Принц стужи

– Да, а что? – пожал плечами.

– У тебя такой взгляд, – подруга детства замолкла, подбирая подходящее слово. – Изучающий.

Я удивленно приподнял брови.

– Изучающий? В смысле?

Мы говорили вполголоса, не мешая остальной компании увлеченно продолжать обсасывание темы произошедшей трагедии. Разговор вернулся в прежнее русло похвалы действий «храбрых защитников человеческих свобод простого народа».

– Ты на них смотришь, словно наблюдаешь за диковинными животными, – обвиняюще сказала Анька. В ее глазах светилась грусть.

– Да брось, – я откусил от хот-дога еще кусок.

Тот самый, что из третьей столовой. Никто не знал почему, но в первой и второй никогда не умели так здорово готовить хот-доги, как в третьей.

В нем превосходно всё. И хрустящая булочка с кунжутом, покрытая тонкой поджаристой корочкой. И венская сосиска. И листья салата. И томаты. И салями. И свежий огурец. И божественный сырный соус из категории «особый».

Вроде простые ингредиенты и процесс приготовления везде одинаковый, но у третьей столовки хот-доги почему-то получались на загляденье, а у других нет.

Загадка. Никто так и не понял, почему. Ходили разговоры, что руководство отдела питания до сих пор пытается ее разгадать. И поваров меняли местами, и продукты завозили по-разному. Все равно – в третьей всегда вкуснее. Завзятые шутники уже обозвали феномен «эффектом пятого корпуса», подразумевая здание, где находилась означенная столовая.

– Если они тебе не нравятся, то зачем сюда ходишь? – спросила Анька спустя небольшую паузу.

По моим губам скользнула улыбка.

– Конечно, из-за тебя, – я погладил ее по плечу. – Неужели еще не догадалась? Мы же с тобой старые друзья. И давно не виделись. Я хочу больше проводить времени вместе. Пусть даже так.

Анька в ответ улыбнулась. В ее глазах все равно тлели едва заметные искры печали.

М-да, а подруга-то что-то совсем скисла. Что, впрочем, неудивительно, пообщайся-ка каждый день с такими субъектами.

Надо срочно звонить Стасу. Пусть приезжает. Иначе недалеко и до депрессии.

– А то ходишь вся квелая, нос повесила, – я шутливо схватил за нос Аньки и потеребил.

Она со смехом отбила мою руку.

– Дурак, – девушка полезла в сумочку за зеркальцем.

Ну, уже хорошо. Женские инстинкты остались. Следит за внешностью. Надеюсь, до нестираной одежды процесс не дойдет.

– Ой, какие мы грозные, – я легонько ущипнул Аньку за бок и сделал ей «щекотку», прямо как в старые добрые времена, когда мы дурачились небольшой компанией в детском доме.

Веселый заливистый смех пронесся маленьким торнадо над толпой хипстеров. Голоса замолкли, начали поворачиваться головы в поисках источника такого нестандартного для местного сообщества звука, часть физиономий несли на себе следы недоумения, а кое у кого виднелось и откровенное возмущение.

– Считаете это смешным? – какая-то девчонка уставилась на нас, для большего эффекта не забыв вытянуть вперед указательный палец. Чтобы, значит, другие знали, куда смотреть. Если еще не поняли, кто тут устроил веселье.

– Что именно? – сохраняя невозмутимость, осведомился я.

Оказалось, тема главного разговора уже успела смениться. Ничего удивительного. Здесь скакали с одного на другое почти постоянно.

Кто-то вообще не участвовал в обсуждении, валялся на газоне, бездумно уставившись в голубой небосвод. Видать, наблюдал за редкими облачками. Кто-то декламировал вслух стихи. И плевать, что никто не слушает. Кто-то копался в планшете или в телефоне, глубоко завязнув в сети.

А говорили на этот раз о дешевизне продуктов питания в магазинах. Казалось бы, странный предмет для обсуждения в подобном кругу. Но лишь на первый взгляд. Доморощенные фрондеры и тут умудрились найти повод для брезгливого возмущения.

– Спрашиваешь, почему кланы не отправляют гуманитарную помощь в районы, пострадавшие от нашествия африканской орды? – неторопливо произнес я после того, как девица высказала претензии в наш с Анькой адрес.

Мол, вы здесь ржете, а там люди погибают от голода и лишений. Нехорошо. Обязательно надо страдать вместе с ними. Снять последние портки и поделиться с нуждающимися. Ну а что, им же нужнее. Они спасли нас от кровожадных негров-некромантов.

Хотя стоп, слово – негр, конечно, не прозвучало. Как можно. Это не толерантно и неполиткорректно. Черный тоже не подойдет. Чернокожий разве что. Да и то звучит как-то не очень. Эбонитовый?

– А зачем им этим заниматься? – вопросил я.

Девчонка презрительно скривилась.

– Потому что еда в магазинах невероятно подешевела. Мы могли бы помочь многим, отправляя излишки в другие страны, затронутые катастрофой.

Насчет снижения цен на жратву – полная правда. За последнее время цифры на ценниках в супермаркетах имели тенденцию только к снижению.

Забавно, если подумать и вспомнить о прошедшей войне. Но магия внесла коррективы во все сферы жизни. Волшебники стихии Леса, Жизни или Земли с легкостью обеспечивали урожай, какой не могла дать ни одна химия, ни одно генно-модифицированное вмешательство. А вкупе с применением передовых технологий прогресс и вовсе получался запредельным. Комплексное решение старой проблемы. И на выходе невероятный результат.

То же самое касается животноводства. Поголовье увеличивается резвыми темпами, надои росли, обороты взлетали.

Минус – повальное разорение мелких хозяйств фермеров-одиночек. На передний план вышли гигантские агропромышленные комплексы, работающие по типу огромных фабрик.


Себестоимость продукции снизилась. Плюс кланы погрозили пальчиком, и ритейлеры перестали играть в привычные игры с бешеными накрутками.

Как итог, продовольствие действительно подешевело. И значительно.

Понятно, дело не в альтруизме. Доступность разнообразных продуктов делалась не просто так. Ну, по крайней мере, лично я так думал. Скорее всего, колдуны действовали на упреждение, не загоняя народ окончательно в бедность, ставя на грань выживания.

Кому нужны голодные бунты? Пусть уж лучше коммерсанты поумерят аппетит, чем по землям вспыхнут пожары восстания. И так ситуация не сахар. Невозможность купить простой пакет молока вполне может сыграть роль катализатора для массовых выступлений среди населения.

Оно кому надо?

– И поэтому мы должны отправлять ее в другие страны? За свой счет? – уточнил я.

– Да, – возбужденно выдохнула экзальтированная девица.

Синяя жилка нерва на ее лбу пульсировала, глаза светились фанатичным блеском, на лице прочно поселилось выражение абсолютной уверенности в собственной правоте.

– Почему? – сохраняя спокойствие, невозмутимо поинтересовался я. – Почему мы должны это делать? Да еще за казенный счет? Используя деньги налогоплательщиков.

Защитница обездоленных открыла рот, явно намереваясь разразиться воодушевленной речью. Скорее всего, обличая клановые власти, попутно кроя правых и виноватых. Минут так на пятнадцать.

Слушать ее полностью не входило в мои планы. Догадываюсь, что скажет.

– Посмотри на ситуацию с точки зрения простого работяги, – не дав оппонентке ничего сказать, заговорил я. – Он вкалывает день и ночь. Аккуратно платит налоги. Регулярно, хочу отметить. И вот однажды ему сообщают, что вместо нового детского садика, больницы или дороги собранные с населения деньги решено использовать в других целях. Отправить неведомо куда и неизвестно кому. В виде безответной помощи.

Лицо девицы исказила гримаса возмущения.

– Известно кому! – запальчиво воскликнула она. – Голодающим!

Я с независимым видом пожал плечами.

– Может, да, а может, и нет. Работяге это неизвестно точно. Мало ли что декларируют официально. Его мало заботят подробности, больше волнует отсутствие той самой больницы или детского садика в родном городе. Он видит, что деньги уходят в никуда, и начинает задумываться.

Я сделал паузу и задумчиво уточнил:

– По крайней мере, так делают те, у кого есть мозги.

И не давая вставить слово (а девка, судя по бешено раздувавшимся ноздрям, определенно готовилась выдать гневную тираду в стиле: ах ты, жопа империалистическая, жалеешь деньги на нужды пролетариев свободного Гондураса?), быстро продолжил:

– Человек смотрит на все это дело и думает: а чего это я напрягаюсь, плачу налоги? Может, ну его? И начинает искать обходные пути, пытаясь надуть любимое государство, а то и вовсе компенсировать «убытки» прямым воровством. И речь не об одном работяге. Похожим образом начинает рассуждать инженер, предприниматель и другой люд. Власти же их обкрадывают, почему им нельзя? И плевать, куда и зачем ушли деньги. Важен итог – детская площадка не построена, дорога разбита и не ремонтирована. Мало кому понравится, если государство начнет тратить ресурсы на далекие страны, когда в собственном доме творится бардак. Если только, конечно, это не какой-нибудь отбитый придурок.

Последнее замечание прозвучало как намек на умственные способности той самой девицы. И она, ясный пень, не могла не отреагировать. Зазвучал стандартный набор обвинений в невежестве, жестокосердечности, ненависти ко всему живому.

К этому моменту наш спор слушали все присутствующие у фонтанчика. Еще парочка человек остановились, привлеченные шумом. Головы большинства качались китайскими болванчиками в такт словам моей оппонентки.

Хотя, по правде, никаких внятных тезисов своей позиции она так и не привела. Лишь голые эмоции да обрывки из жутко перепутанных концепций социализма и неолиберализма.

– Милая барышня, поймите, никто не против помощи другим людям, – когда девчонка немного выдохлась, слово вновь взял я. – Помогать другим – это хорошее дело. Правильное, благородное. Но когда твое собственное население едва сводит концы с концами, давать кредиты чужим странам, переводить сумасшедшие суммы неведомо куда…

Я взял паузу, медленно покачал головой.

– Это мерзко. Это отвратительно. Это недопустимо, – я обвел выразительным взглядом собравшийся вокруг народ. – Это предательство, и за такое надо живьем сдирать кожу.

Возникло молчание. Люди переваривали услышанное.

– Мы не вымираем! – крикнул какой-то парнишка.

– Жители уже не находятся на грани выживания, – подхватил второй.

Мой рот скривился в усмешке. Ожидаемое возражение. Словесный поединок получался крайне занимательным. Правду говорят: иной раз словом можно разить не хуже, чем клинком. А уж по глобальному влиянию на массы и вовсе нет равных.

– В городах возможно, – парировал я. – А что творится в провинциях? Там до сих пор положение толком не стабилизировалось. Кланы вливают сумасшедшие ресурсы в восстановление разрушенных районов. Направлять казенные деньги в подобных условиях за границу все равно, что подставлять своих жителей. Если кому-то не терпится, то пусть он организует фонд из личных средств и спасает всех страждущих на планете. Это не возбраняется.

Последовал красноречивый взгляд на девчонку. Лицо у той раскраснелось, очочки в тонкой оправе съехали на кончик длинного носа, жидкие волосы в беспорядке растрепались.

– Частным лицам не запрещено использовать свои деньги, как им заблагорассудится, – напомнил я. – Почему бы всем желающим не скинуться и не купить еды для голодающих в других странах самим, а не требовать этого от властей? По-моему, так будет справедливо.

И вот тут произошло то, чего моя соперница не ожидала, некоторые из ребят закивали. Сначала едва заметно и неуверенно, а потом все более решительно.

Бинго! Прямо в яблочко! Переиграть противника на его поле. Это дорогого стоило. Убедить, а не заставить силой. Классическое противостояние борьбы за умы следующих поколений. Так это, кажется, называется?

Оставалось нанести добивающий удар, закрепляя успех, чтобы оппонент отправился в глубокий нокаут.

– И если уж на то пошло, то почему бы не создать благотворительный фонд для детей-сирот в наших землях? Родных землях, где многим мальчишкам и девчонкам тоже нужна помощь.