у входа в обеденный зал, превратившийся в бальный, я одобрительно киваю. Освещение приглушено до теплого, элегантного, а мраморный пол ослепительно сияет, вся обстановка вопит о романтической теме. Эмбер и скрипач располагаются в дальнем конце и репетируют первые несколько мелодий. До моих ушей доносятся звуки их прекрасной музыки, проливаясь бальзамом на измотанные нервы.

Я вздыхаю. Безупречно. Все получится.

– Почему ты не одета?

Я оборачиваюсь на звук голоса Эллиота, и при виде его в рубашке с коротким рукавом у меня ускоряется пульс.

– Могу спросить тебя о том же. О чем ты думаешь, разгуливая вот так?


– Я был в саду, – произносит он тихо.

Сердце ноет.

– Мне стоит беспокоиться?

Он напрягает челюсть.

– Все по-прежнему. Опали четыре лепестка. Уверен, пятый упадет к концу ночи.

Из-за его тона у меня возникает порыв потянуться к нему, и, толком не осознавая, что делаю, я нежно кладу руку ему на предплечье. По телу растекается тепло, ладонь покалывает от прикосновения, но я ее не отдергиваю. Вместо этого мягко стискиваю его руку, и Эллиот расслабляется, опуская плечи.

– Все будет хорошо, мистер Рочестер, – шепчу я. – Если все пойдет по плану, я поговорю с Имоджен уже сегодня вечером.

На его лице появляется страдальческое выражение.

– Что, если она не…

– Нет, – перебиваю я грубо. – Никаких «что, если». Держись плана. Потанцуй с Имоджен. Обращайся с ней, как с королевой. Улыбайся ей, разговаривай с ней. Используй свои хитрые уловки фейри и притворись, будто желаннее создания ты не видел. Как думаешь, сможешь?

Ему на ответ требуется несколько секунд:

– Смогу.

Я убираю ладонь с его руки, не обращая внимания на то, какой холодной она кажется.

– Хорошо. Вот чего следует ждать. Бал откроется менуэтом, поэтому тебе нужно дождаться второго, будет вальс. Вот тогда ты пригласишь Имоджен на танец. Шестым танцем будет полька, а десятым – галоп. Три танца с Имоджен. Три шанса продемонстрировать свою благосклонность.

Он кивает, словно запоминает мой словесный маршрут.

– А теперь иди одевайся. Быстро!

Он делает шаг в сторону, но останавливается.

– А тебе не следует переодеться?

Его вопрос вынуждает оценить мой наряд. Даже без зеркала могу сказать, что волосы растрепались, и у лица болтаются выпавшие из прически пряди. И пускай платье у меня свежее, я не смею отрицать, что чувствую себя не совсем чистой из-за того, сколько потела, пока занималась приготовлениями.

– Думаю, ты прав. Домоправительнице не полагается выглядеть как оборванка.

Он протягивает руку с полуулыбкой.

– Позвольте мне проводить вас в вашу комнату, мисс Бельфлёр.

Я приподнимаю бровь.

– Зачем? Боишься, что стоит тебе отвернуться, и я не прислушаюсь к твоему совету?

– Возможно. Да и заодно попрактиковаться в разговоре, помочь мне успокоиться.

– Ладно, – соглашаюсь я, смиренно вздыхаю и беру его под руку. И снова от прикосновения мою ладонь покалывает, но я стараюсь не заострять на этом внимания.

Суета первого этажа остается позади, мы поднимаемся наверх. Эллиот поворачивается ко мне с заносчивым выражением лица.

– Прелестная сегодня была погода, согласны, мисс Бельфлёр? – с издевкой спрашивает он.

Я закатываю глаза и отвечаю ему максимально льстиво:

– О, такая прелестная, мистер Рочестер! Послеполуденный снегопад просто поражал воображение. Сходство со вчерашним снегопадом просто мистическое!

Он кривит губы, отчего я вспоминаю наш последний разговор о погоде, который закончился тревожным вопросом: Как думаешь, ты бы могла быть счастлива в Зимнем королевстве?

Следующие слова я произношу со всей серьезностью:

– Снег сегодня поистине великолепен, насколько я заметила за те несколько раз, что посмотрела в окно. Каждая снежинка в полете искрилась, словно бриллиантовая пыльца.

Выражение его лица смягчается, и он сменяет насмешливую ухмылку на искреннюю улыбку.

– Именно таким я вижу его каждый день.

Мы останавливаемся перед дверью моей спальни, и я поворачиваюсь к нему лицом.

– Спасибо, что проводили меня до двери, мистер Рочестер. А теперь беги и не смей опаздывать на свой собственный бал.

Он ворчливо вздыхает: