Прикосновение зверя

— Молчи! — понизив тон, сквозь зубы процедил Кара. — Да молчи ты, идиотка!

Вэл пропустила его слова мимо ушей, устремив насмешливый, безрассудно смелый взгляд на медленно повернувшегося к ней всадника в черном.

— Что, прости? — Темная бровь взлетела вверх. — Я не расслышал, что ты там проскулила, дрянь.

Так вот, значит, каким будет их первое приветствие. Горько, но заслуженно.

По венам словно разлилось жидкое пламя, отравляющее подобно сильному яду, голубые радужки полыхнули.

— Уже наместник? Счастлива за вас, милорд. — Вэл не мигая смотрела в сузившиеся черные глаза. — К сожалению, не довелось узнать эту радостную новость раньше, а то не запоздала бы с поздравлениями.

Хорошенько подзабытое волнение от ощущения неминуемой и, возможно, смертельной опасности окутало тело. И это, как ни удивительно, было невероятно приятно.

— Ого, — удивленно протянул незнакомый всадник, окидывая девушку изумленным взглядом, — какая смелая. — Мужчина ухмыльнулся и добавил, обращаясь к Раза: — И заметь, какая красивая, когда злится.

Раза дернул верхней губой, на мгновение сбрасывая бесстрастную маску спокойствия. Вэл удивленно моргнула, улавливая этот краткий миг обличения.

Удар сердца — и все исчезло, как видение. Раза, игнорируя выпад Вэл как нечто незначительное, мелкое, едва стоящее внимания, вновь обратил свой холодный взор на командира отряда.

— Кара, вы выполнили мою просьбу?

Лицо Кара стало растерянным, глаза его забегали из стороны в сторону.

Вэл, почти утратив возможность удивляться, задумалась о том, что никак не может вспомнить прежде такого выражения на его лице. Правильно, потому что этого выражения у него никогда и не было.

— Дело в том, что когда Зеффа схватили, то… — проговорил Кара тусклым голосом, замолчал и, стиснув кулаки, отрешенно покачал головой, не находя нужных слов.

Черные глаза сверкнули.

— То есть нет?

— Нет. Прошу прощения, наместник. — Кара облизнул тонкие губы и осторожно посмотрел на Раза.

Вэл напряженно вздохнула, с непонятным чувством наблюдая за происходящим. Ей было странно видеть Кара с лицом, белым как мел, с каплей пота, стекающей за ворот куртки, видеть в смятении и страхе здорового и крепкого мужика, не раз позволяющего себе едкие подколы и высказывания в адрес Раза.

Картина прояснялась. Как там обмолвился Зефф?

До сих пор расхлебываем.

Она приподняла голову и чуть слышно пробормотала, не надеясь на то, что ее услышат:

— Судя по всему, нам всем пора собирать вещи и отправляться на площадь.

Но люди, окружающие ее, не были людьми, и слух у них был иной.

Незнакомый темноволосый всадник звонко рассмеялся, дернул поводья своей лошади, заставляя ее высоко вскинуть голову, и кивком указал Раза на Вэл:

— Ты это слышал? Она или ненормальная, или… — мужчина вдруг широко распахнул глаза в понимании и хлопнул себя по колену, — мне кажется, или это — твоя сбежавшая Вторая?

Безразличный взгляд скользнул по Вэл, словно стиснув крепкой рукой ее нутро, а затем отпустил, переместившись на лицо всадника.

— Да. Она, — кратко ответил Раза, рассеивая все сомнения.

Собравшаяся толпа шумно, в едином порыве вздохнула. Вэл мельком взглянула на Никса. Мальчишка держался чуть позади, до побелевших костяшек пальцев сжав ошейник вздыбившего шерсть Раша. Пес прижал уши к плоской голове и не сводил круглых собачьих глаз с всадника в черном.

«Некоторые привычки неискоренимы», — с горечью подумала Вэл.

— Та самая девица? — Кареглазый всадник открыто веселился, изумленно рассматривая Вэл. — Наслышан. Убьешь ее?

— Почему бы и нет? — равнодушно пожал плечами Раза, не смотря на девушку. — Но пока меня больше интересует, что делать с дураками, притащившими ее сюда. Думаю, я более не нуждаюсь в таком бесполезном отряде. От них в последнее время только одни проблемы. Пусть ищут другую работу.

В этот самый миг Вэл, сожалеющей, что она родилась женщиной, нестерпимо захотелось стащить Раза с черной лошади и как следует, по-мужски, дать ему в морду. Так сильно, чтобы стереть наконец с его лица это высокомерное, отталкивающее выражение.

Прекрасная идея, не будь она такой безумной.

— Не горячись. По-моему, их, наоборот, нужно поблагодарить, — с нехорошей ухмылкой проговорил темноволосый всадник, — они преподнесли тебе восхитительный подарок.

— Это не подарок, Зен, — Раза громко фыркнул, с пренебрежением махнув рукой в сторону поникшего Кара, — это очередной промах. Сборище никчемных пьянчуг и идиотов, неспособных выполнить простейший приказ.

— Наместник, позвольте мне объясниться! Думаю, нам стоит поговорить где-нибудь в другом месте… — торопливо проговорил Кара, поднимая лицо.

— Кара, стесняешься жителей нашего города? — прервал его скомканные излияния Раза. Язвительный тон окатил Вэл будто очередным ушатом ледяной воды. — Боишься упасть в грязь лицом? Не стоит. Тебе уже и так не отмыться. Никак не могу понять, в какой момент в твоей тупой голове зародилась мысль, что ты можешь безнаказанно привести в мой город… ее? — Поворот головы в сторону Вэл и слово, брошенное с таким презрением, будто плевок в сторону шелудивой собаки.


— Пожалуйста! Позвольте мне все объяснить! Я понимаю, как это звучит, но без нее Зефф не вернулся бы!

— Может быть, так было бы лучше, не находишь? — с усмешкой поинтересовался Раза.

Вэл отвела взгляд в сторону, не в силах наблюдать за просящим, почти умоляющим лицом Кара и жестким, равнодушным Раза.

Сумасшествие какое-то.

Картина, разыгравшаяся на ее глазах, никак не вписывалась в ту действительность, которую она знала. Приняв решение вернуться, Вэл была готова встретить своего Первого и понести наказание, любое, которое тот назовет. Она была готова умереть.

А разве может быть что-то страшнее смерти?

Оказывается, может.

Вэл было жутко видеть Раза таким: незнакомым, чужим, отстраненным, переступившим через все, что было ценно.

Раза, которого она помнила, был справедлив. По-своему, но справедлив. И он никогда не забывал тех, кто был ему дорог.

Но мужчина, высокий и статный, оседлавший черного как ночь коня, — Вэл не знала его. Она смотрела и не видела в этом человеке Раза.

Наместник города — то, к чему тайно, скрывая свои мысли от других, стремился он. Вэл догадывалась, понимала его амбиции и никогда не хотела, чтобы это желание сбылось.

Где-то глубоко внутри она всегда боялась, что это изменит Раза, покажет его внутреннего зверя, тщательно скрываемого и крепко удерживаемого цепями верности, заботы и долга.

Люди не меняются. И оборотни тоже.

И значит ли это, что Раза всегда был таким?

Возможно, теперь ему незачем и не для кого скрывать свое истинное лицо.

— И что же дальше, Ра? Объявишь себя богом? — громко и четко проговорила Вэл, поднимая голову и устремляя на Раза прямой смелый взгляд.

Ее вопрос поглотил шум взбесившейся толпы. Вэл едва не оскалилась, наблюдая за разъяренными лицами вокруг. И сколько же их здесь, волею случая оказавшихся свидетелями такого чудного момента, о котором скоро будет говорить весь город? Пятьдесят, сто человек?

В любом случае достаточно, чтобы разорвать ее на части по одному только жесту наместника.

Отлично. Пусть так, чем просто стоять и смотреть на то, как Раза прилюдно унижает и втаптывает свою стаю в грязь, угрожая им на глазах стольких свидетелей.

Вэл слишком хорошо изучила негласные законы этого города, чтобы понимать, чем это грозит. Вожак презирает свою стаю. Чем не прямое указание для всех, что с этими людьми не стоит считаться?

Невероятно. Поверить в это было сложнее, чем смириться с новым наместником города.

И то и другое не укладывалось в голове.

Слишком многое изменилось за полтора года. И Вэл никак не могла понять, что явилось истинной причиной этих перемен. Она сама? Сомнительно. Как бы Раза ни был привязан к своей Второй и как бы сильно предательство любимой женщины ни сказалось на его самолюбии — было невозможно поверить в то, что только это заставило неумолимого капитана стражи вызвать на поединок за право на власть наместника города. Посодействовала сестричка? Вполне вероятно.

Но это никак не объясняло такого отношения к преданным ему людям.

Времени на пустые раздумья не было.

Рука в черной кожаной перчатке поднялась вверх, резким движением сжимаясь в кулак. Толпа, словно большой единый организм, мгновенно замолчала, повинуясь.

Вэл замерла, оглушенная возникшей тишиной. Ветер снова зашелестел по крышам, всколыхнул листья плюща, устилающего фасад управы. Морось усилилась, оседая на волосах и лице.

Раза перекинул ногу через седло, легко спрыгивая вниз. Не оборачиваясь, он кинул поводья Вемиру, и тот ловко подхватил их, потянув потерявшего наездника коня и отводя его чуть в сторону.

Всадник с лицом, скрытым в тени капюшона, расправил плечи, легко удерживая свою гарцующую лошадь на месте. Фигура его стала напряженной, пальцы крепко стиснули поводья. Что-то незримое, неясное, висящее в воздухе подобно мокрой взвеси вокруг зацепило Вэл в повороте его головы, но размышлять об этом не было никакой возможности.

Теперь Раза смотрел только на нее. Равнодушное лицо без единой живой эмоции, легкий, пренебрежительный наклон головы и внезапно насквозь пронзившая Вэл кривая ухмылка красивого рта.

Она вскинула подбородок и тут же потерялась в самой себе, вдруг отчетливо осознав, что прямо сейчас, в этот самый момент все решится. Ни через час, ни завтра, ни потом. Сейчас.

Время замедлило свой бег, голоса стихли, запахи растворились в воздухе, и весь мир погрузился в небытие.

Остались лишь образы, обрывки восприятия: рваные, выхваченные из общей картины происходящего.

Вэл видела черные бездонные глаза, знакомые и одновременно чужие, устремленные прямо в душу, читающие ее будто открытую книгу.

Раза сделал шаг. Еще один. Подошвы черных сапог тяжело опускались на круглые камни улицы.

Вэл услышала в ушах шум собственной крови, и неровный стук сердца прозвучал в мертвенной тишине глухими ударами.

Взгляд ухватил большое старинное серебряное кольцо, надетое на средний палец правой руки поверх черной перчатки. Несомненно, символ власти.

Вэл рвано вдохнула. Щемящая боль в груди внезапно проснулась и заставила задержать дыхание.