Проект «Аве Мария»

– Готов!

– Семь тысяч семьсот семьдесят шесть секунд – это «♪♫♪♪♪». Эрид делает один оборот за «♪♫♪♪♪».

Я тут же узнаю названную величину. Я вычислил ее, когда изучал часы Рокки. 7776 – это шесть в пятнадцатой степени! Столько секунд длится полный цикл эридианских часов! Они разделили свои сутки на очень удобное и (для них) метрическое количество секунд. Все логично.

– Эридианский день, – объясняю я и попутно заношу новое слово в разговорник. – Планета делает один оборот за «день».

– Понимаю, – откликается Рокки.

– Эрид делает оборот вокруг Эриданы за 198,8 эридианских дней. 198,8 эридианских дней – это «♫♪♪♫♪».

– Год, – перевожу я. – Планета делает один оборот вокруг своей звезды за год. Столько длится один эридианский год.

– Лучше использовать земные величины, иначе ты запутаешься. Сколько длится день на Земле, вопрос? И сколько дней в земном году, вопрос?

– Один день на Земле длится 86 400 секунд. Земной год состоит из 365,25 земных дней.

– Понимаю, – говорит Рокки. – Я здесь уже сорок шесть земных лет.

– Сорок шесть лет?! – У меня перехватывает дыхание. – Земных лет?!

– Я здесь сорок шесть земных лет, да.

Он провел в этой звездной системе больше лет, чем я живу на свете!

– А сколько… живут эридианцы?

– В среднем, – Рокки машет клешней туда-сюда, – шестьсот восемьдесят девять лет.

– Земных лет?!

– Да! – чуть резковато отвечает он. – Только земные величины. У тебя плохо с математикой. Поэтому только земные величины.

На мгновение я теряю дар речи.

– Сколько ты прожил лет?

– Двести девяносто один год, – Рокки замирает, видимо, проверяя свои расчеты. – Да. Двести девяносто один земной год.

Ну ничего себе! Парень старше, чем Соединенные Штаты! Он ровесник Джорджа Вашингтона! Причем по меркам эридианцев Рокки вовсе не старик. Получается, на Эрид есть по-настоящему пожилые эридианцы, которые родились аж во времена открытия Колумбом Северной Америки!

– Почему ты так удивляешься, вопрос? – недоумевает Рокки. – Сколько живут люди, вопрос?





Глава 16




– Это земная гравитация, вопрос? – спрашивает Рокки. Его шар стоит на полу возле пилотского кресла.

Я проверяю контрольный экран центрифуги. Мы достигли полной скорости вращения, а барабаны выпустили кабель на всю длину. Обитаемый отсек успешно завершил поворот на сто восемьдесят градусов. На схеме виднеются две половины корпуса в фазе полной отстыковки. Мы равномерно вращаемся в вакууме. Строка «Гравитация в лаборатории» гласит: 1,00 g.

– Да, это земная гравитация, – подтверждаю я.

Рокки переминается с ноги на ногу, от чего шар немного катается туда-сюда.

– Несильная гравитация. Какое у нее значение, вопрос?

– Девять целых восемь десятых в секунду каждую секунду.

– Несильная гравитация, – повторяет он. – На Эрид гравитация 20,48.

– Очень мощная гравитация, – замечаю я.

Впрочем, это не удивительно. Некоторое время назад Рокки подробно рассказывал об Эрид, в частности, о ее массе и диаметре. И я уже тогда понимал, что эридианская поверхностная гравитация примерно в два раза превышает земную. Но все же приятно убедиться в верности собственных расчетов.

И еще одна любопытная деталь: масса Рокки составляет 168 килограмм. Значит, на родной планете весы покажут ему чуть ли не 800 фунтов! А поскольку это привычная для парня среда, он наверняка передвигается в ней совершенно спокойно. Восемьсот фунтов, которые бегают без малейших усилий. Делаю себе мысленную заметку: никогда не устраивать соревнований по армрестлингу с эридианцами!

– Итак, – говорю я, откидываясь на спинку пилотского кресла, – каков наш план? Летим к линии Петровой и соберем немного астрофагов?


– Да! Только сначала я делаю себе пространство из ксенонита. – Рокки указывает в отверстие люка, ведущего вниз, в остальную часть обитаемого отсека. – В основном в комнате для сна. А еще туннели в лаборатории и маленькое пространство в командной комнате. Можно, вопрос?

– Да, конечно. – В самом деле, не сидеть же парню все время в шаре! – А где ксенонит?

– Части ксенонита в мешках в комнате для сна. Жидкости. Смешиваю. Превращается в ксенонит.

Как эпоксидный клей! Только прочнее, гораздо прочнее.

– Интересно! Надо будет выяснить у тебя все про ксенонит.

– Я не понимаю науку. Я просто пользуюсь. Извини.

– Все в порядке. Я не могу объяснить, как сделать думающую машину. Я ею просто пользуюсь.

– Хорошо. Ты понимаешь.

– Сколько времени уйдет на твои конструкции из ксенонита?

– Четыре дня. Может, пять. Почему спрашиваешь, вопрос?

– Хочу побыстрее начать работу.

– Почему побыстрее, вопрос? Медленнее – надежнее. Меньше ошибок.

– Земля в плохом состоянии. И ей все хуже и хуже. Я должен торопиться.

– Не понимаю, – жалуется Рокки. – Почему Земле хуже так быстро, вопрос? Эрид хуже медленнее. До больших проблем как минимум семьдесят два года.

Семьдесят два года? Боже, хотел бы я, чтоб у Земли было столько времени! Увы, через семьдесят два года Земля превратится в безжизненную ледяную пустыню, и 99 процентов человечества погибнет.

Почему Эрид поражена слабее? Я недоуменно хмурюсь. Мгновение спустя у меня уже есть ответ: все дело в накоплении тепловой энергии.

– Эрид сильно горячее Земли, – говорю я. – Эрид гораздо крупнее, и ее атмосфера гораздо плотнее. Поэтому Эрид накопила в воздухе намного больше тепла. Земля остывает быстро. Очень быстро. Еще четырнадцать лет, и почти все люди умрут.

Голос Рокки становится монотонным, как и всегда, когда он предельно серьезен:

– Понимаю. Напряжение. Озабоченность.

– Да, – киваю я.

– Тогда мы работаем. – Он соединяет две клешни вместе. – Работаем прямо сейчас! Узнаем, как убить астрофагов! Ты летишь на Землю. Объясняешь. Спасаешь Землю!

У меня вырывается тяжкий вздох. Рано или поздно пришлось бы ему рассказать. Так чего тянуть?

– Я не полечу обратно. Я умру здесь.

Туловище Рокки содрогается.

– Почему, вопрос?

– На моем корабле топлива хватило только на дорогу сюда. Больше нет топлива, чтобы вернуться домой. У меня только маленькие зонды, которые полетят на Землю с моими исследованиями. А я останусь тут.

– Почему такая миссия, вопрос?

– Потому, что на моей планете успели сделать лишь такое количество топлива.

– Ты знал об этом, когда улетал с Земли, вопрос?

– Да.

– Ты хороший человек.

– Спасибо. – Я стараюсь не задумываться о неминуемой гибели. – Ну что, давай ловить астрофагов? Я знаю, как мы можем собрать образцы. Мое оборудование очень хорошо видит следовые количества…

– Подожди! – Рокки поднимает палец. – Сколько астрофагов нужно твоему кораблю, чтобы вернуться на Землю, вопрос?

– Ну… Чуть больше двух миллионов килограмм, – отвечаю я.

– Я могу дать!

– Что?! – Я чуть не вскакиваю с кресла.

– Я могу дать. У меня есть запас. Могу дать столько, и мне еще хватит, чтобы вернуться на Эрид. Бери.