Проект «Немезида»

Разгадка вспыхнула молнией.

– Слушай, цифры – это даты. Взгляни вот сюда, вниз. Они заканчиваются на числе «семнадцать». То есть – относятся к нынешнему году.

Гвоздь кивнул.

– Ну, а что же тогда означают буквы?

Одна из буквенных комбинаций привлекала мое внимание: «ВГУ».

Я знала это сочетание.

По щеке покатилась слеза. Я очень старалась сдержаться, но не смогла.

– Инициалы, – отозвалась я дрожащим голосом. – Думаю, это все какие-то отчеты.

Я навела курсор на «ВГУ». В окошке под ним появились метаданные:

«ПН._ОТЧЕТ_О_ПОЛЕВОМ_НАБЛЮДЕНИИ_СОСТАВЛЕН/18.09.2017»

Восемнадцатое сентября нынешнего года. Следующий день после дня моего рождения. То есть, вчера.

Гвоздь немного помолчал, а затем его как прорвало.

– Послушай, Мин, что происходит? Серьезно. Хватит загадок. Ты уговариваешь меня вломиться в кабинет твоего мозгоправа посреди ночи, и вот мы выясняем, что вы являетесь частью секретного военного проекта, – выпалил он все еще с недоверием в голосе. – Ты и Ноа. Только вы двое. Мы находим файлы, где говорится о вашем «бета-тестировании». И все это происходит всего через несколько часов после того, как мы своими глазами видели караван военной техники, который направился в настоящие дебри, то есть в Федеральный резерват. Ничего подобного здесь не случалось за… за… да никогда такого не случалось!

Он немного поколебался, а потом сказал вслух то, о чем мы оба уже давно думали:

– Это правда инициалы твоей мамы?

Я прочистила горло, но все равно закашлялась. Захотелось отползти подальше и спрятаться.

– Надо поговорить с Ноа, – наконец сказала я.

Гвоздь сжал зубы:

– Он-то чем нам поможет? Пожалуется папочке и попросит его во всем разобраться?

Я понимала его колебания и даже разделяла их, но не могла позволить себе упустить хотя бы эту ниточку.

Ноа был связан с «Проектом Немезида». Он мог знать то, чего не знала я.

– Пожалуйста, доверься мне.

Гвоздь, казалось, хотел поспорить, но просто пожал плечами.

– Как скажешь. – Мой друг постарался казаться беззаботным, но я знала, что это не так. – Если хочешь, чтобы этот недоумок путался у нас под ногами и замедлял расследование – пожалуйста. Тебе решать. Могу, безопасности ради, одолжить ему свой велосипедный шлем.

Гвоздь взглянул на часы.

– Полтретьего ночи.

Я кивнула и закрыла все окна. Надеюсь, Лоуэлл подумает, что вся эта чехарда с паролями – просто компьютерный глюк, и не придаст ей значения. Такой, как он, – может. Я закрыла ноутбук, вернула все на место и заперла ящики стола.

Надо постараться не думать о маме и этом чертовом «полевом наблюдении». Пока, во всяком случае.

Я уже собиралась положить ключи обратно в блюдо, где мы их нашли, но мое внимание привлек третий из них. Тот, что из полированной меди. Тоньше и длиннее двух остальных. Понятно, что он – от замкá совсем другого типа.

Я оглянулась на высокий антикварный комод у противоположной стены.

Нижние дверцы были закрыты, и в них была замочная скважина.

– Что… – Гвоздь перехватил мой взгляд. – А впрочем… Конечно, почему нет?

Я пересекла полутемный кабинет и опустилась на колени у деревянных дверец комода. Вставила ключ. Он легко повернулся, и резные дверцы распахнулись. Внутри стояли две пластмассовые коробки, набитые папками для документов.

Я взяла одну из коробок и наугад вытащила папку.

– «Тобиас Г. Альбертссон – 05.04.2001». Это же Тоби!

Вздрогнув, я вынула следующую.

– «Салли Д. Хиллман – 24.06.2001». Помнишь, она тоже училась в нашем классе? Но они четыре года назад переехали в Льюистон, – сказала я и тут же заметила, что имя этой девочки перечеркнуто красным.


Гвоздь выдвинул вторую коробку и зарылся в нее обеими руками. Все папки выглядели одинаково, на каждой была наклейка с именем и датой. Все эти имена принадлежали нашим одноклассникам, как бывшим, так и нынешним. В своем ящике Гвоздь насчитал тридцать три папки.

– Видимо, тут собраны все наши.

– Но зачем? Лоуэлл ведь точно не возится со всеми в классе!

– Так. В алфавитном порядке. – Гвоздь перебрал содержимое коробки и продолжил со странным воодушевлением в голосе: – «Л». И вот… бум! Вот и я. Томас «Темный Рыцарь» Руссо. Тут, ребята, наверняка собрана самая вкуснотень. «К сведению заинтересованных лиц». Так. Дата рождения на обложке – ну, это понятно…

Дальше Гвоздь читал про себя. По мере того, как он пролистывал страницу за страницей, его спина напрягалась, а глаза округлялись. Вдруг он захлопнул папку и отшвырнул ее подальше, как будто содержимое могло его покусать.

– Каким обра… – Гвоздь осекся и так и остался сидеть с открытым ртом. Потом внимательно посмотрел на меня совершенно серьезными глазами. – Какого черта все это значит, Мин? Зачем твоему чокнутому мозгоправу досье «Немезиды» на меня? К тому же такое досье, где перечислено все, что я когда-либо делал!

– Досье «Немезиды»? Откуда ты это взял?

Гвоздь покачал головой и промолчал, что было на него не похоже. Я же, в тревоге, вынула еще одну папку из той коробки, что стояла напротив меня. «Джессика Л. Кейл – 14.01.2002». Не самый любимый мной человек. На первой странице были указаны основные данные – ничего сенсационного. Имя, фамилия. Адрес. Возраст. Обычная анкета, подходящая для какого-нибудь заявления или официальной регистрации – для страховки, например. Обычная-то обычная, но только до тех пор, пока взгляд не упирался в штамп «Совершенно секретно» наверху страницы и в подпись генерала Гарфилда, нацарапанную внизу.

Объем и количество подробных сведений поражали. Медицинские карты. Табели школьной успеваемости. Вырезки из газет за тот период, когда Джессика в двенадцать лет выиграла конкурс «Юная Мисс Айдахо». Распечатки скриншотов ее страничек в социальных сетях Фейсбук и Пинтерест, из Инстаграма и даже из Снэпчата[28]. Ксерокопии школьных фотографий. Анализ контактов в Твиттере. В самом конце я обнаружила сделанный через Гугл спутниковый снимок ее дома, скрепленный со сводным отчетом о работе ее родителей и справками об отсутствии судимости. Там был даже список домашних животных.

За последние пару минут я узнала о Джессике больше, чем за все школьные годы в одном классе. Я отложила ее папку и взяла другую. Харрисон С. Финч – веснушчатый парень, чье лицо мне помнилось смутно. Он учился с нами в средней школе. Однажды он сломал руку, когда с другими ребятами на перемене дурачился на гимнастической стенке. Вскоре после этого его семья переехала – куда, я понятия не имела. Внутри папки Харрисона были такие же документы, но информация, собранная в них, обрывалась на 2013 году, том самом, когда они покинули Файр-Лейк и обосновались, как я теперь узнала, в Биллингсе. Более новой информации не было.

Я взглянула на обложку и увидела, что имя перечеркнуто такой же красной линией, как и у Салли Хиллман. Взяла еще несколько папок. Кейси Ф. Бим. Грегори Козовиц. Дорен Джей Дэкер.

Все наши одноклассники. И все – прошедшие в тот день одну и ту же процедуру.

– Это как досье ФБР! – Гвоздь говорил быстро и бессвязно, забыв о своей обычной насмешливо-невозмутимой манере. – И обрати внимание: только средняя школа. Я всю коробку перерыл. Никакой малышни. Никаких старших классов. Никаких новичков. Только наш класс – на тот момент. Просто жуть! Кто ему все это насобирал? И почему только наш класс?

– Это наверняка незаконно. – Для убедительности я помахала одной из папок. – Вот здесь, например, двадцать страниц медицинских обследований Кэша Итона, все о его сердечной аритмии и прочее. Такая информация является тайной и охраняется законом. Такого просто так в Гугле не найдешь.

– А где твое досье? – вдруг спросил Гвоздь, оглядывая россыпь папок на ковре. Те, что начинаются на «У», должны быть в моей коробке, но я тебя тут не нашел.

– У меня папки от «А» до «К». – Для верности я пролистала еще раз. – И здесь меня тоже нет.

Гвоздь просмотрел свои папки снова.

– И Ноа тоже нет!

– В этой коробке тридцать восемь папок. С твоими вместе получается – семьдесят одна.

– Да, по одной на каждого. – Гвоздь сделал широкий жест рукой, словно телеведущий. – Итак, за нами следят и держат на мушке, как террористов, а заправляет этим делом сомнительный тип с докторской степенью, по уши погрязший в преступном сговоре с властью. Сговор этот, или точнее, заговор, называется, судя по всему, «Немезида». Хорошенькие времена настали. Просто супер. И так приятно находиться в центре этой круговерти!

Я почувствовала тупую боль в застарелом шраме. В ушах словно зазвучали выстрелы.

Да ты и половины всего не знаешь, Гвоздь…

Бета-пробы. Результаты пациента А. Результаты пациента Б…

Но, во всяком случае, дело касается не только Ноа и меня. Теперь в этом нет сомнений.

– А ты заметила, что некоторые имена перечеркнуты? – спросил Гвоздь.

Я кивнула.

– Шесть таких в моем ящике. Это те, кто учился в нашей школе раньше, но теперь уже не учится.

– А в моем – пять. – Гвоздь для примера извлек досье с перечеркнутой красной линией фамилией. – Вот. Питер Мерчант. И еще мне тут попадалась Мэри Рок.

Я невольно поежилась. Пити Мерчант утонул, когда нам было десять. Его каноэ перевернулось во время летнего шторма на самой середине озера, а плавание не было его сильной стороной. Вскоре после этого его семья переехала.

Мэри Рок умерла в тринадцать. Ее ужалила пчела, а оказалось, что у Мэри аллергия на пчелиный яд. Никто об этом не знал.

Я быстро подсчитала в уме.

– Таким образом, у нас остается шестьдесят не перечеркнутых имен.

– И это почти совпадает с количеством учеников в нашем классе. Вот уже два года, как у нас в классе шестьдесят четыре ученика. Минус ты и Ноа, которых нет в коробках.

– Значит, куда-то подевались еще двое. Кто же, интересно знать.

Я вновь принялась изучать папку за папкой, разложив их, как пасьянс, на ковре. Чтобы понять, кого еще здесь нет, надо было составить список.

– Давай сфотографируем каждую. – Я полезла в карман за мобильным. – Тогда у нас будет железное доказательство. Я отправлю снимки на свой и-мейл, чтобы нас обезопасить.

Однако, увы, мой айфон выключился ровно в ту минуту, когда я собиралась вызвать на экране изображение. Вот что значит шастать ночами по чужим кабинетам вместо того, чтобы мирно заряжать электронные устройства. Я посмотрела на Гвоздя, но он покачал головой.

– Мой умер, когда мы еще сидели в кустах.