Пробуждение
Часть 13 из 62 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Черт! Теперь у полиции есть видеозаписи со мной. Я на мгновение замираю.
И темно-синий фургон на противоположной стороне улицы проносится мимо меня в нескольких сантиметрах.
Писк шин, кто-то сердито кричит.
Сконцентрируйся! Но я могу думать только об одном:
Имя?
Кирпичное здание с зарешеченными окнами на первом этаже и пожарными выходами, ярко-красные двери баптистской церкви, неоновые вывески, голые деревья и мигающие светофоры, – от этого яркого многоцветья кружится голова.
В мыслях вертится только одно: имя, адрес, возраст?
Я слышу полицейские сирены и громкие крики всего в нескольких кварталах. Бегу через перекресток шумных машин. Запах гниения исходит от водостока. Сворачиваю за угол и натыкаюсь на гору мусорных мешков на тротуаре, отскакиваю, едва удерживая равновесие, и врезаюсь в женщину в темном шерстяном пальто. Она бросает пару оскорблений в мою сторону.
Имя, адрес, возраст?
Пот течет ручьем по позвоночнику. Что-то со мной не так. Конечности болят. Сердце бьется нерегулярно, я еле дышу. Нужно сделать паузу. Но сирены все ближе и ближе.
Поиски Натаниэля – написано старыми, богато украшенными золотыми буквами над черной деревянной дверью. Я нерешительно стою перед ней. Это единственное помещение с яркой вывеской.
Здесь, скорее всего, все равно закрыто. Мое дыхание отражается на стеклянной витрине молочно-белым пятнышком. Колокольчик из бамбуковых палочек издает приглушенные звуки, когда я нажимаю на матовую медную ручку и вхожу внутрь. Перед моими глазами комната с настенными полками от пола до потолка, на них всевозможные книги, пахнет кожей и деревом, бумагой и пылью, но, прежде всего, прекрасный цветочный аромат, который мне не под силу определить точнее.
В трех шагах от меня стоят полки по два метра в высоту, которые образуют собой узкий лабиринт, прерывающийся только столами с опасно шатающимися высокими стопками. Я никогда не видел так много книг в таком маленьком пространстве. Здесь такой беспорядок.
Старые книги в кожаных переплетах заткнуты между изношенными карманными словариками, там же внушительные книжки с картинками, название большинства можно прочитать, только если вытащишь.
Зеленые растения в глиняных горшках раскинулись узкими дорожками между полками.
С улицы доносятся громкие крики, и я быстро протискиваюсь между кожистых листьев каучукового дерева в дальней части магазина. Воют полицейские сирены, и вдруг женский голос позади меня спрашивает: «Вы ищете что-то конкретное?»
Я делаю круг, врезаюсь локтем в стопку книг на столе, и с громким звуком они падают на пол. Черт!
– Извините! – говорю я и наклоняюсь, чтобы все поднять. Медленно выпрямляюсь, взгляд переключается с темно-синих кроссовок на джинсы и черную водолазку, вижу лицо женщины лет сорока. Она на полголовы ниже меня, каштановые волосы убраны в хвост и перевязаны лентой. Черные, квадратные, пластиковые очки сидят на ее тонком носу.
С улыбкой она забирает у меня книги. Синие чернила отпечатались на ее левом среднем пальце.
Бамбуковые палочки ударяются друг о друга.
Сердце болезненно сжимается. Я задерживаю дыхание и крепко стискиваю зубы, чтобы не закричать. Женщина спокойно расставляет книги, поднимается и касается моей руки.
– Спрячься в глубине склада, – шепчет она, словно понимая, что за мной следят, как если бы я был ее сыном, хорошим другом или родственником.
– Здравствуйте? Хозяин на месте? – зовет грубый мужской голос.
Я добираюсь до задней двери, осторожно открываю ее и спешу в узкий проход, ведущий вниз. Цветочный аромат становится сильнее. Слева от меня небольшой кабинет с письменным столом, на котором лежат рукописи рядом с ноутбуком. Склад разветвляется. До потолка свалены в кучу картонные коробки. Пахнет сырым подвальным помещением.
Не лучшее место для хранения книг. Крадусь на цыпочках к двери, чтобы послушать.
– …нет. Я бы заметила. Видите, над дверью камера.
Ох, правда? Значит, она наблюдала за мной все время, пока я бродил по магазину.
– Хорошо. Тем не менее вы должны быть осторожны. Парень кажется безобидным, но он повалил двух опытных полицейских, используя какой-то восточный боевой прием.
Какой еще прием?
– Тогда лучше закрою двери, офицер. Я занималась бухгалтерией и думала, что, может быть, некоторые прохожие забегут в поисках хорошей литературы. Вам нравится читать? У меня есть криминальные романы.
– Спасибо, – он кашляет, – мне больше по вкусу смотреть телевизор.
– Ну, ладно. Удачи в поисках.
* * *
– Тебе нравится жасминовый чай? – она пробирается через книжный лабиринт тихо, как змея в джунглях. Жасмин. Теперь ясно, чем пахнет.
– Почему вы так поступили?
Женщина пожимает плечами и подходит к низкому шкафу с чайником серебристого цвета. Я смотрю на узкую спину, пока она гремит посудой.
– Я не люблю полицейских, – объясняет она, – многие из них бездарны. Допускают слишком много ошибок, которые потом сложно исправить. – Она поворачивается с двумя чашками в руке и жестом указывает на стул: – Почему бы тебе не присесть? Выглядишь усталым.
Не хватает решимости. Но соблазн слишком велик. Я медленно опускаюсь на офисный стул и забираю чашку из ее руки. Пробую горячий напиток. Знакомый вкус. Женщина отодвигает свои бумаги, лежащие на столе, и садится напротив меня.
– Как вы узнали, что за мной следят?
Она улыбается и ставит чай на стол. Затем указывает на мое левое плечо. Я поворачиваю голову.
– Ох! – восклицаю с удивлением. Ткань пиджака разодрана.
– В тебя стреляли, – говорит она.
Что-то подсказывает мне: отвечать на подобное не следует. Поэтому я делаю большой глоток чая, который теплом растекается в животе, согревает все тело до кончиков пальцев.
– Я Эми, а как твое имя?
Забавно. Чашка уже полупустая, когда я поднимаю глаза.
– Том… Томас, – отвечаю ей.
Ее лицо становится расплывчатым. Стоило только взглянуть на пол, как он пошел волнами.
– Наслаждайся, Томас, – ее глаза внезапно становятся очень серьезными, – не бойся. Я помогаю таким мальчикам, как ты, – кажется, ее голос какой-то искаженный. Пульс устремляется в уши. Смотрю на чашку. Пальцы расслабляются, и фарфор выскальзывает у меня из рук, летит на пол и падает к ногам Эми.
Она игнорирует расплескавшийся чай на обуви.
Я не люблю полицейских. Многие из них бездарны. Допускают слишком много ошибок…
Боже мой! Пытаюсь сесть, но мышцы не слушаются.
Слезы выступают на глазах.
– Пожалуйста, не надо! – шепчу я.
– Это скоро закончится. Не сопротивляйся.
Темнеет, я чувствую дождь. Он хлещет по моей коже, как осколки стекла.
Кто-то рядом. Я утопаю в счастье.
Эмма
Приговор
– Лгунья!
Крик Кейры похож на брызги ледяной воды. Я так сосредоточилась на Яне, что совершенно забыла о других учениках. Когда смотрю на часы над дверью, то моргаю. Почти пять! Почему никто не остановил меня, когда отпущенные полчаса прошли?
– Эйдан не убивал Якоба! Он хотел вернуться к Лин, а Эмма ревнует и поэтому выставляет его в дурном свете, чтобы не брать на себя вину за предательство и убийство Дина.
– А как ты объяснишь то, что Эйдан ушел? – вставляет Роберт. – С января она держала его в шкафу, чтобы тот не сбежал к Лин?
– Понятия не имею! – говорит Кейра. – Возможно, Эмма убила своего отца, и это настолько шокировало Эйдана, что…
Я вскакиваю и впиваюсь ногтями в ладони.
– Если никто не возражает, мне хотелось бы подождать снаружи, пока не закончится голосование.
Несколько учеников хихикают, но голос Кейры гаснет.
– Ты высокомерная девчонка! Фаррана здесь нет. Советую быть повежливее… – Сделав три быстрых шага, я оказываюсь так близко к ней, что она незаметно вздрагивает.
– Рекомендую ТЕБЕ немедленно успокоиться, Кейра. Потому что Фион не сможет вмешаться, если я потеряю контроль над своим даром.
Она сглатывает и отступает к Брэндону. Но он делает шаг в сторону.
И темно-синий фургон на противоположной стороне улицы проносится мимо меня в нескольких сантиметрах.
Писк шин, кто-то сердито кричит.
Сконцентрируйся! Но я могу думать только об одном:
Имя?
Кирпичное здание с зарешеченными окнами на первом этаже и пожарными выходами, ярко-красные двери баптистской церкви, неоновые вывески, голые деревья и мигающие светофоры, – от этого яркого многоцветья кружится голова.
В мыслях вертится только одно: имя, адрес, возраст?
Я слышу полицейские сирены и громкие крики всего в нескольких кварталах. Бегу через перекресток шумных машин. Запах гниения исходит от водостока. Сворачиваю за угол и натыкаюсь на гору мусорных мешков на тротуаре, отскакиваю, едва удерживая равновесие, и врезаюсь в женщину в темном шерстяном пальто. Она бросает пару оскорблений в мою сторону.
Имя, адрес, возраст?
Пот течет ручьем по позвоночнику. Что-то со мной не так. Конечности болят. Сердце бьется нерегулярно, я еле дышу. Нужно сделать паузу. Но сирены все ближе и ближе.
Поиски Натаниэля – написано старыми, богато украшенными золотыми буквами над черной деревянной дверью. Я нерешительно стою перед ней. Это единственное помещение с яркой вывеской.
Здесь, скорее всего, все равно закрыто. Мое дыхание отражается на стеклянной витрине молочно-белым пятнышком. Колокольчик из бамбуковых палочек издает приглушенные звуки, когда я нажимаю на матовую медную ручку и вхожу внутрь. Перед моими глазами комната с настенными полками от пола до потолка, на них всевозможные книги, пахнет кожей и деревом, бумагой и пылью, но, прежде всего, прекрасный цветочный аромат, который мне не под силу определить точнее.
В трех шагах от меня стоят полки по два метра в высоту, которые образуют собой узкий лабиринт, прерывающийся только столами с опасно шатающимися высокими стопками. Я никогда не видел так много книг в таком маленьком пространстве. Здесь такой беспорядок.
Старые книги в кожаных переплетах заткнуты между изношенными карманными словариками, там же внушительные книжки с картинками, название большинства можно прочитать, только если вытащишь.
Зеленые растения в глиняных горшках раскинулись узкими дорожками между полками.
С улицы доносятся громкие крики, и я быстро протискиваюсь между кожистых листьев каучукового дерева в дальней части магазина. Воют полицейские сирены, и вдруг женский голос позади меня спрашивает: «Вы ищете что-то конкретное?»
Я делаю круг, врезаюсь локтем в стопку книг на столе, и с громким звуком они падают на пол. Черт!
– Извините! – говорю я и наклоняюсь, чтобы все поднять. Медленно выпрямляюсь, взгляд переключается с темно-синих кроссовок на джинсы и черную водолазку, вижу лицо женщины лет сорока. Она на полголовы ниже меня, каштановые волосы убраны в хвост и перевязаны лентой. Черные, квадратные, пластиковые очки сидят на ее тонком носу.
С улыбкой она забирает у меня книги. Синие чернила отпечатались на ее левом среднем пальце.
Бамбуковые палочки ударяются друг о друга.
Сердце болезненно сжимается. Я задерживаю дыхание и крепко стискиваю зубы, чтобы не закричать. Женщина спокойно расставляет книги, поднимается и касается моей руки.
– Спрячься в глубине склада, – шепчет она, словно понимая, что за мной следят, как если бы я был ее сыном, хорошим другом или родственником.
– Здравствуйте? Хозяин на месте? – зовет грубый мужской голос.
Я добираюсь до задней двери, осторожно открываю ее и спешу в узкий проход, ведущий вниз. Цветочный аромат становится сильнее. Слева от меня небольшой кабинет с письменным столом, на котором лежат рукописи рядом с ноутбуком. Склад разветвляется. До потолка свалены в кучу картонные коробки. Пахнет сырым подвальным помещением.
Не лучшее место для хранения книг. Крадусь на цыпочках к двери, чтобы послушать.
– …нет. Я бы заметила. Видите, над дверью камера.
Ох, правда? Значит, она наблюдала за мной все время, пока я бродил по магазину.
– Хорошо. Тем не менее вы должны быть осторожны. Парень кажется безобидным, но он повалил двух опытных полицейских, используя какой-то восточный боевой прием.
Какой еще прием?
– Тогда лучше закрою двери, офицер. Я занималась бухгалтерией и думала, что, может быть, некоторые прохожие забегут в поисках хорошей литературы. Вам нравится читать? У меня есть криминальные романы.
– Спасибо, – он кашляет, – мне больше по вкусу смотреть телевизор.
– Ну, ладно. Удачи в поисках.
* * *
– Тебе нравится жасминовый чай? – она пробирается через книжный лабиринт тихо, как змея в джунглях. Жасмин. Теперь ясно, чем пахнет.
– Почему вы так поступили?
Женщина пожимает плечами и подходит к низкому шкафу с чайником серебристого цвета. Я смотрю на узкую спину, пока она гремит посудой.
– Я не люблю полицейских, – объясняет она, – многие из них бездарны. Допускают слишком много ошибок, которые потом сложно исправить. – Она поворачивается с двумя чашками в руке и жестом указывает на стул: – Почему бы тебе не присесть? Выглядишь усталым.
Не хватает решимости. Но соблазн слишком велик. Я медленно опускаюсь на офисный стул и забираю чашку из ее руки. Пробую горячий напиток. Знакомый вкус. Женщина отодвигает свои бумаги, лежащие на столе, и садится напротив меня.
– Как вы узнали, что за мной следят?
Она улыбается и ставит чай на стол. Затем указывает на мое левое плечо. Я поворачиваю голову.
– Ох! – восклицаю с удивлением. Ткань пиджака разодрана.
– В тебя стреляли, – говорит она.
Что-то подсказывает мне: отвечать на подобное не следует. Поэтому я делаю большой глоток чая, который теплом растекается в животе, согревает все тело до кончиков пальцев.
– Я Эми, а как твое имя?
Забавно. Чашка уже полупустая, когда я поднимаю глаза.
– Том… Томас, – отвечаю ей.
Ее лицо становится расплывчатым. Стоило только взглянуть на пол, как он пошел волнами.
– Наслаждайся, Томас, – ее глаза внезапно становятся очень серьезными, – не бойся. Я помогаю таким мальчикам, как ты, – кажется, ее голос какой-то искаженный. Пульс устремляется в уши. Смотрю на чашку. Пальцы расслабляются, и фарфор выскальзывает у меня из рук, летит на пол и падает к ногам Эми.
Она игнорирует расплескавшийся чай на обуви.
Я не люблю полицейских. Многие из них бездарны. Допускают слишком много ошибок…
Боже мой! Пытаюсь сесть, но мышцы не слушаются.
Слезы выступают на глазах.
– Пожалуйста, не надо! – шепчу я.
– Это скоро закончится. Не сопротивляйся.
Темнеет, я чувствую дождь. Он хлещет по моей коже, как осколки стекла.
Кто-то рядом. Я утопаю в счастье.
Эмма
Приговор
– Лгунья!
Крик Кейры похож на брызги ледяной воды. Я так сосредоточилась на Яне, что совершенно забыла о других учениках. Когда смотрю на часы над дверью, то моргаю. Почти пять! Почему никто не остановил меня, когда отпущенные полчаса прошли?
– Эйдан не убивал Якоба! Он хотел вернуться к Лин, а Эмма ревнует и поэтому выставляет его в дурном свете, чтобы не брать на себя вину за предательство и убийство Дина.
– А как ты объяснишь то, что Эйдан ушел? – вставляет Роберт. – С января она держала его в шкафу, чтобы тот не сбежал к Лин?
– Понятия не имею! – говорит Кейра. – Возможно, Эмма убила своего отца, и это настолько шокировало Эйдана, что…
Я вскакиваю и впиваюсь ногтями в ладони.
– Если никто не возражает, мне хотелось бы подождать снаружи, пока не закончится голосование.
Несколько учеников хихикают, но голос Кейры гаснет.
– Ты высокомерная девчонка! Фаррана здесь нет. Советую быть повежливее… – Сделав три быстрых шага, я оказываюсь так близко к ней, что она незаметно вздрагивает.
– Рекомендую ТЕБЕ немедленно успокоиться, Кейра. Потому что Фион не сможет вмешаться, если я потеряю контроль над своим даром.
Она сглатывает и отступает к Брэндону. Но он делает шаг в сторону.