Привилегия
Часть 32 из 73 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
По-видимому, не обращая внимания на ее смущение и боль, он быстро зашнуровал ботинки. Он уже толкнул переднее сиденье вперед и
потянулся к ручке дверцы, когда снова заговорил с
ней, сказав только:
— Увидимся, Лючия.
Она моргнула, не зная, как ответить, да и
хотела ли вообще, а потом он ушел, прежде чем
она смогла решить, что сказать. Он вышел из
машины и захлопнул за собой дверцу, даже не
оглянувшись. Она заметила его спину, когда он
шел по улице, но так же быстро он метнулся в
переулок, и исчез.
Лючия не совсем понимала, как долго она так просидела, замерзшая и тупо уставившаяся на
тихую улицу, где утренний свет только начинал
окрашиваться в дневной. Наверное, слишком
долго. Ее разум пробегал миллион километров в минуту, отчаянно пытаясь понять, что только что произошло.
И не только утром.
Накануне ночью.
Этот парень.
Лючия была не из тех, кто делает глупый
выбор. Она не совершала опрометчивые поступки только потому, что могла, и, вероятно, это сойдет ей с рук. У нее был план, когда дело касалось ее жизни, и она действительно не могла позволить, чтобы что-то помешало этому, поэтому всегда старалась принимать разумные решения. Ее нельзя было использовать, а потом выбросить всякий раз, когда кто-то чувствовал необходимость сделать именно это.
И все же именно так она себя и чувствовала, сидя в одиночестве на пустом заднем сиденье и глядя в окно на улицу.
Использованная.
Отвергнутая.
Замёрзшая.
Только жужжание ее телефона где-то на полу Лексуса напомнило Лючии, что у нее тоже есть другие проблемы. Ее не было всю ночь, и она даже не подумала позвонить своим родным или
сообщить им, что с ней все в порядке.
Это совсем на тебя не похоже, — насмехался ее разум.
Она нашла телефон под пассажирским
сиденьем, и ей хватило одного взгляда на
заблокированный экран, чтобы понять, что она
права. Она отключил звук в телефоне накануне ночью, но после того, как ее будильник сработал — беззвучно — телефон автоматически включился.
Пятнадцать телефонных звонков.
Куча сообщений.
Все от ее матери и отца.
Отлично.
Лючия потратила еще одну минуту, чтобы
собраться с мыслями — или хотя бы попытаться — и забралась на переднее сиденье. Лучше просто
двигаться к чертовой матери, чем тратить еще
больше времени на выяснение отношений с Ренцо. Она была убеждена, что этот парень не хочет, чтобы его поняли.
По крайней мере, не она.
***
Лючия, конечно, ожидала разговора с
родителями, когда наконец доберется до дома, но
не думала, что отец уже будет ждать ее на
крыльце, когда она подъедет к дому. Что было еще
более удивительно, так это то, что Люциан редко
наряжался, а если и наряжался, то обычно в
темные брюки и шелковую рубашку, закатанную
до локтей. Она не думала, что когда-либо видела своего отца в чем-то меньшем, чем его лучшие
качества, за исключением этого момента.
Люциан скрестил руки на груди, когда
Лючия припарковала Лексус и вышла из машины. В простой белой футболке и темных спортивных штанах отец, казалось, был готов скорее пойти в спортзал, чем разбираться о прошлой ночи.
— Ужин, помнишь? — спросил он.
Лючия нахмурилась.
— Что?
— Вчера был твой день рождения.
— Я знаю, папа.
Люциан кивнул.
— Да, и мы все собирались поужинать с
тобой на твой день рождения. Именно это мы и
запланировали, Лючия. Или ты забыла?
Мысленно она проклинала себя за то, что сделала именно это и забыла о своих планах с родителями. Очевидно, она отвлеклась на что-то
совершенно другое.
Это был Ренцо.
Она все еще не была уверена, стоило ли это того. Особенно с учетом того, что ее сердце было слишком тяжелым, немного болезненным. Ей было странно, что она вообще так себя чувствовала. Ей еще никогда не приходилось быть
достаточно хорошей для кого-то. Никогда не приходилось доказывать свою ценность кому-либо или чему-либо.
Этот парень заставлял ее чувствовать, что
она должна делать именно это для него каждый
раз, когда оказывалась в его присутствии. Лючия
не была уверена, хочет ли она продолжать играть в
эту игру. Ей не нравилось, когда ее заставляли
чувствовать себя никчемной.
— Что случилось? — спросил Люциан.
Лючия перекинула сумочку через плечо и
направилась к крыльцу. Она решила, что этот разговор лучше будет провести в доме — даже если она не собирается говорить отцу, где была, что делала, или с кем это делала — вместо того, чтобы стоять здесь, где соседи могли их увидеть.
потянулся к ручке дверцы, когда снова заговорил с
ней, сказав только:
— Увидимся, Лючия.
Она моргнула, не зная, как ответить, да и
хотела ли вообще, а потом он ушел, прежде чем
она смогла решить, что сказать. Он вышел из
машины и захлопнул за собой дверцу, даже не
оглянувшись. Она заметила его спину, когда он
шел по улице, но так же быстро он метнулся в
переулок, и исчез.
Лючия не совсем понимала, как долго она так просидела, замерзшая и тупо уставившаяся на
тихую улицу, где утренний свет только начинал
окрашиваться в дневной. Наверное, слишком
долго. Ее разум пробегал миллион километров в минуту, отчаянно пытаясь понять, что только что произошло.
И не только утром.
Накануне ночью.
Этот парень.
Лючия была не из тех, кто делает глупый
выбор. Она не совершала опрометчивые поступки только потому, что могла, и, вероятно, это сойдет ей с рук. У нее был план, когда дело касалось ее жизни, и она действительно не могла позволить, чтобы что-то помешало этому, поэтому всегда старалась принимать разумные решения. Ее нельзя было использовать, а потом выбросить всякий раз, когда кто-то чувствовал необходимость сделать именно это.
И все же именно так она себя и чувствовала, сидя в одиночестве на пустом заднем сиденье и глядя в окно на улицу.
Использованная.
Отвергнутая.
Замёрзшая.
Только жужжание ее телефона где-то на полу Лексуса напомнило Лючии, что у нее тоже есть другие проблемы. Ее не было всю ночь, и она даже не подумала позвонить своим родным или
сообщить им, что с ней все в порядке.
Это совсем на тебя не похоже, — насмехался ее разум.
Она нашла телефон под пассажирским
сиденьем, и ей хватило одного взгляда на
заблокированный экран, чтобы понять, что она
права. Она отключил звук в телефоне накануне ночью, но после того, как ее будильник сработал — беззвучно — телефон автоматически включился.
Пятнадцать телефонных звонков.
Куча сообщений.
Все от ее матери и отца.
Отлично.
Лючия потратила еще одну минуту, чтобы
собраться с мыслями — или хотя бы попытаться — и забралась на переднее сиденье. Лучше просто
двигаться к чертовой матери, чем тратить еще
больше времени на выяснение отношений с Ренцо. Она была убеждена, что этот парень не хочет, чтобы его поняли.
По крайней мере, не она.
***
Лючия, конечно, ожидала разговора с
родителями, когда наконец доберется до дома, но
не думала, что отец уже будет ждать ее на
крыльце, когда она подъедет к дому. Что было еще
более удивительно, так это то, что Люциан редко
наряжался, а если и наряжался, то обычно в
темные брюки и шелковую рубашку, закатанную
до локтей. Она не думала, что когда-либо видела своего отца в чем-то меньшем, чем его лучшие
качества, за исключением этого момента.
Люциан скрестил руки на груди, когда
Лючия припарковала Лексус и вышла из машины. В простой белой футболке и темных спортивных штанах отец, казалось, был готов скорее пойти в спортзал, чем разбираться о прошлой ночи.
— Ужин, помнишь? — спросил он.
Лючия нахмурилась.
— Что?
— Вчера был твой день рождения.
— Я знаю, папа.
Люциан кивнул.
— Да, и мы все собирались поужинать с
тобой на твой день рождения. Именно это мы и
запланировали, Лючия. Или ты забыла?
Мысленно она проклинала себя за то, что сделала именно это и забыла о своих планах с родителями. Очевидно, она отвлеклась на что-то
совершенно другое.
Это был Ренцо.
Она все еще не была уверена, стоило ли это того. Особенно с учетом того, что ее сердце было слишком тяжелым, немного болезненным. Ей было странно, что она вообще так себя чувствовала. Ей еще никогда не приходилось быть
достаточно хорошей для кого-то. Никогда не приходилось доказывать свою ценность кому-либо или чему-либо.
Этот парень заставлял ее чувствовать, что
она должна делать именно это для него каждый
раз, когда оказывалась в его присутствии. Лючия
не была уверена, хочет ли она продолжать играть в
эту игру. Ей не нравилось, когда ее заставляли
чувствовать себя никчемной.
— Что случилось? — спросил Люциан.
Лючия перекинула сумочку через плечо и
направилась к крыльцу. Она решила, что этот разговор лучше будет провести в доме — даже если она не собирается говорить отцу, где была, что делала, или с кем это делала — вместо того, чтобы стоять здесь, где соседи могли их увидеть.