Прикосновение зверя
Часть 12 из 55 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Вэл вновь невольно задумалась о том, какие жестокие испытания выпадают на ее долю. В том, что это испытание — она не сомневалась.
А иначе как объяснить то, что сейчас ее голубые глаза смотрели в потускневшие, запавшие глаза дорогого ей человека.
«Не человека, — в сотый раз поправила она себя, — нет».
Но что самое смешное — это не имело ровным счетом никакого значения.
Ирония судьбы — под огненным жарким солнцем, освещающим оба мира, у нее не осталось никого, за кого она могла бы убить без раздумий, кроме стаи, которую она оставила.
Рам, Кену, Зефф, Кара, Дэни — имя каждого в стае значило слишком много для Вэл, похоронившей себя прежнюю.
Прошло время, поменялся мир, переворачивая бытие с ног на голову, меняя реальность, меняя самое сущее.
Под темными голыми деревьями близ Гиблой топи вместе с лучезарными синими глазами Шейна погибла во многом наивная, неизменно верящая в лучшее Валлери Эйри.
Та прежняя, улыбчивая и очаровательная Вэл отказалась от Раза, тем самым отказавшись от каждого, кто принял ее без лишних вопросов и сомнений.
Каждый из стаи закрыл глаза на ее человеческую сущность, поверив в нее. Но милая девушка, легко овладевающая сердцами близких, оказалась предательницей, пусть и не желая этого.
Предать Раза значило так много, но предать стаю почему-то значило куда больше.
«Я не хотела!» — кричало сердце Вэл. Она недоумевала, в какой момент все пошло не так — неправильно, наперекосяк.
Она желала спасти Раза, который, как оказалось, вовсе не нуждался в спасении, и только.
Нет, было и еще кое-что важное. Она очень хотела быть свободной, задыхаясь в городе за горами.
Разве свобода — это не то, чего достоин человек?
«Благими намерениями выложена дорога в самое пекло, Тень».
Правильность принятого решения не вызывала вопросов. Дело сделано, и не стоило рассуждать о том, что было неизменно.
Сегодня же ей был дан выбор.
Вэл отчетливо, будто на бумаге, видела два пути. Первый путь принадлежал Тени, угрюмой молчаливой девушке, нашедшей свое непритязательное место в жизни. Родной город принял ее, осыпав средненькими в общем-то благами. Она получила вполне себе сытую жизнь с весьма сомнительным смыслом, зато наполненную тем, чего так не хватало ей близ Раза.
Только вот свобода, пьянящая поначалу, приелась, показав острые зубы.
За все следовало платить.
И Вэл знала, что расплата настанет рано или поздно. Когда-нибудь ее рука дрогнет, или тот, чью жизнь она придет отнять, окажется куда проворнее ее.
Возможно, смерть поджидала девушку в пьяной уличной драке или в темной подворотне от руки завистливого, но менее удачливого фаворита Джанеки.
А может быть, она сама закончит все это, проснувшись ранним утром и внезапно осознав, что такая жизнь ей обрыдла.
Этот первый путь, начерченный кровью, означал, что Зефф умрет сегодня или завтра, замученный разбойниками, а Тень, лицо которой скроет капюшон, будет стоять в стороне и наблюдать, заковав свое сердце в лед.
Стоило оно того?
Вэл сомневалась. Променять друга на свою никчемную жизнь, которая и так подходила к своему логическому концу, не получалось даже в мыслях.
Поэтому оставался второй путь — вспомнить, кто она такая.
Вэл опустила глаза, рассматривая обвивающий ее руку золотой браслет.
Ты. Моя. Собственность.
Дело разве в этом? Нет.
Слова Раза, сказанные им когда-то с гневом в голосе, болью отдавались в сердце, но Вэл понимала, что это не главное. Браслет больше не олицетворял собой их отношения, растерзанные, исчезнувшие в жадных челюстях реальной жизни.
Вернее, теперь он олицетворял собой не только их.
Уставившись на собственное запястье, Вэл обретала скрытую прежде истину.
Несомненно, она все еще принадлежала Раза, пусть и сам черный баргест не подозревал об этом.
Но еще она принадлежала стае Раза.
Не имело значения, что думают о ней, предавшей своего вожака, своего Первого, сами члены этой маленькой сплоченной группы. Важно то, что Вэл знала: даже спустя годы, десятилетия, в самый последний день своей жизни она, если потребуется, отбросит все и встанет на их сторону.
— Эй ты! — Валет вытащил из ножен короткий меч и, ловко играя им в руке, направился к клетке. — Эй, нелюдь! Превратись в зверя!
Зефф молчал, сверля взглядом приближающегося разбойника.
Вэл сжала пальцы, с трудом пытаясь собраться с мыслями и найти выход из сложившейся ситуации.
Выхода она не видела.
— У него шерсть под кожей! Маринья рассказывала, что если снять с нелюдя кожу, то там будет волчья шкура! — суетливо облизнув нижнюю губу в предвкушении крови, крикнул Хмырь.
Вэл сделала было шаг к клетке, но резко остановилась, задерживая дыхание.
Стоп. Никаких поспешных движений. Никаких действий на эмоциях.
Валет с молчаливого одобрения Джанеки приблизился к клетке и резко просунул лезвие меча сквозь прутья. Зефф отпрянул в сторону, вовремя угадав его намерения.
Валет захохотал и, подбадриваемый крутящимся около него Хмырем, вновь сделал выпад.
Взгляд Зеффа, непонятный, не говорящий ничего о его мыслях, скользнул по Вэл, вызывая у той странное оцепенение.
Меч задел бородача по бедру, ощутимо ранив его выше колена. Плотная ткань штанов пропиталась темной кровью. Бурые капли двумя плюхами упали на пол.
— Молчит, зараза! — удивленно протянул Валет, оборачиваясь к госпоже.
— Продолжай! — пожала та плечами. — Посмотрим, сколько он выдержит.
Вэл, медленно сходя с ума от собственного бездействия, положила ладонь на рукоять кинжала.
— Чего удумала, а, Тень? — Ощущение стали на горле заставило сердце дрогнуть. Капюшон упал на плечи, и Вэл замерла, чувствуя дыхание Змея у своего уха. — Говори, пока не прирезал!
Острое лезвие царапнуло кожу. Хотелось сглотнуть, но Вэл не могла — прижатый к горлу длинный нож вдавливался в гортань. Тонкая струйка крови скользнула вниз, щекоча кожу.
— Эй, сучка, — прошептал ей на ухо Змей, — признавайся, знаешь этого хрена?
Она, скомкав мысли, даже не нашла в себе сил удивляться прозорливости Змея. С него станется — слишком он был умен. Наверняка все прочитал по бледному лицу.
Волновало другое.
Вэл видела, как поворачивается госпожа, привлеченная суетой позади себя. Видела, как округлились ее глаза, наблюдая Змея, прижимавшего нож к шее ее любимицы.
И одновременно один молниеносный удар коротким мечом заставил Зеффа шарахнуться в сторону, тяжело припадая на раненую ногу.
— Тень… — растерянно сказала Джанека.
Время замедлило свой бег, словно превратившись в бесконечный водопад песчинок в старинных песочных часах.
На долю мгновения будто вспышка сверкнула в голове.
…замерла, чувствуя острую точку, где клинок касался кожи.
— Убил, — озвучивая очевидное, сухо произнес Раза. — Она просто боится меня, но я верю, что иногда она может уходить в настоящую защиту.
«Я могу много больше, — подумала Вэл, стискивая пальцы на черной рукояти, — куда больше, чем ты можешь себе представить, мой пес».
— Недостойный… прием!
Холодные черные глаза смеялись.
— Когда захочешь жить — это не будет иметь значения!
«Все верно, Раза. И если моя жизнь мало чего стоит, то позволить умереть Зеффу я не могу».
Вэл быстро, уверенно и неуловимо вынула свой клинок, ловким движением кисти развернула его и всадила в мягкий бок Змея, одновременно уклоняясь от дрогнувшего в его руке ножа. Лезвие ободрало кожу на шее, а затем она ударом ноги отпихнула захрипевшего Змея назад, изворачиваясь и прогибаясь в спине, отпрыгивая в сторону. Кровь хлынула на пол, брызгами пачкая штаны.
Рука зашла за спину, нырнула под куртку, короткий метательный нож лег в ладонь, сверкнул в воздухе сталью, а затем вонзился в горло обалдело хлопающего глазами Валета.
Хмырь, едва понявший, что происходит, обернулся и тут же упал на колени, с удивлением рассматривая короткую рукоять метательного ножа, торчащего из груди. Большой кровавый пузырь вздулся на его губах и лопнул, и разбойник, как набитый картофелем мешок, тяжело упал лицом вниз.
— Тень! — громко крикнула Джанека, а затем ее некогда недобрые, полные жизни глаза закатились вверх.
Кровь хлынула, заливая лицо. Дыра открытого рта захрипела, забулькала, и Джанека, подняв руки в немом призыве, повалилась на пол. Торчащий изо лба метательный нож не оставил ей шанса.
Вэл, тяжело дыша, подняла жесткий взгляд, горевший сумасшедшим, испепеляющим пламенем, и Кот, сглотнув, попятился назад, вращая безумными глазами, ничего не соображая от охватившего страха.
А иначе как объяснить то, что сейчас ее голубые глаза смотрели в потускневшие, запавшие глаза дорогого ей человека.
«Не человека, — в сотый раз поправила она себя, — нет».
Но что самое смешное — это не имело ровным счетом никакого значения.
Ирония судьбы — под огненным жарким солнцем, освещающим оба мира, у нее не осталось никого, за кого она могла бы убить без раздумий, кроме стаи, которую она оставила.
Рам, Кену, Зефф, Кара, Дэни — имя каждого в стае значило слишком много для Вэл, похоронившей себя прежнюю.
Прошло время, поменялся мир, переворачивая бытие с ног на голову, меняя реальность, меняя самое сущее.
Под темными голыми деревьями близ Гиблой топи вместе с лучезарными синими глазами Шейна погибла во многом наивная, неизменно верящая в лучшее Валлери Эйри.
Та прежняя, улыбчивая и очаровательная Вэл отказалась от Раза, тем самым отказавшись от каждого, кто принял ее без лишних вопросов и сомнений.
Каждый из стаи закрыл глаза на ее человеческую сущность, поверив в нее. Но милая девушка, легко овладевающая сердцами близких, оказалась предательницей, пусть и не желая этого.
Предать Раза значило так много, но предать стаю почему-то значило куда больше.
«Я не хотела!» — кричало сердце Вэл. Она недоумевала, в какой момент все пошло не так — неправильно, наперекосяк.
Она желала спасти Раза, который, как оказалось, вовсе не нуждался в спасении, и только.
Нет, было и еще кое-что важное. Она очень хотела быть свободной, задыхаясь в городе за горами.
Разве свобода — это не то, чего достоин человек?
«Благими намерениями выложена дорога в самое пекло, Тень».
Правильность принятого решения не вызывала вопросов. Дело сделано, и не стоило рассуждать о том, что было неизменно.
Сегодня же ей был дан выбор.
Вэл отчетливо, будто на бумаге, видела два пути. Первый путь принадлежал Тени, угрюмой молчаливой девушке, нашедшей свое непритязательное место в жизни. Родной город принял ее, осыпав средненькими в общем-то благами. Она получила вполне себе сытую жизнь с весьма сомнительным смыслом, зато наполненную тем, чего так не хватало ей близ Раза.
Только вот свобода, пьянящая поначалу, приелась, показав острые зубы.
За все следовало платить.
И Вэл знала, что расплата настанет рано или поздно. Когда-нибудь ее рука дрогнет, или тот, чью жизнь она придет отнять, окажется куда проворнее ее.
Возможно, смерть поджидала девушку в пьяной уличной драке или в темной подворотне от руки завистливого, но менее удачливого фаворита Джанеки.
А может быть, она сама закончит все это, проснувшись ранним утром и внезапно осознав, что такая жизнь ей обрыдла.
Этот первый путь, начерченный кровью, означал, что Зефф умрет сегодня или завтра, замученный разбойниками, а Тень, лицо которой скроет капюшон, будет стоять в стороне и наблюдать, заковав свое сердце в лед.
Стоило оно того?
Вэл сомневалась. Променять друга на свою никчемную жизнь, которая и так подходила к своему логическому концу, не получалось даже в мыслях.
Поэтому оставался второй путь — вспомнить, кто она такая.
Вэл опустила глаза, рассматривая обвивающий ее руку золотой браслет.
Ты. Моя. Собственность.
Дело разве в этом? Нет.
Слова Раза, сказанные им когда-то с гневом в голосе, болью отдавались в сердце, но Вэл понимала, что это не главное. Браслет больше не олицетворял собой их отношения, растерзанные, исчезнувшие в жадных челюстях реальной жизни.
Вернее, теперь он олицетворял собой не только их.
Уставившись на собственное запястье, Вэл обретала скрытую прежде истину.
Несомненно, она все еще принадлежала Раза, пусть и сам черный баргест не подозревал об этом.
Но еще она принадлежала стае Раза.
Не имело значения, что думают о ней, предавшей своего вожака, своего Первого, сами члены этой маленькой сплоченной группы. Важно то, что Вэл знала: даже спустя годы, десятилетия, в самый последний день своей жизни она, если потребуется, отбросит все и встанет на их сторону.
— Эй ты! — Валет вытащил из ножен короткий меч и, ловко играя им в руке, направился к клетке. — Эй, нелюдь! Превратись в зверя!
Зефф молчал, сверля взглядом приближающегося разбойника.
Вэл сжала пальцы, с трудом пытаясь собраться с мыслями и найти выход из сложившейся ситуации.
Выхода она не видела.
— У него шерсть под кожей! Маринья рассказывала, что если снять с нелюдя кожу, то там будет волчья шкура! — суетливо облизнув нижнюю губу в предвкушении крови, крикнул Хмырь.
Вэл сделала было шаг к клетке, но резко остановилась, задерживая дыхание.
Стоп. Никаких поспешных движений. Никаких действий на эмоциях.
Валет с молчаливого одобрения Джанеки приблизился к клетке и резко просунул лезвие меча сквозь прутья. Зефф отпрянул в сторону, вовремя угадав его намерения.
Валет захохотал и, подбадриваемый крутящимся около него Хмырем, вновь сделал выпад.
Взгляд Зеффа, непонятный, не говорящий ничего о его мыслях, скользнул по Вэл, вызывая у той странное оцепенение.
Меч задел бородача по бедру, ощутимо ранив его выше колена. Плотная ткань штанов пропиталась темной кровью. Бурые капли двумя плюхами упали на пол.
— Молчит, зараза! — удивленно протянул Валет, оборачиваясь к госпоже.
— Продолжай! — пожала та плечами. — Посмотрим, сколько он выдержит.
Вэл, медленно сходя с ума от собственного бездействия, положила ладонь на рукоять кинжала.
— Чего удумала, а, Тень? — Ощущение стали на горле заставило сердце дрогнуть. Капюшон упал на плечи, и Вэл замерла, чувствуя дыхание Змея у своего уха. — Говори, пока не прирезал!
Острое лезвие царапнуло кожу. Хотелось сглотнуть, но Вэл не могла — прижатый к горлу длинный нож вдавливался в гортань. Тонкая струйка крови скользнула вниз, щекоча кожу.
— Эй, сучка, — прошептал ей на ухо Змей, — признавайся, знаешь этого хрена?
Она, скомкав мысли, даже не нашла в себе сил удивляться прозорливости Змея. С него станется — слишком он был умен. Наверняка все прочитал по бледному лицу.
Волновало другое.
Вэл видела, как поворачивается госпожа, привлеченная суетой позади себя. Видела, как округлились ее глаза, наблюдая Змея, прижимавшего нож к шее ее любимицы.
И одновременно один молниеносный удар коротким мечом заставил Зеффа шарахнуться в сторону, тяжело припадая на раненую ногу.
— Тень… — растерянно сказала Джанека.
Время замедлило свой бег, словно превратившись в бесконечный водопад песчинок в старинных песочных часах.
На долю мгновения будто вспышка сверкнула в голове.
…замерла, чувствуя острую точку, где клинок касался кожи.
— Убил, — озвучивая очевидное, сухо произнес Раза. — Она просто боится меня, но я верю, что иногда она может уходить в настоящую защиту.
«Я могу много больше, — подумала Вэл, стискивая пальцы на черной рукояти, — куда больше, чем ты можешь себе представить, мой пес».
— Недостойный… прием!
Холодные черные глаза смеялись.
— Когда захочешь жить — это не будет иметь значения!
«Все верно, Раза. И если моя жизнь мало чего стоит, то позволить умереть Зеффу я не могу».
Вэл быстро, уверенно и неуловимо вынула свой клинок, ловким движением кисти развернула его и всадила в мягкий бок Змея, одновременно уклоняясь от дрогнувшего в его руке ножа. Лезвие ободрало кожу на шее, а затем она ударом ноги отпихнула захрипевшего Змея назад, изворачиваясь и прогибаясь в спине, отпрыгивая в сторону. Кровь хлынула на пол, брызгами пачкая штаны.
Рука зашла за спину, нырнула под куртку, короткий метательный нож лег в ладонь, сверкнул в воздухе сталью, а затем вонзился в горло обалдело хлопающего глазами Валета.
Хмырь, едва понявший, что происходит, обернулся и тут же упал на колени, с удивлением рассматривая короткую рукоять метательного ножа, торчащего из груди. Большой кровавый пузырь вздулся на его губах и лопнул, и разбойник, как набитый картофелем мешок, тяжело упал лицом вниз.
— Тень! — громко крикнула Джанека, а затем ее некогда недобрые, полные жизни глаза закатились вверх.
Кровь хлынула, заливая лицо. Дыра открытого рта захрипела, забулькала, и Джанека, подняв руки в немом призыве, повалилась на пол. Торчащий изо лба метательный нож не оставил ей шанса.
Вэл, тяжело дыша, подняла жесткий взгляд, горевший сумасшедшим, испепеляющим пламенем, и Кот, сглотнув, попятился назад, вращая безумными глазами, ничего не соображая от охватившего страха.