Проклятая игра

Марти решительно направился к незваному гостю, который остался стоять в кольце настороженных собак, шатаясь и истекая кровью. У него не было видимого оружия; на самом деле он больше походил на бродягу, чем на потенциального убийцу. Его простая темная куртка была порвана в дюжине мест от нападения, и там, где виднелась кожа, блестела кровь.

– Держите их… подальше от меня, – проговорил он голосом, в котором звучала боль. Все его тело покрылось укусами. В некоторых местах, особенно на ногах, были оторваны куски плоти. Средний палец левой руки прокушен насквозь во втором суставе и висел на сухожилии. Кровь брызнула на траву. Марти поразило, что этот человек держится на ногах.

Собаки все еще кружили вокруг, готовые возобновить атаку, стоит дать приказ; один или две из них нетерпеливо посмотрели на Марти. Им хотелось прикончить раненую жертву. Но бродяга не подал им ни малейшего знака о страхе. Он смотрел только на Марти, и его глаза были как острия булавок на мертвенно-белом фоне.

– Не двигайся, – сказал Марти, – если хочешь остаться в живых. Если ты попытаешься убежать, они собьют тебя с ног. Ты меня понимаешь? Я не так уж хорошо их контролирую.

Пришелец не ответил, просто смотрел. Марти знал, что он испытывает сильнейшие мучения. Он даже не был молодым человеком. Его неровная щетина казалась скорее седой, чем черной. Под дряблой и восковой плотью сурово проступали кости черепа, черты лица казались старыми и усталыми, в них даже ощущалось нечто трагическое. Страдания незнакомца были заметны лишь по жирному блеску кожи и неподвижности лицевых мышц. Его взгляд был спокойным, как глаз урагана, и таил в себе ту же угрозу.

– Как ты сюда попал? – спросил Марти.

– Уберите их, – сказал мужчина. Он говорил так, словно ждал, что ему будут повиноваться.

– Пойдем со мной в дом.

Тот покачал головой, не желая обсуждать такую возможность.

– Уберите их, – повторил он.

Марти уступил авторитету собеседника, хотя и не знал почему. Он позвал собак по именам. Они повиновались, глядя на него с укоризной и не желая отдавать свою добычу.

– А теперь вернемся в дом, – сказал Марти.

– Нет необходимости.

– Ты истечешь кровью, боже мой.

– Ненавижу собак, – сказал мужчина, по-прежнему не сводя глаз с Марти. – Мы оба ненавидим.

У Марти не было времени обдумать сказанное этим человеком; он просто хотел избежать новой вспышки насилия. Потеря крови, несомненно, ослабила незваного гостя. Если он упадет, Марти не был уверен, что сможет помешать собакам пойти на убийство. Они держались у его ног, раздраженно поглядывая; их горячее дыхание обжигало.

– Если не пойдешь сам, поведу силой.

– Нет. – Пришелец поднял раненую руку на уровень груди и посмотрел на нее сверху вниз. – Я не нуждаюсь в вашей доброте, благодарю вас, – сказал он.

Он прикусил сухожилие искалеченного пальца, как швея – нитку. Откушенные фаланги упали в траву. Затем он сжал сочащуюся кровью руку в кулак и спрятал в изорванной куртке.

– Господи всемогущий, – сказал Марти. Внезапно огни вдоль забора снова замигали. Только на этот раз они погасли все сразу. В кромешной тьме Саул заскулил. Марти, узнавший голос пса, разделял его опасения.

– Что происходит, мальчик? – спросил он собаку, моля Бога, чтобы та ответила. Затем темнота рассеялась; что-то осветило сцену, но это было не электричество и не звездный свет. Источником был незваный гость. Он начал слабо гореть. Свет капал с кончиков его пальцев и сочился из кровавых дыр в куртке, окутал его голову мерцающим серым ореолом, который не поглощал ни плоти, ни костей. Свет лился изо рта, глаз и ноздрей. Теперь он начал принимать очертания, или казалось, что принимает. Все это было похоже на галлюцинации. Из потока света возникли призраки. Марти мельком увидел собак, потом – женщину, потом – лицо – все, но, вероятно, ничего из этого; шквал призраков, которые преображались, прежде чем застыть. И из центра мгновенного явления на Марти смотрели глаза незваного гостя: ясные и холодные.

Затем без какого-либо намека представление приняло иной вид. По лицу творца иллюзий скользнуло страдальческое выражение; из его глаз, будто слюна, потекла кровавая тьма и погасила пляшущие в тумане образы, оставив лишь ярких огненных червей, очерчивающих линии его черепа. Потом и они погасли; иллюзорные образы исчезли так же внезапно, как появились; остался только израненный человек у гудящего забора.

Фонари снова загорелись, их свет был настолько банальным, что высасывал последние остатки магии. Марти смотрел на бледную плоть, пустые глаза, абсолютно унылый облик фигуры перед ним – и не верил увиденному.

– Скажите Джозефу, – проговорил незваный гость.

…все это какой-то фокус…

– Сказать ему что?

– Что я был здесь.

…но если это просто обман, почему он не шагнул вперед и не схватил этого человека?

– Кто ты такой? – спросил Марти.

– Просто скажите ему.

Марти кивнул; в нем не осталось мужества.

– А потом идите домой.

– Домой?

– Прочь отсюда, – сказал незваный гость. – От греха подальше.

Он отвернулся от Марти и собак. В этот момент огни дрогнули и погасли на несколько десятков ярдов в обоих направлениях.

Когда они опять вспыхнули, фокусника уже не было.






27




– И это все, что он сказал?

Как всегда, Уайтхед держался спиной к Марти, поэтому оценить его реакцию на рассказ о событиях этой ночи было невозможно. Марти предложил тщательно подправленное описание того, что произошло на самом деле. Он рассказал Уайтхеду, что слышал собак, о погоне и коротком разговоре с незваным гостем. То, что он пропустил, было частью, которую он не мог объяснить: образы, которые человек, казалось, вызвал из своего тела. Этого он не пытался ни описать, ни даже сообщить. Просто сказал старику, что огни вдоль забора погасли и что под покровом темноты злоумышленник скрылся. Неубедительный финал встречи, но у него не было сил улучшить свою историю. Его разум, все еще жонглирующий видениями прошлой ночи, слишком сомневался в объективной истине, чтобы думать о более изощренной лжи.

Он не спал уже больше суток. Провел бо`льшую часть ночи, проверяя периметр и прочесывая забор на наличие места, где проник злоумышленник. Но никакого разрыва в проволоке не обнаружил. Либо мужчина проскользнул на территорию, когда ворота открылись для машины одного из гостей, что вполне правдоподобно, либо он перелез через забор, не обращая внимания на электрический разряд, который поразил бы большинство людей насмерть. После увиденных трюков, на которые был способен незваный гость, Марти не стал сбрасывать со счетов второй сценарий. В конце концов, этот же самый человек вывел из строя сигнализацию и каким-то образом выкачал энергию из огней вдоль забора. Как он совершил все, оставалось гадать. Конечно, через несколько минут после исчезновения незнакомца система снова заработала в полную силу: включилась сигнализация и камеры вдоль всей границы.

Тщательно проверив изгороди, Марти вернулся в дом и сел на кухне, чтобы восстановить каждую деталь пережитого. Около четырех утра он услышал, как званый ужин закончился: смех, хлопанье автомобильных дверей. Он не собирался сообщать о проникновении немедленно: рассудил, что нет смысла портить вечер Уайтхеду. Он просто сидел и слушал шум людей в другом конце дома. Их голоса были невнятными, будто он находился под землей, а они – наверху. И пока он слушал, опустошенный после выброса адреналина, перед ним мелькали воспоминания о человеке у забора.

Он ничего не сказал об этом Уайтхеду. Только самое простое описание событий и те несколько слов: «Скажите ему, что я был здесь». Этого достаточно.

– Он сильно пострадал? – спросил Уайтхед, не отворачиваясь от окна.

– Он потерял палец, как я уже сказал. И у него было сильное кровотечение.

– По-твоему, ему было больно?

Марти помедлил, прежде чем ответить. Боль – не то слово, которое он хотел употребить; не боль, как он ее понимал. Но если использовать другое слово, например, «мука», – что-то, намекающее на бездны за ледяными глазами, – он рисковал вторгнуться туда, куда не был готов идти, особенно с Уайтхедом. Он был уверен, что, если хоть раз позволит старику почувствовать двойственность, придется обнажить оружие. Поэтому он ответил:

– Да. Ему было очень больно.

– И ты говоришь, что он откусил палец?

– Да.

– Может, поищешь его позже.

– Уже искал. Я думаю, его забрала одна из собак.

Неужели Уайтхед усмехнулся про себя? Звук был похож.

– Вы не верите мне? – спросил Марти, решив, что босс смеется над ним.

– Конечно, верю. Его приход был вопросом времени.

– Вам известно, кто он?

– Да.

– Тогда его можно арестовать.

Тихое веселье прекратилось. Последовавшие за этим слова прозвучали бесцветно.

– Это не обычный нарушитель, Штраус, как ты, конечно, знаешь. Этот человек – профессиональный убийца первого ранга. Он пришел сюда с явной целью убить меня. Благодаря твоему вмешательству и собак это не удалось. Но он попробует еще раз.

– Тем больше причин найти его, сэр.

– Никакая полиция в Европе не сможет его найти.

– …Если он известный убийца, – продолжал настаивать Марти. Его нежелание отпускать эту кость, пока из нее не будет извлечен костный мозг, начало раздражать старика. Он прорычал в ответ:

– О нем знаю я. Возможно, еще те немногие, кто встречался с ним на протяжении долгих лет… Но это всё.

Уайтхед прошел от окна к своему столу, отпер его и достал что-то завернутое в ткань. Он положил его на полированную столешницу и развернул. Это был пистолет.

– В дальнейшем ты всегда будешь носить его с собой, – сказал он Марти. – Бери. Он не кусается.

Марти взял со стола пистолет. Штуковина была холодной и тяжелой.

– Не сомневайся, Штраус. Этот человек смертельно опасен.

Марти переложил пистолет из руки в руку; он казался уродливым.

– Проблема? – поинтересовался Уайтхед.

Марти обдумал ответ, прежде чем заговорить.

– Просто… э-э… я же на условно-досрочном освобождении, сэр, и должен подчиняться букве закона. А вы даете мне оружие и приказываете стрелять в кого-то без промедлений. Я не сомневаюсь в том, что этот человек, как вы говорите, убийца, но мне не кажется, что он был вооружен.

Выражение лица Уайтхеда, до сих пор бесстрастное, изменилось, когда Марти заговорил. Он ответил резким тоном, показав желтые зубы.