Проклятая усадьба

– Я встал в шесть утра, – начал свой рассказ садовник. – Я всегда так встаю, иногда еще раньше. Взял секатор и пошел в грот. Там розы уж очень разрослись, я давно их не обрезал. А если не обрезать, они начнут расти вкривь и вкось, никакого вида не будет. Впрочем, это к делу не относится. Значит, захожу я в грот – и вижу: человек лежит…

– Вы никаких следов у входа в грот не заметили?

– Да я не следил, что я – следопыт?

– Так, вы увидели, что человек лежит. Вы его узнали?

– Лицо у него в сторону повернуто было, – садовник показал, как было повернуто лицо убитого. – Но я как-то сразу понял, что это Аркадий Ильич. На нем рубашка такая была, приметная, в полоску. И вообще… В общем, я его узнал.

– И как вы поступили?

– Ну, как… Я один шажочек только шагнул еще – и гляжу: под ним кровь. Тут уж я понял, что дело плохо. И сразу побежал докладывать.

– А то, что лежало рядом с телом, вы подобрали? Или это потом Ирина Васильевна взяла?

Лицо пожилого садовника, до этого остававшееся почти спокойным, внезапно преобразилось: глаза с испугом уставились на сыщика, челюсти судорожно сжались, словно свидетель боялся проговориться.

Он не сразу нашелся что ответить – несколько раз открывал рот, собираясь что-то сказать, и снова закрывал. Наконец садовник с трудом выговорил:

– А с чего вы взяли, что там что-то лежало? Это кто сказал? Ничего там не лежало!

– Нет, Петр Леонидович, лежало, – мягко и даже с сочувствием к пожилому человеку произнес Гуров. – Это вы с Ириной Васильевной почему-то решили этот факт скрыть. Однако мне необходимо знать все до мельчайших деталей. Поэтому я попрошу вас вспомнить, что же все-таки там было. И куда это потом делось. И почему Ирина Васильевна попросила вас об этом не говорить. Ну как, сами расскажете или мне придется вас в город везти? А потом еще и Ирину Васильевну допрашивать?

Лицо садовника пошло пятнами. Гуров даже испугался, не станет ли ему плохо. Но затем Петр Леонидович справился с волнением и произнес:

– Не надо… не надо никуда везти. И Ирину Васильевну не надо беспокоить. Да, ваша правда. Там цветы лежали.

– Какие цветы?

– Розы. Он их с клумбы сорвал, что возле первой горки. Нехорошо о покойнике так говорить, но это прямо вандализм какой-то. Там у меня розы редких сортов, специально по цветам подобраны, а он…

– И большой ущерб вам нанес покойник? Сколько роз было – пятнадцать, двадцать?

– Нет, только три, а все равно обидно.

– А как вы определили, что он их только что сорвал?

– Так я сразу вижу, срезаны цветы или сорваны. И как давно, тоже могу узнать.

– Значит, Аркадий здесь стоял с цветами в руках… – задумчиво произнес Гуров. – Интересно… И почему вы решили эти розы оттуда убрать? Скрыть такую важную улику?

Лицо садовника покрылось пятнами еще сильнее, и он заговорил быстро, зачастил:

– Какая же тут улика? Против кого? Против покойного разве что… Непорядок, цветы валяются… Вот я и убрал…

– Нет, Петр Леонидович, врать вам не стоит, – сказал Гуров, покачав головой. – Вы этого совсем не умеете. Все сразу видно. Нет, это не вы решили цветочки оттуда убрать. Это вам кто-то подсказал. И я даже знаю кто. Ирина Васильевна, верно?

Садовник с перекошенным лицом смотрел на сыщика и молчал. Но Гурову и не требовалось его признание.

– Значит, она, – заключил сыщик. – Вопрос: почему? Наверное, все-таки придется мне этот вопрос самой хозяйке задать…

Петр Леонидович сглотнул ком, стоявший у него в горле, и хриплым голосом произнес:

– Не надо… не надо ей задавать. Я вам могу рассказать. Ирина Васильевна попросила меня розы убрать, чтобы… Понимаете, если мужчина ночью стоит с цветами в руках, значит, кого-то ждет.

– Да уж не движение созвездий изучает, это точно. И что дальше?

– Ну… не знаю даже, как вам сказать… В общем, Ирина Васильевна мне сказала, что Аркадий Ильич… Что он ей всякие намеки делал… И свидания назначал. Несколько раз назначал. Но она ни разу не приходила… Вот.

И Петр Леонидович, высказав главное, замолчал, предоставив сыщику самому домыслить остальное. И Гуров это успешно сделал.

– Значит, Кононов ухаживал за Вдовиной, – размышлял он вслух. – Но делал это достаточно осторожно – никто этого не замечал. И вот он назначил ей очередное свидание, и когда он ее ждал, его убили. Убили с цветами в руках. Ирина Васильевна испугалась, что полиция узнает о домогательствах Аркадия и ее заподозрят в убийстве. А Игорь Арсеньевич – в том, что она не всегда говорила ухажеру «нет». И попросила вас цветочки прибрать. Что вы и сделали. А куда, кстати, вы их дели? В вазу ей на буфет поставили?

– Как можно?! – возмутился садовник. – Это ведь все равно что с могилы. Выбросить пришлось, в мусор. Но скажите… Как вы узнали, что цветы там были? Сказать вам об этом никто не мог! Никто этого не видел! Ни одна душа!

– Ну, одна душа, не считая вас, точно видела. Сама Ирина Васильевна. Она мне все и рассказала.

– Она?! Вам?!

– Нет, конечно, она мне признаний не делала, – объяснил Гуров. – Просто, рассказывая, как нашли тело Аркадия, она несколько раз повторила, что ни на песке рядом с ним, ни у него в руках ничего не было. Хотя я об этом не спрашивал. Поневоле у меня закралось подозрение, что дело обстояло ровно наоборот – что что-то такое было рядом с телом. Что-то, что хозяйка захотела скрыть. И вот, после беседы с вами, я узнал, что же такое там лежало. Три розы, значит. Очень-очень интересно…






Глава 7




Гуров думал найти Ирину Вдовину в гостиной, но там ее не оказалось. Тогда он поднялся на второй этаж и постучал в спальню супругов, но ему никто не откликнулся – очевидно, хозяйки там не было. Сыщик пожал плечами, подумал и направился в кабинет Вдовина. Тут ему сопутствовала удача – войдя в кабинет, он увидел Ирину Вдовину, сидевшую за столом мужа и изучавшую какие-то документы.

– Извините, что я так вторгаюсь, – сказал сыщик, входя. – Но мне необходимо с вами побеседовать, а найти вас я нигде не мог.

– Ничего, входите, – отвечала хозяйка. – Я тут изучаю… знакомлюсь…

Она так и не сказала, с чем именно она знакомится. Вместо этого убрала все документы в стол, заперла его на ключ и встала.

– Давайте пойдем побеседуем в парк, – предложила она. – Погода такая замечательная, что без крайней необходимости в доме находиться не хочется.

Они вышли из дома, миновали главную аллею, поднялись на каменистый холм, явно искусственного происхождения, и сели на скамью возле небольшого пруда, в тени густых ив, клонивших свои ветви до самой воды.

– Ну, вы видели Игоря? – спросила Ирина. – И Андрея?

– Видел и того и другого, – отвечал сыщик. – Беседа с Игорем Арсеньевичем была довольно полезной, а вот с Андреем – нет. К сожалению, ваш сын продолжает громоздить горы лжи и тем усугубляет свое положение. Тем не менее, думаю, адвокату удастся не сегодня, так завтра добиться его освобождения под залог. Улики против него очень шаткие; по сути, никаких улик. Так что его показания уже неважны. По сути, самое главное я уже знаю.

– Да? – вскинулась Вдовина. – Вы знаете, кто убил Аркадия?

– Нет, имени убийцы я пока не знаю. Но я твердо знаю другое – что ни ваш муж, ни сын к убийству не имеют никакого отношения. Вернее, имеют одно – кто-то очень хочет впутать их в эту историю и предъявить Игорю Арсеньевичу обвинение в убийстве.

– Что вы узнали, умоляю, расскажите! – воскликнула хозяйка.

– Как-нибудь обязательно расскажу, – пообещал Гуров. – А пока, дорогая Ирина Васильевна, ответьте мне на один вопрос. Почему вы утром, во время нашей первой беседы, так упорно меня обманывали?

– Я вас обманывала?! – Глаза Вдовиной широко раскрылись; ее удивлению не было предела. – Когда, в чем?

– Была в вашем рассказе одна небольшая деталь, в которой вы погрешили против истины. Я это еще тогда, утром, заметил. А теперь я точно знаю, в чем состоял обман. Не знаю только одного: зачем именно вам понадобилось скрывать от меня эту подробность.

– Я ничего не понимаю… – растерянно произнесла Ирина Васильевна. Казалось, она сейчас заплачет от несправедливой обиды. – О чем вы говорите? Какая подробность?

– Все-таки не хотите сами все объяснить, – констатировал сыщик. – А ведь умная женщина… Хорошо, я вам скажу, что это за подробность. Рассказывая о том, как садовник обнаружил тело Аркадия и как вы подошли к гроту и сами увидели убитого, вы дважды сказали, что на песке рядом с телом ничего не было. Однако это не так. Там кое-что лежало. Лежало – а потом исчезло. Ну, что, может, теперь скажете?

Лицо у прекрасной хозяйки усадьбы пошло пятнами – в точности, как давеча у садовника Петра Леонидовича. Она немного помолчала, потом искоса взглянула на Гурова и наконец произнесла:

– Я вижу, вы все уже знаете. Ну да, там лежали розы. Три розы с нашей клумбы. И дело не в том, что с клумбы, хотя Петра Леонидовича это поразило в самое сердце… Дело в том… Я решила скрыть этот факт, потому что эти цветы предназначались…

– Для вас? – подсказал Гуров.

– Да, я решила, что для меня, – со вздохом призналась женщина. – Видите ли, Аркадий Ильич последние две недели усиленно за мной ухаживал. То и дело отпускал комплименты… Как я пою, как я тонко чувствую искусство, какая я хозяйка… Руки жал, шуточки всякие произносил… В общем, женщина чувствует, когда она становится объектом мужского интереса. И я думала лишь об одном: чтобы всех этих знаков внимания не заметил муж. Они с Аркадием давние друзья и деловые партнеры. Я в дела мужа не вникаю, но по обрывкам разговоров, которые слышала, я поняла, что наша фирма и банк Аркадия крепко переплетены и что Аркадий знает многое, чего не знает никто.

– А что, Игорь Арсеньевич ревнив? Если бы он узнал о таком ухаживании, то немедленно разорвал бы отношения с Кононовым?

– Нет, Игорь совсем не ревнив. Но он человек с чувством достоинства, и он знает себе цену. И он, безусловно, не потерпел бы измены – ни с моей стороны, ни со стороны друга. Вопросы чести для него выше деловых интересов.

– А почему вы решили, что цветы предназначались именно для вас? Разве Аркадий в ту ночь назначил вам свидание?

– В том-то и дело! – воскликнула Ирина Васильевна, сжимая руки. – То есть он не то что назначил… Но после ужина, когда мы все гуляли, он улучил момент, когда мы с ним оторвались от остальных, и шепнул мне на ухо: «Я должен вас видеть сегодня ночью! Я буду ждать вас ровно в полночь, возле горки».

– Возле горки? А где это?

– Где? Да вот здесь, где мы с вами сейчас сидим. Это место у нас в парке называют горкой.

– Понятно. И что вы ему ответили?

– Ничего не ответила. Я собиралась сказать, что пора ему прекратить эти приставания, что он переходит пределы, где игра превращается в интрижку, и я этого не потерплю. Я многое хотела ему сказать, но тут как раз подошел Андрей… Мне показалось даже, что он мог слышать последние слова, сказанные Аркадием… В общем, нас нагнали, и ответить я не успела.

– А на свидание в полночь ходили?

– Как вы могли такое подумать? Разумеется, нет.

– И что же, вы просто легли спать?

– Нет, я не легла. Вся эта история так меня возмутила, я была расстроена… Я поняла, что не смогу заснуть. Я поступила так, как поступаю обычно: села в кресло, включила музыку и сидела, слушала.

– Через наушники?

– Вначале я так слушала, потом Игорь сделал мне замечание, что громко, и я надела наушники.