Призрак Демона

Женский вопль, раздавшийся неподалёку, показал, что я оказался прав. Убежать мы не успели.

— Убила! — Кажется, вот и жена трупа объявилась. — Ах ты змея ядовитая. — Эдакая, дородная женщина, стояла метрах в двадцати, орала, ругалась, но ближе не подходила. Наверное, ждала подмогу, которая не замедлила появиться.

Как обычно со мной случается в стрессовых ситуациях, я стал соображать гораздо быстрее. И понял, что простым «извините, он первый начал» тут не обойтись. Подошёл к стоящей Сенила с спины, и обратился к ней шёпотом:

— Не дёргайся, это я. — Честно говоря, между нами был добрый метр, потому что пугать «девушку с ножом» я очень опасался. — Выпрямись, наставь на эту орущую кинжал и скажи «этот человек был наказан за нападение на Деву Леса».

— Этот человек был наказан за нападение на Деву Леса. — Ещё и пнула стонущего. Живой до сих пор, надо же.

А собравшаяся к этому времени толпа как на стенку наткнулась. Наступила мгновенная тишина. Даже дети молча стоят и глаза таращат.

— Вы должны запомнить, что лес всегда смотрит на вас и охраняет своих детей. — Шептал я подсказку, а сам думал, что нас спасёт только чудо. Но вот делать это чудо мне не хотелось. Ну, не мазохист я!

— Запомните на всю жизнь. — Очень впечатляющая пауза. — Лес всегда защищает своих детей. — Рука с кинжалом, поднятая вверх, капли крови, с шипением впитывающиеся в лезвие. Все перевели взгляд на кинжал, как будто она им их загипнотизировала. Ничего себе у неё театральные способности! — И теперь он всегда будет за вами наблюдать.

Так, а теперь без чуда не обойтись. Иначе, эти сейчас очнутся, и мы уже не убежим.

— Руку опусти пониже, а то я не достану. И в сторону отведи на всякий случай. — Продолжил шептать я инструкцию. — Скажи, что ты лично будешь глазами леса. — Вздохнул и предупредил. — Сенила, сейчас будет чудо, но ты постарайся не кричать.

Отлично, поняла меня правильно: повторила мой текст, как настоящая актриса с придыханием и мхатовской паузой, опустила руку, отведя её от себя. Я осторожно подвёл второй кинжал, стоя ровно за спиной девушки.

Электрический разряд для всех был неожиданностью, а для меня — всё же элементом мазохизма. Под всеобщий вскрик (Сенила тоже не удержалась и вскрикнула, хорошо хоть кинжал не выронила), отпускаю завязки плаща, окутываю им девушку и опять перехватываю завязки. Как же хорошо, что эта бордельная мадам была такой объёмной! Плащ, хоть и с трудом, укрыл нас обоих, правда, капюшон полностью достался девушке, а я упирался носом ей в спину, чуть ниже шеи.

— Тихо, замри. — Прошептал я Сениле. — И присядь немного, ты уж очень высокая.

Ответом мне был немного нервный смешок. Она присела, и мы начали потихоньку отступать вдоль дороги. В сторону леса я идти не рискнул, вряд ли «дети леса» оставляют следы на обочине, а на дороге наши шаги почти не отпечатывались, да и затоптана она достаточно, главное, ступать в колею.

Отошли мы примерно метров на сто, но крестьяне всё ещё что-то бурно обсуждали, так и не подойдя к раненому. Кажется, он издохнет, но помощи не дождётся. Как же, лес его наказал! Ну как, и тех, кто ему помог, тоже накажет?

Плащ начал подозрительно поблёскивать, потому я принял стратегическое решение быстро отступить в лес. А то, если он окончательно разрядится, пока мы на дороге, будет совсем не смешно.

Как только мы скрылись в кустах обочины, я отпустил завязки и девушку. Интересно, а я сам смогу зарядить плащ, я же вроде бы избранный. Тьфу, точнее, одарённый. Одарили меня по самое не могу.

Сенила крепко меня обняла, чуть-чуть взвизгнув. Черт, мы же не так и далеко отошли, чего она нарушает режим молчания?

— Дар, ты самый лучший! — Улыбка у неё такая, как будто ей бельё новое купили, а не платье порезали.

И как будто она сама никого не порезала.

— Я в курсе. А вот ты — маньячка. — Зашипел я на неё. — Зачем ты его порезала? Дала бы ещё раз по голове и по тапкам. Не стал бы он за тобой гнаться.

— Он хотел меня изнасиловать. — Улыбка у неё сразу же пропала. — Он получил по заслугам. От Девы Леса. — И ещё один нервный смешок.

— Так ты же сказала, что тебя нельзя изнасиловать. — Ехидно напомнил её же слова. — А я тебя предупреждал!

— И этот бы не смог! — Вскинулась она, но тут же опустила голову. — Но было бы ещё хуже. Он бы получил удар магией и убил меня.

— Он убил бы тебя, даже если бы не получил удар магией, а просто изнасиловал. — Тут же отметил я. Если бы не надо было соблюдать относительную тишину, точно бы на неё наорал. — Иначе, ты бы пришла в деревню и на него пожаловалась. А так, прирезал и прикопал — «дело привычное», как он сам сказал.

— Но сейчас же всё хорошо? — Ах, ах, какие мы теперь смиренные. И глазки опустила, и руками полы порезанного платья, как будто в смущении, колышет, открывая на секунду голые ноги и то, что между ними. Актриса погорелого театра!

— Хорошо, только проводника нам теперь не найти, ни в этой деревне, ни в той. — Видя, что до неё начинает доходить серьёзность ситуации, махнул одобряюще рукой. — Ладно, разберёмся. Пошли, пока можно, по дороге. Ночевать всё равно придётся в лесу, а потом ещё и болото покорять. Без проводника.

Мне уже заранее страшно.





Часть вторая. Интерлюдия.




— Бесполезно, от этих крестьян вообще больше ничего не добиться. — Помощник следователя Сикорский зашёл в палатку и сел на свободный стул. Тут было прохладно, амулеты работали исправно, зато на улице было натуральная баня. Жара, да ещё и влажность от близкого болота. — Кроме постоянного лепетания про «взгляд Девы Леса», они вообще ничего не могут сказать. А их дети несут такие небылицы, что хоть сейчас вноси в бестиарий их рассказы про толпы лесных чудищ.

— Но что-то же ты смог понять? — Марсель Фуанка, следователь города по маг-делам, и сам был в некотором недоумении.

Всё началось с простой проверки смерти обычного алхимика. Только потому, что у того не оказалось завещания, а в пользовании числилось довольно много магических вещей, и даже два одарённых раба, это дело управление стражи и поручило ему. Он взял с собой весь отряд стражи, что обычно занималась штурмом магических укреплений, хотя и понимал, что штурмовать там вряд ли что придётся. Сработала привычка перестраховываться, да и ребята засиделись.

— Я сначала думал, что это и была та ублажательница. Но теперь не уверен. — Помощник замолчал, потому что знал, что озвучил сомнения и самого Марселя, они это уже вскользь обсуждали.

На первый взгляд, перестраховка вышла ненужной, она только привлекла толпу перед лавкой умершего. Оказалось, что в доме никого нет, кроме ублажательницы, которая, почему-то, не умерла вместе с хозяином. Марсель решил уточнить этот момент, но от самой девушки ничего не добился, а позже пришедший маг пояснил, что сам пару дней назад передал привязку рабыни на кольцо.


Алхимик пояснил своё желание сделать перепривязку тем, что собирается продать ублажательницу, а новый хозяин получил бы рабыню сразу, стоит ему только надеть кольцо на палец. Такое практиковалось, когда покупатель хотел остаться неизвестным, особенно, если предметом купли-продажи была красивая девушка.

Ничего необычного.

Потому и за рабыней никто не следил, новому хозяину это могло не понравиться, а что перепривязка произошла, маг тоже подтвердил, только глянув на саму девушку.

В суматохе пожара, обнаруженной подпольной магической лаборатории, в которой оказался зал для ритуалов чернокнижников, Марсель совсем забыл о какой-то там живой кукле. А зря.

Утром обнаружилось, что убита хозяйка элитного борделя, мадам Пеноло. И перед смертью она общалась как раз с ушедшей ублажательницей, которая была в компании с загадочным господином, которого охранник описывал, как мальца лет десяти-двенадцати. Был это действительно малец или просто невысокий взрослый, он не знал, ни лица увидеть, ни голоса услышать ему не удалось.

Получается, приходившие — последние, с кем общалась убитая. О чём они говорили, охранник не слышал, но после этого разговора мадам сразу же куда-то ушла. Куда она собралась, тоже не известно, но нашли её совсем недалеко от дома, зарезанную и ограбленную.

Дело сначала осложнилось ещё и тем, что мадам постоянно носила личину. Как она выглядит на самом деле, знал очень узкий круг людей, её опознали только по одежде, да и то не сразу, потому что в закрытом она ходила очень редко. Маг провёл ритуал поиска крови и нащупал след. Сказал, что сигнал очень сильный, устойчивый, удаляется в сторону Болота Скорби. Путь тупиковый, потому никто сначала не поспешил за возможным убийцей, других дел было достаточно, все ловили чернокнижника.

— Того, чей это мешок, допросил?

— Да. Но он клянётся, что он эту вещь никогда не видел, и как она попала к нему в мешок, не представляет. Вроде не врёт, во всяком случае, амулет показывает, что он верит в свои слова.

— Остальных вещей, как я понял, не нашли?

— Нет. Только эту подвеску, хотя обыскали всё. И самих крестьян и стоянку вокруг. Но тут есть непонятное.

— Что?

— Только что по амулету связи передали, что маг провёл повторный ритуал. В этот раз ничего не нашел, но говорит, что чувствует какое-то противодействие. Как будто амулет скрытия работает.

— Точно амулет, а не другой маг? Не может это быть наш пропавший чернокнижник?

— Я тоже спросил, но говорит, что это точно не человек. Сокрытие не полное, но зацепиться поисковым заклинанием оно не позволяет. В одном он уверен точно — это где-то в районе второй деревни, возле самого болота. Я уже послал отряд перекрыть дорогу из неё.

— Амулет сокрытия…

После смерти хозяйки в борделе был произведён обыск, и в одном из тайников было найдено немало запрещённых амулетов. Амулета сокрытия среди них не было, но убийца вполне мог его снять с убитой. Какие ещё предметы там хранились и сколько среди них запрещённых, знала только сама хозяйка.

— А почему ты думаешь, что это не наша ублажательница? Стража выпустила точно её, все приметы совпали. А кольцо и подвеска личины, что сняли с убитой, создают совсем другую личность.

— Мне кажется, что ублажательница действительно спешила за своим новым хозяином, как и сказала стражникам. — Озвучил он и мысли следователя. — Известно, что они могут врать только по прямому приказу хозяина, потому, скорее всего, это правда. Но вот потом она пошла напрямую, через лес, там и погибла.

— Думаешь, какая-то лесная тварь убила её и захватила тело?

Лес, который окружал город Квеху, вырос далеко не сам. Много лет назад на город напало войско, в котором было аж два архимага. Маг, который охранял город, провёл ритуал магии смерти, взяв в виде добровольной жертвы несколько десятков человек, но город защитил. Откат от ритуала был очень сильным, в сам город он не проник, но вот окрестности были заражены. Архимаги отступили, но заклинание их всё равно настигло и убило. На месте смерти архимагов и образовалось Болото Скорби, перекрыв ранее существующую дорогу в соседнюю страну. Говорят, что все дороги древних после этого и стали смертельно опасны, но так ли это, точно не известно. Просто оба события произошли одновременно, вот все их и связывают воедино.

Вокруг города за несколько дней вырос непроходимый лес, в котором, впоследствии, пропало немало людей. В нём не было крупных хищников, но вооружённые отряды могли войти в него и не выйти. Поговаривали, что иногда убитые выходили оттуда в виде живых мертвецов, но эти случаи не имели официальных подтверждений.

И что интересно, на дороге никто не пропадал, даже имея оружие. Этот путь считался самым безопасным, потому что вёл в тупик к непроходимому болоту, да ещё и в лесу не было разбойников. Они быстро умирали самостоятельно. Лес не любил оружие.

— Думаю, да. Она вышла к людям, хорошо общалась, ведь известно, что безоружные путники лесом никогда не отвергались. Но когда она решила вернуться в лес, один крестьянин решил, что самый умный. Достал нож и напал на неё, собираясь изнасиловать. Если бы это была настоящая ублажательница, против ножа она бы ничего сделать не смогла, у них стоит блок на причинение вреда другим. А тут все утверждают, что лично видели, как она резала своего насильника каким-то ритуальным кинжалом. Описывают его по-разному, но ничего похожего в реестре магических вещей у алхимика и убитой мадам не было.

— Она примерно наказала напавшего на неё, и пропала прямо на виду у десятка свидетелей, вызвав молнию, хотя дождём даже не пахло. — Закончил он за своего помощника. Логичная версия, он и сам примерно так всё и представлял. — Но это не объясняет, как амулет оказался в сумке крестьянина.

— У меня есть объяснение от самих крестьян.

— Очень интересно. — Заинтересованно подобрался следователь.

— Возможно, этот амулет был при рабыне, но твари из леса он оказался не нужен, вот она и оставила его в уплату за гостеприимство. Такое часто упоминается в крестьянских сказках. Это своеобразное испытание на гостеприимство: приняли хорошо — получите подарок, прогнали — умрите. На то, что амулет снят с убитой, монстру наплевать, они не разбираются в наших делах.

— А как он оказался у ублажательницы? И почему только он?

— Чернокнижник убил женщину, снял с неё вещи, а одну подвеску повесил на шею рабыне. Возможно, он отправил её по какому-то делу, а этот амулет был пропуском. То, что она будет убита лесной тварью, он не знал, он же не из местных. Это местные все знают, что в лес нельзя заходить даже с топором, чтобы деревце срубить.

— И понятно, почему они так боятся. — Закончил он мысль своего помощника. — Лесная Дева пришла, заплатила, а её собрались насиловать, при этом угрожая ножом. Что про этого дурака говорят остальные?

— Жена утверждает, что он просто не человек, а золотая монета, всем нравится. Только вот, врёт она. Да и не увидел я у неё какой-то скорби, она больше опасается, не будет ли Лесная Дева мстить ей лично.

— А другие?

— Женщины говорят, что женский пол он любит, но популярностью не пользуется. Но это бабы, сейчас они могут наговорить про него что угодно, даже сами поверить в это. Из мужчин один сказал, что подозревает, что его пропавший в прошлом году брат на совести этого насильника. Они тогда повздорили на пьяную голову, а через несколько дней брат пропал. Но тут бездоказательно.

— А сам он что говорит?

— Ничего не говорит, сначала только ругался, сейчас лежит в забытьи. Рану мы ему зашили, ему повезло, что мы тут оказались, но тратить амулет исцеления я на него не стал, это может не понравиться Лесной Деве. Она лишила его достоинства, значит, пусть так и останется. Если бы мы были в городе, тогда да, можно было бы вылечить, хотя потом он за это за всю жизнь не рассчитался бы. Но тут её территория. Итак, когда до кустов ходим, оружие оставляем, чтобы её не злить.

— Понятно, про рабыню можно забыть, поехали ловить чернокнижника. Он явно решил затаиться в углу, думая, что там мы искать его не додумаемся. Он там ждёт ублажательницу, а дождётся нас.