Призраки

Человек на бегу закинул винтовку на плечо и потянулся к карману куртки за ключом. Преодолев полпути, он повернулся и выстрелил в сирену, парившую в воздухе. Та нырнула вниз, уворачиваясь от огня, и спикировала прямо на него. Он задержал дыхание, прищурился и выпустил в зазубренный позвоночник очередь из трех пуль. Сирена рухнула на землю, словно реактивный снаряд, и подняла в воздух облако пыли.

Теперь внимание чудовищ привлек лай Майлза. К нему тоже ринулась сирена. Человек поднял винтовку и дал две очереди, пронзившие кожистую плоть монстра. Затем он перепрыгнул через очередной ядовитый куст, а когда к нему потянулись щупальца, увернулся от них с удивительной для его возраста грацией. Одно из них все же задело его ботинок, пропоров иглами изношенную кожу. Кончик пробил ботинок насквозь и обжег ногу, но мужчина сделал вдох, превозмогая боль, и доковылял до двери. Этот небольшой укус можно пережить, если вовремя наложить мазь, а одолеть сирен не получится. Они сразу же разорвут его на куски, а потом устроят за каждый из них драку. Он такое видел и раньше, хотя с тех пор прошла целая вечность.

На поверхность его мыслей попыталось пробиться воспоминание о старом друге, но он оттолкнул мучительное видение и рванул прочь от монстров.

Майлз расхаживал у двери, не сводя с хозяина глаз. Человек снова протер щиток шлема и помчался к входу. Последний участок пути он знал как свои пять пальцев. Но хоть и запечатлел его в памяти, к мокрому асфальту оказался не готов: поскользнулся и рухнул на бетон, выронив ключ. Израненное тело пронзила боль.

Майлз залаял и побежал было к нему, но человек приказал ему остановиться.

На ноги он вскочил в тот самый момент, когда парившую в небе сирену ударило очередной молнией. Она закружилась в воздухе и рухнула на землю, дымящаяся туша чудовища укатилась в кусты. Ее со всех сторон опутали щупальца. Сирена, еще живая, яростно барахталась в плену пульсировавших красным побегов. Брызнула кровь, на холоде от нее пошел пар.

Ключ. Где же этот чертов ключ?

Щупальца намертво прилипли к телу сирены, будто веревки, прицепленные к какой-то монструозной машине, и пока тварь корчилась в агонии, человек внимательно осмотрел землю. Вой достиг такой силы, что в ушах зазвенело.

Еще пятьдесят шагов – и все. Добежать до Майлза и укрыться в бункере. Но сначала надо найти ключ. Он сосредоточил все внимание, отчаянно пытаясь его отыскать.

Ключ лежал рядом, всего в паре шагов, между ним и издыхавшим монстром. Когда человек приблизился, в него выстрелила пара щупалец. Он отбил их прикладом винтовки и нагнулся, чтобы подобрать находку. Мимо руки со свистом пролетело еще одно щупальце, откуда-то слева появилось второе и с чавканьем прилипло к щитку шлема. Он выхватил из ножен на бедре мачете и рубанул по стеблю. В воздух взвился фонтан зеленой крови.

Майлз не умолкал, заливаясь яростным лаем. Человек оглядел небо, убедиться, что к собаке не летит очередная тварь.

Сирена, которую поймали в паутину кусты, перестала брыкаться и перевернулась на спину. Щупальца подтащили ее ближе, там к ней прилепились другие и поволокли прочь.

Когда человек повернулся и побежал, ему вдогонку долетел ее последний вопль.

За спиной шлепали по асфальту или хлюпали в грязи дюжины когтистых лап. Небо заполонил вой сирен, но над кружившими тварями проглядывало что-то еще: похожий на жука силуэт воздушного корабля.

На мужчину дождем нахлынули воспоминания. Воспоминания о временах до Майлза, до ада, где он оказался. Они заполнили мозг до краев, и на миг Гадес исчез, а ему на смену пришло сияющее солнце. Вдали медленно уплывал «Улей». Хотя гелиевый баллон тащил его тело вверх, сердце рвалось к кораблю. Вызывая по коммуникатору капитана Марию Эш, он болтался в небе до тех пор, пока из баллона не вышел весь гелий, медленно опустив его на разоренную землю. Все его призывы о помощи остались без ответа.

Молния озарила тучу, которую он ошибочно принял за корабль.

Сзади завопила сирена. Он выхватил из кобуры на бедре бластер и выпустил по несшимся галопом тварям ракету. Через дорогу вспыхнул ослепительно-яркий красный шар, и сирены бросились врассыпную. Он сунул оружие обратно в кобуру, схватил винтовку, дал по отступавшим сиренам пару очередей и повернулся к Майлзу, сжимая в другой руке ключ.

Пес рысью кинулся к нему, но человек махнул рукой и завопил:

– Быстрее внутрь!

После чего отпер дверь, и Майлз влетел в образовавшийся проем.

Отработанным движением человек снова вскинул винтовку, повернулся и стал стрелять по напиравшим тварям. Ракета на улице все еще кашляла огнем, но света почти не осталось, а тратить его впустую он не любил.

Человек выпустил очередь по чудовищу, которое рванулось к двери.

Пули пробили череп, проделав две аккуратные дырочки в тех местах, где полагалось находиться глазам. Ее место тут же заняла другая сирена, но он тремя молниеносными выстрелами в грудь отправил ее кувыркаться в воздухе. Он чуть склонился вперед, чтобы гасить отдачу, и в меркнущем свете выбирал цели. На земле растекалась лужа крови, вход в бункер ИТК по периметру окружали тела чудовищ. За ними, будто пляшущее пламя свечей, колыхались взад-вперед руки-щупальца.

Пока он давал очередь за очередью, сзади донесся лай.

– Держись, Майлз! Я уже иду!

Сухо щелкнул боек, ударив по пустому патроннику карабина. Человек потянулся за новым магазином, но в этот момент в мачты, высившиеся дальше по улице, вонзились сразу несколько молний. В мерцавшем ливне искр дюжинами двигались тощие, кожистые тела.

Такого количества ему не одолеть. Пора сматываться.

Он опустил карабин, затворил дверь плечом и запер ее изнутри на засов. Затем включил тактический фонарь, теперь ценившийся на вес золота, посветил на лестницу и огромными прыжками понесся вниз к коридору.

– За мной, – велел он Майлзу.

Пес побежал за ним по узкому проходу, тянувшемуся под объектом ИТК. Когда-то эти заброшенные артерии соединяли подвалы зданий, спроектированных на случай апокалипсиса, хотя теперь многие из них обрушились.

Человек поднял оружие и заглянул за угол, но луч фонаря вырвал из мрака лишь пустой коридор. Этот проход он знал лучше любого другого. Пять дверей, каждая из которых вела в отдельную комнату. Первая представляла собой помещение – герметичное, пока он не открыл его, чтобы обнаружить внутри воду, еду и запас медикаментов, проектный срок хранения которых составлял пятьсот лет. Впервые наткнувшись на этот склад, он умирал от потери крови и радиационного заражения. Сделанное открытие спасло ему жизнь – в той степени, в какой вообще можно спасти мертвеца.

За второй дверью располагался арсенал, битком набитый всевозможным оружием, боеприпасами, снаряжением, а также костюмами противорадиационной защиты для взрослых и детей. Один из самых маленьких после небольшой подгонки пришелся впору Майлзу.

Он пробежал мимо третьей двери. За ней был склад, где хранились семена всех без исключения растений, необходимых для того, чтобы люди могли начать новую жизнь на поверхности. Человек провел не один час, читая сведения о каждом виде. Несколько запечатанных пакетиков он постоянно носил с собой, хотя и сам не знал зачем. Фруктовые деревья все равно не могли расти без солнца.

Четвертая дверь, помеченная красным знаком криогенной опасности, была герметичной. Именно здесь он год назад нашел Майлза – комком жизни, подвешенным внутри одной из многочисленных камер.

Впервые натолкнувшись на это хранилище, он еще не знал, что означает «криоген», но потом спустился на лифте вниз, увидел бункер с камерами и все понял. Капсулы были заполнены людьми и животными, не похожими ни на что виденное им ранее. Тысячи и тысячи были подсоединены к резервным источникам питания, способным продержаться еще 250 лет, хотя сохранились далеко не все. Целая секция камер оказалась открытой, несколько других были разрушены. К моменту его появления, то, что вломилось в камеры или же вырвалось из них наружу, давно исчезло.

Но человек не считал себя богом и, как бы одиноко ему ни было, размораживать других людей он не стал. Но когда увидел Майлза, подвешенного в камере в состоянии анабиоза, не устоял от соблазна и разбудил его. Пес оказался сибирским хаски, как и его собратья на корабле, который человек когда-то называл домом. Но вскоре до него дошло, что Майлз очень отличался от тех собак. Создавалось впечатление, что его специально вывели для выживания во враждебной среде. Он мог переносить высокие дозы радиации, а сколько раз их спасали его острое зрение и чуткие уши, человек и сосчитать не мог.

Майлз побежал вперед к взрывоустойчивой двери в конце коридора. К тому моменту, когда туда добрался человек, сирены уже нашли дверь на улице и замолотили своими кожистыми лапами в стальную перегородку. Долго ей не продержаться, однако взрывостойкая дверь позволит им выиграть время. Кроме того, они окажутся взаперти и выйти смогут только через насквозь пронизанный радиацией проход, двигаться в котором можно только ползком. Если костюмы на них не пострадали, они выживут, но если в них где-то образовались прорехи, пусть даже совсем маленькие, то умрут.

Он нащупал в кармане еще один ключ, сунул его в скважину, всей силой навалился на нее и открыл. Майлз влетел внутрь.


Человек поднял винтовку и провел лучом фонаря по комнате, заставленной металлическими столами. Разнообразное оборудование и плоские мониторы, давно вышедшие из строя, ждали пользователей, которые больше никогда сюда не придут. Он закрыл дверь, что-то бормоча, запер ее и поспешил к единственной функционировавшей радиостанции.

Когда человек склонился над ней, повернул ручку и прошелся по всему диапазону, пытаясь поймать передачу, в древних динамиках затрещала статика. Но, как и все предыдущие разы, слух не уловил ничего, кроме ее разрядов. Ни голосов, ни намека, что где-то может быть еще хоть один человек.

Из коридора донесся пронзительный визг, Майлз глухо зарычал. Монстры уже были здесь. Раньше они сюда никогда не забирались. Времени у него осталось немного.

Он медленно вращал переключатель, напрягая слух в попытке услышать хоть какие-то звуки, свидетельствующие о том, что кто-то еще жив. Помехи заглушал вой сирен, и он наклонился ближе к динамикам.

Посланный им сигнал бедствия остался без ответа. Человек склонил голову, испытывая в душе горечь поражения. Два года он отправлял свое сообщение на всех частотах и два года слышал в ответ одну тишину. Помощь так и не пришла. Здесь ему больше делать было нечего. Уйти означало оставить припасы, позволявшие ему жить, но если он останется, то больше никогда не увидит ни единой живой души.

Все конфликты, что когда-то мучали его окаменевшее сердце, теперь разрешились.

Наконец, пришло время уйти из этого проклятого места – время покинуть ад. Ему всегда хотелось увидеть океан. Возможно, за пару лет туда удастся добраться.

– Пойдем, дружок, – сказал он Майлзу.

Пес заскулил, будто понял его слова, и попытался помахать хвостом, но плохо подогнанный костюм радиационной защиты мешал.

Во взрывостойкую дверь с грохотом ломились сирены. Пока он записывал последнюю передачу из ада, в помещении эхом отдавался их приглушенный вой.

– Если кто-то еще остался в живых, это коммандер Ксавьер Родригес. Я ухожу из Гадеса и направляюсь на восток в сторону побережья.





Один




Восемь лет спустя



Кошмар, постоянно преследовавший его, вырвал капитана Леона Джордана из сна. Он медленно сел, стараясь не удариться об алюминиевую переборку, дугой нависавшую над кроватью. Когда он в последний раз на нее наткнулся, у него остался шрам, по которому сейчас струйкой стекал пот.

Кошмар почти всегда был один и тот же. В нем в квартире Джордана каким-то образом оказывался Икс, нависая над постелью с зажатым в руке боевым ножом. Дальше события от одного сна к другому разнились. Иногда Икс медленно претворял в жизнь свою месть. В другие разы убивал Джордана, молниеносно полоснув по горлу. Но перед этим неизменно задавал простой вопрос: «Почему?».

Джордан помассировал шею и стряхнул с себя остатки сна. Вибрация входящего сообщения в сочетании с писком будильника напомнили, что он уже выбился из графика.

Чтобы выключить будильник, он потянулся через спавшую рядом Катрину ДаВиту.

– Который час? – пробормотала она.

– Нужно глянуть ночные записи в бортовом журнале, – зевая, ответил он.

– А мне – еще немного поспать.

Она взбила подушку и подоткнула ее под голову.

В слабом сиянии монитора, стоявшего в противоположном углу маленькой каюты, Джордан рассматривал черты ее лица. Правила «Улья» были предельно ясны: офицерам не полагалось спать вместе. Но он больше не мог сдерживаться – как не мог удержаться и сейчас от созерцания лежавшей рядом с ним красоты. Его взор перепорхнул на изящные изгибы ее длинных, крепких ног. Она была первой красавицей на корабле и без остатка принадлежала ему.

Хорошо, что он был капитаном. Когда ты оказываешься наверху карьерной лестницы, правила можно немного изменить. Но с властью приходит и ответственность, ее значение он понял только несколько лет назад, когда капитан Мария Эш передала ему бразды правления. Это была очень тяжелая ноша. Теперь ему приходилось держать в голове сотню самых разных дел. Только что они потеряли весь урожай кукурузы, а на фоне сокращения энергоснабжения росло недовольство. Еще хуже были слухи о новой болезни на нижних палубах. Порой все это казалось ему почти невыносимым. На корабле ежеминутно возникали новые проблемы.

Он подумал о списке намеченных на сегодня дел, потер лоб и, не успев даже до конца проснуться, уже почувствовал себя совершенно без сил. Уже много лет ему не удавалось поспать дольше трех часов зараз, и у него развилась хроническая мигрень. Но это было необходимо, чтобы не дать развалиться этой ржавой груде металла и гелиевых баллонов.

Капитан со вздохом опустил ноги на холодный пол и прошел в противоположный конец небольшой комнатенки, тут имелось все необходимое: кровать, стол, раковина и бак для испражнений, отгороженный выцветшей занавеской.

Джордан взял со стола кружку и хлебнул холодного кофе. Лучше, чем ничего, но на вкус ужасно – как и всегда.

Коммутатор снова завибрировал, извещая об очередном входящем сообщении.

– Да выключи ты эту чертову штуковину! – проворчала Катрина.

Он опустошил чашку и дотронулся до монитора. От его прикосновения экран загорелся и издал звук, который он тут же выключил. Джордан вбил пароль и просмотрел последние сообщения. Первое пришло от главного инженера Сэмсона – что-то о проблеме с гелиевым баллоном, к этому моменту уже решенной. Дальше шла сводка от медиков – новый случай таинственной болезни и еще один мертворожденный ребенок. Он быстро пробежал глазами предоставленную доктором Тимом Фри информацию о поступившем в клинику обитателе нижних палуб, который страдал от лихорадки, галлюцинаций и внутреннего кровотечения. Должно быть, из-за радиации. По этой же причине они теряли младенцев. Надо было велеть Сэмсону устранить чертову утечку, но это предполагало новый выход на поверхность за запчастями.

Джордан выругался и опять потянулся к кружке, но вспомнил, что она уже пуста. Урезать рацион приходилось даже самому капитану, но, может, кто-нибудь из младших офицеров согласится принести себя в жертву на благо корабля.

Катрина села, убрала прядь волос, выбившуюся из косы, и спросила:

– Что это?

– Еще один мертворожденный ребенок, – ответил Джордан, – за этот месяц уже второй.