Проект Омега

Пересекаю финишную прямую — он в десяти футах у меня за спиной. Уже на земле торможу, стараясь не врезаться с разгона в серую массу зрительской толпы.

Тяжело дыша, победоносно выбрасываю в воздух сжатый кулак:

— Один ноль в пользу Макс!





118




— Ты дисквалифицирована за применение запрещенных приемов, — злобно объявляет в микрофон Директор.

— Я никаких запрещенных приемов не применяла. Никто не говорил, что летать запрещено. Надо предупреждать заранее.

— Это была гонка на земле.

— Такого объявлено не было. Мои возможности предполагают способность действовать и на земле, и в воздухе. Если ваше «чудо науки и техники» не может оторвать от земли свою задницу, это не значит, что я не должна использовать все свои данные.

Под сотнями устремленных на меня глаз складываю крылья. По двору прокатывается волна неясного ропота и топота ног по гравию.

Директор совсем слетает с катушек от злости:

— Ты дисквалифицирована. Победил Омега.

— Как знаешь, — отвечаю я, преодолев отвращение. Потом искоса взглядываю на Омегу:

— Она тебе шнурки тоже завязывает?

Его четко очерченные соболиные брови мрачно сведены, но он молчит.

Надж и Ангел встают вплотную ко мне по обе стороны и берут меня за руки. А за спиной чувствую горячее дыхание Ари — он прикрывает меня с тылу. На душе светлеет от их присутствия. Было бы еще лучше, кабы Клык был рядом, как всегда готовый встать на защиту.

— Раунд два — состязание в силе, — вещает Директор. — Мускулы Омеги примерно в четыре раза мощнее, чем у обыкновенного человека. Внесите грузы!

Я необычайно сильна. Не только для девочки. Не только для моего возраста. Я сильнее любого взрослого, как женщины, так и мужчины. Мы все в стае такие сильные. Но у меня попросту нет мышечной массы супербоя. Я создана быть подвижной и стремительной в полете. А не состязаться с трактором-тягачом.

Про трактор-тягач я не для красного словца вспомнила. Так и было задумано их состязание. На деревянную платформу навалили стальные грузы. Мне и Омеге дали по толстенной цепи. Задача — тянуть по земле платформу с грузом, кто дальше. Пока вес не превысил пятисот фунтов, мы шли наравне. Потом супербой стал меня обгонять. Шесть с половиной сотен фунтов я едва смогла сдвинуть с места. А он проволок фута три.

Теперь на платформе восемьсот фунтов. Разве можно проиграть мальчишке? Ни-за-что!

Скрипнула зубами. Затрещала костяшками пальцев. Поправила цепь на плече. Кинула взгляд на Омегу. Директор свистит в свисток. По-бычьи опускаю голову, врастаю ногами в землю и тяну изо всех сил. Пот крупными каплями покрывает мне лоб. Цепь глубоко врезается мне в плечо, воздух со свистом вырывается сквозь сцепленные зубы.

Платформа слегка дрогнула и сдвинулась, может, на четверть инча.

Омега проволок свою почти что на фут.

Когда Директор провозгласила его победителем, он только мельком глянул на меня своими пустыми глазами. Не думаю, что он робот. Но из его ДНК эмоции, безусловно, стерты. С другой стороны, про эмоции у парней вообще судить невозможно.

Ладно, замнем для ясности…

Ты, дорогой читатель, уже давно про меня знаешь, я ненавижу проигрывать. И в принципе, а сейчас и подавно. И я ненавижу Омегу за то, что ему проиграла. Это ему даром не пройдет. Понятия не имею как и не знаю когда, но я ему еще отомщу. Здесь ты, дорогой читатель, можешь мне точно поверить.

— Следующий раунд — состязание на интеллект, — на лице у Директора написана крайняя степень самодовольства.

Боже! Ты же знаешь, мой верный читатель, я очень, очень смышленая. Но образование мое оставляет желать много большего. Что я знаю, я знаю или от Джеба, или из телика. У меня изрядные познания в том, как драться и как выживать. Из журнала «Найшенал Джеографик» я имею кое-какие представления о Монголии и о Египте. Но меня же ничему не учили как следует. За два месяца, проведенные в той чертовой школе в Вирджинии, я хорошо поняла, что по сравнению с нормальными людьми моего возраста я абсолютная невежда. По крайней мере, в том, что касается книжных премудростей. А не в том, что важно для жизни.

— Первый вопрос, — говорит Директор, и толпа замирает в предвкушении дуэли познаний. — Стены замка имеют высоту восемнадцать футов и толщину семь футов. Их длина сто двадцать семь футов. Один кубический ярд камней и цемента весит тысячу сто двадцать футов, или полтонны. Требуется вычислить вес стены замка, или, другими словами, сколько тонн камней и цемента содержится в стенах замка.

Омега уставился в пространство, явно начав вычисления.

— Ты смеешься надо мной! Какого лешего мне когда-нибудь нужно будет это знать?

— А вдруг их придется чинить, — предполагает Надж.

— А строительные компании на что? Взял да нанял, если уж так эту тюрягу чинить потребуется. А по мне, пусть бы она рассыпалась на веки вечные.

— Это элементарное вычисление, — с прежним гонором вещает Директор.

— Раз элементарное, так сама и вычисляй. Ну-ка, попробуй!


Ее щеки заливает краской, и она нарочито распрямляет плечи:

— Ты признаешь свое поражение?

— Я ничего не признаю. Я просто говорю, что эти вычисления совершенно бесполезны. Как насчет разобрать и собрать замок? На скорость. Вот и посмотрим, кто быстрее, я или Омега.

— Две тысячи триста девяносто шесть и три десятых тонны, — высчитал, наконец, Омега.

— Давай, умник, теперь скажи мне, если ты летишь на высоте восемнадцать тысяч футов над землей со скоростью, скажем, сто сорок миль в час. Встречный юго-западный ветер — семь узлов. Как быстро ты долетишь из Филадельфии в Биллинг в Монтане?

Омега сосредоточенно свел брови и начал расчеты.

— Ты хочешь сказать, что в состоянии произвести это вычисление? — спрашивает в микрофон Директор.

— Я хочу сказать, что я окажусь там своевременно, а, может быть, и ранее, — кричу я ей. — Твои вопросы тупые. В них никакого прока. Они не имеют никакого отношения к способности выживать.

— В нашем новом мире — имеют, — говорит Директор. — В твоем — не имеют. Но с твоим миром покончено.





119




День сегодня, определенно, не задался. Эти состязания — пустая трата времени. В любой момент можно ожидать удара током. Я проигрываю мальчишке. И последнее, что мне остается, это сражение не на жизнь, а на смерть.

И Клыка все еще нет рядом.

Я знаю, ему просто не хватило времени сюда долететь. Можно еще надеяться, что он будет здесь часов через шесть. Но это минимум. А у меня шести часов нет. Мой решающий час — сейчас и ни минутой позже.

Смотрю на Надж и Ангела. Надж молча психует. Пальцы судорожно щиплют бока свитера. Лицо у Ангела сосредоточено так, как бывает, когда она пытается что-то внушить первому встречному. Внезапно вспоминаю, что доктор Мартинез моя настоящая мама. Мне за мою жизнь столько врали, что поверить во что-нибудь окончательно практически невозможно. Но ведь она МОЖЕТ быть моей мамой.

Мне надо ее увидеть. Ее и Эллу. Мою сестру.

А раз так, мне необходимо отсюда вырваться. Любой ценой.

Мутант, стоящий рядом с Ангелом, нахмурился в явном недоумении. Вижу, как Ангел пристально на него смотрит. Что-то тут неладно. Потом мутант наклоняется к соседке и шепчет ей на ухо так тихо, что слов мне не разобрать.

Но Ангел, похоже, довольна, и у меня перехватывает дыхание.

— Что происходит, моя девочка? — шепчу я ей сквозь зубы.

— Сейчас начнется что-то интересное, — на лице у нее сияет удовлетворенная улыбка.

— Поясни, что ты имеешь в виду под «интересное»?

— Сейчас все сойдут с ума.

— В каком смысле?

— В потрясающем, — она обводит глазами толпу.

— Настало время решающей схватки! — вещает в рупор Директор.

И тут небеса разверзлись… Как бы тебе это описать, мой дорогой читатель? Представь себе, что мутанты наглотались веселящего газа и спустили все тормоза. Повсюду завязались мелкие и крупные драчки. Мутанты колотят кого ни попадя. Многие хорошо натренированы на рукопашный бой, но даже они попросту пустили в ход когти и зубы. Короче, дубасят друг друга, кто во что горазд.

— Внимание! Стоять! Что происходит? — орет вне себя Директор.

— Они просто больше не хотят здесь находиться. Им надоело тебя слушать, — спокойно комментирует Ангел, обозревая происходящее.

— Мы больше не хотим здесь находиться! — вопит многоголосая толпа мутантов.

— Им надоело быть «образцами под номером Х». Они заслуживают человеческого отношения, — тихо поясняет Ангел.

— Нам надоело быть «образцами под номером Х»! Мы заслуживаем человеческого отношения! — вторят ей все как один мутанты.

Так-так… Я внимательно оглядываюсь вокруг, оценивая возможности побега.

— Они не пешки. Не результаты ваших экспериментов, — продолжает Ангел.

— Мы не пешки! Не результаты ваших экспериментов! — ревет толпа.