Принцесса без короны. Отбор не по правилам
Часть 36 из 37 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Аделард улыбнулся и протянул ему руку.
– Я в этом уверен! – ответил он и добавил в тон: – Два благородных мужа всегда найдут общий язык.
– А раз так, тогда идем на урок, – позвала Дайна, когда они обменялись рукопожатием. – Господин Бундо не любит опозданий.
После обеда студенты академии собрались в саду. Теперь, когда опасность для всех была позади, Валентин разрешил провести финальный этап отбора на свежем воздухе. Стоя рядом с Гровиром и Аделардом, Дайна слышала, как Кьяра негромко говорит, глядя на сестру:
– Дом новый справим… младших в люди выведем…
– Ты так уверена, что твоя сестра победит? – поинтересовался Аделард.
Кьяра улыбнулась.
– Даже если и не победит, ничего страшного, – ответила она. – Мне госпожа Эмилия рассказала, сколько всего можно купить на те монеты, которые участницам давали. Этого нам на сто лет хватит.
– Вы бы ваших младших и так в люди вывели, – заметил Петер. – Вы же волшебницы, у вас денег будет – во! Немерено.
– Так это когда еще будет, – рассудительно сказала Кьяра. – А монеты уже сейчас есть.
Благородные саалийские господа рассматривали Карин и Иви, которые стояли возле кафедры, принесенной из одного из классов, и по их лицам было понятно – работа предстоит большая. Девушки принарядились: Дайна знала, что эти платья по саалийской моде крысы шили им всю ночь, и сейчас Карин и Иви чувствовали себя неловко и смущались… Им ведь не приходилось одеваться в плотный шелк, они никогда не тонули в серебристой дымке кружевной отделки и не носили мелких жемчужин, украшавших вырез платья.
– У блондинки лицо изящнее, – заметил один из саалийских мастеров другому. – Но до свадьбы ее придется подержать на диете. Немного сбавим эту плотность. И на солнце не пускать! Никакого загара!
Второй мастер кивнул.
– Руки красивые, – произнес он. – А у рыбачки волосы лучше. Хотя она кажется мне более строптивой и менее сговорчивой.
Первый усмехнулся.
– Хорошо, что наше дело лишь этикет и манеры. Мы ведь и не таких уродин в принцесс превращали, сам знаешь.
«Хорошо, что они говорят по-саалийски, – хмуро подумала Дайна. – Обсуждают девушек, как скотину на рынке».
Она вдруг вспомнила подготовку к свадьбе с Кендриком: а ведь в те времена ее обсуждали точно так же! Дайне ставили в вину ее худобу, слишком живой и блестящий взгляд, слишком быструю походку. А она тогда никого не слушала, она парила на крыльях надежды и любви и мечтала о том, что все будет хорошо.
В итоге все действительно стало хорошо – просто дорога к настоящему счастью пролегла мимо дракона, южного мстителя, отчаяния и запретных чувств.
Зрители зааплодировали: по дорожке быстрым шагом шел Эжен. Компания преподавателей во главе с попечителем следовала за ним в некотором отдалении. Валентин поймал взгляд Дайны и улыбнулся. Эжен вышел к кафедре, одарил всех яркой улыбкой и поклонился Карин и Иви.
Дайна вдруг поняла, что тоже улыбается. Теперь можно было жить спокойно и беззаботно: учиться, любить, гулять с друзьями. Та угроза, которую принес с собой Южанин, миновала.
– Приветствую всех! – сказал Эжен. – Ну что, последний этап отбора?
Карин и Иви смущенно опустили глаза.
– Даже не верится, что мы зашли так далеко, – промолвила Иви, и над садом зазвенел веселый смех.
– Да! – рассмеялся Эжен. – Мне самому не верится, что сегодня отбор закончится. – Он сделал паузу и заговорил уже серьезно: – Карин, Иви… Вы замечательные девушки. Отбор показал вашу доброту, честность, любовь к жизни и людям. Кто бы из вас ни победил, я обещаю, что буду хорошим мужем. И та, кто одержит победу, будет счастлива в браке со мной. Я сделаю для этого все.
«Вот и еще одно различие между Саалией и Абсолоном», – подумала Дайна. Перед свадьбой с Кендриком ей говорили, что она должна сделать мужа счастливым. О том, что Кендрик тоже должен поступать так, чтобы его жена радовалась семейной жизни, никто не упомянул. А Дайна тогда не обратила на это внимания.
Зрительницы издали дружное томное «Ах!». Карин и Иви выглядели невероятно смущенными и счастливыми. Все это было похоже на сказку: пусть принц не испытывал неземной любви к своей избраннице, он готов был сделать ее счастливой.
Дайна знала, что это желание важнее для семейной жизни, чем пылкие чувства, которые не подкреплены делом.
– Итак! – Эжен вынул из кармана бархатный мешочек и вытряхнул на ладонь две монеты – тускло блеснуло темное золото, рубины в центре поймали солнечные лучи и сверкнули тревожными темными глазами. – Это золотые саалийские дублоны. Возьмите их.
Девушки послушно подошли к кафедре и забрали монеты из рук принца.
– Это ваше, – сказал Эжен. – Подумайте и расскажите, как вы потратите ваши дублоны.
Иви открыла было рот, но Эжен предупредительно вскинул руку. На кафедре перед ним появились песочные часы, он перевернул их быстрым движением, и песок потек тонкой белой струйкой.
– Четверть часа на размышления! – заявил Эжен. – Думайте!
Время шло медленно-медленно. Карин села на один из валунов под яблонями, и Дайна невольно отметила, что ее задумчивое лицо сейчас выглядит спокойным и благородным. Эжен был прав: настоящее благородство заключается в доброте и честности, а не в королевской крови. Иви бродила по траве, иногда принималась что-то считать на пальцах. Она волновалась: Дайне показалось, что ее рыжие косы снова поблекли, утратив насыщенно-морковный цвет.
Последняя песчинка упала из верхней чаши часов, и Эжен воскликнул:
– Итак! Как же вы потратите этот дублон? Иви?
Иви остановилась. Нервным движением сжала шелк платья у бедра. Зрители, кажется, перестали дышать.
– Я… – начала она и осеклась. Эжен ободряюще улыбнулся, и девушка, справившись с волнением, продолжала: – Я куплю себе платье. Красивое такое, темно-синего бархата. Я такое в книжке видела однажды, на принцессе Лалин. У нас в поселке нищета одна живет, в домотканом ходим. Оно мне по ночам снится, с самого детства.
Голос Иви сел, и последнюю фразу Дайна прочла по ее губам:
– Я только о нем и мечтаю.
Сначала было очень тихо, а потом зрители взорвались аплодисментами, и Иви расплакалась. Дайна прекрасно понимала ее. Бархатное платье принцессы Лалин было для нее не просто одеждой, а мечтой, знаком того, что она сможет вырваться из нищеты рыбацкого поселка, знаком того, что она не будет голодать и заниматься изнуряющим трудом. Эжен ободряюще обнял Иви и вопросительно посмотрел на брата – Валентин кивнул.
– Спасибо, Иви, – сказал Эжен. – Ты искренняя и честная девушка. Я рад, что мы познакомились. Как бы ни сложилось с отбором, я надеюсь, что мы будем друзьями.
Иви всхлипнула, и провела ладонью по лицу, смахивая слезы. Когда она успокоилась и перестала плакать, Эжен обернулся к Карин и спросил:
– Карин, а ты? Как ты потратишь свой дублон?
Сейчас Карин выглядела решительной и строгой: в ней действительно появилось что-то, на мгновение поднявшее эту девушку выше всех.
– Это ведь огромные деньги, – проговорила она так, словно сейчас открывала душу перед всеми. – Я бы весь наш поселок выкупила у барина. Тут бы хватило. Были мы крепостные, а стали бы вольные люди. И барин был бы не в обиде, и жили бы все хорошо и дружно. А так я бы тоже платье хотела, как у принцессы, но это уже так, потом. Стану волшебницей – куплю.
Она умолкла и опустила голову, будто ей сделалось невероятно стыдно. Над садом воцарилась звенящая тишина.
Эжен должен был принять решение. Выбрать ту девушку, с которой проживет до конца жизни, которая родит ему детей и всегда будет рядом: поддерживать, помогать, любить. Несколько пронзительно долгих минут Эжен молчал, и Дайне казалось, что она видит молнии, сверкающие над его головой.
– Это очень достойно, – наконец, произнес он. – Когда ты думаешь не о себе, а о других людях, то действительно поднимаешься высоко.
Эжен вышел из-за кафедры, подошел к Карин и, опустившись на одно колено, промолвил:
– Карин Шу, я прошу тебя оказать мне честь и стать моей женой.
Карин ахнула, зажала рот ладонью и взглянула на принца так, будто ее сердце готово было разорваться от ужаса в эту минуту. Эжен смотрел на нее с теплом и тем искренним светлым чувством, из которого потом сможет родиться настоящая любовь. Не буря, порыв и потрясение всей души, а доброе солнце истинного понимания – вот что однажды у них будет.
– Соглашайся! – звонко прошептала Иви и улыбнулась. В ее глазах засверкали слезы, но Дайна видела, что она не расстроена по-настоящему. Карин растерянно провела пальцами по лицу и едва слышно прошептала:
– Да, я согласна!
Сад взорвался аплодисментами. Студенты хлопали в ладоши, кричали, некоторые девушки даже заплакали. Дайне на миг показалось, что земля уходит у нее из-под ног, и она взлетает к облакам: таким острым было чувство общего счастья. Валентин вышел к брату, с улыбкой пожал ему руку, а потом порывисто обнял, и Дайна услышала:
– Как же я рад за тебя!
Но на этом финал отбора невест не закончился. Повинуясь жесту Валентина, к Иви подбежали крысы, таща огромную картонную коробку. Валентин поднял руку, призывая всех к тишине, и, когда взволнованные студенты умолкли, произнес:
– Иви Гудмундсдоттир дошла до финала, я от всей души поздравляю ее и хочу вручить этот подарок. Мы с его высочеством Эженом решили, что он ее обрадует. Мечты ведь должны сбываться, правда?
Крысы с поклоном опустили коробку на траву. Иви оторопело посмотрела сначала на Валентина, потом на Эжена, и Дайна поняла, что ей никто и никогда не делал подарков.
– Открывай! – Эжен улыбнулся.
Иви присела на корточки рядом с коробкой, сдвинула крышку, и Дайна увидела тонкий широкий лист жатой бумаги, а под ним – темно-синее платье с жемчужной отделкой. Судя по тому, как изменилось лицо Иви, это было именно то платье, о котором она мечтала.
Иви вернула крышку на место. Открыла коробку снова.
Платье никуда не делось. Валентин принес его сюда своей магией: Дайна заметила, как заискрились кончики его пальцев, творя заклинание, когда Иви говорила о своей мечте.
– Спасибо, – прошептала Иви и добавила уже звонче: – Спасибо!
Вместе с остальными студентами Дайна аплодировала ей и думала, что для Иви это платье гораздо важнее и дороже короны. Не сможет эта вольная дочь рыбака жить по дворцовым ритуалам. Ее всегда будут звать к себе море и свобода.
На отборе невест каждый получил то, что должен был получить. Глядя, как в небо летят бумажные воздушные шарики с золотыми огоньками внутри, Дайна знала, что это самое главное.
Эпилог
Учебный год промелькнул перед Дайной разноцветным куполом ярмарочной карусели. Вроде бы только закончился отбор невест и листва сверкала рыжим золотом – и вот уже первые дни лета, и в саду цветет жасмин, наполняя коридоры и залы академии едва уловимым ароматом нежности и тоски, и Дайна сдает экзамены.
– Ну что ж, я могу поставить только отличную оценку, – одобрительно улыбнулся Александр, выслушав ее ответ по билету. – Вы прекрасно подготовились, Дайна.
Девушка улыбнулась в ответ. Расписавшись в тонкой книжке с оценками, Александр протянул ее Дайне и спросил:
– Последний экзамен?
– Да, – ответила она. – Теперь каникулы. И второй курс.
– Я в этом уверен! – ответил он и добавил в тон: – Два благородных мужа всегда найдут общий язык.
– А раз так, тогда идем на урок, – позвала Дайна, когда они обменялись рукопожатием. – Господин Бундо не любит опозданий.
После обеда студенты академии собрались в саду. Теперь, когда опасность для всех была позади, Валентин разрешил провести финальный этап отбора на свежем воздухе. Стоя рядом с Гровиром и Аделардом, Дайна слышала, как Кьяра негромко говорит, глядя на сестру:
– Дом новый справим… младших в люди выведем…
– Ты так уверена, что твоя сестра победит? – поинтересовался Аделард.
Кьяра улыбнулась.
– Даже если и не победит, ничего страшного, – ответила она. – Мне госпожа Эмилия рассказала, сколько всего можно купить на те монеты, которые участницам давали. Этого нам на сто лет хватит.
– Вы бы ваших младших и так в люди вывели, – заметил Петер. – Вы же волшебницы, у вас денег будет – во! Немерено.
– Так это когда еще будет, – рассудительно сказала Кьяра. – А монеты уже сейчас есть.
Благородные саалийские господа рассматривали Карин и Иви, которые стояли возле кафедры, принесенной из одного из классов, и по их лицам было понятно – работа предстоит большая. Девушки принарядились: Дайна знала, что эти платья по саалийской моде крысы шили им всю ночь, и сейчас Карин и Иви чувствовали себя неловко и смущались… Им ведь не приходилось одеваться в плотный шелк, они никогда не тонули в серебристой дымке кружевной отделки и не носили мелких жемчужин, украшавших вырез платья.
– У блондинки лицо изящнее, – заметил один из саалийских мастеров другому. – Но до свадьбы ее придется подержать на диете. Немного сбавим эту плотность. И на солнце не пускать! Никакого загара!
Второй мастер кивнул.
– Руки красивые, – произнес он. – А у рыбачки волосы лучше. Хотя она кажется мне более строптивой и менее сговорчивой.
Первый усмехнулся.
– Хорошо, что наше дело лишь этикет и манеры. Мы ведь и не таких уродин в принцесс превращали, сам знаешь.
«Хорошо, что они говорят по-саалийски, – хмуро подумала Дайна. – Обсуждают девушек, как скотину на рынке».
Она вдруг вспомнила подготовку к свадьбе с Кендриком: а ведь в те времена ее обсуждали точно так же! Дайне ставили в вину ее худобу, слишком живой и блестящий взгляд, слишком быструю походку. А она тогда никого не слушала, она парила на крыльях надежды и любви и мечтала о том, что все будет хорошо.
В итоге все действительно стало хорошо – просто дорога к настоящему счастью пролегла мимо дракона, южного мстителя, отчаяния и запретных чувств.
Зрители зааплодировали: по дорожке быстрым шагом шел Эжен. Компания преподавателей во главе с попечителем следовала за ним в некотором отдалении. Валентин поймал взгляд Дайны и улыбнулся. Эжен вышел к кафедре, одарил всех яркой улыбкой и поклонился Карин и Иви.
Дайна вдруг поняла, что тоже улыбается. Теперь можно было жить спокойно и беззаботно: учиться, любить, гулять с друзьями. Та угроза, которую принес с собой Южанин, миновала.
– Приветствую всех! – сказал Эжен. – Ну что, последний этап отбора?
Карин и Иви смущенно опустили глаза.
– Даже не верится, что мы зашли так далеко, – промолвила Иви, и над садом зазвенел веселый смех.
– Да! – рассмеялся Эжен. – Мне самому не верится, что сегодня отбор закончится. – Он сделал паузу и заговорил уже серьезно: – Карин, Иви… Вы замечательные девушки. Отбор показал вашу доброту, честность, любовь к жизни и людям. Кто бы из вас ни победил, я обещаю, что буду хорошим мужем. И та, кто одержит победу, будет счастлива в браке со мной. Я сделаю для этого все.
«Вот и еще одно различие между Саалией и Абсолоном», – подумала Дайна. Перед свадьбой с Кендриком ей говорили, что она должна сделать мужа счастливым. О том, что Кендрик тоже должен поступать так, чтобы его жена радовалась семейной жизни, никто не упомянул. А Дайна тогда не обратила на это внимания.
Зрительницы издали дружное томное «Ах!». Карин и Иви выглядели невероятно смущенными и счастливыми. Все это было похоже на сказку: пусть принц не испытывал неземной любви к своей избраннице, он готов был сделать ее счастливой.
Дайна знала, что это желание важнее для семейной жизни, чем пылкие чувства, которые не подкреплены делом.
– Итак! – Эжен вынул из кармана бархатный мешочек и вытряхнул на ладонь две монеты – тускло блеснуло темное золото, рубины в центре поймали солнечные лучи и сверкнули тревожными темными глазами. – Это золотые саалийские дублоны. Возьмите их.
Девушки послушно подошли к кафедре и забрали монеты из рук принца.
– Это ваше, – сказал Эжен. – Подумайте и расскажите, как вы потратите ваши дублоны.
Иви открыла было рот, но Эжен предупредительно вскинул руку. На кафедре перед ним появились песочные часы, он перевернул их быстрым движением, и песок потек тонкой белой струйкой.
– Четверть часа на размышления! – заявил Эжен. – Думайте!
Время шло медленно-медленно. Карин села на один из валунов под яблонями, и Дайна невольно отметила, что ее задумчивое лицо сейчас выглядит спокойным и благородным. Эжен был прав: настоящее благородство заключается в доброте и честности, а не в королевской крови. Иви бродила по траве, иногда принималась что-то считать на пальцах. Она волновалась: Дайне показалось, что ее рыжие косы снова поблекли, утратив насыщенно-морковный цвет.
Последняя песчинка упала из верхней чаши часов, и Эжен воскликнул:
– Итак! Как же вы потратите этот дублон? Иви?
Иви остановилась. Нервным движением сжала шелк платья у бедра. Зрители, кажется, перестали дышать.
– Я… – начала она и осеклась. Эжен ободряюще улыбнулся, и девушка, справившись с волнением, продолжала: – Я куплю себе платье. Красивое такое, темно-синего бархата. Я такое в книжке видела однажды, на принцессе Лалин. У нас в поселке нищета одна живет, в домотканом ходим. Оно мне по ночам снится, с самого детства.
Голос Иви сел, и последнюю фразу Дайна прочла по ее губам:
– Я только о нем и мечтаю.
Сначала было очень тихо, а потом зрители взорвались аплодисментами, и Иви расплакалась. Дайна прекрасно понимала ее. Бархатное платье принцессы Лалин было для нее не просто одеждой, а мечтой, знаком того, что она сможет вырваться из нищеты рыбацкого поселка, знаком того, что она не будет голодать и заниматься изнуряющим трудом. Эжен ободряюще обнял Иви и вопросительно посмотрел на брата – Валентин кивнул.
– Спасибо, Иви, – сказал Эжен. – Ты искренняя и честная девушка. Я рад, что мы познакомились. Как бы ни сложилось с отбором, я надеюсь, что мы будем друзьями.
Иви всхлипнула, и провела ладонью по лицу, смахивая слезы. Когда она успокоилась и перестала плакать, Эжен обернулся к Карин и спросил:
– Карин, а ты? Как ты потратишь свой дублон?
Сейчас Карин выглядела решительной и строгой: в ней действительно появилось что-то, на мгновение поднявшее эту девушку выше всех.
– Это ведь огромные деньги, – проговорила она так, словно сейчас открывала душу перед всеми. – Я бы весь наш поселок выкупила у барина. Тут бы хватило. Были мы крепостные, а стали бы вольные люди. И барин был бы не в обиде, и жили бы все хорошо и дружно. А так я бы тоже платье хотела, как у принцессы, но это уже так, потом. Стану волшебницей – куплю.
Она умолкла и опустила голову, будто ей сделалось невероятно стыдно. Над садом воцарилась звенящая тишина.
Эжен должен был принять решение. Выбрать ту девушку, с которой проживет до конца жизни, которая родит ему детей и всегда будет рядом: поддерживать, помогать, любить. Несколько пронзительно долгих минут Эжен молчал, и Дайне казалось, что она видит молнии, сверкающие над его головой.
– Это очень достойно, – наконец, произнес он. – Когда ты думаешь не о себе, а о других людях, то действительно поднимаешься высоко.
Эжен вышел из-за кафедры, подошел к Карин и, опустившись на одно колено, промолвил:
– Карин Шу, я прошу тебя оказать мне честь и стать моей женой.
Карин ахнула, зажала рот ладонью и взглянула на принца так, будто ее сердце готово было разорваться от ужаса в эту минуту. Эжен смотрел на нее с теплом и тем искренним светлым чувством, из которого потом сможет родиться настоящая любовь. Не буря, порыв и потрясение всей души, а доброе солнце истинного понимания – вот что однажды у них будет.
– Соглашайся! – звонко прошептала Иви и улыбнулась. В ее глазах засверкали слезы, но Дайна видела, что она не расстроена по-настоящему. Карин растерянно провела пальцами по лицу и едва слышно прошептала:
– Да, я согласна!
Сад взорвался аплодисментами. Студенты хлопали в ладоши, кричали, некоторые девушки даже заплакали. Дайне на миг показалось, что земля уходит у нее из-под ног, и она взлетает к облакам: таким острым было чувство общего счастья. Валентин вышел к брату, с улыбкой пожал ему руку, а потом порывисто обнял, и Дайна услышала:
– Как же я рад за тебя!
Но на этом финал отбора невест не закончился. Повинуясь жесту Валентина, к Иви подбежали крысы, таща огромную картонную коробку. Валентин поднял руку, призывая всех к тишине, и, когда взволнованные студенты умолкли, произнес:
– Иви Гудмундсдоттир дошла до финала, я от всей души поздравляю ее и хочу вручить этот подарок. Мы с его высочеством Эженом решили, что он ее обрадует. Мечты ведь должны сбываться, правда?
Крысы с поклоном опустили коробку на траву. Иви оторопело посмотрела сначала на Валентина, потом на Эжена, и Дайна поняла, что ей никто и никогда не делал подарков.
– Открывай! – Эжен улыбнулся.
Иви присела на корточки рядом с коробкой, сдвинула крышку, и Дайна увидела тонкий широкий лист жатой бумаги, а под ним – темно-синее платье с жемчужной отделкой. Судя по тому, как изменилось лицо Иви, это было именно то платье, о котором она мечтала.
Иви вернула крышку на место. Открыла коробку снова.
Платье никуда не делось. Валентин принес его сюда своей магией: Дайна заметила, как заискрились кончики его пальцев, творя заклинание, когда Иви говорила о своей мечте.
– Спасибо, – прошептала Иви и добавила уже звонче: – Спасибо!
Вместе с остальными студентами Дайна аплодировала ей и думала, что для Иви это платье гораздо важнее и дороже короны. Не сможет эта вольная дочь рыбака жить по дворцовым ритуалам. Ее всегда будут звать к себе море и свобода.
На отборе невест каждый получил то, что должен был получить. Глядя, как в небо летят бумажные воздушные шарики с золотыми огоньками внутри, Дайна знала, что это самое главное.
Эпилог
Учебный год промелькнул перед Дайной разноцветным куполом ярмарочной карусели. Вроде бы только закончился отбор невест и листва сверкала рыжим золотом – и вот уже первые дни лета, и в саду цветет жасмин, наполняя коридоры и залы академии едва уловимым ароматом нежности и тоски, и Дайна сдает экзамены.
– Ну что ж, я могу поставить только отличную оценку, – одобрительно улыбнулся Александр, выслушав ее ответ по билету. – Вы прекрасно подготовились, Дайна.
Девушка улыбнулась в ответ. Расписавшись в тонкой книжке с оценками, Александр протянул ее Дайне и спросил:
– Последний экзамен?
– Да, – ответила она. – Теперь каникулы. И второй курс.